Дайте мотоцикл!

Париж – звучит гордо. Если, конечно, вы имеете в виду столицу Франции, а не село в Челябинской области с населением меньше двух тысяч человек. Именно в такой глуши и посчастливилось родиться Николаю Венскому. К семнадцати годам сельские пейзажи и достопримечательность в виде Эйфелевой башни местного разлива надоели ему окончательно, и Николай, собрав пожитки, отправился в Челябинск, где с грехом пополам поступил в университет. За малую родину и странную привычку вставлять в речь французские слова, которой Николай грешил чуть ли не с детства, однокашники почти сразу окрестили его Французом. Однако учёба учёбой, а навещать родственников в краю родном, где, как известно, пахнет сеном и менее ароматной субстанцией, тоже нужно, а потому на каникулах Николай неизменно заглядывал в родные пенаты. Зимой он добирался туда на рейсовом автобусе, а летом – на подержанном двухместном мотоцикле, который подарил сам себе на более-менее успешное окончание первого курса: езда на мотоцикле сопровождалась значительными затратами на топливо и болью в пояснице по окончанию поездки, и всё же такой способ передвижения нравился Николаю куда больше пятичасового пяления в автобусное окошко. К своему мотоциклу, успевшему повидать виды ещё до того, как тот попал к нему в руки, Николай относился с бóльшим уважением, чем к большинству своих знакомых, – что не мешало ему, однако, лелеять надежды обзавестись хоть абы какой легковушкой по окончании обучения. Лето в этом году выдалось весьма своеобразным: весь июнь люди дрожали от холода, в июле спасались бегством в Крым и Турцию от проливных дождей, и только в августе, когда лето наконец вспомнило, что оно жаркое время года, челябинцы смогли рассосаться по дачам на шашлычки и по грибочки. Отбыв положенную среднестатистическому россиянину огородную повинность, в середине августа Николай стал собираться обратно в город: перед учёбой ещё предстояло пройти ежегодный круг ада в виде беготни по общажным кастеляншам и подписания миллиона бумажек о том, что к пропаже подушек и одеял из общежития он никакого отношения не имеет. Встав спозаранку и совершив крайний в сезоне ритуал огородно-домашних обязанностей, Николай распрощался с роднёй до зимних праздников и, нацепив мотоциклетный шлем, двинулся в обратный путь. День обещал быть знойным, и Николай, в преддверии долгой дороги, заранее предвкушал момент, когда сможет загнать мотоцикл в гараж, принять душ и упасть на диван, залипнув в очередную мозгопромывательную передачу по старенькому телеку. Спустя час поездки следы хоть какой-то цивилизации исчезли почти целиком, не считая мелькавшие вышки связи, – по обе стороны от дороги проносились лишь бесконечные ряды деревьев да изредка речки, пересекавшие поля ещё не убранной золотистой пшеницы. Николай надавил на газ. Этот участок дороги он знал хорошо: здесь даже в рыболовно-грибной сезон на километры пути приходилась от силы пара-тройка автомобилей, а потому на ближайшие час-два можно было и разогнаться, включив погромче дорожное радио, – что, собственно, он и не преминул сделать. Когда Николай проезжал мимо очередного соснового леса, он вдруг заметил одинокую фигурку, медленно плетущуюся вдоль трассы. Поначалу он принял её за грибника или торговца ягодами, коих периодически встречал по дороге, но до грибного участка оставалось ещё километров пятьдесят, да и редко какой грибник отважился бы добираться сюда без машины или велосипеда – не говоря о том, чтобы отправляться по грибы-ягоды в полном одиночестве. Николай сбавил скорость, чтобы получше разглядеть странного путника, – и не поверил своим глазам. «Да ну на хрен, – подумал он, – быть того не может». В Челябинске, в отличие от его родного села, население исчислялось сотнями тысяч человек, – что и говорить, в одном его университете обучалось порядка четырёх тысяч студентов. Тем более невероятным казалось то, что из всего этого многообразия человеческих лиц вдоль пустынной трассы сейчас брела особа