-----
Сквозь глубокую многовековую тьму к давно отвыкшим от солнечного света зрачкам спокойно и ненавязчиво проникли слабые, мерцающие тёплым светом блики. Застоявшийся воздух в лёгких зашевелился, его не спеша принялся прогонять новый, чистый и полный жизненной энергии. Тёплое одеяло приподнялось вместе с грудной клеткой от долгожданного за многие годы глубокого вдоха.Стук.
Тело золотоволосого юноши рефлекторно вздрогнуло от первого неожиданного чёткого звука, а нервные окончания стали знакомо пощипывать в казавшихся ранее окаменевшими кончиках пальцев. Сердце забилось сильнее в кратковременном волнении от маленького испуга, начав активнее перегонять кровь. Теперь, когда алая жидкость быстрее потекла по венам и артериям, жизнь точно вступила в свои права в спавшем долгое время теле. Пушистые светлые ресницы дрогнули от еле заметного движения век. Всё ещё налитые свинцом, они не торопились открываться, но и юноша не собирался оставлять попыток выбраться из звериных когтей слабости. — Мх… — сорвалось тихое усталое мычание с потрескавшихся персиковых губ, когда из-под опущенных ресниц словно солнце из-за облаков медленно показались налитые золотом радужки… Они застыли в одной точке в ожидании, пока сознание полностью прояснится от сна. Золотоволосый мальчик пару раз моргнул, пытаясь согнать сонливость и пелену с глаз, а после уставился на что-то высокое и размытое перед собой. Решив надолго не задерживаться на неинтересном бесформенном пятне, Эфир позволил своему взгляду перетечь из одного тёмного угла окружения в другой. Неспешное путешествие замыленными глазами по незнакомому пространству привело к переливающемуся разными яркими цветами какому-то тёплому источнику света. В сонном ожидании момента, когда глаза привыкнут к освещению, в нос незаметно закралась смесь запахов: некоторые словно бы от топки дров, другие напоминали собой старые книги. А ещё в воздухе было что-то химическое… И снова стук, как будто бы по тонкому стеклу. И ещё один. Мальчик сразу же развернулся лицом в сторону звука, пытаясь найти наконец проясневшим взглядом источник шума. Это оказалась маленькая бежевая птичка, что стучала крыльями по стеклу окна, когда прыгала на залитом светом подоконнике, уставленном пустыми цветочными горшками. Почему-то её вид с небольшим изогнутым хохолком показался знакомым. «Я-я… вроде бы уже видел целые с-стаи этих птиц, когда…» перед глазами резко пронеслись вспыхнувшие в памяти яркими кровавыми красками воспоминания из одного охваченного огнём и смертью места «Каэ… Каэнри’ах… Люмин!» Сознание наконец-то вернулось в полной мере. Взволнованно дыша, юноша попытался подняться, но тело плохо слушалось. Когда целые три отчаянные попытки встать ушли в молоко, он всё-таки сдался и позволил своей спине вновь упасть на белые простыни. «Г-где я, кстати?..» возник логичный вопрос при виде небольшого совершенно незнакомого помещения, уставленного старыми книжными шкафами и полностью залитого тёплой тенью от узорчатых коричневых штор, висевших на том же самом окне, между которыми пробивался единственный тонкий лучик света полуденного солнца в комнату. Мальчик сжал губы в тонкую линию и внимательно пробежался округлившимися от волнения глазами по окружению в поисках сестры или хотя бы её вещей, но его ждало лишь разочарование. — Л-Люмин! — позвал охрипшим голосом тот, не теряя надежды, что сестра была рядом и что это она позаботилась о нём здесь: уложила в постель, сняла доспехи и переодела в более удобную одежду… За дверью прямо напротив кровати, разрисованной словно бы детскими руками, послышались торопливые мелкие шаги по скрипучим половицам. Сердце в груди ускоренно забилось от надежды и страха неизвестности одновременно, когда металлическая изогнутая ручка наклонилась. Зрачки полностью устремились на возникшую щель за дверью, буквально испепеляя её взглядом в желании узнать кто же за ней будет. В проходе мелькнул словно огонёк чей-то маленький силуэт. Когда он приостановился да прояснился, Эфир обнаружил, что на него смотрят большие детские глаза цвета спелого яблока. Ребёнок тут же замер на месте, переняв удивлённое выражение лица блондина в образовавшейся тишине. Это была девочка с пепельными волосами, собранными в два маленьких хвостика. Её причудливые эльфийские ушки шевельнулись, когда она несколько раз задумчиво моргнула, а после её щёчки, губы и большие круглые глаза начали стремительно расплываться в настолько радостной улыбке, какую Эфир уже и не помнил когда в последний раз вообще хотя бы у кого-то видел. Жаль, что он не мог разделить счастье от встречи. Девочка резко отвернулась и громко крикнула куда-то за дверь на незнакомом языке: — Братик Альбедо! Братик Альбедо! Там мальчик проснулся!-----
