Ты — моя плохая привычка. Тупая обязанность быть кем-то другим. Затухает за спичкой спичка, Заполняет нутро до краёв едкий дым. Ты моя и не моя давно вовсе. Та, кого вычеркнуть и к чертям спалить, За кого я не стал бы бороться, Та, которую вообще не стоит любить. Я тебя испил бы до дна всю полностью. Докурил бы до фильтра, чтоб ты вновь не была Моим смыслом и бесконечной болью, Чтобы в сердце завяла и больше в нём не цвела. Я мечтаю забыть твой голос. Мелодичный и звонкий — он режет слух. Я мечтаю не помнить твой образ. В бездонно карих глазах перестать тонуть. Ты запретная, надоевшая. Мне бы бабочек всех до одной удушить. Надоели их пляски с песнями. Уж прости, я при виде тебя не желаю жить. Это душит противным комом. Ты удавкой на шее, ты губительный яд. Даже в качестве старой знакомой — Просто знать тебя уже настоящий ад. Я по свету, как путник маюсь, Проживая кошмар в каждодневной агонии. Я пытаюсь забыть. Пытаюсь! Получается лишь в душу впустить симфонией. Ну, привет, моя "прежде нежная". За предательство, говоришь, не судят? Может, кто-то изменой не брезгует, Я считаю, ты мне наплевала в душу. Разве я ради нас не старался? Не дарил тебе мир весь, Вселенную? "Мы" исчезли. Вот где прострация. Мне бы в ней затеряться не временно. Ты плохая привычка, не более, А я лжец, персонаж из сценария. И в любовь я не верю больше — Сыт по горло её влиянием. В новый день, в главу жизни новую С понедельника точно избавлюсь. Ведь тебя с меня, правда, довольно! Не смогу, говоришь? Как-то справлюсь.
©Snezhana Moore
Flashback Соседи, учителя в школе, родственники и знакомые. Все твердили о том, какой он потрясающий. Добрый, умный, талантливый, заботливый. Он всегда бежал на помощь нуждающемуся в ней человеку, подавал свою руку, решал чужие проблемы и… улыбался. Спокойно, мягко, с нотками некой симпатии ко всему живому. Будь то друзья в школе, мама с папой, вазон в его комнате или рыжий щенок, живущий напротив дома в коробке из-под кухонного комбайна, которого он постоянно подкармливал втайне от родителей. Сокджин рос примерным, послушным и добрым мальчиком. Он не умел и, тем более, не хотел делать кому-то плохо. Не умел вести себя круто, дерзко, заносчиво как-то. Парень от рождения обладал спокойным нравом, а присущая ему лёгкость в общении давала возможность завести дружбу с кем-угодно. Он был слишком дружелюбным. Слишком любвеобильным. Слишком… правильным. Не то, чтобы Джису он не нравился. Нравился. Очень даже сильно нравился. Нравилось ловить на себе его долгие смущённые взгляды. Нравилось трепать его за порозовевшую щёку, а затем хохотать звонко с его умильно нахмуренных бровок. Джин даже злиться не умел. Он и здесь был хорошим чересчур. Никогда не давал демонам одержать верх над своими эмоциями. У Джису вот, никогда не получалось так мастерски держать чувства в уздечке или хотя бы не обижаться на то, что ей особо не понравиться. Джин же лишь переводил всё в шутку. Вместо злости он возмущался настолько мило, что хотелось обнять парня крепко да в объятиях своих затискать. Сокджин Джису нравился. Как друг. Другом Джин был безумно идеальным. Он поддерживал, помогал во всём, веселился вместе с ней и грустил тоже, если грустно было Джису. Он смешил её, когда она плакала. Дурачился и корчил рожицы, когда она сердилась или же обижалась на него за очередной пустяк. Джин был прекрасной подружкой. И, правда, Джису очень нравился. Школьница любила держать его за руку. Её такая маленькая, крохотная по сравнению с его, ладошка, завсегда утопала в кимовой руке. В такие моменты тепло разливалось по телу сладкой патокой, согревая и сердце, и душу. Его голос мелодией тягучей под кожу заползал, что сразу клонило в сон. А Джису не противилась ему. Всегда засыпала, склонив голову на широкое плечо. «Какая же красивая пара!» — восхищались все вокруг. Да что там. Их считали женихом и невестой ещё со второго класса старшей школы. Потому что Джин плюс Джису всегда казалось чем-то таким правильным. Чем-то нужным, прочным. Тем, что всегда должно быть или случиться. Без всяких «но». Джису не была против. Ведь Сокджин ей нравился. По-настоящему нравился. А то, что сердечко рядом с ним как-то по-другому сжималось — сущие пустяки. Она его любить — вот, что главное. По непонятной причине девочки часто мечтают о плохишах. Может, это происходит из-за пагубного влияния романтических сериалов и подростковой литературы, где некий образ бэд боя чересчур уж приукрашивают. Невольно, но подростки, как правило, черпают из средств массовой информации, из книжек и журналов очень много для себя. Все мы ищем идеалов. Каждый рисует определённый типаж в своей голове, и когда вот твой возлюбленный человек не подходит под твои же выдуманные стандарты маленький червячок украдкой залезает под корку мозга, ковыряя сознание мыслями, а дыры после наполняя пустотой. Как раз эта пустота потом выливается в нехватку. В нехватку эмоций. В нехватку ощущений. Нехватку чувств, качеств избранника. Джису Джин нравится, но он для неё очень уж идеальный. Будто не её. Не тот, что нужен. Девочка наивно списывает странные чувства на переходный возраст. На гормоны, что, так или иначе, заставляют работать фантазию не всегда в правильном русле. На те же книжки, которые она читает без перестану, не в силах оторваться. Ведь там автора настолько красиво описывают любовь и предлагающиеся к ней приключения. Сердце считает романтичным, когда плохой парень