Взглядом

      Энни появилась в аудитории спустя примерно пятнадцать минут после начала пары: просто открыла дверь, вошла и закрыла её как ни в чем не бывало. Преподаватель мгновенно обернулся на неё, надеясь отругать за опоздание, но тут же снова уставился в доску, кажется, судорожно вспоминая, что же он писал секунду назад. В большой юридической аудитории сейчас находился весь поток, но никто не решался смотреть на неё: никто никогда её не трогал, не говорил с ней и не смотрел на неё, это было словно негласное правило, введенное в целях самосохранения. Энни не была злой или психованной, просто уважала личное пространство — своё и чужое — и требовала этого от других. А ещё она состояла в сборной по боевым искусствам и была там лучшей даже среди парней, так что рисковать ради пустого любопытства никому не хотелось.       И только Армин смотрел на Энни. Его взгляд вцепился в её маленький силуэт, как только он показался в дверном проёме, и больше не отпускал до тех пор, пока девушка не села к товарищам на задний ряд. Он смотрел на неё, пока она большими шагами шла к партам, пока она поднималась между ними по ступенькам, легкая и плавная, как ветер. Абсолютно не скрываясь, он уставился на неё, просто поворачивая голову вслед за её перемещением.       Энни шла уверенно и непоколебимо, но её шагов совсем не было слышно: словно вспышка, она текла из одного конца аудитории в другой. Её светлые волосы как всегда были собраны в небрежный пучок, из которого выбивалась пара прядок, ритмично подскакивающих на каждом шагу. На её запястье с внутренней стороны красовалась татуировка, которой не было буквально пару дней назад, когда Армин смотрел на неё в этой же аудитории.       Лекции по экономике и философии были единственными парами, на которых он находился с ней вместе. Он не был уверен, когда это произошло впервые, но уже с начала года Армин обзавелся привычкой на неё смотреть. Где бы он ни находился, если Энни была там же, его взгляд интуитивно, автоматически находил её и хватался за неё, словно вокруг больше ничего и никого не было. Словно только на ней он мог сфокусироваться. Словно он был обязан смотреть на Энни, чтобы этот мир не рухнул.       Армин заметил это не сразу, но больше никто, кроме него, не имел такой прерогативы. Энни была одной из лучших на курсе, но никто никогда не просил её помощи, преподаватели редко спрашивали её, если она сама не проявляла желания ответить, а сидели с ней рядом только Райнер и Бертольд. Момент, в который сформировалась эта компания, Армин тоже упустил. Вообще-то он был очень организованным и наблюдательным и редко что-то выпадало из поля его внимания, но на Энни, кажется, не распространялись никакие правила.       Армин не анализировал, почему ему можно на неё смотреть, делиться с ней учебниками и иногда просить её конспекты. Он не воспринимал это на свой счет, просто решил, что Энни не психопатка и вполне способна и даже хочет поддерживать необходимые ей социальные связи — а связь с ним порою бывала полезной. Армин любил все разложить по полочкам, но с Энни не вышло — и он забил. В конце концов он от этого только выигрывал.       Армину казалось, что она поднималась по ступенькам необъяснимо, непозволительно долго, что прошла минимум треть пары, а его глаза забыли, что такое моргать. Вместо обычной толстовки на ней была простая белая майка — конечно, на дворе апрель, — из-за чего он мог рассмотреть сильные, накачанные плечи и иногда появляющуюся из-за бедра татуировку на запястье. Там была надпись, но Армин не видел какая.       Когда Энни плавно опустилась на стул между Райнером и Бертольдом, выложила на стол тетрадь — одну на большинство предметов — и пару ручек, Армин так и остался на неё смотреть ещё на какое-то время. Она скользнула взглядом по аудитории, зацепилась им за доску, снова перевела его на головы однокурсников и всего на мгновение — или ему показалось? — остановилась на нём. Неудивительно — он пялился на неё как ненормальный. Армин тут же отвернулся и уставился в тетрадь. Ну, ничего, сегодня четверг, а значит, он увидит её в столовой соседнего факультета журналистики.