Теперь в комнате за потёртым письменным столом у кровати сидел ещё один незнакомый человек. Видимо, это тот самый Альбедо, которого звала девочка, — парень со светло-голубыми глазами, белокурыми волосами и очень аккуратными чертами лица, ещё ни разу не выходившими за рамки спокойствия. Его изящная рука быстро выводила, кажется, немного знакомые символы в тонкой записной книжке, а холодный взгляд равномерно перетекал от одного написанного слова к следующему. «К-как-то неловко… Почему он что-то пишет в такой момент?» ситуация выглядела совершенно не располагающей к подобного рода деятельности, ведь в его кровати, казалось бы, лежал такой же незнакомый ему человек при странных обстоятельствах. Этот парень непохож на врача в привычном понимании: на нём надеты тёмно-синяя рубашка, шорты и высокие сапоги, заканчивавшиеся на начале бедра. Помещение тоже было скорее обычной жилой комнатой… Или в этом мире врачи не носят белые халаты? Если Альбедо создавал впечатление замершей бледной фарфоровой куклы, у которой двигались только перьевая ручка между тонких пальцев и голубые радужки под выразительно опущенными тёмными ресницами, то маленькая девочка казалась полной его противоположностью. Её энтузиазм и энергия переполняли эту тесную для троих человек комнату. Она не могла усидеть спокойно ни минутки, ведь перед ней был настоящий диковинный зверь, который долгое время пребывал «во сне» и даже не умел говорить на её родном языке. Альбедо сразу же прекратил попытки что-либо объяснить и выяснить, стоило только Эфиру раскрыть рот да произнести что-то невнятное, а вот ребёнка это нисколько не останавливало: слова лились и лились из маленьких губ, явно адресованные ничего не понимающему юноше. Девчушка постоянно вглядывалась в его растерянное лицо своими двумя ярко-красными счастливыми глазами, улыбалась и что-то увлечённо рассказывала, периодически указывая пальчиком на залитое солнцем окно. Она даже уже успела поиграть с длинными золотыми волосами незнакомца, разбросанными по одеялу и подушке, на что Альбедо неодобрительным, но спокойным голосом что-то произнёс, что заставило малышку грустно опустить голову и убрать ручки от чужих ярких локонов. Эфир бесшумно вздохнул, наклонился, чтобы поймать её взгляд, и мягко улыбнулся, дав понять, что всё в порядке. Неожиданно послышался вздох за письменным столом, хлопок закрывшейся записной книжки и неразборчивое бормотание, звучавшее как «В этот день с хрупкого цветка надежды сорвался первый лепесток.
-----
— Кто-нибудь приходил? — прокручивая в руках вытянутую колбу с прозрачной жидкостью и рассматривая выпавший в ней осадок, отстранённо спросил Альбедо у прибывшего почётного гостя, коим являлся статный капитан кавалерии Ордо Фавониус, решивший навестить главного алхимика города без коня как такового. — Если бы… Департамент по делам граждан из Ли Юэ неделю назад прислал обновлённый список пропавших без вести, но в нём не было никого и близко похожего. — зачесав пятернёй иссиня-чёрную чёлку к затылку, со вздохом ответил Кэйа, — Разве что один из стариков Беннета заглядывал и вновь предлагал свою помощь присмотреть за мальчиком, когда он выйдет из комы. Поражаюсь самоотверженности этих людей: на старости годов желать растить ещё одного юнца… Мужчина кратко усмехнулся и прошёл из прихожей в гостиную, которой больше бы подошло название «лабораторная». Рабочих столов, уставленных разными склянками, колбами и нагревателями в комнате было с лишком, чего не скажешь о диванах. — Всё никак не могу привыкнуть к вашим низким потолкам… — чуть не зацепив головой деревянную балку на пути, пробормотал капитан. — Это ты слишком высокий для этих потолков, не хвастайся. — Альбедо не считал нужным отвлечься на гостя или хотя бы взглянуть на него, потому продолжил свою работу, взяв в руку переданный помощницей инструмент, — Лучше скажи, не видел ли ты похожего на Эфира человека? Кажется у него всё же есть родственница, и, вероятно, она его близнец. Сахароза, покажи пожалуйста Кэйе портрет. — Д-да, я уже, господин Альбедо, в-вот! — робко подошедшая девушка в круглых очочках протянула планшет с закреплённым на нём листком в руки капитана, — Господин Альбедо перерисовал рисунок Эфира, эту девушку зовут Люмин, е-если мы правильно поняли… Мужчина задумчиво промычал, пробежавшись взглядом по аккуратным линиям, формирующим единый необычный образ для этих мест. — Одежда весьма экзотичная. Человека такой внешности трудно не заметить… — тяжело вздохнув, он вернул планшет Сахарозе. Все замолчали. Информации было слишком мало, но уже