Вы: Доброе, а вы кто? 8:39
Попов подождал несколько секунд, но не получив ответа, выключил телефон и пошёл завтракать. Снова сухие бутерброды. Захотелось сходить в какую-то закусочную, но боль во всем теле напоминала о вчерашнем дне, отбивая всё желание двигаться. Кофе налит, бутерброды ждут своего часа на подносе, а Арсений слышит звук пришедшего уведомления. +7916870… Ну ты даёшь 8:50 Антон Шастун — твой коллега 8:50 — А-а-а, — вспомнив вчерашнюю поездку, понимающе произносит мужчина. — Точно. Он скидывает Антону скриншот вчерашнего перевода таксисту и приступает к завтраку. Вообще, скоро новые съёмки, нужно текст учить. Голубоглазый же знает себя: сейчас отложит, потом отложит, и оп — уже день съёмок. Так что плотно перекусив, — ну, или не очень — Арсений отправляется в свою комнату, где и вытаскивает из тумбочки сценарий на ближайшую серию. Учить приходится не особо много, так как реплик Арса в этой серии мало. Серия больше посвящена жизни Итана, которого играет Шастун. Кстати о нем: деньги переведены. Вышло не особо много — Арсений мог и сам оплатить, но Антон слишком джентльмен. Не зная зачем, Попов решил все-таки поблагодарить парня.Вы: Спасибо 10:02
Ответ пришел моментально. «В телефоне что ли сидит», — подумал Арсений, читая сообщение. Антон Ш: Да ладно, мы же вместе ехали) 10:02 Брюнет закатил глаза от увиденной им скобочки и отложил телефон. Как ни странно, текст не шёл. В голове Арсения всё еще был их с Антоном диалог, который, вроде как, закончен. Но не для Арса. Ему почему-то очень стало интересно, что же там с машиной Антона, и забрал ли он её. Руки сами тянутся в гаджету.Вы: Кстати, что с машиной? 10:06
Он держал телефон перед собой, не собираясь убирать. Потом текст выучит. Ответа не было пару минут, и мужчина уже принял решение залипнуть в инстаграме, но уведомление о смс перебило все его планы. Антон Ш: А, машина. Да там короче просто аккумулятор сел, ничего серьёзного. Подзарядили и домой. 10:10Вы: Ну и хорошо, что ничего серьёзного. 10:11 Ты уже дома? 10:11
Голубоглазый отбросил от себя телефон на другой конец кровати, не понимая, какого черта написал последнее сообщение. Сердце почему-то забилось чаще, а пришедшее уведомление только подливало масло в огонь. Он просидел так, глядя на телефон, несколько секунд, а после не выдержал — интересно всё же. Антон Ш: Да, давно уже. Вот, сижу в инсте, пост пишу) 10:12 Прикинь, всем уж очень интересно, что же за новый проект, в котором я участвую. Прям так и хочется им всё рассказать, но пока не могу :( 10:12 А ты чем занят? 10:13 Антон явно был заинтересован в общении, в то время как Арсения пугало всё в нем. Ему правда интересно, дома ли парень, и какой пост он пишет. Возможно, Шаст и правда неплохой, но отходить от плана нельзя, — фотографии Иры в телефоне напоминаю обо всём. Но почему бы не пообщаться?Вы: Да текст учу 10:14 Задолбался капец 10:15
Антон Ш: Оо, текст. Мне бы тоже пора, да как-то лень =/ 10:15Вы: Боюсь, тебе надо начинать учить прямо сейчас. Тут твоих реплик дохера 10:16
Антон Ш: Черт, отстой 10:16 Ну, тогда я пошёл. Удачи! 10:16Вы: Давай. И тебе 10:17
Телефон снова отлетает куда-то в бок, а Арсений плюхается спиной на кровать, расправив руки. Странно всё это. Зачем они вообще общаются, типо, для чего? Да, они должны общаться как коллеги, но не после взаимной неприязни! Откинув подальше все свои мысли, Попов вздохнул и все таки принялся за текст. Что-что, но реплику надо вызубрить. Как таблицу умножения — чтоб уж наверняка.***
За день вся реплика Арсения была выучена, и остальные дни до съёмок он может отдыхать. Правда, что делать — непонятно. Дома скучно, гулять не особо хочется, а других вариантов особо нет. «Ну, значит досмотрю наконец тот сериал», — крутится в голове брюнета, и он правда садится за этот сериал следующим днем. Перерыв между съёмками не особо большой, — всего четыре дня — так что нужно отдохнуть как следует. Когда стрелка часов перевалила за семь вечера, сезон был досмотрен. Стало невъебически скучно, так что Арсений просто катался по кровати как сосиска. Руки и ноги немного затекли от десяти часов лежания на кровати, а голова немного болела, как