ради любимой меняется. Когда он только ради неё становиться таким хорошим. А потом ещё в середине книги автор рассказывает душещипательную историю из его тяжёлого детства, после прочтения сердце больно ноет, фантазия начинает рисовать пируэты, кульбиты, космос со вселенной. Мысли переносят тебя на страницы, и вот ты уже главная героиня, ради которой дикий страшный зверь стал ласковым покладистым котиком. А, порой, читая постельные сцены и, краснея ушами, оглядываясь опасливо вокруг, Джису представляла, что все те непотребства вытворялись именно с ней. Что это её так страстно любили. Её заставляли стонать всю ночь. На её шее оставляли цветущие метки. Она плыла по страницам текста, упиваясь красноречивыми строчками, вкушая яркие эпитеты и сравнения, она тонула и мечтала, что их с Джином отношения будут хоть чуточку похожи на те, о которых школьница любила читать. Но, не смотря не все девичьи мечты, которые она лелеяла, Джин ей всё равно до одури нравился. Даже сейчас, когда парень объяснял ей позавчерашнюю тему по алгебре, сидя напротив за столом школьной столовки, в то время, как ей хотелось целоваться на глазах у всех и вкушать завистливые вздохи вместе с перешёптываниями. Джису ненавидит математику. Хоть ей катастрофически необходимо исправить плохую оценку за тест, по правде говоря, школьница сейчас совершенно Кима не слушала. С губ сорвался протяжный вздох, явно сигнализирующий о том, что ей скучно. Джин сразу это понял. Он не мог не заметить, как она в облаках витает все двадцать минут и считал бессмысленным продолжать «урок». В данный момент это бесполезно. Закрыв учебник, парень положил тот в рюкзак, а за ним тетради с ручками, в следующую секунду он уже стоял возле Джису, подавая ей руку. Очки ловили солнечные лучи, поблёскивая, они переливались, немного бликуя радужку глаз. Старые, нестильные очки врождённую красоту Кима никак не портили, хоть жутко бесили своего владельца. Джин ненавидел их до ужаса, но вынужден носить из-за плохого зрения. С этим он пока не мог ничего поделать. Лишь кротко ждал момента, когда родители накопят на линзы или хотя бы очки посолидней. Ибо нынешние максимально уродские. — Пойдём? — Джису смотрела в окно, потому заметила рядом стоящего парня лишь после его вопроса. — Куда? — захлопала та ресницами, но руку без вопросов подала. Неважно куда. Лишь бы уже не здесь. Девушка согласна делать что-угодно, кроме как слушать о нудных интегралах, задачах и уравнениях. С улыбкой Джин потянул её на себя и, легко подняв с места, повёл к выходу. — Прогуляем, — такое короткое, немного неуверенное, а ещё больше неожиданное. Джису готова поклясться, её сердце ухнуло прямиком в пяточки и обратно не вернулось. Сокджин уверенно шёл вперёд, ведя за собой улыбающуюся во весь рот школьницу. Хоть она ощущала, как дрожит его рука, видела, как от напряжения мышцы на спине перекатываются, выпирая едва заметно через тонкую ткань белой рубашки. Даже то, что созерцать она могла только его затылок, не мешало ей смело предположить: лицо Джина сейчас выглядит крайне растерянным. Он никогда. Никогда не предлагал прогулять. Потому что примерным ученикам не пристало прогуливать. И он сделал это ради неё. Она на миллион процентов уверенна. Сей маленький факт неизменно тешит самолюбие. Внутри брюнетка пищала громче полицейской сирены, не в силах удержать девчачьего восторга. Как она могла считать его скучным или недостаточно крутым? Когда он у неё, на самом деле, такой потрясающий. Уже на улице Ким отобрал у неё тяжёлый рюкзак, привычным жестом закидывая тот на свободное плечо и, так же, не отпуская руки любимой, уже более смело двинулся к школьным воротам. Они сели в первый попавшейся автобус, от чего юное сердце затрепетало ещё больше. Два места в самом конце полупустого транспорта, дорога до конечной остановки. Происходящее воодушевляло, приводило в неописуемый восторг. Хотя, можно подумать, ничего такого сверхъестественного они не делали. Джису всю дорогу думала о том, что он прочитал одну из её любимых книжек. Или как иначе объяснить его внезапный порыв? — Оппа, — она тихонько потрепала его за предплечье. — Да? — достав из маленького карманчика рюкзака наушники, Джин подсоединил гарнитуру к телефону, а затем подал один наушник Джису. — Я недавно скачал новую песню. Хочу, чтобы ты послушала. Думаю, тебе понравится. Нет, я уверен, тебе понравится, — улыбка на красивом лице становилась шире с каждым словом. Он с любовью смотрел на девушку напротив. С неким обожанием. Впрочем, так и было. Она для него была идеальной, самой лучшей на свете. — Хорошо, — согласилась Су, принимая наушник. — Но ты расскажешь мне, куда мы едем, иначе ничего слушать не буду, — выдвинула она ему детский ультиматум, игриво покручивая проводок наушника в руке, словно в подтверждение сказанного. Джин пожал плечом в невинном жесте, мол, как захочешь. На самом деле, он сам не знал, куда они едут. Он просто надеялся, что на конечной станции их не ждёт тотальное разочарование, а там бы он уже на месте как-то сообразил, чем они займутся следующую половину дня. Музыка: Pamungkas – To the bone Музыка полилась нежной романтичной мелодией. Лёгкая и ненавязчивая, она вызывала самые тёплые чувства в груди. Джису пришлась песня по вкусу. Хоть баллады она не так уж часто слушает, эта вызвала непонятную эйфорию. Чуть хриплый голос вокалиста приятно ласкал слух. Кожа покрывалась мурашками от тягучих нот, от