Тигриный лепесток 🌸

Странный, чудаковатый, наивный и бесстрашный. Любитель крипоты и местных городских легенд, а также хорроров и спуки-каналов на ютубе. Итадори Юджи, не похожий на гика старшеклассник, по прозвищу Поднебесный тигр. И почему Мегуми вынужден испытывать внутреннее зудящее раздражение, что, словно кипящий аргентум, затопляет его всякий раз, когда он рядом. Итадори – оглушительный и неуклюжий. Итадори – слепящий глаза, как тысяча солнечных пятен, что взрываются чуть ли не каждый день в космосе на поверхности горячего светила. Итадори не хватает звезд с неба. Итадори Юджи… Чрезвычайно много в буднях Мегуми Фушигуро. Сегодня они пересекаются на трех смежных уроках, а завтра на поле, по четвергам в лаборатории, а по пятницам в компьютерном классе. В общем – в-с-е-г-д-а. – Чертовски устал! – тянется кверху Юджи, забрасывая руки за голову. В грудине раздается характерный щелчок затекших костей. – Воу-у-ух, я тут понял, что хочу себе самокат. – Ты же бегаешь, как сохатый, зачем тебе самокат? – возмущается Нобара, застегивая на ходу пиджак. – Скажи, Фушигуро? Мегуми выглядит отстраненным, пока они втроем. Пусть эти двое болтают без умолку, его не касается, что там хочет Итадори. Однако после, когда он возвращается домой, бросает ранец на пол и заваливается на кровать, в голову лезет всякое дерьмо. Мысли бессовестно воссоздают образ Итадори, что он делал сегодня-вчера-позавчера в школе, и все то, что он когда-то говорил. Мысли заставляют анализировать и без того уставший мозг Мегуми. Боже, это какая-то болезнь? На одни и те же грабли наступает. Он сегодня обдумает предложение одноклассника по поводу самоката, рассудит, для чего эта палка с колесами ему нужна, а затем что-нибудь скажет спустя пару дней, в духе: «если хочешь, купи». – Фушигуро-о-оу, земля вызывает воздух, прием, – оказывается перед глазами Юджи, размахивая ладонью. – Ходи пешком, – отвечает «на отвали» Мегуми (ведь ему не дали время обдумать). – Да я самокат хочу! Ты вообще слышишь, что говорю? «Конечно, слышу» – А я вот хочу получить права и купить мотоцикл, – продолжает мечтать Нобара. – О… о! Это крутецкая идея. Теперь даже мне захотелось мотобайк. – Ну ты и попугай. – Довольно меня оскорблять, то я лось, то попугай. У меня другая кличка, – глазища Итадори делаются пуговками. По правде говоря, он не умеет обижаться. – Я – Тигр. – На самокате. – М, Фушигуро, ты хочешь себе машину или мотоцикл? – Велосипеда хватит. – Ба-а-а-атюшки, так он из прошлого столетия, – Юджи шепчет на ухо Нобаре. – Из прошлого тысячелетия. Фуши старик, оставь его. – Так мы знакомы с дединой… – Я все слышу. И так каждый божий день, разговоры обо всем и ни о чем, пока они идут до цветочного перекрестка – а оттуда каждый своей дорогой. За двадцать пять минут ходьбы темы скачут, как в психбольнице между пациентами. Последнее, что запомнилось Мегуми, это обсуждение женского белья в раздевалке. Оказывается, Итадори нравится классическое черное, без прочих изысков и рюшей, а вот Кугисаки без ума от винтажных сеточек и узоров. Ну разве эти двое не созданы друг для друга? Потом Фушигуро задумывается, а что нравится ему? И не находит вразумительного ответа. Все как-то поверхностно. Да и вообще, так важно, что ли, любить женское нижнее белье??? Вечером Мегуми на пустом месте вскипает от недовольства, когда к нему на порог заявляется Юджи. Вот же, совсем из черепушки вылетело, что они договаривались увидеться. В руках друга пакет всякой дряни: чипсы, напитки, шоколадные батончики, заварная