***

      В это время в столовой журфака никого не было, так как в расписании стояла пара, так что ребята бегали с юрфака в их столовую. Эрен сидел рядом с Армином и что-то рассказывал не особо заинтересованной Микасе, сидевшей напротив и мерно жевавшей салат. Блондин пытался вникнуть в разговор, но, пропустив его начало, никак не мог уловить суть, да и Эрен тараторил и махал руками так, что слушать было невозможно.       Вообще-то он никогда специально не искал Энни глазами, не следил за ней в коридорах, не искал встречи, просто пассивно наблюдал, если появлялась возможность. Это не потому, что ему не хотелось видеть её чаще, он просто не хотел навязываться или злить её, портить ей настроение или впутывать в неприятности. Он хотел просто на неё смотреть.       Его взгляд выхватил из бесконечного потока людей её обтягивающие камуфляжные брюки с высокой талией и тут же прирос к ним. Она встала возле автомата с напитками, выбирая чайный пакетик, и тут же рядом неловко примостился Бертольд, очевидно влюбленный в неё по уши минимум три последние свои жизни.       Напротив Армина сел Жан, чем-то невообразимо довольный, и Эрен тут же заподозрил у него ответы на предстоящий тест по истории 20-го века. Жан отмахнулся, заговорщески наклонился ближе к ребятам, вынуждая сделать их то же самое, дождался, пока Армин отлепит взгляд от Энни, и сказал:       — Я теперь встречаюсь с Райнером.       Армин даже поперхнулся, Эрен замер с непередаваемым выражением лица — ну, как и всегда, — а Микаса осталась невозмутимой, только уголки её губ слегка дрогнули в улыбке.       — Поздравляю, — спокойно, но неожиданно ласково произнесла она.       — Спасибо, — ухмыльнулся Жан, и Эрен все же отмер и тоже затараторил поздравления.       Армин напрягся: если Райнер начнет больше времени проводить с Жаном и меньше в компании, то Энни и Берт будут чаще оставаться вдвоем. Не то чтобы Армин ревновал, он не претендовал на Энни — куда ему, — и все же очень этого не хотел. Он посмотрел туда, где она стояла минуту назад, и увидел, как Берт достает ей пакетик чая из коробки на верхней полке, до которой она сама, вероятно, не дотянулась, и его буквально перекосило.       — Чего, Арлерт, ревнуешь? — приторно протянул Жан, и Армин перевел на него хмурый взгляд.       — Тебя к Брауну? Естественно.       Армин не был фанатом вытеснения или игнорирования по Фрейду, предпочитая сталкиваться с проблемами лицом к лицу и решать их, так что признать, что он ревновал Энни, все же стоило. И сейчас, сидя за столом напротив Жана, рассказывающего о своем первом свидании с любовью всей его жизни, он признал это. Как и то, что Энни была ему безмерно дорога и просто очень ему нравилась. Осознание, что надо скорее что-то делать, накрыло Армина с головой.       Когда Райнер уселся рядом с Жаном, добродушно махнув всем рукой, Армин не обратил на это особого внимания, потягивая чай из бумажного стаканчика. Когда между ним и Эреном сел Бертольд, блондин порядком удивился, но в момент, когда Энни поставила стул между Микасой и Райнером и опустилась на него, плавная, грациозная и легкая, словно облако, Армину пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не подавиться чаем насмерть.       Он привычно посмотрел на неё, и она ответила на его взгляд, подперла голову руками и как будто начала соревнование. Она смотрела прямо ему в глаза, и парень боялся дышать. Энни никогда не красилась, но у неё были длинные ресницы, и блондин, глядя на неё, был чертовски уверен, что сегодня они накрашены, как и губы, слегка подведенные карандашом. И да, Армин не сразу сообразил, что бессовестно рассматривает её лицо. Он тут же снова уставился ей в глаза и замер, уверенный, что она на мгновение улыбнулась.       Армин не был уверен, не сгорит ли он от неловкости и стыда под таким её взглядом, а потому был безмерно благодарен ей, когда она откинулась на стуле и произнесла:       — Ну, привет, ботаник.       — Привет, Энни, — каким-то чудом ответил Армин.       Она едва заметно усмехнулась, качнула головой и принялась пить чай, иногда отламывая кусочки от булочки и отправляя их по одному в рот. Армин исподтишка поглядывал на её руки, маленькие и женственные, но с ранками на костяшках и со шрамами кое-где. Они нравились ему, и он поймал себя на мысли, что почти мечтает пройтись языком по каждому её пальцу. И по артерии на шее. И желательно вообще по всему её телу.

