***
ДаньХэну ночью не спиться. Его мучают кошмары. Только теперь не с Блейдом. Новые кошмары еще страшнее. В них звездный экспресс отправляется с Лофу на другую планету. Без Гели. Она просыпается ровно в момент их отлета и смотрит, как в очередной раз становиться преданной, остается одна. В других версиях событий они настолько долго остались на Сянчжоу, что в один из дней, ДаньХэн был вынужден зайти за какой-то ерундой в магазин. Но он так и не вернулся на экспресс, — его убил один из долгожителей, потерявших родителей из-за ДаньФэна. Многие на Сянчжоу не верят в очищение души после реинкарнации. ДаньХэн тоже не верит. В новом цикле он не помнил ни друзей, ни Гелю, ничего. Его новая жизнь проходит в безумной строгости старейшин, чтобы ни в коем случае не допустить повторение катастрофы. Эти два сюжета снились чаще всего. Подсознание было скупо на них, зато богато на детали: иногда за смертью ДаньХэна наблюдала Геля, только очнувшаяся ото сна, иногда сама Геля убивала ДаньХэна, иногда Келус оставался с ангелом и они оба умирали от руки рандомного сянчжоуча.***
ДаньХэн не знает почему он решил, что необходимо немедленно поговорить с Гелей. Но вот он уже стоит рядом с древом амброзии. Его состояние не самое лучшее. Глаза слипаются, тело хочет спать, а сознание в панике выделяет столько адреналина, что хочется пробежать марафон, чтобы избавиться от тревожности. Диссонанс, порождённый собственным телом, заставлял чуть ли ни на потолок лезть. Живот тревожно покалывало. ДаньХэн был словно не властен над собой. Поступает необдуманно, — прийти в чешуйчатое ущелье, где можно наткутся не только на недоброжелательных видьяхар, но и на заражённых марой, и сорвать джек-пот на наемниках. Это надо постараться, чтобы иметь столько смелости. У ДаньХэна ее не было. Он впервые пошел на поводу у эмоций. Раньше такого не было. Парня это жутко пугает. Так безрассудно могла поступить лишь Март, не ДаньХэн. — Я не знаю слышишь ли ты меня, но…у нас будет ребенок. — говорить об этом вслух оказалось не так стыдно и страшно, как думалось. Парень все еще не принимал новость о беременности. Это…не то обыденное, что мозг мог бы спокойно принять. Тем более его поставили перед фактом. На вопросы, как именно он будет рожать, когда, ответа, естественно, не последовало. Как он умудрился залететь это был уже вторичный вопрос. Однако, видяхара не сомневался, что это дело рук ангела. Больше ни от кого этот ребенок не мог быть и в помине. — Я все еще немного обескуражен этой новостью. Не знаю, что должен делать. Мне так страшно. Я впервые оказался в такой ситуации, где никто ничего не знает и не откуда брать информацию. И…я скучаю. Пожалуйста, если ты слышишь, возвращайся поскорее. Ты нужна мне. Нам. В тот день ДаньХэн заснул прямо у корней дерева изобилия.***
— Баю, баю, бай. Ветер, ветер, улетай. И до самого утра; Я останусь ждать тебя.. — напевала Геля. ДаньХэн в неверии приоткрывает глаза. Сначала один, потом второй. Трет, стараясь отогнать наваждение. Все реально. Она рядом. Теплая, улыбающаяся, мягкая, живая. Удерживает его вес, пока парень полу-лежит на ее коленях. Оставшейся частью крыльев закрывает его от солнца и чужого взора. В своеобразном коконе ДаньХэн чувствует себя, как в гнезде. Уютно. С вселенским облегчением брюнет зарывается носом в чужой пояс с персиковыми цветами. Обошлось. — Тебе не…? — Спи. Тебе нужно набираться сил. — шепотом говорит девушка. ДаньХэн качает головой, пытается встать. Такое положение слишком смущает. Ангел учтиво поддерживает за спину, помогая выпрямиться. — На экспресс? — Угу.***
ДаньХэн дракон стал для пассажиров той еще проблемой. Одно дело, когда дракон просто защищает свою территорию, и совершенно другое, когда ждет потомство. Из-за превращения и деликатного положения, у парня проявились некоторые животные повадки. В архив теперь было не зайти, табличка «осторожно злой видьяхара» так и напрашивалась. Пом-Пом гневно сорвала лист с данным высказыванием и кривым подчерком Келуса, пообещав, что устроит сорванцу недельное дежурство, если такое повториться. Общим решением, — без участия дракона, ибо зачем ему лишний стресс, — было решено переселить ДаньХэна в комнату. В комнату к Геле. Она же эту кашу заварила. — Так, получается, ДаньХэн теперь в положении, потому что ты съела ту жемчужину? — Келус немного приостыл после новости о скором пополнении в их семье пассажиров. Хотя, вряд ли признал поражение. Скорее выжидает момента, когда парень придет в форму для серьезной конфронтации. — Почти. — Геля не хотела вдаваться в подробности. Не потому что ей стыдно или что-то