ПИСЬМО 1
Мама! Знаю, что ты не прочтешь это письмо, так как оно не дойдет до тебя, но я все равно напишу. Азалия (наша няня) говорит, что письмо тренирует моторику и позволяет держать мысли в порядке, а еще отец все время кому-то пишет, поэтому я тоже решилась. Надеюсь, Норт и Ноель не прочтут это и не засмеют меня (не думай, мы ладим с братом, но он бывает вредным). Я скучаю, мама. И Норт тоже, хотя старается этого не показывать. Отец как-то застал его плачущим и отвел куда-то вниз по лестнице, не знаю… может, в подвал, мне страшно лезть к брату с расспросами. Хорошо, что мне плакать можно, но я редко это делаю, честно. Я стараюсь не плакать даже когда очень грустно и когда вспоминаю что-нибудь из той жизни… Мне кажется, ты сейчас на нашей веранде, откуда вид на площадь и фонтан, я помню, ты любишь это место. А еще отец привел в дом рыжую девочку, нашу сестру, но я никогда ее так не назову. Она плохая. Я помню, ты говорила, что плохих людей нет и ко всем можно найти подход, но та девочка плохая. Ее мама плохая, потому что из-за нее отец ушел от тебя, а ты хорошая… значит, та женщина точно плохая, как и ее дочь. Мама, ее зовут Василисой, и ее никто не любит: ни отец, ни Норт, ни другие братья, ни даже Азалия (хотя она никого не любит) — так отчего же должна любить я? Надеюсь, она скоро исчезнет или отец вновь оставит ее здесь, на Остале. Завтра будет Посвящение, я очень волнуюсь, поэтому выпила настойку от кошмаров. Скоро меня заберет сон, отчего это письмо я допишу позже. … Мама! У нее высшая степень. Об этом говорит госпожа Мортинова (она очень добрая и красивая, но я люблю ее меньше, чем тебя) и Марк… Марк мне очень понравился, он взрослый, высокий и почти такой же важный, как отец. Я знаю, что о таком нельзя писать, но ведь ты все равно не прочтешь эти строки, оттого напишу. Я влюбилась, мама. Мне хочется, чтобы Марк поцеловал меня, как на часограммах, которые нам нельзя смотреть. И я сегодня в первый раз накрасила губы, но Азалия заставила все смыть. Ты, наверное, была бы очень недовольна мной, но я, правда, люблю его. И да, я писала про Василису. У нее высшая степень и есть крылья. Представляешь? У меня только вторая, а у Норта — первая. Отец сказал, что ожидал от меня меньшего. Неужели, он хотел оставить меня здесь, с Азалией и другими братьями? Как думаешь, мама, это правда? Ты повторяла, что он любит нас, но сам отец никогда не говорил ничего подобного. Но я верю тебе. Это письмо вышло не таким длинным, как мне хотелось бы. Я думаю, написать сюда еще пару строк, но бумага кончается, а еще тут несколько пятен от чернил и они совсем не красивые. Я напишу тебе второе письмо, оно будет длинным и красивым, обещаю. А сейчас я должна спросить как ты и как твое здоровье. Как думаешь, если эта рыжая сбежала, то может отец вернется к тебе? Раз рыжая сбежала, зачем нам торчать в этой параллели? Тут, конечно, есть Елена и Марк, но я все равно хочу вернуться. Завтра я точно попрошу об этом отца, обещаю, а сегодня подожду, вдруг он и сам попросит собирать вещи. Пожалуйста, не забудь поливать мой палисадник и открой окно в комнате. Если я вернусь, то надо будет заказать новые платья, так как старые мне наверняка малы и они ужасно детские (Елена говорит, что мне пойдет цвет хвои). А еще у меня могут появиться крылья, Елена тоже об этом говорит. Обнимаю, мама. Я люблю тебя. И каждый раз желаю спокойной ночи, хоть ты и не слышишь. Надеюсь, у тебя все хорошо и ты здорова. Твоя дочь, Дейла.ПИСЬМО 2