инструментала, от текста и эмоций, которые исполнитель вложил в композицию. Однако по окончанию песни, Джису, вдруг, осознала: мурашки и дрожь, путешествующая по всему телу, особенно вдоль позвонка, отнюдь вызвана не только красивой музыкой. Джин тихо дышал ей в макушку. Одна мужская рука покоилась у неё на коленке. Причём, это не ощущалось как что-то пошлое. Он её не лапал, а будто дарил свою нежность, передавал всю любовь через одно прикосновение. Джин о ней заботиться. Думает о чувствах Джису в первую очередь. Он бы никогда не позволил себе лишнего, даже, если бы она его попросила. Потому что Джин парень благородный. Так было всегда. Он даже после поцелуя с ней краснеет ещё, хоть они уже год встречаются. — Слушай, — громко восклицает Сокджин, внезапно оживляясь. — А что если нам махнуть на Хондэ. Погуляем, налопаемся всяких вкусностей. Кулю тебе самую большую сладкую вату, которую только найдём. Сходим в кино, — Джису казалось Ким сиял ярче жаркого летнего солнца на небе, составляя тому нехилую конкуренцию. — Отличная идея, — согласно кивнула девушка. Автобус как раз сделал очередную остановку. Чему школьники несомненно обрадовались, выскакивая с транспорта, всё так же продолжая держаться за крепко за руки, будто примагниченные. Добредя до лавочек и вычитав в расписание, каким бы автобусом доехать до места назначения, они принялись ждать нужный. Судя расписанию, он должен был приехать через десять минут. Как же всё-таки всё удобно складывалось. Они случайно вышли на нужной остановке, до автобуса десять минут, они вместе и отлично проводят время, а не умирают со скуки на уроках. Чего ещё желать, уставшим от школьной рутины подросткам? Разве что острых ощущений. Джису не знает, как Джин, но она уж точно желала чего-нибудь эдакого. Как минимум ярких впечатлений. — А вот и наш автобус. — Слушай, оппа, — парень отозвался тихим «м?», прикладывая карточку к терминалу, когда они зашли в транспорт. Они едва успели сесть, как автобус тронулся с места. — Что если, мы вечером сходим в клуб. На Хондэ же много крутых клубов, — глаза школьницы загорелись живительным огоньком, и ещё чем-то. Таким хитрым, игривым. Джин, честно, не смог разобрать. — Нас туда не пустят. Да и клубы раньше восьми не открываются, а нам нужно вернуться, как минимум до семи. — Ну, оппа, не будь таким занудой, — маленький кулачок прилетел ему в плечо. — Не обсуждается, Су. Нам ещё за прогул влетит. Давай обойдёмся малой кровью, — засмеявшись, Ким потрепал девушку по волосам, на что та сильнее надула губы. Джин Джису нравился. До чёртиков. До бабочек в животе. Джин добрый, Джин красивый, заботливый и умный. Он всегда говорит правильные вещи, думает о последствиях тоже. Конечно, головой девушка признавала его правоту. Наверное, не время да и не тот возраст, чтобы идти на столь необдуманные риски. Да, Сокджин прав. Им без того влетит здорово за прогул, потому ни к чему создавать себе лишние проблемы. Но как же хотелось, чтобы парень был немного развязней. Джису шумно втянула носом воздух. За окном сменялись картинки, мелькали разноцветные вывески магазинов, дома и высотки. Под боком сидел любимый парень, искренне её любящий. Можно подумать, чего тебе ещё надо? Живи да радуйся. Но радовалось отчего-то лишь наполовину. End Flashback Его разбудил телефонный звонок. Мелодия разрезала тёмное пространство комнаты внезапно, вмиг прогнав только берущее подсознание в оборот сновидение. Телефон получилось найти не с первого раза. Беспорядочно шаря рукой сначала по тумбочке, потом по кровати, Джин старался нащупать трезвонящий гаджет вслепую. Надеясь его вовсе вырубить и лечь обратно спать. Хоть лёг он достаточно рано, поспать выдалось не так уж много, как хотелось, мысли всё кружили в голове, не давая и глаза сомкнуть, и мужчина всё ворочался на кровати, пока спустя два часа его всё-таки не вырубило. Считай, он только начал проваливаться в фазу глубокого сна, как какая-то скотина решила набрать его номер посреди ночи. Иначе Сокджин звонящего ему человека назвать не мог. Разве что ругательством похуже. В итоге, спустя пять минут поиска, смартфон отыскался на полу, недалеко от тумбочки. Протерев всё ещё сонные глаза, которые неумолимо жгло, Джин зевнул и, видя перед собой расплывчатое изображение дисплея, машинально провёл по экрану, дабы избавиться от противного громкого звука, долбящего виски. Голова начала болеть из-за резкого пробуждения и недосыпа. Но вместо желаемой тишины с трубки послышались приглушённые басы вперемешку с чьим-то голосом. И то до Джина лишь спустя минуту дошло, что он на звонок ответил, а не сбил его. Иного выхода не оставалось. Протяжно вздохнув, мужчина приложил телефон к уху. — Алло, — пробасил он. В трубке послышался шум, невнятная речь, в которой он не разобрал ни словечка, от того Ким нахмурился, а голова принялась болеть ещё сильнее. Прекрасное пробуждение. Просто волшебное. Теперь на утро он будет похож на варёную клёцку, особенно если по окончанию этого звонка снова долго не сможет уснуть. — Что? Можно говорить внятней? Кто это вообще? — половина последней фразы потонула в широком зевке. В трубке снова зашуршали. Да так, что пришлось отодвинуть гаджет от уха, дабы не травмировать слух неприятными скребущими звуками. Если бы мог, он бы вытянул собеседника через телефон и навалял по полной программе. Мало того что разбудили, теперь ещё и молчать похоже вознамерились. Может, он стал жертвой