имеющаяся давала понять, что девушку найти будет совсем не просто. В Мондштадте её бы давно заметили, а в Ли Юэ в списках пропавших не было досье, похожего на дело Люмин или Эфира, что наталкивало присутствующих на выводы разной степени ужасности. — Какой вторичный пол девушки? — спросил Кэйа, сложив на груди руки. Хотелось отсеять хотя бы на первое время некоторые менее вероятные варианты мест для поисков. — Хм… Так как первичный пол у Эфира с Люмин различен, то они разнояйцевые близнецы или, как говорят в народе, двойняшки. — начал разбирать вслух всю имеющуюся информацию Альбедо, чем вызвал невольный вечерний зевок у Кэйи, — На основе этого можно сделать вывод, что их вторичный пол может как отличаться, так и совпадать. По этим правилам я не имею права выдавать за объективность какой-то конкретный вариант. И помимо прочего, тело Эфира… показало некоторые несвойственные коме результаты. — Несвойственные результаты? — заинтересовался вновь капитан, наклонившись поближе к двум алхимикам. — Я не могу оглашать их посторонним. — отрезал Альбедо. — Ну вот, на самом интересном, Альбедо… — растянул обречённую улыбку капитан и откинулся на скрипнувшую спинку дивана, — Зачем тогда было вообще упоминать это… — Чтобы немного поддразнить главного интригана Мондштадта, — сняв с себя защитные очки, мимолётно ухмыльнулся алхимик, — Попьёшь с нами чай? — Я бы не отказался от чего-нибудь покрепче, но чай тоже сойдёт.-----
Множественные голоса за дверью стихли, когда их обладатели, видимо, ушли в более дальнюю комнату, лишив беспокойного юношу хоть какого-то отвлечения. Альбедо ранее дал успокоительное, судя по тому, как быстро разморило разум, а после стало клонить в сон, но… Он оказался хрупким и чутким. Проснуться заставили не незнакомые голоса, а скорее какой-то странный сильный запах. Видимо, один из гостей вылил на себя много духов. Этот запах пропитал, казалось, всю маленькую комнату с таким же маленьким окном, которое не смогло бы даже толком проветрить пространство, но Эфир хотел попробовать дать этой идее шанс, иначе он здесь просто задохнётся. Кое-как поднявшись, мальчишка побрёл по темноте вперёд, на слабый лунный свет. Пальцами жадно впился в оконную ручку от предвкушения глотка свежего воздуха, а лицом уже потянулся вперёд навстречу ночному ветерку, но… Вместе с прохладой ветра, на мальчишку набросился шквал из переплетения разнообразных резких ароматов. Они заползали в лёгкие и выталкивали из них кислород, проникали в поры, дурманили разум… «Что… что с этим миром не так?!» зажмурившись и заслонив ладонью свой бедный нос, Эфир быстро захлопнул окно. — Ха… Кха… Отдышавшись в зажатую у лица руку, он вновь выглянул наружу, но уже через закрытую створку. «Ч-что за чертовщина?..» Люди уже давно разошлись по домам, судя по пустым улочкам, но запахи их духов словно просто зависли в воздухе. «Горожане вообще ничего не чувствуют или привыкли к этому?!» Зрение неожиданно начало плыть по углам, а горизонт шататься из стороны в сторону, вынудив раздосадованного юношу вернуться в кровать. Мысли неумолимо превращались в непонятную бессвязную кашу, но на одной всё-таки удалось кое-как сконцентрироваться: «М-может… Это не люди… странные, а со мной что-то… не то?» Одеколон гостя пробивался среди всей той несущей необъяснимую тревогу смеси из окна. В нём даже различимы были некоторые нотки, например, явное присутствие чего-то мятного… Запахи с улицы же смешаны до неузнаваемости, они несли в себе лишь вспыхивавшие то тут, то там отголоски чужих эмоций. «Или это я брежу…» К кружащейся голове прибавился тот же самый утренний болезненный приступ в животе. Внутренности словно бы переворачивались под рёбрами, а боль горящими спазмами разносилась по всему подрагивающему от них телу. «Н-нужно как-то заснуть обратно, я должен восстановить силы, чтобы завтра было возможно выйти на улицу. Я д-должен найти Люмин…» Юноша спрятался кончиком носа поглубже в мягкое одеяло от назойливых запахов этого мира и зажмурился, чтобы также поскорее убежать от боли в мир снов.-----