такое, просто это сложно. Объяснить, как устроены процессы галактики без вреда для психики довольно проблематично. — Помнишь, когда я присоединилась к вам на поле битвы ФуСюань перестала читать будущее? Дело в том, что серафимы, рожденный из коры дерева воображения наделены силой менять темную материю, она лежит в основе всего, поэтому в сути, мы можем менять судьбы и все что угодно по своему желанию. Я съела жемчужину ДаньХэна и это дало мне энергию для повелевания черной материей. В тот момент я даровала ему благословение изобилия, взамен строение тела всех видьяхара изменилось. — Выходит теперь из-за ДаньХэна отбывать наказание будут все видьяхара? — Я бы не назвала это так. Цена за благословение не подразумевает кару или наказание. Это скорее…испытание? К тому же разве плохо, что теперь видьяхара могут размножаться? Ранее их вид стоял на грани вымирания. Теперь у Сянчжоу появилась возможность сохранить наследников постоянства. — Смешно. Учитывая, что они еще наверняка не все в курсе. — Келусу в общем-то, все равно. Он разваливается на диване, одевает наушники и запускает игру. У него под боком спит Март. Она заходила на минутку, чтобы ДаньХэн выбрал плед какой ему больше понравиться, — то предлог, чтобы посмотреть новую обстановку комнаты. Для того, чтобы в итоге остаться ночевать. Чем Келус хуже? — Долго не засиживайся. — просит Геля. Ей сон не требуется, по крайней мере в понимании большинства белковых организмов. Поэтому она будет охранять сон других. Забавно. Ведь она давно отказалась от всех благословений охоты. Комната более перестала походить на таковую. Для комфорта ДаньХэна Геля хотела максимально приблизить ее к привычному месту обитания парня. Пом-пом дала добро. И вот уже вместо ровного пола скалистая местность, вся истекающая в небольших ручейках. Вхожим в комнату приходилось снимать обувь и носки, либо одевать резиновые сапоги, — господин Янг весьма сообразителен. Посередине углубление, этакий небольшой бассейн, внутри которого плавает большая круглая кровать. Имитация такого нужного сейчас для ДаньХэна неприступного гнезда. Сам видьяхара давно впал в крепкий сон, успокоенный приятным журчанием воды, льющейся с потолка и разбивающейся о камни, запахами водорослей и других околоводных растений, размещенных по всему пространству комнаты. Свет был приглушенным. Но Келус сказал: «светлее только на дне мусорного бака», а потом споткнулся о выступ и упал в бассейн. Кара настигла мгновенно. Для гостей в уголке поставлена двойная кушетка, — на самом деле ее притащили сами гости, уж больно любопытные до беременного дракона. Март сделала кучу фото. Потому что спящий ДаньХэн, охраняющий гнездо, выглядел до невозможности мило. Геля не могла не согласиться. Концентрация водной энергии сделала его хвост и рога еще длиннее, чем прежде, когда в моменты сосредоточения его сила просачивалась наружу. Сама ангел полу-лежала, оперевшись на спинку кровати. ДаньХэн лежал рядом, обнимая за ее талию. Хвост дважды обернулся вокруг них, остальная, все еще внушительная часть отправилась в воду: видьяхаре необходимо быть уверенным в собственной безопасности и безопасности своей пары. — Баю, баю, бай. Ничего не бойся там. Где густые облака, Голос мой ведёт тебя.***
Все стали проявлять к ДаньХэну большую снисходительность что ли? Видьяхару это не радовало. Он не болен, он всего лишь беременный. Вельт не позволял носить, нет, не тяжелые вещи. Все. Стоило ДаньХэну выйти в вагон-столую-кухню за кружкой воды, как мистер Янг, словно устроивший засаду, подрывался с кресла, откидывал газету куда-то в сторону, чтобы вежливо поинтересоваться не нужна ли брюнету помощь. Ответ «нет» никогда не принимался. Вельт очень настойчив в своих намерениях. Настолько что выкрадывал чашку буквально из-под носа, не давая ДаньХэну взять ее в руки. Если же дракон оказывался умнее и прежде чем заливать воду в кружку, брался за ее ручку, то мистер Янг провожал его до самой комнаты. Чтобы…чтобы что? Видьяхара не знает. Может Вельт считал, что дракон обязательно должен поскользнуться, захлебнуться, подавиться из-за этой несчастной кружки воды. Забавный факт, все вышеперечисленное произошло. Но не с ДаньХэном, а с самим мистером Янгом. Наитупейшие случаи ничему не научили. Объектом всеобщего волнения все также стоял ДаньХэн. Такое отношение со стороны старшего видьяхара воспринимал крайне оскорбительно. Раньше у них были теплые отношения «наставника» и «ученика» — может по привычному контексту формулировка не правильная, но у видьяхара «наставник» приравнен к «родителю», в силу отсутствия оных, а именно так ДаньХэн относился