какого-то телефонного развода? Мало ли сейчас пранкеров. Вон, одни малолетки чего стоят. Потому, когда в трубке повиcло молчание, Джин было собирался сбить, но стоило чуть отодвинуть телефон, как по ту сторону послышался до боли знакомый голос. Голос, которого Джину не хотелось слышать больше никогда в жизни. — О-опппа, — едва выговорила девушка заплетающимся языком. — Оппа, мне так плохо сейчас. — Джису? — Ким сел на кровать и облокотился на колени, уперев в них локти. — Зачем ты звонишь? Он не знал, что у неё спросить. Да и вообще, зачем решил продолжить разговор, а не просто отключился, как обычно поступал в подобных ситуациях. Мозг соображал плохо. Ещё и эта головная боль, не дающая мыслить полноценно. Мужчина потёр виски, кидая взгляд на горящее мягким зелёным цветом табло электронных часов. Без двадцати час. Всего лишь. Он думал, как минимум, уже три, но никак не час ночи. В горле успело ужасно пересохнуть, потому пришлось встать и пойти на кухню, дабы попить воды. Нырнув в тапочки, Джин вяло пошаркал из комнаты. — Мне сейчас так плохо, Джин, — каждое слово тянулось донельзя медленно, будто Джису их насильно выталкивала из себя, а это значило только одно — девушка была изрядно пьяна. Наверняка, она сейчас сидит где-то в самом тёмном и неприметном углу клуба, на диванчике и, прислонившись лбом к мягкой спинке, пытается хоть немного прийти в себя. Между Джису и таким состоянием обычно стоит три или четыре бутылки соджу либо два бокала текилы или других более крепких напитков. Она знала себе меру обычно, и до полуживого состояния напивалась крайне редко. Редко, но метко. Её развозило очень быстро. Из-за плохой устойчивости к большому количеству алкоголя. — Заберёшь меня? На её по-детски наивный вопрос Джин пренебрежительно хмыкнул. — С чего бы это? Если тебе алкоголем отшибло память, то я тебе любезно напомню. Мы расстались, Ким Джису. Больше трёх лет назад. Напомнить из-за чего? — язвительно выплюнул он в конце. Злость заклокотала в груди как магма в жерле вулкана, вспыхнув там подобно спичке, легко и непринуждённо. Для Джина это всегда больная тема, которую никак не получается стереть, вытравить из головы, сердца, жизни. Воспоминание о том дне задевает до сих пор, словно вместо шрама внутри как прежде, как три с лишним года назад живая, кровоточащая рана. — Молчишь, потому что сказать нечего? — Молчу, потому что тошнит, — съязвила она в ответ. Громко цокнув, Ким закатил глаза. — Какая ты стерва, всё-таки. Как я раньше не замечал этого, — набрав в стакан из-под крана воды, он сделал глоток. — Ты сказала, что хотела? Я отключаюсь. Он готовился к очередной порции мольбы или возмущений, или ядовитых фразочек, которые бы срывались с её языка подобно острым стрелам, однако до слуха долетел непонятный шум. В трубке послышалась возня. Звук схожий на то, словно телефон с резким хлопком положили. И судя по тому, каким приглушённым и шуршащим он получился, Джин предположил, что Ким бросила гаджет на диванчик, на котором сидела. Так или иначе, поверхность точно была не твёрдой. Самому себе противореча, он стал прислушиваться. Некоторое время ничего слышно не было, будто всё происходящее сейчас в клубе накрыло вакуумом. Джин даже подумал, что звонок сбился, но циферки, отмеряющие время разговора, увеличивались, значит, связь не прервалась. Затем он услышал мужские голоса. Потом голос Джису. Немного взволнованный голос Джису. Или ему показалось? Она с ними явно ругалась. Услышанное вынудило Сокджина нахмурится, сжать смартфон в ладони крепче, стиснуть зубы. Подозрения закрались слишком нехорошие. — … тут… мой парень… и если… будут знать, — до него долетали лишь обрывки. Кажется, Джису случайно прикрыла чем-то динамик. Плюс грохочущая музыка. Всё упомянутое в совокупности не давало толком расслышать разговор. — Джису, — позвал он её с надеждой, вдруг, она его всё же услышит и ответит. — Джису! — повторил громче, начиная нервничать. — … не трогайте! — вновь шуршание, заставившее Джина поморщиться. Вакханалия из разных стуков, скрипов, голосов, музыки. Потом всё враз утихло, а до ушей донеслись тихие женские всхлипы, и Джина, как переклинило. — Джинни, — от милого прозвища пошли мурашки по телу, а бедное сердце сжалось в очередной болевой судороге. Одно её тихое нежное «Джинни» активировало запрещённое внутри. Взломало кодовый замок. Она, словно не прошептала, а крикнула, стоя посреди заснеженной долины его души, Джису крикнула, что есть мочи, и теперь лавина чувств неслась на парня со всей скоростью, а спрятаться ему было негде. Ей лишь стоило сказать его имя в забытой ласковой форме для того, чтобы он снова ощутил себя по уши влюблённым в неё мальчишкой, готовым ради любимой горы свернуть. — Помоги. Забери меня, пожалуйста. Если тебе хоть немножко дорого то, что было между нами… — Твою мать! Сука! — грязно выругался парень. — Ненавижу! — кулак со всей дури упечатывается в кухонную плитку, костяшки, а после и всю руку простреливает острой болью. Сокджин шипит в трубку, оттуда до сих пор доносятся короткие всхлипы. Бесит. Бесит, что он переживет за неё. Снова. С уст срывается очередное ругательство и он, резко одёрнув конечность, буквально вылетает из кухни. — Как же я тебя ненавижу, Джису. Говори адрес. — Я на Хондэ. В Ауре, — на мгновение прекратив плакать, говорит она. Сокджину даже чудиться, что тон её голоса резко меняется с пьяного и напуганного на довольный, пропитанный ликующими