В небольшой уютной кухне уже разливали горячий золотистый напиток по узорчатым чашкам. В одну из них случайно попал небольшой зелёный листочек, который Кэйа неспеша подловил кончиком ложки и вытащил на блюдце. — О-ой! Простите… — пролепетала извинения Сахароза, держа дрожащими руками чайник. — Всё в порядке, Сахароза, за такое не нужно извиняться, это всего лишь чайный лист. — посмеиваясь, с улыбкой заверил её капитан, чем вызвал лишь ещё большее смущение у бедной омеги. Та тихо села, поджав звериные ушки к голове, и неуклюже потянулась ложечкой в дрожащей руке к сахарнице, чтобы робко подцепить себе второй кубик. Альбедо же, в отличие от Сахарозы, совершенно ничего не смущало, когда он клал в и без того небольшую чашку уже пятый. Кэйа считал для себя достаточным одного. — Ты будешь торт? — поинтересовался Альбедо у гостя. — Нет, спасибо, не на ночь глядя. Я предпочитаю беречь фигуру. — отказался тот, кинув своим одним глазом сомнение в сторону такого ужасно приторного лакомства. — Тогда, пожалуй, я заберу твою порцию. — голубоглазый как ни в чём не бывало уже пододвинул к себе блюдце с последним куском. Удивление капитана открыто читалось на его лице. От одной мысли о том самом неадекватном количестве сахара, который положил себе в кружку гамма, становилось дурно, а он ещё и торт собрался есть… Кэйа конечно помнил, что главному алхимику города требуется подпитка для умственной деятельности, но чтобы настолько… Мужчина предпочёл промолчать и запить удивление своим практически чистым напитком, вкус которого не перебит сахаром. На противоположной стороне круглого стола Альбедо кинул равнодушный взгляд со вздёрнутыми вверх бровями, так и говорящий: «Какие-то проблемы?» Кэйа предпочёл оставить это без комментариев. — По поводу поисков той девушки… — решил перевести молчаливую, но всё ещё висевшую в воздухе тему тот, — Если ты не против, я бы хотел забрать рисунок на день и отдать нашему мастеру по печатной графике. — Ох, объявления — это хорошая идея! — воодушевилась Сахароза. — Но всё ещё недостаточная… — заметил Альбедо, задумавшись. Но конечно же Кэйа только этим бы решением не ограничился, иначе бы он не занимал такой высокий пост, потому голубые глаза обратно устремились на собеседника, ожидая продолжения. — Конечно, это лишь вспомогательная мера. Завтра я займусь формированием поисковой группы. Правда я совершенно не знаю, на что мы вообще можем рассчитывать. Эфир пробыл в коме четыре месяца… — альфа рефлекторно потянулся пальцами к переносице в желании смять на ней кожу от наплыва не очень хороших мыслей, — Боюсь, что я не могу дать здесь какие-либо обещания… Мужчина вздохнул. Его извечная улыбка немного покосилась. — Д-давайте не будем о плохом… Мы сделаем всё, что в наших силах! — попыталась приободрить девушка, — Т-тем более… Эфир очнулся от комы, а э-это просто замечательный результат! — И то верно… — кончики губ капитана вновь приподнялись в улыбке, — Кстати, Альбедо, — обратился тот к притихшему юноше, — Как ни посмотри, а твои глаза прямо-таки сияют влечением. Случай с Эфиром наконец-то привнёс живости в твоё исследовательское дело? — капитан ухмыльнулся и сделал ещё один глоток чая. — Пожалуй, не буду отрицать очевидного… — со вздохом, но Альбедо принял подмеченное, — Ситуация действительно в своём роде уникальна и располагает к кропотливому и более глубокому анализу, но я вынужден приостановить это, пока Эфир не научится понимать нашу речь. Аккуратно отпив всё ещё горячего чая, алхимик продолжил: — Только когда он даст своё чёткое согласие на понятные ему условия — я смогу продолжить изучение.-----
Только начало светать — глаза Эфира сразу же распахнулись. Сон всю ночь был беспокойным и хрупким… Предвкушение выхода наружу тревожило, не давали толком отдохнуть и постоянные размышления между пробуждениями, полные сомнений и страхов. Благо немного сил всё же поднакопилось. Усевшись на полу перед зеркалом, мальчишка конкретно озадачился: что он должен был делать со своими волосами?.. Сестра всегда сама собирала их, ведь ей очень нравилось подолгу сидеть и аккуратно расчёсывать эти длинные золотистые пряди, перебирая их и формируя в причёску на свой вкус. Но самой излюбленной у Люмин была обычная длинная коса. Руки юноши дрогнули от разгоревшегося волнения. «К-как это делать? Ничерта не помню… Ещё и расчёски нет поблизости. Не буду же я рыскать по чужому дому…» Вздохнув, он принялся работать с тем, что есть. Пальцы кое-как разделили волосы на три части, а дальше… Дело шло не очень. Методом проб и ошибок, через мучительные десятки минут коса всё-таки получилась: кривая, косая, с вылезшими наружу некоторыми прядками, но получилась. — Фух… — близнец выдохнул с облегчением. Мышцы рук даже успели немного разболеться от проведённого на весу такого количества времени с непривычки. Эта небольшая победа, пусть даже в таком обыденном деле, как собирание волос в некое подобие причёски, принесла свою ложку воодушевления в начало дня. Как маленький удачный ритуал перед важным действием. — Ой, а чем закрепить?! — «Сижу с косой в руке и радуюсь как дурак.» Мальчишка быстренько принялся окидывать комнату взглядом в поисках чего-нибудь подходящего. На глаза попался лежавший на столе тот самый вчерашний свёрток, что принесла Кли. «Точно! А вдруг там есть заколка, что мне одолжила Люмин?» Юноша подскочил с пола к столу и принялся искать. Когда все самые крупные вещи были выложены — на дне сверкнула та самая искомая вещь, украшенная двумя нежными бело-золотыми перьями. «Эти люди… Альбедо, Кли, Сахароза… Они так добры ко мне. Позаботились и обо мне, и о моих вещах. Доспехи даже сверкают как новые.» В сердце тихо расцвело какое-то тёплое чувство при взгляде на аккуратно сложенную одежду.«Не хочу быть им обузой…»