***

      Армин сидел возле барной стойки дома у Кристы на вечеринке, организованной в честь её же дня рождения. Он не очень понимал, как оказался тут, ведь их с Ленц связывали только обмен конспектами и редкие встречи в кафе, во время которых они — в основном он — что-то друг другу объясняли. И все же спектр его эмоций был скорее положительным, ведь за столом в метре от него сидела Энни, таинственно и чарующе потягивающая текилу.       За столько лет общения с Эреном Армин привык находиться в центре событий, не прилагая к этому усилий, и потому теперь, когда его друг недвусмысленно подмигнул ему, позволяя Микасе утянуть себя в комнату, парень буквально не представлял, что ему стоит делать. Уже час он не мог справиться со вторым бокалом мартини, судорожно стараясь придумать, как бы ему подсесть к Энни так, чтобы это не выглядело странно. Бертольд не отходил от неё ни на шаг, и потому эта задача казалась Армину почти нерешаемой.       Когда Энни встала, протиснулась между Бертом и столом и замерла посреди комнаты, Армин растерялся ещё сильнее, не понимая, чего она ждет, но все же почувствовал, что в новых условиях он может обойти Гувера в естественном отборе. В своих планах он не учел только Имир, пьяненько подвалившую к блондинке с сигаретой в руках и начавшую что-то нашептывать на ухо.       Пепел с тлеющей сигареты осыпался Энни на тыльную столону ладони, она смахнула его и вопросительно и нетерпеливо посмотрела на Имир, улыбающуюся так хитро, словно её план по захвату мира — то есть, конечно, Кристы — наконец пришел в действие. Не разрывая зрительного контакта, Имир плавно и глубоко затянулась, наклонилась к Энни — та слегка привстала на носочки — и выдохнула дым ей в рот.       Армин быстро сообразил, что трезвым он на это смотреть не сможет, и потому мгновенно допил остатки мартини. Не отрывая взгляда от девушек, пошарил рукой за барной стойкой, выудил оттуда початую бутылку текилы, из которой Берт наливал Энни в начале вечеринки, и наполнил свой бокал до краев. Обычно он не пил такой крепкий алкоголь, но обычно никто с такой легкостью прямо у него на глазах не целовал его любимую девушку. И не просто девушку, а чертову Энни Леонхарт, с которой и заговорить не так уж легко.       Под мутные, словно дымка, ритмичные звуки музыки, отдающиеся у Армина в ушах, плавно, будто под водой, будто воздух сопротивлялся её движениям, Энни пьяно и неловко забрала сигарету из рук Имир и сладко, прикрыв глаза, медленно и глубоко затянулась. Когда Энни резко, не рассчитав силы, поднялась выше на носочках, её губы мазнули по губам Имир, но тут же отстранились на сантиметр и слегка приоткрылись. Армину казалось непостижимым, что никто во всем зале, кроме него и красного, как помидор, Бертольда, не наблюдал за этой сценой, каждое движение в которой граничило с безумием, потому что Имир своей большой и грубой ладонью прижала Энни к себе за талию, тут же спустив руку ещё ниже, а блондинка на одно мгновение скользнула взглядом по комнате, словно надеясь на чей-то взгляд.       Армину казалось, что вместо горечи и жара текилы в горле он ощущает вкус тех кокосовых сигарет, которые всегда курила Имир и дым от которых Энни безбожно соблазнительно прямо сейчас выдыхала ей в рот. Внезапно оказалось, что Энни пассивная и податливая, и потому Имир крепко прижимала её к себе обеими руками, буквально держась над пропастью в своем старании не наклониться ближе, вовлекая чужие тонкие губы в поцелуй. Допивая текилу из бокала, Армин уже не знал, какой поворот событий привлекает его больше, но четко — что удивительно, учитывая, сколько он уже выпил — осознавал одно: он готов был смотреть на них вечно.