нотками, но, мотнув головой, он отгоняет от себя тусклые догадки. — Жди меня у барной стойки. Никуда не ходи. Если приду и не найду тебя на уговоренной месте, ждать не стану. Сразу уйду, поняла? Он злиться на всё на свете. На себя больше всего. Девушка согласно угукает, и звонок прерывается. Вместе с тишиной по разуму резко бьёт осознание. Зажав телефон до скрипа в руке, он оседает на пол возле кровати. Дрожащие пальцы зарываются во взъерошенную копну тёмных волос, Джин оттягивает пряди у корней до лёгкой боли, в дополнение к боли в руке, которая в тандеме немного заглушает душевный вой. Ему орать охота или разбить что-нибудь. А лучше себя скинуть с огромной высоты какой-нибудь многоэтажки. Вот, что творила с ним Ким Джису. Рядом с ней он чувствовал, что погибает. И ничего не спасает. Алкоголь боль не заглушает. Секс только разрядка. Работа помогает не сойти с ума. Он три года находиться в состояние между пустотой и забвением, подвешенный любовью за ребро на кладбище с собственными умершими бабочками. Внутри него зияющая, чёрная дыра, где кроме ненависти больше ничего. Где кроме лжи и спектаклей он не умеет ничего больше. Он давно не тот хороший Джинни, потому что весь выгорел до тла. Нет другого выбора, как надевать лишь маску себя прошлого, быть в глазах других хотя бы подобием человека. Он себя настоящего потерял, наверное, в этом проблема. Даже сейчас ему приходиться в сжатые сроки собрать душу по кусочкам, слепить её кое-как, закрепить на лице излюбленную маску, как броню против той, которая когда-то создала самую первую из них. Джин уже совершенно другой человек. Да. Без сомнений. Тогда почему же он снова спешит к причине дестроя? По старой привычке, может, или из-за чувств, угольки которых третий год никак не дотлеют внутри? Поднявшись, Ким подошёл к шкафу, отыскав там чёрную футболку, такого же цвета брюки и кепку с двумя серебряными колечками на козырьке, быстро оделся. Через десять минут брюнет уже садился в машину. Ночью дорога практически пустовала, потому через каких-то полчаса Сокджин подъехал к знакомому зданию. Припарковавшись чуть за углом, он вышел из авто. Пикнула сигнализация. Летний ветер пахнул в лицо потоком воздуха, смешанным с запахом мокрого асфальта, дождя и чужих сигарет. Рука машинально потянулась к карману, где находилась пачка с неким успокоительным. Он глянул на клуб. Сколько раз ему раньше приходилось забирать отсюда? Мужчина хмыкнул на собственные мысли. Сигарета всё-таки оказалось между губ. Вспыхнул огонёк дорогой зажигалки, и вот лёгкие наполнил яд, рецепторы «увязли» в едва ощутимом ягодном вкусе. Ему крайне необходимо покурить, прежде чем войти, было бы здорово, и чувства усыпить, а лучше оставить на улице в грязной дождевой луже. Место в самый раз для них. Джису его любовь выбросила в место и похуже, даже потопталась по ней сверху. Музыка: Woosung – Phase me Из клуба слышалась приглушённо музыка, у Джина от неё уже заведомо болела голова. Хоть сейчас мужчина был довольно частым обитателем подобных мест, от них его воротило так же сильно, как и много лет назад. Орущие песни, пьяные, потные люди, яркие разноцветные лучи, вспышки света под бит, от которых мозг теряет способность мыслить адекватно. И толпа, трясущаяся под него, словно болеет припадками. У большинства это не танец, а какие-то конвульсии. Вопреки отвращению, ужасному расположению духа находиться в данный момент в подобном месте, войти всё же пришлось. Не зря же он приехал. Затушив сигарету о мусорный бак и выкинув её туда же, Джин направился в клуб, не забыв натянуть кепку до самых глаз. Джису, на удивление дожидалась его у бара, как он и просил. Губы искривило в очередной усмешке. Надо же, послушная какая. А раньше её приходилось искать по всему клубу и силой утаскивать домой. Сейчас же девушка сидела на стуле, облокотившись на стойку, она уныло пялилась в наполовину пустой бокал. Едко-голубое содержимое посудины не говорило ни о чём, и Джин пришёл к выводу, что Ким просто накидалась разной «экзотической» гадостью. Выбирала явно суто по незнакомым названиям. Её сумочка валялась на полу, прижатая за поясок металлической ножкой стула. Чёрное коктельное платье задралось чуть ли не до самых трусов. Не удивительно, что к ней приставали какие-то отморозки. По мнению Сокджина, Су выглядит как проститутка, приехавшая на вызов или, скорее уже после него, судя по её растрёпанному виду. — Вставай, — скомандовал он, тем самым привлекая её внимание. Брюнетка не заметила, как он подошёл, посему дёрнулась, увидев перед собой. Затуманенным спиртным мозг не сразу распознал в подошедшем парне знакомые черты. Ещё и эта кепка на пол лица. Джин тронул девушку за плечо. — Оглохла? Вставай, говорю. Фыркнув, Джису едва разлепила сухие губы с целью образовать слова. Взмахнула рукой, пихая Сокджина в грудь, однако сил её хватило разве что на вялый удар. — Пошёл вон. Не трогай меня, чёртов ублюдок, — Сокджин лишь покачал головой. — Позорище. Посмотри, на кого ты похожа, — оглянув её с головы до ног, брезгливо выклюнул он. — Вставай. Я отвезу тебя домой. Он попытался стянуть девушку со стула, однако та не далась, снова трепыхнувшись. Злость, которую получилось чуть усыпить сигаретой, поднималась по жерлу вулкана обратно. Сокджин сжал челюсти, вдохнул-выдохнул несколько раз подряд, дабы банально не наорать на неё посреди клуба, не очень-то ему хотелось привлекать зрителей. Тем временем, Джису