вполне ему знакомая, пускай они и не общались тесно, – точнее сказать, не общались вовсе. Они и обучались-то на разных специальностях, но так как их факультеты располагались в одном здании, их с Розой пути частенько пересекались. Роза славилась на весь факультет своими вызывающими нарядами: если на ней было не платье с огромным вырезом, значит, она красовалась в короткой юбке и блузке с декольте глубоким, как два Байкала, – Николай искренне не понимал, как за такие нескромные прикиды ей не прилетало от преподавателей, хотя кто-то из его круга друзей шутил, что не прилетало как раз-таки поэтому. Он недолюбливал эту девицу, которая, казалось, обожала быть в центре внимания, – что, надо сказать, получалось у неё на ура: вокруг Розы всегда вились толпы поклонников. Правда, отдала ли она своё сердце кому-то из них или нет, сказать трудно, да и его это вроде как не должно было волновать. Николай и розы-то не жаловал и в отношении этих ни на чём распиаренных цветов придерживался схожего мнения с Владимиром Владимировичем Маяковским, который на розы, как известно, мягко говоря, чихать хотел. Один из немногих близких его друзей, Евгений, – весьма манерный и воспитанный парень, истинный ценитель женской красоты (проще говоря – бабник), неоднократно высказывал своё восхищение Розой, – равно как и другими девушками в университете, но почему-то когда речь заходила именно о Розе, Николаю отчаянно хотелось ему вмазать, чтоб тот заткнулся. Николай старался не замечать Розу – а она, как ему назло, постоянно мелькала то в столовой, то в холле, то на площадке перед университетом, то ещё невесть где. И это же нужно было, чтобы его караван из одного человека с мотоциклом вместо верблюда наткнулся на неё на этом Шёлковом пути!.. Собственно, он почти и не признал её в светло-серых спортивных шортах и олимпийке, повязанной поверх обычной белой майки, – но если одежда и могла вызвать сомнения, то загорелая кожа и собранные в хвост розовато-вишнёвые волосы на простое совпадение уже не тянули. Николай выключил музыку и поравнялся с Розой; девушка остановилась, недоумённо глядя на своё отражение в его шлеме. – Роза? Какими судьбами? Казалось, она растерялась ещё больше. – Мы знакомы? – Не то чтобы очень… – он снял шлем, – но мы учимся в одном университете. Она изучающе посмотрела на него и, узнав, кивнула. – А… Француз. – Le même. Он самый, – Николай усмехнулся и на манер Евгения отвесил театральный поклон, – можно просто Коля. Роза улыбнулась краешком губ и убрала прядь волос за ухо. – Ну, так какими ветрами тебя сюда занесло? – Я ездила навестить бабулю в деревню… – (ого, а у цветочка-то, оказывается, вполне себе простые смертные корни), – а по дороге обратно автобус заглох. Водитель сказал, что это надолго. Я пошла на поляну нарвать цветов, – Роза продемонстрировала Николаю пышный букет полевых ромашек, – а когда вернулась, автобуса и других пассажиров и след простыл. – Погоди, так они что, наладили автобус и уехали без тебя? – фыркнул он. – Получается, так. – Роза обескураженно развела руками, – Или я ума не приложу, что и думать. – Обалдеть можно… – Николая почему-то распирал смех, хоть он и понимал, что в такой ситуации весёлого мало, – Не пробовала позвонить водителю? – Пробовала, да только здесь связь не ловит. – Роза показала ему экран телефона, на котором над полосками связи значился крестик, – Я простояла там какое-то время, надеясь, что этот придурок вернётся, а потом устала ждать и решила добираться до города своими силами. Отличное отношение к клиентам, ничего не скажешь. Вот я им устрою, когда доберусь домой, – в глазах Розы вспыхнул сердитый огонёк, который тут же потух, – Только сначала добраться бы хоть до ближайшей остановки… – Да уж, ну и ситуёвина. Николай ещё раз оглядел Розу: то ли дело было в её наряде, куда более непритязательном, чем обычно, то ли в обстоятельствах их встречи, но при ближайшем рассмотрении она выглядела не такой уж и заносчивой и даже немножко хрупкой. Неожиданно