***

      — Привет! Долго ждал? — приветливо спросила Криста, подходя к Армину и вызволяя его из пут конспектов по математическому анализу. Он тут же выпрямился и улыбнулся ей в ответ. Она остановилась и приложила руку к груди, пытаясь отдышаться: бежала на встречу из другого корпуса после долгого разговора с преподом.       — Совсем нет.       — Хорошо, — её пухлые губы, вытянутые в улыбку и все ещё после долгого дня в университете розовые от помады, притягивали настолько, что Армин на мгновение замер. Но только на мгновение: словно взгляду не за что было зацепиться.       — Смотри, Крист, я как раз хорошо оформил матан, так что можешь взять его, а я возьму у тебя философию, и в субботу поменяемся обратно. Идет? — поинтересовался Армин, бегло просматривая страницы конспекта, который держал в руках. Они с Кристой часто менялись ими, что позволяло им выделить самые важные моменты и дополнить свои записи. Однажды это увидев, Энни назвала их занудами.       — Договорились, я так и хотела! — девушка быстрыми, слегка смазанными движениями выудила из сумки тетрадь, сплошь забитую наклейками и странными рисунками Имир на обложке, и протянула Арлерту, но отпустила на мгновение позже, чем следовало. — Я тут хотела сказать, — начала она неуверенно, и Армин с интересом посмотрел на неё. — Ну, твой подарок мне на день рождения… Как ты узнал?       — А, ты об этом, — парень пожал плечами. — Ты ведь не раз говорила, пусть и не прямо и не в контексте дня рождения. Было бы странно, если бы никто не понял и не заметил.       — Но понял и заметил только ты, — Криста посмотрела на него с восхищением и благодарностью, и Армину стало очень тепло на душе.       — Я рад, что смог порадовать тебя! — он счастливо улыбнулся и замер, заметив, как Криста недвусмысленно посмотрела ему в глаза таким глубоким и тягучим взглядом, что вырваться стало невозможно.       Она чуть-чуть приподнялась на носочки, но ничего не предприняла, словно давая Армину выбор, которого на самом деле не было: ну кто в здравом уме откажется от поцелуя с Кристой. Армин наклонился и поцеловал её, совсем не так, как целовались Энни и Имир — жестко, грубо, страстно. Он поцеловал её осторожно и очень мягко, и Криста неловко, но умело ответила. Её маленькая, но проворная ручка скользнула Армину под толстовку и крепко вцепилась в футболку на спине, через пару мгновений отпустила и прошлась вдоль позвоночника самыми кончиками пальцев, отчего у Армина вся спина покрылась мурашками.       Криста втянула его нижнюю губу, слегка прикусила её и отстранилась. Армин посмотрел на неё расфокусированно, даже не на неё, а словно в неё, она ответила на этот взгляд, и все же ей показалось, что в самой её сути он хочет видеть кого-то другого. Она смущенно погладила его по щеке, вытягивая из прострации, и сказала:       — Это так, в благодарность, — Криста хихикнула, очаровательно прикрыв рот ладонью. — Ну все, до субботы!       Она развернулась, из-за чего подол её длинного платья зашуршал и взлетел, и побежала вниз по лестнице, оставив Армина со вкусом мятной жвачки на губах и взглядом, прикованным к рисунку с цветами на белой ткани. Армин улыбнулся, мотнул головой, отгоняя лишние мысли, и тоже направился вниз, не заметив, как в коридоре за углом, развеивая по помещению запах ванили, глухо хлопнула дверь.