Стиснув зубы, Эфир принялся переодеваться.-----
Эфир тихонько вышел из комнаты, заправив напоследок постель и сложив аккуратно в её центре использованную одежду, в которую юношу добродушно одел хозяин дома, и почти на носочках пошёл по небольшому коридору с щекотливым волнением в груди из-за опасения кого-нибудь разбудить. От представшего множества разных дверей этого дома разбегались глаза. «И какая из них ведёт наружу?..» — назрел логичный вопрос. Каждую украшал бледноватый детский рисунок. Видимо тот, что был нарисован в комнате, относительно свеж: его линии играли яркими красками, а местами даже проглядывались забившиеся в щели дерева свежие горстки крошек от самих разноцветных мелков. «Кли разрисовала ту дверь для меня?..» задумался на мгновение Эфир, пока в глаза не бросилось изображение поля и маленьких домиков с ветряными мельницами. Этот рисунок больше всех подходил под описание улицы, потому долго не раздумывая, юноша направился к двери с ним. Как бы Эфир не старался ступать тише и незаметнее — старые половицы всё равно скрипели от каблуков его сапог. И как назло, на последний неприятный скрип раздалось чьё-то сонное бормотание. — Эфир?.. «Альбедо…» резюмировал блондин. По спине побежал пот. В голове сразу же всплыли вопросы «Что теперь делать?» и «Как ему объясниться с нашими-то разными языками?» Эфир медленно развернулся и смущённо уставился в пол. Пойман словно подросток родителями за ночным побегом из дома, ничего не скажешь. Взгляд Альбедо молчаливо замер на такой же застывшей в проходе словно бы золотой фигуре. Под тёплыми лучами рассветного солнца и в своей родной одежде со сверкающим нагрудником… Эфир выглядел подобно ангелу. Боевому ангелу. Альбедо был готов поспорить, что у мальчика должны быть где-то за спиной сокрыты крылья. Помятая газета, что ранее закрывала лицо спавшего алхимика от утреннего назойливого солнца, оказалась откинута куда-то на пол. Опустив ноги с подлокотника дивана, Альбедо коротко зевнул, после чего неспешно поднялся и пошёл в направлении избегавшего зрительного контакта блондина. — Ты хочешь-----
В сей бескрайний мир доброта Альбедо не дала уйти с пустыми руками. Видимо, он понял бедственное положение другого юноши, у которого из личных вещей было абсолютное ничего кроме того, что на нём самом надето. Всё остальное просто-напросто исчезло после столкновения с Неизвестным богом… Благодарно прижав к груди свёрток с тёплой едой и перехватив поудобнее подаренный для самозащиты небольшой клинок, Эфир отправился к указанному на карте месту, которую, к слову, также вручил Альбедо. Если они друг друга правильно поняли, то метка должна означать область, где люди вообще нашли лежавшего без сознания странника. Из-за языкового барьера он мог лишь надеяться, что идёт в верное место. Однако сомнения заволакивали голову словно тучи. «Сколько времени прошло с того момента, когда меня принесли в дом Альбедо?.. И как быстро вообще обнаружили?..» Фыркнув от невозможности раздобыть ответы, Эфир уставился на дорогу перед собой. Солнце висело в небе уже достаточно высоко, но горожане, по-видимому, всё ещё спали. «Оно и лучше.» На улице хотя бы свободнее дышалось, чем вчерашним вечером, хотя местами фантомные запахи всё ещё витали в воздухе вместе с семенами цветов, похожих на одуванчик. Эфир благодарил пустоту переулков ещё и за возможность спокойно их разглядеть: городские стены и алые крыши светились в нежных утренних лучах, а оставшиеся позади огромные мельницы отбрасывали на вымощенные плиткой тротуары длинные текучие тени. Мальчик развернулся и продолжил идти спиной вперёд, желая получше разглядеть эти удивительные строения, но перед ним открылся совершенно великолепный вид на гораздо более величественные вещи… К самому небу тянулись стройные острые башни собора, что пропускал солнечный свет сквозь свои грандиозные витражные окна и отбрасывал ими яркие краски на всё окружение этого великолепия. Откуда-то со спины подул нежный ветерок, понёсший за собой семена одуванчика прямо к рукам возвышавшейся перед собором крылатой статуи. «Это… какое-то божество?» издалека разглядеть лицо