для самого себя он предложил: – Ладно. Садись, довезу. Роза не то смущенно, не то с недоверием покосилась на его байк. – Да я, пожалуй, сама добреду. Ну, или если повезёт, поймаю попутку. – сделав паузу, она добавила, – Но спасибо за предложение. Здесь, казалось бы, и стоило разойтись, как в море корабли: Николай ведь и сам не горел желанием везти эту особу на заднем сидении, сказала же, что не пропадёт, – ну вот и славно, дорогу осилит идущая, она справится и без него. Пускай бредёт себе дальше, а он продолжит свой путь в приятном одиночестве, – но по одному Богу ведомой причине он решил проявить упорство: – Да не скромничай. Машины тут проезжают в лучшем случае раз в полчаса, сама знаешь, – Роза в немом согласии опустила глаза, – и то не факт, что водитель остановится. До ближайшей деревни километров шестьдесят, а эти мрачные края одним своим видом у кого угодно испуг вызовут. – он похлопал по заднему сидению и повторил, – Садись, подброшу до города. Гляди, у меня и шлем запасной есть. В подтверждение своим словам он действительно достал из-под сидения ещё один мотоциклетный шлем. – Ты всегда с собой запасной шлем носишь? – полюбопытствовала Роза. – Ты не представляешь, как часто мои знакомые звонят с очередной вечеринки и просят довезти их до дома, – Николай усмехнулся, – В какой-то момент мне надоело таскать этот шлем туда-обратно, и я просто оставил его здесь. Роза снова улыбнулась, ещё пару секунд поразмыслив над его предложением. – Хорошо, – сдалась она, – Подбрось меня до города, если не сложно. Оттуда как-нибудь сама. – Как скажешь, принцесса. – Николай едва не прикусил себя за язык: какого лешего он её так назвал? Да и Роза, судя по её замешательству, осталась не в восторге от подобного обращения. Приняв шлем из его рук, она устроилась позади него, перекинув ногу через сидение. Николай включил зажигание. Отчего-то он ощутил трепет, словно везёт невесть какой ценный груз, хотя возить девушек на заднем сидении раз или два ему всё же доводилось. Когда мотоцикл понемногу стал набирать скорость, Роза спросила: – Можно?.. Николай не сразу понял, что она имеет в виду, когда она слегка наклонилась и упёрлась руками в корпус под панелью приборов, почти не касаясь его спины. Ну разумеется: хочешь не хочешь, а держаться за что-нибудь во время езды придётся. – Конечно. – бросил он как-то подчёркнуто небрежно, – Даже нужно. Роза старалась не прижиматься, по возможности сохраняя между ними дистанцию, – из тактичности или ещё из каких соображений? В любом случае, такой робости от первой красавицы университета он не ожидал. (Минуточку, у неё и вправду был этот почётный титул, или ему это только приснилось?) – Неудобно же, наверное. – пробормотал Николай. – Ты о чём? – Ну… – он хотел сказать: «так напрягать руки», ибо не понаслышке знал, как сильно болят мышцы после длительного напряжения, – но так и не смог озвучить свои мысли и только нескладно закончил, – Да ладно, забей. Роза тихонько вздохнула за его спиной; ему показалось, будто она прекрасно поняла, что он имеет в виду. Поразительно, думал Николай, как бесит его эта Роза, – глаза б её не видели. И вот, пожалуйста, глаза не видят, а тело чувствует, – позади него, смуглую, тёплую, с букетом полевых цветов на коленях, перевязанных фиолетовой резинкой для волос. Ткань её шорт и майка задевали его одежду, замочек повязанной на её поясе олимпийки упирался в спинку его куртки, и все эти вроде бы мелочи сбивали Николая с толку, мешали концентрироваться на дороге. Самое время включить обратно музыку – обычно она помогала собраться с мыслями. – Не возражаешь? – спросил он Розу, положив руку на регулятор громкости. С чего это он такой учтивый сегодня? Что ж, если завозмущается, появится повод высадить её посередине дороги. – Ничуть. – спокойно отозвалась она, мигом поставив крест на необходимости кого-то высаживать. Николай стал настраивать радио на любимую станцию. Наверное, Розе и самой поднадоело ехать в тишине. С другой