лапша и еще до кучи. Мегуми догадывается, этот пацан все слопает за полчаса. – Ты чего… забыл??? – хмурится Юджи, словно огорченный ребенок. «О-боже-мой» – У меня были дела, – врет Мегуми. Нет никаких дел, просто он, видимо, превращается в старика, как говорит Нобара. – Так… мне уйти домой? «Не ходи» – Нет. Я как раз освободился, – снова вранье. Мегуми раскрывает шире дверь, позволяя пройти. С собой Юджи приносит в дом запах улицы, цветущей сакуры и лепестки, что застряли в непослушных крашеных волосах. Мегуми ловит себя на мысли, что нужно их убрать, но отстраняет руку, выхватывая пакет со снеками. «Что за хрень?» – чертыхается про себя, недоумевая от дрожи в плечах. Он серьезно намеревался смахнуть лепестки сакуры? – Сестра на днях принесла от подруги какие-то диски с фильмами, можем что-нибудь взять и посмотреть. – Давай! А что обычно смотрит твоя сестра? – Не знаю, кажется, детективы. – А ужастики смотрит? – Может быть. В гостиной дома Фушигуро просторно и локально. Обыкновенный серый диван и два кресла, торшеры, столик и большие растения в горшках на паркете. За окном понемногу сгущаются сумерки, грохочет гром, словно из отдаленной утробы, вот-вот и польется дождь. До появления Юджи, в стенах дома тихо – он такой – взрывной. С ним все незамедлительно оживляется, будто этот человек беспроигрышно вписывается в любое место и время. Каково быть Юджи Итадори? «Ты заврался» Пацан издает смешок, поглаживая большую черную собаку, что радостно трется у его ног. И этот смешок, как задетая струна звонкого инструмента. Мегуми чувствует, как у него ослабевают плечи. Вот опять это чуждое ему ощущение домашнего тепла и уюта. – Кон, ты подрос! – довольно натирает холку псу Юджи, переглядываясь с другом. – Чем ты его кормишь, нуклеопептидами? «Да откуда ты понабрался этих слов???» – Нукле… чем? – Это стимулятор рос… – Не умничай, – тут же обрывает Мегуми, вскрывая первый попавшийся диск сестры и цепляясь за название: «Вампирский детектив». Окей, то, что надо. Юджи без ума от нечисти, ему точно понравится (и неважно, понравится ли самому Мегуми). Как удачно диск нашелся, потом скажет сестре спасибо. – Ну правда, мы же по биологии это проходили, ты забыл? – Не умничай, говорю. – Но Кон правда вымахал! – Ты давно не заходил. Пес просто зарос шерстью, и его не помешало бы обстричь. Итадори плюхнулся на диван, подтаскивая к себе пакет, оставленный другом, приступая ковыряться и выбирать первую жертву-вкусняшку, что отправится в живот-животик. – Эй, сходи на кухню и возьми чашку, насоришь же. – Кугисаки права, ты как старик! Ворчишь-ворчишь-ворчишь, – и добавляет чуть погодя, но уже гладким тоном, – не насорю. Включай фильм. На «старике» у Мегуми автоматически заканчиваются аргументы. «Окей»

coldest – так красиво (slowed + reverb)

Нажимает на кнопку «плей» и садится на ворсистый ковер у дивана. Рядом с Юджи ярче пахнет улицей и предстоящим весенним дождем, влажным асфальтом и его собственным запахом. И Мегуми в глубине себя знает – этот запах ему симпатичен (как и сам Итадори). Кошмар. Самый настоящий неловкий кошмар. Но главное, чтобы никто не узнал. Да? На телевизоре вспыхивают титры и экран заливается алой кровью в считанные секунды. Юджи шуршит пачкой драже, предвосхищая ожидание от фильма, уготовленного Мегуми. Ему по душе смотреть фильмы наобум, без знания сюжета или откликов, просто включать, а потом рефлексировать. – Может, надо было сначала лапшу поесть… – рассуждает неторопливо Юджи, подгибая ноги под себя. – Будто первый