потянулась к стакану, поднесла его к губам, собираясь выпить, как Джин легко отобрал у неё его, предварительно отведя руку в сторону. Не зря. Джису тут же за отобранным потянулась, но ожидаемо потерпела крах, чуть не полетев со стула носом вперёд. Джин успел вовремя ухватить её за корсет платья на спине. — Прекрати вести себя так отвратительно. Уже и так набралась, как свинья. Едва лыко вяжешь. — Йа! Ты, — указала она на него пальцем. — Знаешь, вообще с кем говоришь сейчас? Ты, — девушка поморщилась. К горлу подкатывала тошнота время от времени. Напилась она, правда, изрядно, пока ждала Кима ещё и добавить успела. Джин не раз видел Джису пьяной, но чтобы настолько… никогда в жизни. Почему-то было даже противно её трогать. На них оглядывались, пускай не надолго взгляд задерживая, всего на секунду порой, всё равно становилось не комфортно. Хотелось поскорее покинуть помещение. Схватив мужчину за футболку, Джису притянула того к себе. — Ты хоть знаешь, с кем говоришь? Знаешь, кто мои родители? Да я тебя в поро..шок, ик, сотру. Джин со стуком поставил бокал обратно на стойку. — Твои родители прекрасные люди, которые занимаются косметикой, а ты лицо вашей компании. Лицо, на которое сейчас ни один трезвый, уважающий себя мужик не поведётся. Вставай и не беси меня, — оторвав девичью руку от своей одежды, ему всё-таки удалось стащить Ким со стула, подхватить её сумочку и, пока та продолжала слабо трепыхаться, повести девушку сквозь толпу на выход. Свежий воздух стал спасительным глотком. Чувство, словно вынырнул из толщи воды на поверхность. Продолжая крепко сжимать запястье бывшей возлюбленной, Джин на мгновение остановился. Ему необходимо было отдышаться. Джису что-то ворчала возмущённо, не прекращаться попыток вырваться, но Джину её пьяные капризы были нипочём. До сих не вериться, что он откликнулся на просьбу и приехал. Зачем? Нахрена ему помогать ей? Разве это должно его заботить? Ким Джису больше не его проблема. Не его смысл жизни. Не его пристань, та ради, которой он был готов звезду с неба, как в глупых романтических фильмах и книжках о любви. Ванильно-тошнотворных. Тем более, Джису не принадлежит к категории девушек, которые бы таяли от подобных жестов внимания. Ей принеси звезду, а она мило улыбнувшись в глаза, скажет «спасибо», а после убьёт. — Отпусти меня, придурок, — донеслось до ушей очередное оскорбление. Ким резко развернулся к брюнете, не выпуская её руку со стального захвата. Не то удерёт. Сняв кепку, он наклонился к ней, посмотрев прямо в растерянные глаза. Завидев лицо нахального похитителя, за кого она принимала его порядка пятнадцати минут, зрачки забегали быстро-быстро, словно утеряли контроль. Джису ошеломлённо открыла рот, как рыба, беззвучно смыкая-размыкая губы. — Джин? — выдохнула в итоге. Довольно осознанно и твёрдо. Мужчина хмыкнул. — Дошло, наконец. Ещё бы один закидон, Джису, и ты вполне могла остаться ночевать под клубом на улице с бомжами, — теперь отпустить её было не страшно. Разжав пальцы, он откинул руку девушки и пошёл к машине, по пути обратно надев кепку. Младшая Ким с полминуты пребывала в какой-то прострации. Так и стояла на одном месте и глядела вслед уходящему. Пока по ушам не ударило грозное, с нотками раздражения: — Ты идёшь? Или мне снова силой тебя тащить? Впрочем, можешь остаться здесь. Мне меньше гемороя. — Джин! — она спохватилась за ним следом. Удивительно быстро догнала, однако под конец всё же споткнулась. Чёрт бы побрал дурацкие каблуки. Недолго думая, Джису скинула их. Дёрнув одной ногой, затем второй, она пульнула обувь, куда придётся. Левая туфля полетела в ближайшие кустики, а права к колесу чёрного джипа. Стоять стало определённо удобней, надёжней скорее, но холодно. — Джинни, — Сокджин сам не понял, как Су обняла его за талию. Объятия, которые будто удавка, перекрыли воздух. — Я так рада, что ты приехал. Мне было так грустно одной. Та-а-ак плохо, но ты приехал, и сразу стало лучше, — милашничала она, по-детски надувая губы и прижимаясь крепко щекой к его груди. — Опусти. Джису, — он попытался отпихнуть брюнетку от себя. Безрезультатно. И откуда только в ней внезапно взялось столько силы? — Я приехал лишь, потому что… — слова резко закончились. На самом деле, ответа не имелось. Действительно, почему? Зачем он приехал? Он подумал, что ей угрожает опасность и примчался. Но Джису была в порядке, не считая того, что девушка находилась в своей финальной стадии опьянения. — Не важно, — отмахнулся от темы, от мыслей, что подобно осам кружили в голове. — Садись в машину. Я отвезу тебя домой. С последней фразой ему всё-таки удалось освободиться от нежелательных прикосновений. — Джинни… — начала в полголоса, мигом утратившая былую бодрость, девушка. — Заткнись, Джису, я тебя умоляю. Пьяной ты ещё более отвратительная, нежели трезвая. Просто заткнись, — Ким принялся шарить по карманам в поисках ключей и… — Чёрт. Да где же они? — сигареты, визитка, фантик от конфеты, что угодно, но только не ключи. Джин начал паниковать. — Пиздец, не мог же потерять, в самом деле. Пока он искал, Су бочком привалилась к синей Ламборджини и практически погрузилась в безмятежную дрему. Скачки настроения, эмоций для неё норма в нетрезвом состоянии. Она, то кричит, возмущаясь на весь окружающий мир, то ведёт себя, как последняя стерва, потом враз становиться беспомощным ребёноком, а дальше её вырубает либо он становиться настолько спокойной и