стороны, с какой стати он печётся о её комфорте? Пусть спасибо скажет, что в принципе согласился её подбросить. «Ты же сам вызвался её довезти», – напомнил голос разума; Николай послал голос разума куда подальше и прибавил громкость. По радио как раз крутили песню одной хорошо знакомой ему группы, в которой герой костерил свою возлюбленную за то, что она посмела спутать Тютчева с Фетом. – Хорошая песня, – заметила Роза. – Да, хорошая. – ответил он с долей удивления, – Не думал, что ты такое слушаешь. – Обычно нет, – призналась она, – Но мне нравится. Как вернусь домой, ознакомлюсь с их творчеством. Ты знаешь эту группу? – Знаю. У этих ребят много занятных песен, – отреагировал Николай с оживлением, какого сам от себя не ожидал, – Могу что-нибудь порекомендовать. Послушай, например… Он вдруг затих. – Ой-ой. – Что-то стряслось? – забеспокоилась Роза. – Бензин почти на нуле. – Николай уставился на стрелку на датчике топлива, стремительно приближавшуюся к красной букве «Е», – Ничего страшного, у меня есть запасная канистра. Нужно только съехать с дороги, чтобы заправиться. Роза понимающе хмыкнула, и Николай съехал на обочину. Выключив зажигание, он отцепил канистру с бензином от мотоцикла и начал заливать топливо в бак. Пока он занимался заправкой, Роза решила размять ноги и, оставив букет ромашек на сидении, прогулялась вдоль трассы, глядя на залитые солнцем деревья. – Слушай, – обратилась к нему она, – а почему ты так любишь французский язык? – Не знаю. Maman говорила, что мой пра-пра-прадед был чистокровным французом – может, поэтому. – Николай пожал плечами, – А вообще, мне просто нравится французский. Изящный язык. – Изящный, – согласилась Роза, думая о чём-то своём, и ни с того ни с сего добавила, – А меня назвали в честь Розы Люксембург. Только, по правде сказать, мне это имя никогда не нравилось. Вычурное какое-то. – А по-моему, красивое имя. – вот те на, и куда подевалась его солидарность с советским поэтом? Роза замялась, будто бы покраснела, – снова завела прядь за ухо и тихо сказала: – Спасибо. Надо же, видел бы он её в первый раз – ни за что бы не подумал, что эта застенчивая девушка может похитить сердца половины университета, не исключено, что и преподавательские в том числе. Интересно, она всегда такая, или только когда остаёшься с ней наедине? Николай закончил заправку, захлопнул крышку бензобака и вновь закрепил пустую канистру на мотоцикле. – Ну вот. Теперь хоть до городу Парижу хватит. Роза очаровательно прыснула, и они, заняв свои места, двинулись дальше в путь. Мало-помалу вышки связи и автомобили с продавцами грибов и ягод стали встречаться всё чаще, а один раз пришлось недолго постоять в пробке у железнодорожного переезда, где они со скуки стали считать вагоны проходящего поезда (Роза насчитала на два больше). Ехали уже не так скованно: они на удивление разговорились, и в какой-то момент Николай поймал себя на том, что сделал радио тише, чтобы лучше её слышать. Они говорили о детстве, о планах на будущее (которых толком и не было), о музыке и любимой погоде – словом, о всякой ерунде, которую обычно считают неважной, но при этом запоминается она лучше всего. Ему даже показалось, что Роза прижалась к нему чуть плотнее. «В целях безопасности», – напомнил Николай сам себе, борясь с накатывающим приятным чувством. И, в общем-то, как в воду глядел. Когда мотоцикл резко тряхнуло, Роза крепко обхватила Николая руками за талию, – и правильно сделала, а не то улетела бы с мотоцикла прямиком на дорогу. Затормозив, он отогнал мотоцикл с трассы. – Bon sang. – неутешительно заключил он, наспех осмотрев бунтующий транспорт. – Можешь не переводить. – кисло заметила Роза, – Колесо прокололось? – Так точно. Должно быть, налетели на осколок бутылки или какой-нибудь случайный гвоздь. – Николай извлёк из кармана куртки пачку дешёвых сигарет и, облокотившись на байк, закурил, – Угораздило же. – А запасного колеса у тебя, случаем, не завалялось? – задала Роза наивный вопрос