раз в гостях. Ты знаешь, где кухня. – А ты совсем ничего не хочешь? Мегуми сосредотачивается на завязке кинофильма. По правде говоря, он бы съел сашими, но доставка в непогоду займет часы времени. – Нет. Пока не хочу. – Ну, ты попробуй хотя бы, – подпихивает в плечо пацан. – Что это? – Драже. – Позже. – Вот блин, дед. – Это не я такой, это жизнь такая, – со сдержанной усмешкой отвечает Мегуми, наблюдая за героиней на экране, и как уже показали: та охотилась на известного вампира в Нью-Йорке, расследуя череду загадочных убийств. А вот почему Юджи отвлекается на всякие мелочи, это для него загадка. – Ты смотреть собираешься? – Конечно-конечно, смотрю. Часы, что висят на стене бесшумно тикают, пес посапывает на подстилке в противоположном углу гостиной, а над ухом Мегуми постоянно шелестят фантики и упаковки. Иногда ему кажется, что внутри Юджи бездонная дыра, он мог часами поглощать пищу, при этом прерываясь на короткие перерывы. К середине фильма, когда героиня сталкивается с вампиром, она осознает, что расследование – всего лишь козни нечистого, а сам вампир начинает ей симпатизировать, утягивая в опасную игру. И в какой-то момент кровавая резня с перестрелкой превращается в страстный и звериный секс героев на экране. В чат входит паника. Мегуми поначалу решает игнорировать неловкость при просмотре эротичной сцены кровавого поцелуя, но затем чан с серебром в его груди начинает закипать. Это уже не похоже на замешательство, скорее стыд, тот самый, от которого ты не можешь освободиться. Он не шевелится и не ведет даже головы, но ему чертовски хочется рассмотреть лицо Итадори. Кажется, тот перестает жевать, втыкаясь в экран глазами. Бледные тела на аспидной простыне вьются словно фурии, кадры и композиция кажутся настолько эстетичными, что Мегуми тихо сглатывает, все еще силясь отделаться от стыдобы. Он ведь посчитал ненужным обратить внимание на пометку в жанрах «эротика». Вот это новости, новый уровень отношений: вечером с другом смотреть порнуху, когда никого нет дома. Блядскую вампирскую порнуху. Когда он моргает, и кадр сменяется на сцену проникновения, Мегуми непроизвольно представляет на месте героини – Итадори. И эта грязная непростительная фантазия наводняет голову и грудь, отчего разгоряченное серебро вскипает, и становится не по себе. Черт возьми, куда девается его благородство и сдержанность? Мегуми отмечает, как сбивается собственное дыхание, как под растрепанными волосами на затылке проступает испарина, а в кофте с длинным рукавом делается некомфортно, словно все тело начинает болезненно жечься. Вампир на экране впивается клыками в белоснежную шею героини. Интересно, у Итадори уже был секс? Как он делает это? Как трогает девушку, когда ложится сверху? Мысли-нити увлекают Мегуми в сокровенно-интимное… Как бы Итадори вдавливал ее своим весом в простыни, как бы пронзал ее движением бедер. Он бы взял запястья и забросил бы их за голову, сковывая, точно цепями. Он бы брал без остатка, кусал, целовал, желал, задерживался внутри и вновь набирал скорость, чтобы наверняка разбиться об нее, как волна о скалу. Ему нравится слышать, как кричат его имя в конце?.. Какое у него лицо, когда он кончает? – Фушигуро. Мегуми не слышит, в голове пляшут черти, водят хоровод ведьмы, воют бесы. То самое надоедливое раздражение, что он испытывал двадцать четыре часа в сутки, было на самом деле жадностью. Порочной жадностью, что изжигала его изнутри, точно яд, варившийся на медленном огне. В одно мгновение он понимает, что Итадори для