безучастной, что кажется, даже не моргает. Джин бы мог Джису позавидовать сейчас. Она ни о чём не думала, не грузила мозг разными, противоречивыми чувствами, не разрывалась из-за них же. — Нету, — изрёк обречённое Ким после долгих поисков. Подойдя к авто, подёргал ручку в надежде на призрачное чудо, психуя, пнул колесо ногой. — Да что за невезение такое? Точно. Телефон. Телефон, — даже не пришлось вспоминать, где он. Гаджет мигнул из салона машины, когда на него пришло сообщение. Либо это какая-то карма, либо кто-то свыше явно решил проверить нервную систему Сокджина на прочность. Взгляд упал на женскую сумочку, которую ранее он закинул себе на плечо. Но радость быстро угасла, стоило обнаружить, что телефон Джису полностью разрядился. Значит, никакого такси. Пальцы вцепились в переносицу. Так, спокойно. Нужно для начала выяснить, адрес доставки этой пьяной тушки. Решать проблемы по мере их поступления. Рационально и без лишних эмоций. Автомобиль он может забрать утром. Придётся вызвать эвакуатор и отвезти любимую малышку в мастерскую, но эта проблема вполне решаема. С телефоном та же фигня. Не слишком трагично, если пару часов побудет без него. Отмерев, Джин подошёл к Джису, потряс легонько за плечо, тем самым разбудив. — Су, скажи адрес. Куда тебя отвезти? — А? — девушка едва разлепила сонные веки. Подумав, что происходящее просто сон, она было хотела закрыть те обратно, но её снова потрясли за плечо. — Как можно спать стоя? — риторический вопрос без ответа. — Хотя ты вечно могла уснуть, где тебя сморило. И неважно как: стоя или сидя, — на лице появилась мимолётная улыбка. В памяти мелькнули тусклые воспоминания, тут же угаснув, заменившись другими. Самыми болезненными. Вернулось прежнее раздражение. — Джису, адрес. — Ну, оппа, ещё пять минут. Дай мне поспать пять минуточек, — ища удобную позу, словно находилась сейчас кровати, Джису склонила голову на прохладное окно. А Джину, будто очередной нож в сердце вставили. — Дурочка. Просыпайся, ты не дома, — Ким принялся несильно бить её по щекам. К счастью парня, это сработало. Через пару секунд на него уставилась пару недовольных глаз. — Адрес. — Я остановилась в отеле, — наконец, Джину удалось выбить из Ким ответ. Она указала рукой направление. — Всего в квартале отсюда. Ноги, честно, уже отмёрзли. Джису потопталась на месте, да и платье вовсе не грело. Ко всему прочему на свежем воздухе начало немного попускать, потому брюнетку трясло и немного знобило. Она поёжилась, больше не пытаясь уснуть, снова переступила с ноги на ногу. Всё-таки «выбросить» туфли было плохой идеей. Заметив это, Джин со вздохом опустился перед ней на корточки, просунул руки под колени и, дав наставление, крепко держаться за шею, усадил Джису себе на спину. Так они и двинулись неспешно. Вперёд по проулкам, срезая пути, пока не вышли на главную улицу, ведущую к месту назначения. Уронив голову Киму на плечо, Джису вновь тихо посапывала. Из-за того, что брюнетка уснула, Сокджину приходилось в разы труднее, ведь она стала тяжелее, а ещё постоянно сползала вниз. Подкидывая её, через каждые пять метров, Сокджин успел изрядно устать, вспотеть, даже пару раз думалось выбросить Джису куда-то в кусты. — Нужно купить абонемент в зал. Что-то совсем слабенький стал. Музыка: TXT – Opening Sequence Капли пота со лба попадали в глаза. Ужасно хотелось пить, а дорога всё не заканчивалась. Зато есть один плюс. Физическая усталость умело заглушила чувства. От боли под ложбинкой тянуло не так сильно, как обычно в присутствии бывшей девушки. Можно было даже побыть собой. Не играть, не поправлять маску, меняя одну за другой, настолько быстро, словно кадры в фильме. На некоторое время, получилось даже выключить бесконечный поток мыслей. Задушить стоны предательницы в ушах, вырезать роковые картинки из альбома подсознания. Как бы Джину хотелось завязать хотя бы с одной из своих плохих привычек. Почему Ким Джису нельзя докурить, как любимую сигарету и выбросить к чертям собачим? Затушить губительный огонёк носком обуви и впредь никогда не поджечь больше. Хотя Ким Джису и является той самой причиной, почему он начал курить. Сигареты заменяли острую нехватку неё в его жизни. Они усмиряли бурю в груди, они травили цветы любви, которые по сей день росли в забытом саду. Одинокие, израненные, они пробивались каждый раз, стоило Джину вырвать их с корнями. Они душили, словно ханахаки. Безответная любовь. Потому что в любовь Джису Сокджин давно не верил. Доверие умерло прямиком в её квартире, любовь разбилась на мелкие осколки от стонов, словно это было не тихое, полусдавленное мычание наслаждения, а самые мощные децибелы. Как в опере от голосов певцов лопают стаканы. Джису сломала его сердце. Да что там, его самого. Кто-то бы сказал. Живи дальше. Не ты первый, не ты последний, кому изменили, не ты единственный, кого предали. Да. Джин совсем не берётся утверждать, что у него болит сильнее всех. Просто он такой. Кто-то, упав на колени, встаёт и, отряхнувшись от грязи, идёт дальше, а кто-то, как Джин, лишь сильнее себя в эту грязь втаптывает. Вокруг Сокджина уже не грязь — настоящее болото. Надо бы перестать, но поздно. Потому что его настоящего давным-давно нет. Жалкое подобие, да и только. Он в ложь заигрался. В любовь, в семью. Он сломал Айрин. Хотя как раз Айрин заслуживает исключительно самого лучшего. Художница права. Им стоило прекратить уже давно, может тогда сейчас бы, не было