и, перехватив его взгляд, вздохнула, – Ладно, сама вижу, что нет. Ну и дерьмище… – «Дерьмище»? – при всей паршивости своего настроения, Николай не смог сдержать усмешки, – Как тебе ещё рот с мылом не промыли? Девочки такими словами не выражаются. – Ага. И какают девочки бабочками с розовыми пони. – ухмыльнувшись, передразнила она его тон. Обалдеть можно, да эта дамочка, оказывается, в плане зубоскальства ему фору даст, а то ещё и научить чему сможет. Николай посмотрел на неё как будто впервые, слегка ошеломлённо и даже с каким-то уважением, – Роза с важным видом тряхнула волосами и закинула ногу на ногу, коснувшись носком кроссовка примятой травы. – По крайней мере, здесь связь ловит. – Роза посмотрела на экран телефона, на котором крестик в уголке сменился на более обнадёживающее «H» с плюсиком. – Уже радует. Видимо, придётся звонить Евгению… чего, если честно, мне делать совсем не хочется. – Николай затянулся: вовлекать друга во всю эту кутерьму ему не хотелось не столько из уважения к его личному времени, сколько из перспективы объясняться, откуда на заднем сидении его байка взялась девушка, которую Николай, по его же собственным заверениям, терпеть не мог. – Благо, до городской черты осталось рукой подать. Сейчас докурю и наберу его номер. Роза обвела взглядом румяно-персиковый небосклон, про себя отметив, что в воздухе веяло уже не жарой, а вечерней прохладой. Она накинула мастерку на плечи и снова взяла телефон в руки: виртуальные часы показывали без четверти семь. Роза встала на ноги, чтобы немного пройтись, и, разглядывая деревья поблизости, неожиданно заметила на стволе одного из них что-то круглое и чёрное, свисающее на двух верёвках. Она так и ахнула. – Гляди! – Куда? – не понял он. – Вон там, между двумя тополями. Да вон же! Роза мягко развернула его голову в нужную сторону: от касания её пальцев к его шее то самое приятное чувство, не покидавшее Николая весь последний час, растеклось из груди по всему телу, ударив в голову словно лёгким электрическим зарядом. – Смотри, это же вывеска СТО! Должно быть, тут недалеко. Может, я схожу к ним за помощью? – Помощь бы сейчас действительно не помешала… – признал он, – Но ты точно не заблудишься? – Да вряд ли, здесь не такие уж и дебри. Если что-то случится, позвоню. Какой у тебя номер? Николай продиктовал ей свой номер телефона, и Роза, сделав ему прозвон, энергичным шагом направилась в сторону вывески. – Скоро вернусь. Ты только далеко не уходи. – Да куда я отсюда денусь, – иронично отозвался Николай, поведя плечами. Когда Роза совсем скрылась из виду, он от нечего делать ещё раз осмотрел колесо – проколото окончательно и бесповоротно. Повезло ещё, что казус произошёл неподалёку от города, да ещё и в месте, где ловит мобильная связь, а иначе ждать подмоги пришлось бы долго. Николай подумал о том, сколько времени Роза, должно быть, провела на трассе в одиночестве прежде, чем он её встретил. Его взгляд упал на оставленный ею букет цветов, покоившийся на заднем сидении и успевший подвять за время пути. Не до конца понимая, зачем, Николай отделил от букета один цветок и положил во внутренний карман куртки. Что он с ним собирался делать, Николай и сам не знал: может, засушит для какого-нибудь гербария, хотя гербарий в последний раз он делал в пятом классе для урока биологии. Он походил взад-вперёд вокруг байка, полистал входящие сообщения, занёс Розу в список контактов и нещадно побил батарейку в судоку на телефоне – роскошь, непозволительная для кого-то, кто застрял на трассе с проколотым колесом. Мимо дороги то и дело проносились автомобили; водитель одной машины даже остановился и спросил, не требуется ли помощь. Николай отказался, поблагодарив того за беспокойство, и мужчина, кивнув своей супруге, уехал. Со времени ухода Розы прошло минут сорок: либо эта СТО оказалось не так близко, как они предполагали, либо Роза всё-таки умудрилась заплутать. В какой-то момент, покачиваясь и пыхтя, как заядлый курильщик, из-за