оказалось почти невозможно, но взгляду удалось зацепиться за некоторые любопытные крупные детали: из-под капюшона накидки статуи свисали на узкие плечи две косички, а на груди покоился круглый символ. «Нет, это непохоже на того бога…» отмёл сразу же возникшую мысль Эфир, со вздохом развернулся и продолжил свой путь к городским вратам. «Но теперь я точно знаю, что нахожусь во всё том же Тейвате.» Когда близнецы спасались от страшного кровавого бедствия, охватившего этот мир как и когда-то их собственный, во взор летевшего за сестрой юноши попали очертания этого прекрасного города, спрятанного вдали за завесой из пламени. В груди немного потеплело от приятной мысли, что это место всё же уцелело и восстановилось.Не осталось и следа от той трагедии…
— Хррр… — ворвался в мысли юноши чужой наглый и беззаботный храп. Тихий смешок в зажатую у рта ладонь всё же вырвался, когда Эфир с лёгкостью миновал раскиданные на проходе городских врат ноги заснувшей в причудливых позах на земле стражи. «Неужели у вас теперь так спокойно в мире, что вы позволяете себе спать на столь важном посту?..» несмотря на доставленное этой картиной веселье, всё же задался вопросом юноша. Представший пред глазами пейзаж за стенами города сам натолкнул на ответ: раскинувшиеся повсюду бескрайние зелёные равнины и далёкие утёсы лежали как на ладони. Нежный ветерок колыхал старую траву, словно пробуждая ото сна, а под ней уже прятались новые росточки. «Здесь сейчас… весна?» местами на горизонте виднелись всё ещё голые верхушки деревьев, особенно ближе к подножию заснеженной горы на горизонте. Среди зелени скромно танцевали на ветру маленькие белёсые лепестки первых цветов. Вот только одуванчиками нигде даже и не пахло. Откуда их принёс ветер? «Магия, да и только.» Чем дольше юноша шёл — тем больше замечал странные неказистые строения, что никак не вписывались в общий вид города или близлежащих деревень, которые посчастливилось встретить на своём пути. Полуразрушенные, с причудливыми символами, криво сделанные… Ещё и раскиданы по труднопроходимым удалённым от человеческой цивилизации местам. На ум Эфиру приходило лишь сравнение с детскими постройками на подобии шалашей или домиков на деревьях. Но это явно не то, чем кажется… Тропинка же вскоре измельчала. Пришлось чаще сверяться с картой, дабы не сбиться с пути в лесу. И ноги уже порядком устали… Благо в воздухе спустя пару десятков минут наконец-то запахло морем из-за встречного ветра, что нёс с собой свежесть и прохладу, а издалека даже раздавался лёгкий шум прибоя за кронами деревьев. Оставалось только идти вперёд, ему навстречу.«Я почти на месте.»
С замиранием сердца мальчик вцепился пятернёй в листву кустарника, что служил стеной между небольшим лесом и побережьем, и на выдохе оттолкнул его ветви в сторону… Перед глазами раскинулся жемчужный дикий берег с шумными морскими волнами, который укрывали своими объятиями от внешнего мира две изумрудные скалы и небольшой лес. Дыхание перехватывало то ли от вида, то ли от волнения предстоящих поисков. Мерцающий на солнце песок не сохранял в себе ни единого следа и позволял своим песчинкам свободно бежать вместе с низкими порывами ветра, а у воды любой намёк даже совсем недавнего присутствия человека мгновенно исчезал от одного всплеска волны. Но море как забирает, так и выносит что-то на берег, верно? А всё, что не хочет лежать на земле — прячется в ней. Во всяком случае, так себя успокаивал золотоволосый юноша… — Хотя бы что-то, хоть какую-нибудь застёжку сапога бы найти… — прошептал тот, осматривая местность. «Хоть что-нибудь, что даст мне понять, что ты всё ещё в этом мире, со мной…» со сжатой в кулаке надеждой, Эфир принялся искать. Первые часы шли очень бодро: сначала мальчишка обошёл пару раз берег для общего понимания территории и попутно разглядывал любые неровности в песке. К счастью, никаких следов крови не было, как и вообще каких-либо следов. Даже там, где их могла бы укрыть от непогоды растительность. Зато в отвесной скале за множеством кустов и паутины мальчику удалось обнаружить неглубокую пещеру. Такую же пустую, как и это дикое побережье… К началу третьего часа уже начала подкрадываться сзади и протягивать к спине свои противные холодные руки тревожность. Шум волн больше не заглушал зарождающийся поток хаотичных жутких мыслей, а само Мондштадское море пугало своими бескрайними просторами. Не спасало ситуацию и ярко-голубое бездонное небо. В такой день, казалось бы, грех грустить. Весенние солнечные лучи согревали, но солëный ветер пронизывал до самых костей, принесëнный с далëкого морского горизонта. Всë тело продрогло и съëжилось от холода да