него не просто шумный придурок-одноклассник, он тот, кого хочется коснуться. И вовсе не пожать руку при встрече. – Фуши... Дотронуться и прижать. Перейти черту. Впиться клыками как этот вражий вампир. – Мегуми??? – А??? – У тебя уши и шея красные. Если тебе неудобно, давай выключим… фильм… – касаясь кожи выше воротника Мегуми неуверенным голосом произносит Юджи. – Что ты… Мегуми проглатывает слово, что застревает острием в глотке. Гостиную наполняют кульминационные стоны с экрана. Они с Итадори встречаются взглядами и таращатся друг на друга какие-то секунды. А дальше Юджи одергивает пальцы, что легонько тронули алеющую горячую шею, и случайно просыпает драже. Это выражение лица одноклассника Фушигуро видит впервые. – П-прости, я сейчас же все уберу! Фушигуро невыносимо и не верится. Он делает глубокий вдох, следом выдох, и будто под ресницами все дрожит, отчего хочется заплакать. Это прикосновение подобно приглашению, и теперь он просто обязан смахнуть дьявольские лепестки сакуры, что застряли в прядях розово-персиковых волос. Мегуми одним движением преодолевает и без того тесное расстояние между ними, оказываясь на диване. – Извини, я случайно просыпал, только не дубась меня! – Порой ты так сильно действуешь мне на нервы, что я не могу совладать с этим чувством. – Уже бегу убирать! Итадори хочет подскочить на ноги, но Мегуми одергивает его обратно за толстовку фисташкового цвета, драже прыгает по паркету, разлетаясь во все стороны из пачки, что роняет мальчишка. В солнечном сплетении сводит от легкой боли, Мегуми чувствует, как Юджи весь напрягается и деревенеет, ожидая по классике удара. Но вместо тумака получает прикосновение к лицу ладонями. Узловатые пальцы Мегуми лезут в персиковые волосы с затылка, поднимая сбритый ежик, бродят в прядях, выискивая лепестки. Сердце грохает в ребрах, когда Мегуми осознает, что, наконец, ощутил, каково это – трогать чужие волосы, каково это – прикасаться без препятствий, без лишних глаз. За окном обрывается дождь, в дом пробирается мокрый сквозняк, вода шибает по крыше, окнам и траве. Стоны затихают, и раздается бессвязная болтовня, которая сходит на нет, ведь Мегуми слышит лишь сбитое дыхание Юджи и собственный бешеный ритм сердца. – М-мегуми? – вопросительно глядит Юджи на друга. – Заткнись, у тебя в волосах куча лепестков. – Там был ветер, наверное надуло, – наивно смеется тот. «Сейчас я тебе надую, блин, сиди смирно» – Ага. – Очень много? – Ага. Волосы Итадори спутанные и мягкие, и «этот» приятный запах, что чует Мегуми, отзывается в нем зыбким возбуждением внизу живота – стоп-сигнал, что пора это прекратить. Мегуми тормозит себя, глядя в потерянные тигровые глаза Юджи, а дальше отстраняется, мысленно забивая в крышку личного гроба финальный гвоздь. На ум приходит сразу три вещи: первое – Итадори Юджи девственник, второе – тупой, а третье – тупой девственник рассыпал сраное драже по всей гостиной. – И вправду, сакура! – подтверждает Юджи, оглядывая толстовку, усеянную молочно-розовыми лепестками. – Ой… тут арбузное драже, – подняв одну конфетку с дивана, закидывает себе в рот. – Вылижи дочиста. – Чего? – не слышит с первого раза Юджи. – Ничего. – Чего??? – С пола собирай, говорю. – Между прочим это из-за тебя я рассыпал, – чуть не заикаясь говорит мальчишка. – Ничего подобного, – возвращаясь к просмотру фильма, какой уже не сдался, Мегуми прикрывает тыльной стороной руки собственные губы, которые сейчас разгораются пламенем. Еще чуть-чуть, и он бы совершил глупость. «Как же бесит».