настолько сложно выпутаться из сетей, которые сами же наплели. В небе громыхнуло. Где-то полыхнула молния. Джин задрал голову вверх, наблюдая, как ветер гонит по ночному небосводу тёмные тучи. Те мигом звезды закрывают. В воздухе отчётливей запахло дождём, ветер усилился. Вместе с порывом ветра до носа долетел шлейф духов Джису вперемешку с запахом перегара. Почему-то до этого он не чувствовал этого, будто у него был насморк, а тут нос внезапно отложило. Ким скривился. По плечам ударили первые капли дождя. Подкинув Джису и перехватив её чуть выше под бёдра, брюнет поспешил ускориться. — Что это? — позвучало над ухом. Джису крепче ухватилась за шею парня. — Дождь? — Он самый. Как не вовремя, блять, — ругнулся Сокджин и, пригнувшись, побежал со всех ног. До отеля оставалось всего ничего. Каких-то несчастных метров пятьдесят. Ким перепрыгнул лужу, ещё одну, и уже почти успел спрятаться под козырьком здания, прежде, чем пуститься дождь, как взгляд зацепился за знакомый ярко-красный зонт с искривлённой ручкой. Знакомый голос, который мужчина не спутал бы ни чьим другим. Присмотрелся. Зонтик чуть подняли, мелькнули знакомые черты лица. Точно. Сокджин не ошибся. Это были именно они. Придерживая Айрин за талию, Чимин шёл вместе с ней к припаркованной чуть поодаль машине. Склонив голову набок, Джин прищурился, вгляделся внимательней. Уже поздно для прогулок. У них свидание? Посреди ночи? Он остановился невольно. Дождь, больше не дожидаясь и не давая шансов спрятаться, пустился длинными полосами. Одежда тут же наполовину вымокла, а сидящая на спине Ким Джису, принялась дрожать, не понимая, почему они не заходят в отель. Джин и сам не понимал, почему застыл неподвижно. Почему продолжает наблюдать за сладкой парочкой. Пак что-то увлечённо рассказывал Бэ, а та улыбалась. Искренне, счастливо. Сокджин давно не видел супругу такой… живой? Несмотря на непогоду, он буквально светилась рядом с Чимином. Наверное, он остановился, чтобы убедиться, что у неё всё хорошо. Порадоваться за фиктивную жену, с которой они вот-вот собирались развестись. Он желал ей счастья. Айрин же заслуживает его, как никто другой. Тогда что это за гадкий осадок осел на дно души? — Джин, дождь, — голос Джису чуть вырвал из водоворота ощущений, в который его неспешно затягивало. — А? Он всё не мог оторвать взор от знакомой парочки, наблюдая, как Чимин захлопывает дверцу за улыбающейся Айрин. Затем сам садиться на водительское место, исчезая в салоне авто. Стена дождя встала, словно преградой. Сокджин с силой вжал пальцы в оголённые ноги Джису. Без сомнений останутся синяки. Благо, благодаря бурящему в крови алкоголю, Джису боли совершенно не ощутила. — Холодно, — захныкала девушка. Послышался звук заводящегося мотора, машина уехала, и только тогда Джин смог прийти в себя. — Да. Идём, — и пара «нырнула» в помещение. Далее проблем не возникло. Ключ-карта Джису, слава богу лежала в сумочке и никуда не пропадала. На всякий случай у девушки с собой имелись даже документы, поэтому охрана их без вопросов пропустила. До самой комнаты мужчина так и нёс брюнетку на спине. А вот в номере пришлось задержаться. Они были насквозь промокшими. Джин подождал пока Джису примет душ, переоденется. Он всего-то планировал проследить, чтобы она удачно добралась до постели и уснула. Время тянулось медленно. На часах был уже четвёртый час. Почти утро. Мокрая одежда неприятно липла к коже, но более неприятно кололо в районе сердца. Увиденное никак не хотело исчезать с памяти, стираться из сетчатки глаз. Каждый раз, пытаясь переключиться на что-то нейтральное, Сокджин раз за разом возвращался к мыслям об Айрин и Паке. Возвращался, пока из ванной не вывалилась полуголая Джису, укутанная в одном полотенце. Готов поклясться, оно бы вот-вот сползло вниз, не плюхнись Ким на кровать. В нос ударил свежий аромат мыла и шампуня. Намного приятней, нежели тот, что исходил от девушки прежде. Вот теперь находиться рядом с ней стало поистине невыносимо. Потому подавленные под гнетом разных факторов чувства, вдруг, разом загорелись. Пожаром охватили тело. Нужно уходить. Срочно. Джин подорвался с места, но Ким в последний момент успела ухватить его за палец. Оба замерли. Грудь парня тяжело вздымалась, а воздуха никак не получалось ухватить. Казалось, он реально задыхается. Промелькнула мысль, что он сейчас даже не сможет покурить. Потому что пачка с сигаретами полностью вымокла, так как находилась в заднем кармане. Слишком много потрясений за столь короткий отрезок времени. Сокджин на Джису старался не смотреть, однако и не пытался вырваться, хотя она держала его всего лишь за палец. Пространство вокруг закружилось. — Я пойду, — он сделал шаг, она вновь удержала. — Останься, — слетело несмелое с её уст. Джису подняла на дизайнера осторожный взор. Боялась, что тот уже привычно оттолкнёт. Он не отталкивал, а внутри ломалось хрупкое «никогда прежде», трещало по швам «я не люблю тебя», обретало новую форму «ненавижу». — Пожалуйста. Ты весь промок. Твоя машина в квартале отсюда, ключей у тебя нет, а на улице ливень. Останься. Ким Джису его самая плохая привычка. Он вырвать её из сердца норовит, но каждый раз получается вырвать сердце, а Джису оставить. По щеке скатилась одинокая слеза. Если сердце всего лишь качает кровь по организму, почему оно всегда как катетер для чувств? Если он забыл, если ненавидит, а любовь иссякла вся, почему, чёрт возьми, настолько больно?