неприятной опустошённости на сердце. Не выдержав больше нахождения на этом бесполезном берегу, Эфир увел взгляд на тянувшийся к небу над морем усеянный зеленью пик. — Стоит оглядеться с него. — сказал сам себе юноша, уже поднявшись на ноги и шмыгнув влажным то ли от холода, то ли от незаметно подступившей грусти носом. В гору шлось на удивление легко благодаря подталкивавшему в спину порывистому ветру. Шаг за шагом беспокойному взору открывались всë новые и новые просторы этого мира. Зелëные равнины тянулись до самого горизонта. Их хаотично обнимали невысокие острые пики и утёсы, разбросанные то тут, то там. Казалось, что какой-то неведомо сильный ураган однажды сдул с этого места целую гору, оставив после неë лишь многочисленные осколки. С высоты этого места и вправду можно разглядеть буквально всë: маленькие деревянные домики, множественные протоптанные лошадиными копытами дорожки, тёмно-изумрудный лес за городом, стены которого казались ранее невероятно высокими, неприступными, и многочисленные словно игрушечные мельницы. Одни крохотные человечки нерасторопно куда-то шли, а другие вспахивали землю или что-то грузили в повозки. Умиротворенный вид. Только вот в нëм не нашлось места для маленького белого цветка, что с надеждой в глазах выискивал Эфир. «Мой сон походил на вечность. Не один человеческий век увидел свой конец… Выпустили ли Люмин из заточения тогда же, когда и меня?..» оставшийся один близнец вновь и вновь задавался этим вопросом. Под беспокойный ритм сердца мальчик набрал в лёгкие побольше воздуха и выкрикнул со всех сил имя родного человека. Весенний ветер подхватил отчаянный крик и эхом разнёс по просторам Мондштадта, но… Конечно же никакого ответа не последовало. Под кронами деревьев не распустился белый цветок. Тогда мальчик закричал ещё громче и продолжительнее, несколько раз. «Было бы всё так просто…» с горькой усмешкой пронеслась колкая мысль. Золотые радужки с последней надеждой пробежались по лесному силуэту у подножия, по кромке морской воды, по многочисленным дорожкам и развилкам… С обкусанных губ сорвался обрывистый выдох. Эфир сглотнул комом вставшую в горле обиду, молча развернулся и ушёл. С каждым шагом вниз по склону усиливалось пресловутое щипание в глазах. Этот спуск от утёса к подножию казался слишком похожим на саму жизнь, неожиданно обернувшуюся таким скотским образом. — Мы обещали друг д-другу… — слова выходили с натягом, голос предательски дрожал, — но для судьбы наши обещания — пустой звук… Громко шмыгнув покрасневшим носом, мальчик замер у самого берега, бесцельно уставившись в бескрайнюю даль моря. Глаза заволок влажный блеск. Грудь широко раздувалась от обиды и попыток вернуть себе самообладание морским воздухом, но всё было тщетно. «Я даже не знаю, в этом ли она мире, и жива ли вообще…» собственные мысли заставили ноги ослабнуть и подкоситься. Мальчик сел на широкий прибрежный камень уже на грани падения и спрятал лицо за ладонями, закусив губу. Волны в этот день были совсем маленькими, их шума не хватало, чтобы заглушить громкую тревогу в сердце. На дворе стояла весна, а на душе словно бы зима, пронизывающая холодом до самых костей и медленно убивающая всю надежду на лучшее… Пальцы вдавливались в зажмуренные влажные веки, пытаясь вытереть и остановить слёзы, но становилось лишь хуже. — Соберись, с-соберись! — отчаянно потребовал от себя близнец, хлопнув ладонями по мокрым щекам. Мальчишка замыленным взглядом хаотично забегал по окружению в желании найти что-то для отвлечения внимания, но окромя валявшегося под ногами клинка, что дал Альбедо, и свёртка с бутербродами ничего примечательного поблизости не нашёл. Всхлипы на долю минуты прекратились. Дрожащие руки быстро потянулись к упаковке и принялись неуклюже разворачивать. Слёзы капали на пальцы, оставляли мокрые круглые следы на бумаге и смачивали хлеб, в который жадно впился зубами мальчишка. Тот икал и глотал откусанное почти не жуя, давился и снова заталкивал в себя еду, пытаясь подавить внутри нарастающую истерику. Сложно сказать, помогала ли она приглушить горе, но немного отвлекала точно. Проглотив последний кусочек несчастного бутерброда с рыбой вприкуску с собственными слезами, как бы жалко это не выглядело, мальчишка замолк да уставился на море, лишь изредка шмыгая влажным носом, а подрагивающим кулаком вытирая остатки слёз. В свёртке осталась ещё вторая порция, но её Эфир решил приберечь. А вдруг?.. — Т-ты всегда умудрялась прибегать вовремя, в то же мгновение, как только я заканчивал готовить нам ужин… — губы изогнулись в кривом подобии улыбки, — Я очень жду тебя «домой», сестрёнка…Надежда умирает последней.
