Слова

      Только попав в этот мир новеллы, Шэнь Юань не понимал, что происходит и почему на его руке теперь есть надпись. Что она означает, юноша узнал уже позже. Рассказали, да ещё и посмотрели, как на блаженного. Оно и понятно. Шэнь Цинцю не мог этого не знать, жил-то он тут уже давно, не то, что сам Юань. Но теперь его нет, а проблемы есть. Хотя это как посмотреть. Надпись на руке означала мысли предначертанного человека о тебе. Хорошее слово. Предначертанный. Юань никогда не думал, что его кто-то полюбит и будет с ним, ведь вся его жизнь — это задротство, поедание вредной еды и хреновое чтиво. А сейчас есть хотя бы призрачная надежда. Слово «Ублюдок» было написано на руке очень искусно. Красиво и очень аккуратно. И прибавило Юаню проблем к тем, что уже имелись. А имелось их немало. Например, протагонист, которого бывший владелец тела жестоко избил ни за что, ни про что. Система, которая не даёт житья и вычитает баллы по своему велению. Пока Юань, а теперь уже Шэнь Цинцю, разбирался со своими обязанностями, спорил с системой, да и просто пытался выжить, события неслись, словно скоростной поезд и остановить их было невозможно. Чуть замедлились они только когда надпись сменилась. Не прямо-таки в лучшую сторону, конечно, но уже лучше. «Раздражает». Яснее не стало, да и понять, кто это был, не получалось. Цинцю только надеялся, что это была какая-то сногсшибательная сестричка, а еще, чтобы она с ног "сшибала" своей красотой, нежели мечом. Ведь помыслить о том, что его парой может быть Лорд пика Байчжань, Цинцю не мог. Страшно было и, может быть, даже чревато. Тем более времени на подумать и на погадать не было. История шла своим чередом, одни события сменялись другими. А на голову Шэнь Цинцю, не успевшему отойти от Кожедела и последующего нападения демонов с отравлением «Неисцелимым», свалилось собрание, падение в Бездну и угрозы смерти от системы. Ло Бинхэ было очень жаль — этот маленький белый лотос не заслужил такой судьбы. Но своя шкура была дороже, хотелось пожить ещё хоть чуть-чуть. Тем более что протагонист станет только сильнее. Так гласила дрянная новелла и её тупой автор. Привыкнуть к отсутствию Бинхэ было трудно, прелестный был мальчик. Справиться с образовавшейся пустотой помог, как ни странно, Лю Цинге, отважно вызвавшийся ходить вместе на задания. На одном из них и открылась смущающая правда. Когда надпись сменилась на очень размашистое, будто бы написанное в ярости, «Красивый», Цинцю заподозрил неладное. Давно он не общался с прелестными дамами, а компанию ему составляли лишь демоны и Лорд Байчжаня. Эти догадки никак не хотели укладываться в голове. Опять судьба была не справедлива к несчастному старику. Мало было ему системы и маячившей в будущем перспективы стать человеком-свиньёй, так ещё вместо скромной сестрички ему достался крепкозадый вояка, помешанный на боях. Вряд ли его вообще кто-нибудь интересует, кроме меча. «Хотя надо сказать очень даже привлекательный» — подумал и чуть не хлопнул себя веером по лбу. В голове попаданца возникла, как ему показалась, гениальная идея. Почему бы и не сходить к гадалке? Как раз было задание в той области. Если всё окажется так, как Шэнь думал, то куда деваться, такова судьба, но если нет, то хоть узнает, где же искать ему этого «предначертанного» человека. «Хорошо придумал. Какой я молодец» — хвалил он себя, пробираясь к пещерам — месту обитания этой самой гадалки, описанной в новелле. Попытки Лю Цинге разговорить пошедшего непонятно зачем, провалились в пути. Последующий разговор с гадалкой подтвердил опасения Юаня. А реакция Шиди Лю на предсказание заставила усомниться в поспешных выводах про «никто не интересует». Всё было очень странно и крайне смущающе. Но хотелось верить в то, что всё будет хорошо, и Цинге не прихлопнет мечом от смущения, словно букашку. Собрав последние крохи самообладания Цинцю решил, что надо выяснить всё здесь и сейчас, иначе мысли разорвут и так настрадавшуюся голову, а смущение достигнет той степени, что будет гнать от Лю Цинге словно от черта. И каково же было удивление попаданца, когда он понял насколько очарователен и кроток был этот самый «вояка». Как он смущался и пытался сбежать от разговора и реакции своего организма на воздействия яда прелестниц, скрывшись в ледяной воде. Надпись на руке сменилась на «любимый, хрупкий, прекрасный». Лицо затопило краской, такой же, как и на лице напротив. — Шиди-Лю, знаешь, ты очарователен, — тихо произнёс Шэнь Цинцю, понимая, что пути обратно нет и не будет. — Что ты несёшь?! — закричал очень нервно и громко Цинге, так, что это отразилось от сводов пещеры. После чего резко подорвался, вскинул руку и увидел на ней те же слова. Шок, неверие, смятение, огромная надежда и влюблённость отразились в широко распахнутых глазах, а градус смущения стал намного выше, перекрывая воздействие яда напрочь, и холодная вода никак не помогала. Этот взгляд говорил о многом. В этот самый момент Юаню захотелось поцеловать человека напротив настолько сильно, насколько вообще ничего в этой жизни не хотелось. Это желание было сильнее, чем можно было сдержать, и Цинцю резко, не дав себе даже подумать, обнял Лю Цинге за шею и прикоснулся к распахнутым от удивления губам своими. Простое касание губ к губам, очень целомудренное и никак не вязавшееся с возникшей атмосферой, ведь опыта в поцелуях не имелось никакого. Ответом ему послужил судорожный вздох со свистом и напористый, углублённый поцелуй. Одними губами, но полных чувств и невысказанных слов. Руки Цинге, до этого находящиеся под водой, нежно легли на талию и подтащили ближе, заставляя чуть ли не лечь сверху. Отвечая на такие сладкие поцелуи, кружащие голову, Цинцю понял, что пропал. «И правда, судьба. Кто я такой, чтобы с ней спорить?» — думал он. Теперь у него есть тот, кто будет с ним рядом — большего и желать не стоило.