и глаза. Может, стоило выбрать отдых получше, чем бездвижное пяляние в экран. Попов, помнится, даже поставил себе цель следить за эмоциями актеров и их игрой, но отключил весь свой профессионализм на третьей серии, когда сюжет унёс его в далёкие края разума и переживания за персонажей. Встать с кровати получилось не сразу: пару раз брюнет просто поднимал ноги и руки, не в силах заставить себя подняться. Но когда порог кровати был преодолен, встал вопрос: «А чё дальше-то?». Правда, Попов тупо стоит рядом с кроватью, смотрит на часы какую минуту, не понимая, какие ещё дела ему можно придумать. Пришлось просто идти на кухню и заваривать себе чай — может, так лучше думается. Телефон целый день лежал неподвижно на кухонном столе, даже не пиликая, что вызывало у Арсения только такую реакцию: — Я что, правда никому не нужен? Хотелось, чтобы кто-то прямо сейчас позвонил ему и начал рассказывать, как прошёл день. А потом настала бы неловкая пауза, которая вовсе была бы не неловкой, потому что с этим человек можно и просто помолчать. Чтобы Арс поплакался ему, говоря, что никому не нужен, и получая в ответ: «Нужен. Мне нужен». В своих размышлениях Арсений не заметил, как закипел чайник, уже начиная остывать. Стало не по себе. Чай казался не таким вкусным как раньше, даже с тремя ложками сахара и вприкуску с каким-то сухим печеньем. Просто голубоглазый — человек зависимый. Ни от сигарет, ни от алкоголя, а от людей. Ему нужны люди рядом. Кто бы что ни говорил, но он не понимает, как можно любить одиночество. Да даже если Попов устаёт, он с радостью встретит друга в гостях, предлагая остаться. Главное, чтобы не одному. Главное, чтобы не в одиночестве. Допив чай, Арсений медленно встаёт и идет мыть чашку с «фэри», вместо того, чтобы просто сполоснуть (словно она так сильно испачкалась). Он стоит у раковины, кажется, минут десять, тупо наблюдая за водой из крана, которая равномерно стекает на железную поверхность. Арс сломан. Не на шутку сломан. Ему нужна помощь, и уж точно не от его друга «Джека Дениелса». Руки начинают дрожать, а к горлу подкатывает ком. Ещё чуть-чуть и рука бы влетела прямиком в стену, пачкая обои кровью. Но отойти от всего этого Арсения заставил звонок. — Ало, — не посмотрев на имя звонившего, ответил Арс. Голова кружилась, пришлось сесть. — Арсений, будь добр, — начал довольно тихо и чётко голос парня. — Помоги мне с текстом! Крик заставил Попова немного отодвинуть руку с телефоном от уха. — Шастун, хули орешь? — узнав голос, спрашивает Арсений, будто игнорируя его последнюю фразу. — Попов, хочу и ору. Помоги же мне, о великий актёр! Арс пялится в стену так, словно это вовсе не стена, а наглые зелёные глаза Антона. Что он вообще себе возомнил? — Я занят. — Ты врёшь. На этом и замолчали. — Иди на хуй, короче. — Арсений уже хотел сбросить, как парень на другом конце заорал. — Ну постой! Пожалуйста, Арсений! Я же не прошу у тебя чего-то ужасного! — его голос был чересчур писклявым, что очень смешило Попова, поэтому он решил прислушаться. — О! Тем более, Арсений, ты просто представь, что будет, если я не смогу выучить текст? — Ну и что же? Произойдёт апокалипсис? — Попову явно смешно с этого. — Хуже. Нам придётся быть вместе на съёмках намного больше времени, чем ты планировал. Брюнет давится воздухом. Теперь очередь Антона смеяться. — Ладно, — довольно быстро соглашается мужчина. — И что же ты предлагаешь? — Удели мне час, не больше. Вместе пройдёмся по сценарию следующей серии и порепетируем. Мне так в разы легче будет учить, — Антон победно усмехается. — Давай через полчаса у кафешки. — Какой? — В которой продаются ахуенные булочки. Жаль, что ты в тот раз так до них и не дошёл. — напоследок сказал Антон, сбрасывая трубку. До Попова не сразу дошло, но подумав несколько секунд и сопоставив слова Шастуна с воспоминаниями, картинка в голове сразу привела его к тому самому кафе через дорогу. Ну что ж, Шастун, классно придумано.***