-----
Ещё одни долгие и безрезультатные часы поисков по абсолютно пустой округе. «Нет даже никакого следа применения её силы…» Ожидания и без того были довольно низкими, но реальность била все рекорды, проламывая одно дно за другим. Солнце уже вновь близилось к горизонту. Судя по всему, сегодня так и не будет ни одной зацепки. Если Люмин здесь, в этом мире, то эта ночь станет ещё одной монеткой в копилке разлуки рождённых быть вместе. — Я лишь могу надеяться, что она не одна, и в безопасности… — прошептал сам для себя Эфир, садясь на песок для передышки. Так и не найдя хотя бы что-нибудь, не говоря уже о самом человеке, юноша подумал и решил вернуться на то же самое место, с которого начинал, дабы самому не потеряться… Вечерело достаточно стремительно, и с такой же скоростью холодало. В идеале уже стоило обустраивать место для ночлега, ведь если Люмин и днём с огнём было не сыскать, то что уж говорить о ночи. Силы также оказались, на удивление, не бесконечными. Кожа под грязными от земли и песка перчатками к концу дня вся перепотела, начала зудеть и щипаться. Видимо, даже они не спасли и где-то натерли от постоянного лазанья среди бурелома и камней. Подаренный Альбедо меч тоже выглядел после сегодняшнего дня не самым лучшим образом. Использовать его приходилось частенько: он служил отличной опорой и помогал расчищать непроходимые заросли. Эфир хотел было уже начать вести счёт, сколько раз он мысленно поблагодарил Альбедо во время блуждания по лесу за такой полезный клинок. И также хотелось сказать «спасибо» именно лично, не в своём воображении, но языковой барьер ужасно выматывал. Неожиданно где-то сбоку послышался всплеск. «Рыба?» пронеслась единственная мысль. Юноша медленно поднялся на ватных от усталости ногах и подбрёл к воде. Пробивавшиеся из-за туч лучи закатного солнца окрашивали волны в персиковый цвет, а под ними среди разноцветных ракушек и вправду резвились рыбёшки. Только вот… для их размера всплеск казался неоправданно громким. — А? Что это… — с прищуром задался вопросом юноша, заприметив что-то белёсое в морской воде. Волны не давали этой странной вещи прибиться к берегу, она лишь всё больше и больше погружалась под воду. В груди расцвела надежда и вместе с тем опасение, что это мог быть лоскут от платья Люмин. Быстро скинув с ног сапоги и мешавшую накидку с плеч, Эфир бросился в воду. Страх упустить такую серьёзную находку заставлял плыть как можно быстрее, но даже этого оказалось недостаточно — «нечто» уже скрылось на дне. Набрав в лёгкие побольше воздуха, мальчишка сразу же нырнул. Толща воды, поднятый волнами со дна песок и мелькающие перед глазами стайки испуганных рыб — всё мешало разглядеть ушедший на дно предмет. Однако понемногу он всё-таки начал проясняться. И в момент наилучшей видимости Эфир чуть не растерял весь воздух от шока.Ребёнок…
Это был ребёнок! Нельзя было терять больше ни секунды. Вдруг он ещё жив? Для Эфира в памяти всё смазалось в единое: как он быстрыми рывками двигается ко дну, тянется, хватает и выталкивает наверх… С резким вдохом и крохотным человечком в руке, мальчишка вырвался из толщи воды, а после на боку кое-как стал грести к берегу. В голове не укладывалось, как здесь мог оказаться ребёнок, к тому же один. Ещё в руках девочка подала признаки жизни, начав кашлять, а значит в воду угодила совсем недавно… Но как она могла прошмыгнуть незамеченной? Выбравшись на долгожданный берег, Эфир сразу же уложил дитё на песок и принялся осматривать: это была маленькая девочка, одетая в причудливый белый костюм. Она пыталась откашляться, но у неё это получалось с трудом из-за полусознательного состояния. Эфир бы соврал, если бы сказал, что не волновался. Было даже страшно трогать малышку лишний раз. «К-как мне ей помочь?!» кричали наперебой одинаковые мысли в голове. Малышка тем временем перевернулась на бок и поджала ножки к себе в очередном приступе. Тогда Эфир плюнул на всё и решил действовать как подсказывала интуиция: он наклонил девочку и легонько похлопал ей пару раз по спине. Благо это действительно помогло: вода не заставила себя долго ждать и полилась из раскрытого в приступе кашля рта и маленького носа. — У-угх… — прозвучало что-то неразборчивое и хриплое. — Ты в порядке?! — вырвалось на родном языке по привычке, когда Эфир пытался растрясти малютку. — П-Паймон… в порядке…