***

      Через пару дней дверь аудитории распахнулась спустя полчаса после начала пары, впуская Энни, в кожанке, в обтягивающих черных кожаных брюках и с цепью на поясе. Она невозмутимо закрыла дверь, направилась к ступенькам между рядами, и ни один мускул на её лице не дрогнул даже тогда, когда Леви Аккерман, заменяющий лектора, пронзил её уничтожающим, суровым и холодным взглядом. Она бесшумно поднималась по ступенькам, как обычно, целую вечность для Армина, смотрящего на неё с удивлением, восхищением и неожиданной для него самого, учитывая её вид, нежностью.       Он смотрел на неё, как и всегда, в упор, поворачивая за ней голову, но вдруг заметил, как поворачивается она, движением головы смахивает с лица волосы и смотрит прямо на него — остро, горячо и презрительно. Армин вздрогнул и замер, не ожидая этого и совершенно не понимая, чем это вызвано. Списав все на плохое настроение, он тут же отвернулся, решив не провоцировать и не действовать ей на нервы.       Спустя пять минут и даже десять он все ещё ощущал ту злость, что исходила от неё, и, казалось, затылком чувствовал её прожигающий взгляд. Совершенно забыв, что идет лекция, он рефлекторно заштриховывал клеточки тетради карандашом, пытаясь понять, чем вызвал такую реакцию у Энни, с которой в последние дни даже не разговаривал. Он осторожно обернулся и встретился взглядом с голубыми глазами, тут же отведенными в сторону, полными злости и, кажется, обиды.       — Арлерт! — Армин подпрыгнул и тут же уставился на Аккермана, грозно возвышающегося у доски. — Неужели вы, наконец, решили удостоить нас своим вниманием, — холодно, так, что у Армина кровь в жилах застыла, произнес мужчина. — Отвечайте на мой вопрос.       Армин буквально прирос к стулу и перестал дышать, не имея ни малейшего представления, что за вопрос был задан и о чем вообще шла речь последние сколько-то там минут. Он беспомощно посмотрел сначала на Леви, потом на Микасу, одними губами что-то ему шепчущую с первых рядов, затем на Эрена, бурно жестикулирующего и произносящего, кажется, «нет». Не то чтобы Армин сильно доверял Эрену и его знаниям, но других вариантов не было, и пришлось отдаться судьбе.       — Нет, — то ли утвердительно, то ли вопросительно произнес Армин, тушуясь под взглядом Аккермана.       — Правда? — вкрадчиво, но с неимоверным давлением почти по слогам произнес он, и парень понял, что ничего не понял. — О чем мы вообще сейчас говорили, Арлерт?       Армин быстро пробежался по доске, абсолютно не уловив сути: сконцентрироваться не получалось, понять, что шепчет Микаса или что написано на доске, тоже. Он узнал только график функции плотности распределения, но сопоставить это с тем, что говорилось в начале, никак не мог.       — Не знаю, — честно ответил он, и Леви, видимо, решил, что с него хватит и пришло время пытать других.       — Леонхарт, ну так что, каков ответ на вопрос?       Энни совершенно не ожидала, что Леви решит спросить её сам впервые за год и вообще что он заметит напряжение между ней и Армином. Берт шепнул ей в ухо слово «да», и Энни почти готова была ему поверить, особенно зная, что ответ «нет» не подходит, но чувство гордости, бушующее в ней последние дни, не позволяло ей послушаться.       — Повторите, пожалуйста, вопрос.       — Какого хрена вы себе позволяете? — прорычал Леви, и Энни на мгновение опешила, соображая, что вряд ли это действительно был его вопрос. — Леонхарт, Арлерт, вон из аудитории!       Энни вообще потеряла нить логики происходящего, мотнула головой, смахивая выбившуюся из пучка прядь волос с лица, взяла свои вещи и, потратив на это такую привычную вечность, под потерянный, расстроенный и виноватый взгляд Армина спустилась по ступенькам. Армин тоже встал и неловко подобрал свои вещи с парты.       — Энни не виновата, на самом деле это я отвлекал её! — подскочил с места Бертольд. — Выгоняйте меня!       — Свои нетрадиционные желания остаться наедине с Арлертом, Гувер, вы сможете реализовать после занятий, а сейчас сядьте на место и заткнитесь, — процедил Аккерман, и парень послушно сел.       Армин пулей вылетел из аудитории, аккуратно прикрыл за собой дверь, и растерянно замер. Энни сидела рядом на скамейке и затягивалась из вейпа с видом философа, познавшего истину и лишившегося смысла жизни. Она смотрела сквозь стену в пустоту и выпускала дым, растекающийся большим пушистым облаком. Он пах ванилью.       — Тут же нельзя, — констатировал Армин.       — А кто смотрит? — справедливо заметила Энни.       Армин осторожно сел рядом, боясь разозлить её чем-нибудь снова. Но девушка не обратила на него внимания, только продолжила курить. Армин вдруг ясно представил себе ту сцену с вечеринки пару недель назад и очень захотел быть настолько же смелым и удачливым, как Имир.       — Твоя девушка, наверно, как и Бертольд, страшно ревнует сейчас, — предположила Энни, и Армин вылупился на неё, как на восьмое чудо света.       — Моя кто?       Энни перевела на него уставший взгляд.       — Твоя девушка Криста Ленц.       — С чего ты взяла, что она моя девушка? — изумился Армин. Ему стало очень интересно, кто это сказал и давно ли Энни так думает.       — Говорят, вы целовались прямо в корпусе после занятий. Без понятия, кто пустил слух, но он и до меня дошел.       Армин сидел в таком недоумении, что словами было не передать. Он целовался с Кристой только один раз и был уверен, что их никто не видел. Объяснять всему курсу и в особенности Имир, что это все значит, хотелось не сильно, и Армин тяжело вздохнул.       — Это не так всё, — замахал он руками, и Энни выпустила ему в лицо облако дыма.       — Вы не целовались?       — Целовались, — честно признался Армин, и блондинка отвернулась, снова уставившись в стену. — Только для нас обоих это ничего не значит. Ну, то есть значит, но не это. Уж не знаю, кто и что там тебе рассказал, но это было один раз, больше не повторится, и между нами с Кристой ничего нет.       Армин сделал такой упор на её имя, что Энни снова повернулась, вопросительно подняв бровь.       — А с кем есть?       — Ни с кем! — тут же выпалил Армин, надеясь, что у него получится наконец заткнуться, потому что мыслить трезво сейчас он не мог.       — Ясно, — с каким-то подозрением и неожиданно облегчением протянула Энни, снова отворачиваясь. Её рука едва заметно дернулась, а потом она протянула Армину вейп. — Попробуй, прикольная штука.       Перед глазами парня мелькнула довольная и зацелованная Имир, затягивающаяся от сигареты из руки Энни, он мотнул головой и взял вейп. Курить он пробовал много раз, и ему всегда не нравилось. Но сейчас Энни больше не злилась и он очень хотел просто находиться рядом с ней.       — А у вас с Бертом наконец получилось? — спросил Армин, и Энни хмыкнула.       — Нет, и я надеюсь, что никогда не получится.       — Твою мать! — выпалил Эрен, вываливаясь из аудитории и захлопывая дверь. — Гребаный Аккерман такая сучка, — Армин смотрел непонимающе, потерянно и разочарованно, а Энни раздраженно, но Эрена было не остановить. — Я спросил у него, с каких это пор свалить с пары это наказание, а он такой «я сейчас дам новую тему и на семинаре проведу контрольную, а Леонхарт и Арлерт ничего не поймут, потому что вы все тупые и не сможете им ничего объяснить», — Эрен попытался изобразить надменное и презрительное выражение лица Аккермана, но выглядело это так, словно у него болит зуб.       — Так и сказал? — поинтересовался Армин.       — Ну, — Эрен замялся. — Да? А потом я сказал, что мы не тупые и я тебе все расскажу, и тогда он выгнал и меня тоже.       Армин вздохнул: Леви, кажется, за словом в карман вообще никогда не лезет.       — Круто, чё, — отозвалась Энни, выпуская мутное и сладкое облако пара. — Зато в яблочко, — она перевела взгляд на Эрена и усмехнулась. — Жаль, что тебя выставили, Йегер, теперь у нас с Армином вообще никаких шансов.       Эрен передразнил её, а Армину на мгновение показалось, что она говорит вовсе не о новой теме.