Время около восьми вечера. Москва активна как никогда: повсюду машины, люди и музыка. Казалось бы, время к ночи, но в этом городе никто словно и не спит. Антон стоит около кафешки под названием «Пряник» и ждёт одного очень злобного актёра. Нет, ну как его ещё называть, если не так? Шастун сегодня вышел не совсем по погоде, так как ветер, похоже, усиливается, а тонкая белая футболка с названием какой-то группы не особо согревает, как и чёрные джинсы, порванные на коленях. Остается лишь надеяться, что в скором времени появится Арсений, и они наконец зайдут в тёплое помещение. — О, — заметив издалека тёмную макушку, произносит парень. — Вспомнишь говно — вот и оно. Слава небесам, что Арс этого не слышит, а то драки было бы не избежать. Он неспеша подходит к длинной фигуре, рассматривая его, даже не зная с какой целью. — Ну, добрый вечер, Антон. — произносит мужчина, протягивая руку для рукопожатия. — Добрый, Арсений. — принимая рукопожатие, отвечает тот, поглядывая в сторону двери. — Не против кофе? Они заняли самый крайний столик у окна, сразу же доставая свои папки со сценарием. Девушка-официантка взяла у них заказ на два стаканчика кофе, и ушла к другим, но все-таки поглядывала на парней со стороны. Наверное, узнала. — И в чём тебе помочь? — не став терпеть тишину, спрашивает Арс, зевая. — Ну смотри, я думал, что мы и здесь сможем нормально отрепетировать, но, видишь, — Антон указал рукой на множество занятых столиков. — Тут будет уж очень неудобно говорить. Попов мигом оглядывает помещение, понимая, что парень прав. Но что от него-то хотят? — Хорошо, а что с этого? Нам придется куда-то тащиться? — Да. Тут не особо далеко. Ты, надеюсь, не боишься высоты? — спрашивает Тоха, улыбаясь, прям как лиса. Слишком коварно. Арсений ничего не отвечает, а лишь отводит взгляд. Что этот парень задумал? Он что, хочет его убить, или как? Арсений засел в телефоне, не желая продолжать бессмысленную беседу с Антоном до того момента, пока им не приносят кофе. — Спасибо, можно сразу счет? — мило улыбаясь официантке, задаёт вопрос Шастун. А после короткого ответа «конечно» и вовсе подмигивает. Арсений почему-то сморщивается, не желая наблюдать за этой картиной. Что за бред вообще, у этого мерзавца же девушка есть! Какого черта? — Милашка, не правда ли? — видимо, обращаясь к Арсению, говорит Антон. Попов снова морщится. — Как так можно, Шастун. Мне жаль твою девушку. — «и не потому, что раньше она была моей», — мысленно добавляет он. — Да ладно, это же ничего не значит. Я её очень люблю, так что не думай, что я способен на измену. Зеленоглазый был явно настроен серьезно, ведь замечание актёра его немного задело. Он не может изменить. Это его принцип. Измена — это предательство, которое нельзя простить. — Забей, погнали. — Арсений отпил горячего кофе, вставая со своего места, передавая по пути официантке три сотни, говоря, что без сдачи. Антон это прекрасно видит и запоминает. Позже обязательно отдаст. Они молча направились куда-то вперёд по улицам Москвы. Начало темнеть, так что везде горели огни. Красиво, но наскучивает. Иногда хочется туда, где за несколько километров не будет огней. Туда, где тишина будет окутывать каждый миллиметр твоего тела. Туда, где душа почувствует покой. А тут, пф, какой покой? Вокруг машины, люди и не нужно-плохие новости, которые Попов постоянно перелистывает в ленте. Так парни прошли минут десять, а после свернули во двор каких-то пятиэтажек. Шаст за это время пытался начать диалог, но после таких ответов как «да» и «нет», вовсе перестал пытаться как-то разговорить актёра. Они подошли к какому-то старому зданию, в котором Арс насчитал семь этажей, и зашли внутрь: грязные обшарпанные стены, запах старости, еле подвижные двери лифта, которые открывается с таким скрипом, что уши завять могут — короче всё, что так напоминало Арсению подростковые годы. Им пришлось зайти в этот безумно узкий лифт и подняться на последний этаж. Там первым вышел Антон, поднимаясь по лестничной клетке всё выше и выше. Когда они дошли до большой железной двери с почти что амбарным замком, Шаст достал из кармана ключи, начиная открывать проход на крышу. Дверь поддалась не с первого раза — немного заржавела. Первым на крышу ступил Шастун, да так смело, будто бывал здесь миллион раз. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, сразу же улыбаясь. Арсений последовал за ним, но просто осматриваясь. — Тут ничего не изменилось, — завороженно произнёс Антон, усаживаясь на какое-то возвышение в крыше. — Как же круто. — А где мы? — не удержавшись, всё-таки спросил брюнет. Ему безумно интересно. — Дома. У меня дома. — Шаст смотрел куда-то за горизонт такими глазами, словно это самое прекрасное, что он когда-либо видел. — Может… начнём? Неловко как-то. — Да-да, давай. Они стали проходиться по сценарию, внимательно разбирая действия. Реплика Арсения шла легко, а вот с Тохой надо было постараться. Парням даже пришлось придумывать ему разные ассоциации, чтоб тот смог легче заучить слова. Время летело незаметно, и вот Шастун уже идеально произносит свою реплику. Он прыгает, словно маленький мальчик, понимая, что это реально помогло ему. У него всегда какие-то проблемы с текстом, и, похоже, он нашёл выход из этого положения. А Арсению стало так легко на душе после этой недорепетиции, что уходить вовсе не хотелось. — Боже, Арсений, спасибо! — Антон улыбался во весь рот. — Да не за что, — Попов, почему-то, тоже не мог сдержать улыбку. Они молча стояли, улыбались и смотрели друг другу в глаза. Было так… волшебно. Сзади обоих горели огни, а где-то внизу кричали неизвестные им люди. Почему-то парням стало так тепло внутри, что хотелось подойти и обнять другого. Но каждый держал, непонятную никому, дистанцию. Первый отлип Антон: — Ну что, коллега, пошли? — негромко проговорил светловолосый, но ответа не получил. — Или ты хочешь ещё посидеть? Я, лично, не против. И сейчас внутри Арсения была явная борьба двух личностей: одна хотела остаться здесь, с Антоном, как можно дольше, а другая рвала и метала от того, что он проводит время с парнем его бывшей невесты. Попов правда не знал, как же всё-таки кончилась эта борьба, но он уже сидел рядом с Антоном на той самой выпуклости и смотрел на небо. — А ты тут раньше жил или как? — голос Арсения звучал негромко. Антон вздохнул, а взгляд его погрустнел. — Да, жил. Пока мама не заболела. Попов поворачивает голову на парня, рассматривая его неимоверно грустный профиль. Его губы, которые всегда немного приподняты с уголков, сейчас как у мумии; брови опущены к центру, а глаза потеряли тут искру. — Было очень… сложно. Мне было шестнадцать, когда я понял, что счастье в деньгах и только в них. — он горько усмехнулся. — Жизнь можно купить, прикинь? А мы вот с отцом трудились, работали за четверых, но не смогли купить жизнь маме. Так и закончилась эта прекрасная история прекрасной семьи. Честно, Арс был ошарашен. Зачем он всё это говорит ему? Кто они друг другу, чтобы так откровенничать? Но несмотря на их странные отношения, Арсению хотелось помочь. Хотелось высказать ему слова поддержки или согреть. — А почему… Отец же остался? — аккуратно спрашивает Арсений, надеясь, что имеет на это право. — Смешной ты, — тоже поворачиваюсь лицом к актёру, говорит Антон, вгрызаясь взглядом в голубые глаза. — Думаешь, многие могут пережить такое? Ну, он, конечно, пережил. Правда, не со мной, а с алкоголем. — Антон, мне жаль. — Да ладно тебе, всё же хорошо, — он попытался улыбнуться, но вышло криво. — Помню, когда папа приводил домой своих друзей, и они сильно напивались, я приходил сюда. Бывает, ночевал тут днями. Повезло же, что тётя Зина, консьержа, как-то дала мне эти ключи за помощь. Эти воспоминания Антона вводили Арсения в такое странное состояние, что аж кричать хотелось. Было неприятно от слова совсем. Что ж ему так досталось… — Вот, добухался пару лет назад. — вставая, видимо, договорил Антон. — На похороны никто не пришёл, кроме меня. А жаль, стоило тоже не приходить. Брюнет встал следом и уже хотел что-то сказать, как его прервали: — Забей, это я так, хотелось хоть кому-то рассказать. «Я первый, кому он рассказал», — осознание как камень обрушилось на голову. Взгляд немного помутнел. — Пошли, скоро дождь начнётся. Антон направился ко входу, ведя за собой Арса, который сейчас лопнет от количества различных чувств. Прийти в себя его заставила капля воды, приземлившаяся прямиком ему на лоб. — Уже, — подставляя ладонь под холодный дождь, тихо прошептал актёр, пока Антон уже выходил на лестничную клетку.