поворота вынырнул допотопный рейсовый автобус, пассажиры которого с любопытством оглядели Николая и его байк из своих окон. Когда автобус уехал, оставив после себя облако дыма, Николаю представилось, как где-то впереди бредущая по дороге Роза замечает этот автобус и, делая жест рукой, останавливает его, запрыгивает внутрь и как ни в чём не бывало добирается до города, в то время как он со своим байком так и стоит здесь, как идиот. Мысль была глупая и совершенно безосновательная, и всё же, ввиду долгого отсутствия Розы, он практически начал в неё верить. Когда Николай, почти сдавшись, думал всё-таки набирать номер Розы (а может, и Евгения), на дороге наконец показался миниатюрный эвакуатор. Эвакуатор остановился возле мотоцикла, и из его кабинки вышли Роза, приветственно помахавшая ему рукой, и водитель, высокий рыжий мужчина с загорелыми крепкими руками. – Сущие пустяки, – поздоровавшись, сказал он Николаю, когда они вдвоём закатывали мотоцикл на платформу, – Тут такие происшествия чуть ли не каждый день случаются. Ваша девушка мне обо всём рассказала. Сейчас доедем до СТО и мигом поставим ваш байк на колёса. Смутившись, Николай хотел было уточнить, что они с Розой не встречаются, но выдал лишь неуверенное «Мы не…» и перевёл взгляд на Розу: та тоже как-то притихла и потупилась, сосредоточенно рассматривая землю под ногами. Водитель, впрочем, и так всё понял и извинился, понимающе покивав головой. Когда они взобрались на мотоцикл, Роза спросила, может ли пока посидеть на переднем сидении – Николай не возражал и уступил ей своё место, вполоборота сев позади неё. Пока они ехали, он наблюдал, как Роза ласково прижимала ладони к рулю мотоцикла, с каким-то ребяческим восторгом поворачивая руль из стороны в сторону. Засмотревшись, он и не заметил, как они добрались до станции шиномонтажа, где на них, приветственно виляя хвостом, беззлобно залаяла старая лохматая собака. – Ну, вот и приехали, – весело произнёс водитель из кабины. Спустив мотоцикл, они в два счёта заменили колесо на новое. За услуги эвакуатора мужчина брать деньги наотрез отказался, – только отмахнулся, мол, тут и ехать-то было пару километров, не больше. Николай крепко пожал ему руку и уже собирался уезжать, когда Роза, во время замены колеса не сводившая глаз с придорожной кафешки, предложила зайти туда перекусить. Николай был не против, тем более, что он с утра ничего не ел. Оставив байк у рядов целых и не очень автомобилей, они с Розой зашли в кафе, где заказали картошку, салаты и чай с лимоном, который им принесли в крошечных пластмассовых стаканчиках. Роза хотела взять ещё суфле, но из всего сладкого в наличии был только дорогущий грильяж, так что от десерта пришлось отказаться. – А всё-таки здорово прокатились, – подытожила Роза, через окошко глядя, как на ещё светлом небе постепенно начинают загораться первые звёзды, – Хотя я уже думала, нам с тобой вместе придётся встречать рассвет. Эти «нам», «с тобой» и «вместе» пулемётной очередью прошлись по его слуху, задев, судя по всему, и нервную систему, потому что он – совершенно невпопад – выпалил: – Тоже нужно. Ты представь: он придёт, а никого нет. Роза рассмеялась: ну вот, вроде и шутка вышла не смешная, а она смеётся, да ещё так звонко. Насмеявшись, она притихла и кокетливо посмотрела на него. – Коль?.. – позвала она немного заискивающе, как делают дети, когда им что-то нужно. Звук его имени из её уст завершил череду выстрелов, – он заранее знал, что согласится на всё, о чём она его сейчас не попросит. – Я тут подумала… Может, ты смог бы меня прямо до дома довезти? А то время позднее, я устала, да и тратиться на такси не хочется… – Да без проблем. – он собрался с духом, – Но только при одном условии. Она испытующе-весело посмотрела на него. – В городе движение куда более оживлённое. Так что держаться придётся крепче. – последние слова он произнёс совсем на выдохе. Роза довольно и хитро сощурилась. – Ну разумеется. Прижмусь так, что до самого дома не отцепишься.