Мама! Прости, что я пишу с таким интервалом, но времени совсем не было. Мы только-только вернулись с Осталы, куда нас отправила та рыжая фейра (ребенок отца от другой женщины). Часовой Круг завершен, ключники загадали желание и спасли Эфлару. Теперь все страшное позади и даже отец похвалил нас с братом, а Елена пообещала подарить новые украшения. Вот только… мама, это странно, но я им не верю: ни Елене, ни отцу (прости, что допускаю подобные мысли, но ведь ты сама говорила — делиться с тобой всеми переживаниями, вот я и делюсь). Мне кажется, самое страшное ждет впереди. На Остале за нами приглядывал господин Драгоций, и Марк говорил, что он самый могущественный Дух и каждый мечтает заслужить его одобрение, а потом преподнес ему Чашу от Цветка. Мама, разве могущественным Духам есть дело до обычных детей, пусть и талантливых? Разве они могут посвятить их в свои тайны и осыпать милостью? Я переживаю за Марка и хочу поговорить с ним, попросить остаться при госпоже Мортиновой и отце. Уверена, с ними он добьется не меньшего… но, мама, мне так страшно… все время, пока мы были на Остале он оставался за главного среди нас, он и Маришка (хрустальная ключница и моя самая близкая подруга). Так вот, они порой шептались между собой, выглядели так, словно знали что-то важное, доступное лишь им, избранным, а стоило мне или Норту подойти, как умолкали и смотрели… будто какой ремесленник у них время на Площади спросил. Я знаю, это все глупости, и я напридумывала. Так и Марк, и Маришка обращаются со мной хорошо: Маришка предлагает провести каникулы на ипподроме ее семьи, а Марк всегда целует при встрече руку и говорит, что я прелестно выгляжу. Разве стали бы они так делать, будь им тягостно наше с Нортом общество? Уверена, нет. Но с Марком я все равно поговорю. Вот только подожду еще немного, когда страсти после нашего возвращения утихнут и нас перестанут дергать на каждом приеме. А тут еще это зачасование… представляешь, кто-то из ключников начертил крест перед феей. Теперь она заснула, а Белая Королева грозится войной и все из-за того, что рыжая фейра со своими друзьями (вот они, уверена, с ней лишь из-за ее степени и ключа) испортили общий план, то есть план придумал Марк, но он же был за главного, а значит, его слово непререкаемо. Так вот, рыжая все испортила, а отец ее даже не наказал в этот раз. Представляешь, после всего он принял ее в семью, отдал целые покои в Черноводе и запретил Елене телесно наказывать ее (я случайно услышала, как они ругались). А фейра даже спасибо ему не сказала! Она ходит, будто всю жизнь прожила в замке, а не в своей остальской конуре, откуда отец по своей милости забрал ее, спорит со всеми и постоянно нарушает мелкие запреты. Госпожа Мортинова, конечно, пытается привить ей некоторые манеры, но та, словно дикий зверек, шипит и (подумать страшно!) собирается жить в Лазоре! Разве это не позор для всего рода Огневых? Кто ее мать? Я не должна думать о таком, но Время, как отец мог после тебя сойтись с такой дикаркой (а от приличной женщины такая нелепость никогда не родится). Прости… наверное, тебе неприятно было бы читать такие строки, поэтому я их вычеркну. Знаю, отец любил лишь одну женщину, тебя, а все прочие… вряд ли они что-то значат для него. Как там мой палисадник? Я бы хотела вырастить там чародольские розы и стрелоцветы, но, боюсь, зимой придется укреплять их эфером, а я в этом не сильна… И насчет платьев… я подумала, что можно и перешить старые. Ты же сама выбирала ткань для них и украшала бисером… и пусть они уже немодные в этом сезоне и у них слишком длинные рукава, я все равно буду их носить. Даже, если Маришка с Еленой подарят мне сотню более дорогих и… твои платья все равно лучше. Попросила написать пару строк Норта. Он обозвал меня идиоткой, а Марк (он тогда был в комнате) сказал, что отец уже выбрал другую параллель и нам с братом пора смириться… значит, напишу я одна. Мама, мы очень скучаем и любим тебя. Береги свое здоровье и чаще пей укрепляющие микстуры. Обнимаю и крепко-крепко целую. Твоя Дейла!ПИСЬМО 3