***

      Армин сидел в столовой журфака за одним столом со всей их новой компанией, неожиданно образовавшейся после начала отношений Жана и Райнера. Он искренне хотел, чтобы они никогда не расставались, потому что это позволяло ему каждую большую перемену видеться с Энни. Не просто смотреть на неё издалека, исподтишка, а иногда случайно касаться её ногой под столом, делиться мармеладками, перекидываться некоторыми фразами и порой даже горячо о чем-то спорить. И все же, несмотря на кучу подворачивавшихся шансов и стабильное отсутствие у неё отношений с несдающимся Бертольдом, он не смог прямо сказать ей о своих чувствах. Он часто ловил на себе её взгляды, один раз, когда он, расстроенный результатами промежуточной аттестации, спускался по лестнице, она ему даже улыбнулась, и все же Армин не мог воспринимать это так, как хотел. Это могло значить что угодно, в конце концов они уже несколько месяцев постоянно тусуются вместе в универе, она просто не считает его чужим, вот и все.       И все же он хотел рассказать ей, понимая, что будет жалеть, если не попробует. В конце этого учебного года их дорожки разойдутся, они почти не будут видеться, и Армин понимал, что времени осталось не так много. Он просто хотел выбрать верный момент.       Вспомнив, что собирался попросить у преподавателя реферат, чтобы получить зачет, Эрен подскочил на месте и, схватив вещи и махнув на прощание, вылетел из столовой. Микаса допила чай, зачем-то протянула Энни гигиеническую помаду и отправилась за ним.       — Райнер, ты разве не собирался помочь с организацией завтрашнего квиза? Сегодня уже среда, забыл? — монотонно пробубнила Энни, хмуро пролистывая странички учебника.       — Блин, точно! — встрепенулся Райнер. — Спасибо, что напомнила. Сама не хочешь пойти? За всякую полезную деятельность можно получить бонусы.       — Мне не нужны бонусы, — отрезала Энни.       Решив, что сегодня Энни не в духе, Райнер окинул взглядом Берта и Жана.       — А вот вам бонусы точно нужны, — констатировал он.       И как неприятно это ни было, им пришлось согласиться, отменить планы на вечер и отправиться готовить помещение, таскать призы и печатать бланки. Армин как-то не сразу сообразил, что остался один на один с Энни, со скучающим видом рассматривающей графики в тетради.       — Мог бы тоже сходить, Райнер прав, иногда помогая с организацией, вполне можно получить повышенную стипендию, — водя пальцем по таблице в учебнике и сверяясь со своими записями, произнесла Энни.       — У меня и так повышенная, — тихо отозвался Армин.       — Неплохо, — Энни на мгновение перевела на него взгляд, но тут же опустила обратно. Прикусив губу, она ещё несколько минут тщетно пыталась решить какой-то номер, но в итоге бросила карандаш на стол и откинула на стуле с очень раздражённым выражением лица. Армин снова смотрел на неё: губы были искусаны, наверно, потому Микаса и дала ей помаду, костяшки пальцев, как и всегда, были сбиты, на плече под бретелей майки красовался синяк. Неожиданно обнаружилось, что её ногти покрашены в черный, хотя раньше он никогда не замечал у неё маникюра. Армин всегда считал Энни самой красивой, ещё с тех пор, как впервые увидел, но только сейчас прочувствовал это полностью.       — Помочь тебе? — осторожно предложил Армин, подсаживаясь к ней. Она села ровно и посмотрела на него удивленно и недовольно.       — И что ты можешь сделать? — как-то подозрительно поинтересовалась Энни, прищурив глаза. Армин чувствовал подвох, но не понимал где.       — А что ты хочешь, чтобы я сделал? — он чувствовал, что ходит по невероятно тонкому льду.       — Есть два варианта: либо ты, как дурак, объясняешь мне математику, либо уже наконец занимаешься со мной нормальным сексом.       Выражение лица Энни ничуть не изменилось, осталось все таким же спокойным и слегка раздраженным, а Армин выронил карандаш, уверенный, что его рот открыт настолько широко, что напоминает черную дыру.       — В каком смысле «нормальным»? — заикаясь пробормотал он, глядя на Энни и безбожно краснея.       — Нормальным — это в смысле физическим. Или тебе объяснить, что такое секс? — Энни подняла одну бровь и усмехнулась.       — Я знаю, что такое секс, — возмутился Армин, но тут же притих, поймав на себе несколько заинтересованных чужих взглядов. — Просто ты сказала это так странно...       — Ну, знаешь, — Энни приблизилась к нему, сохраняя свое спокойное выражение лица. — Мысленно ты со мной спишь уже с начала этого года. Когда ты на меня смотришь, ты как будто берешь меня этим своим взглядом. У меня буквально по всему телу следы твоего воображения. Так что возьми себя в руки, Арлерт, и сделай наконец что-нибудь вербальное. Вот как я сейчас.       Армин в жизни не слышал, чтобы Энни говорила так много слов за раз, разве что на устном экзамене или когда стебалась над Эреном. По-дружески, конечно, по-настоящему Энни никого никогда не унижала и не обижала. Это ему в ней и нравилось. Он с детства знал Микасу, и потому холодность и отстраненность Леонхарт были ему близки, но, в отличие от Микасы, она не была помешана или жестока. Наоборот — она была очень доброй и совершенно справедливо не показывала это всем подряд, словно защищаясь. Она доверяла Бертольду: попросила его помочь ей достать чай с верхней полки — не только чай, он постоянно помогал ей, — не переживая за свой рост и зная, что он не станет об этом шутить. Она доверяла Райнеру: подружилась с ним первой, пошла за ним в бойцовскую секцию и носила ему лекарства — на первом курсе об этом ходило столько слухов, — когда он болел. Сейчас, когда она сидела напротив, прокручивая большим пальцем кольцо, надетое на указательный, думая, что он не видит, или даже сама не замечая этого, он знал, что ему она тоже доверяет.       — Давай встречаться, — просто предложил Армин, и Энни всего на мгновение замерла, но тут же вернула себе свой привычный хмурый и невозмутимый вид.       — Идёт.       Армин буквально не понимал, как вообще это вышло. Энни начала складывать вещи в сумку, и он заметил, что пример, с которым он думал, она не может справиться, на самом деле у неё решен. Удивленно и потерянно посмотрел на неё через секунду, а она уже шла к выходу, перекидывая волосы с лица и поправляя лямку от сумки на плече.       — Идешь? Я хочу кофе.       Армин поднялся, помедлил, собирая свои вещи, и быстро нагнал её уже в коридоре. Пристроился рядом, чувствуя слабый запах ванили. Она протянула ему беспроводной наушник, сама выбрала песню, и парень не удивился, услышав тяжелый рок. В университете он ни с кем не встречался, так что отношений у него не было достаточно давно, да и в целом он не представлял, что ему делать, если его девушка — Энни Леонхарт, но все же решился взять её за руку.       Энни ответила на этот жест и совсем немного улыбнулась. Она так и не поняла, как её угораздило влюбиться в этого зануду-ботаника, вроде умного, но наивного настолько, что он даже не заметил, как упорно она привлекала его внимание уже второй год. И все же сейчас он шел рядом такой запредельно счастливый и смущённый, и было здорово, что ей не придется больше опаздывать на лекции или соглашаться на авантюры Имир. Останется только проявлять свои чувства и быть искренней — и ради Армина она постарается.