Кляксы

Господи, Питер, когда ты спал крайний раз? Сколько же ссадин, царапин и тени в твоём лице, будто бы кто насадил разноцветных клякс, синих и красных, да как же ты, мальчик, цел? Кто же сцелует всю боль с твоих рваных губ, кто снимет тяжесть с тебя и разделит вес неба, потерь, наплюет, что его убьют, только бы в пекло ты самое вновь не лез? Кажешься вечным, не скажешь, что так устал — помощь нужна и ты рад её оказать. Слабость выказывать — сразу, считай, провал, и никому о ней точно не нужно знать. Солнце уставшее светит в твоих глазах, спрятались в лапках гусиных дорожки слёз. Если бы кто-то сумел твою суть узнать, он бы потока боли тогда не снёс. Господи, Питер, когда ты ел крайний раз? Хоть и в обтяг, твой костюм стал слегка висеть. Кто-то наставил десятки кровавых клякс, спрятавших белую нитку — паучью сеть. Кости болезненно выступили, смотри, это скелет твой проглядывает сквозь ткань? Господи, Питер, скорее слезу сотри. Вдруг кто увидит? Пожалуйста, перестань.