Мама! … Марк мертв. Я так и не поговорила с ним. Отец попал в плен к Духу, а когда вернулся, то заперся у себя в Башне и… мне казалось, будто что-то бьется. Василиса пропала. Елена сбежала на Осталу. Я стараюсь не думать обо всем этом, убеждаю себя, что все равно не смогу ничего исправить, но… мама, а как бы поступила ты? Я чувствую, сейчас надо что-то делать, нельзя оставаться в стороне… я боюсь за отца, за брата, даже за Василису боюсь. Я часто вспоминаю Азалию и тех своих братьев, что остались с ней. Это низко так думать, но, знаешь, у них сейчас спокойная, мирная жизнь. Их не зачасуют, не возьмут в плен — им нечего бояться. Иногда я хочу также… только я бы отправилась к тебе. И даже, если бы все забыла: часодейство, Марка, отца… мама, иногда мне кажется, что про меня уже давно забыли. Скоро мы отправимся в Змиулан. Снова. Говорят, там все решится. Что решится? Не знаю. Я так мало знаю обо всем… порой мне кажется, что и вовсе ничего. Даже о своей собственной семье: где вечно пропадает отец? Почему Норт снял твой портрет? Я словно стою в стороне ото всех и лишь наблюдаю. Но я бы хотела подойти, честно… скажи, ты также стояла в стороне, когда отец ушел к другой? Знаю, это личное и все такое, но… я ведь уже взрослая, мама. Мне не с кем говорить о таком, а хочется. Может, будь ты рядом, я бы выросла другой. Я бы убедила Марка остаться, заслужила бы доверие отца даже без крыльев и никогда бы так слепо не восхищалась Мортиновой… но тебя не было. И теперь я понимаю, что ты такая же, мама. Я не виню тебя.ПИСЬМО 4
Мама! Представляешь, я нашла эти письма… так и не отправленные тебе. Правда, тогда бы я и не смогла их отправить, ведь часовую, межпараллельную почту изобрели лишь пару лет назад. Хорошо, что ты не прочла их… я была такой злой и обиженной на весь мир, мама. Сейчас читаю их и вспоминаю, как девчонкой заклеивала каждый конверт. Прочти их, ты бы удивилась. И ты бы начала спрашивать про Марка, про Елену, про Василису… а я бы все тебе рассказала. И многие свои слова забрала назад, но не все: про Астрагора бы нет, и про Марка. До сих пор жалею, что так и не поговорила с ним, а ведь сколько лет минуло и все равно порой кажется, что его судьба завесила от меня, а я… я просто дала ему умереть. Не знаю, зачем пишу это письмо. Ты ведь его тоже уже не прочтешь… наверное, так надо. Надо закончить эту переписку с самой собой и, наконец, сказать тебе то, что никогда не говорила. Спасибо, мама. Я стала директрисой Светлочаса. У меня две дочери, одну из них зовут Нирой. Иногда я приезжаю в Черновод, но редко. Кажется, я счастлива. Даже без крыльев. Порой я думаю, какова цена этого счастья. И вспоминаю, как ты пожертвовала всем, оставшись в том времени, куда отец давно забыл дорогу. На кого ты надеялась? На него? На нас? На само Время? Какого это угасать день ото дня и знать, что все, кого ты любишь, живут полной, беззаботной жизнью и не тают в чужом, забытом мире? У меня есть дети и муж. Я знаю, что если он уйдет, то дети останутся со мной. Знаю и оттого готова отпустить. Видишь, здесь мы не похожи, мама. Но я все равно благодарна тебе. Ты ждала нас. Всю свою жизнь ты ждала тех, кто ушел. Спасибо тебе за веру, мама. И пусть я многого не знаю, да и не узнаю уже, но мне хватит и этого. За это можно любить даже тех, чьих лиц уже не помнишь… хотя отец как-то обмолвился, что с возрастом я окончательно приобрела твои черты. И теперь, смотря в зеркало, я порой представляю тебя. Будто это ты стоишь передо мной и улыбаешься. Нира тоже пошла в тебя. У нее нет крыльев, она робкая и редко, когда подает голос. Я порой думаю, будто она, Нира, это я, а я это ты. Будто мы попали в какую-то изворотливую параллель, где мы с Нортом росли в полной семье, а ты была рядом… Это все, мама. Последнее письмо. Я чувствую, что дальше смогу пройти сама. Ведь знаешь, когда дети вырастают их принято отпускать… ты никогда и не держала меня, это я держалась за тебя, за прошлое, за то, какой могла бы быть. Но теперь мне все это не нужно. И за это тоже спасибо, мама. Что была рядом, даже когда я писала письма в пустоту. Ты не прочла их, но они были написаны не зря. В моей комнате горит камин. Когда я допишу последнюю строку, то брошу всю стопку туда. Просто… зачем хранить то, что уже отслужило? Прощай, мама. Где бы и с кем бы ты ни была, я знаю, что ты всегда выбирала нас. Дейла Огнева.