к мистеру Янгу. И Химеко тоже. Как к родителям. Любящим и искренним, поддерживающим и понимающим. Только вот с его беременностью все пошло как-то наперекосяк. Будто из повзрослевшей особи ДаньХэн регресснул обратно в яйцо: в последнее время, именно это очень хотелось сделать, жаль, что невозможно. А еще говорят, что это у беременных настроение скачет, тут на окружающих посмотреть мало. В сравнении с ними, ДаньХэн вообще не изменился. Почему мистер Янг перестал видеть в нем взрослого и самостоятельного? Посуду не мыть, книжки из архива не таскать, с данными не засиживаться, пол не мыть, пыль с полок не протирать, готовить нельзя, долго сидеть перед вентилятором нельзя. В очередной раз, слыша запрет из уст мужчины ДаньХэн чуть было не вспылил, но вопрос «а что же мне тогда можно делать? Дайте список!» так и не вышел дальше мыслей благодаря Геле. Та умело отправляла мистера Янга за «супер-нужным» для будущего родителя полезной едой. Как минимум час ДаньХэн мог спокойно существовать после этого. Вот уж чего он не ожидал. Так это пренебрежения со стороны Химеко и Март. Если мужская солидарность с мистером Янгом иссякла, то ДаньХэн надеялся хотя бы на женскую, ну, понимаете беременность и всякие связанные с ней штуки больше по женской части. По итогу получил никакую. Он все еще парень, все еще физически сильнее. Он все еще может делать те вещи, о которых они просили до его беременности. Открыть банку, забить гвоздь для новой рамки с фотографией, посмотреть, что там с кофе-машинкой. Поведение экспрессчан доходило до абсурда. Март что-то писала на обратной стороне фотографии, уронила колпачок под диван в главном вагоне, мимо проходящая Пом-Пом намекнула что неплохо бы помочь подмести. Март тут же согласилась с этим предложением, тут же попросив помочь отодвинуть диван. Гелю. Не его, а его девушку. На видьяхаре шапка-невидимка? …Вроде нет. Здороваются и на том спасибо.***
— Я устал. — изрекает ДаньХэн, лежа между Келусом и Гелей. Наконец-то он может отдохнуть. Список его переделанных дел тянулся от целого «ничего» аж до прошлонедельного «ничего». Забота и чрезмерная опека душила. Единственное место где можно было спрятаться — комната Гели, с недавних пор и его тоже. Келус находился здесь, как постоянная переменная, так было еще до переселения видьяхары. В какой-то степени у Келуса даже больше прав находиться здесь, чем у беременного ДаньХэна. — Так отдыхай, кто тебе мешает? — без заинтерованности спрашивает Келус, для галочки. Шторм затаился в тихой прохладе. — Хочешь чего-нибудь? — Зеленый чай, пожалуйста. — ДаньХэн игнорирует вопрос Келуса. Отвечать не было надобности. ДаньХэн постоянно разговаривал с Гелей о том, что его тревожит. Если первопроходец-то предыдущие слова из разговоров не воспринимал, то зачем ему воспринимать эти? Геля спускается с кровати, чтобы подойти к чайнику, заботливо спертому Келусом со станции Герта, — приз за прохождение виртуальной вселенной, осталось только сказать об этом ученым из отдела ботаники. С этими двумя ДаньХэну было намного спокойнее и веселее. Келус, в силу внутренней обиды, старался не лезть в то в чем не понимает. Он искусственно созданный сосуд. У него нет врожденных инстинктов, потребности в размножении. Ему сложно понять, что значит носить ребенка под сердцем. Семейные узы, узы родства, — неизведанные дебри. То, о чем он может лишь прочитать или посмотреть со стороны. Келус определенно имел эмоции и чувства, однако они слишком мало провели времени вместе, чтобы можно было с уверенностью сказать, что сосуд стелларона способен испытывать их также, как остальные. А Геля так вообще ангел фантазий и грехов. Черт ногу сломит в их законах и правилах. Она лишь крупицами рассказывала о себе. Так ДаньХэн узнал, что братьями и сестрами считаются только те ангелы, которые родились из одной и той же части древа. Физических тел, только духовные, привязанные к определенной плоти, поэтому они часто меняют их. Это что-то вроде развлечения. И, как он понял, она не считает себя мамой его будущего потомства. "— Это дети, созданные связью твоего тела с этим. Это дети этого тела. Не мои. — Значит, я буду их единственным родителем? — Эх, вот поэтому я и не люблю рассказывать о себе. Ты опять все не так понял. Если ты позволишь, я буду рада стать мамой для них." — Он такой большой. — разрывает тишину Келус. — У разных видов за один раз может родиться разное количество детей. — блондинка передает ДаньХэну кружку. Тот пить не спешит, обескураженный данной новостью. Почему-то в его наивном мозгу его живот вмешал только одного ребенка. — И сколько их? — пытаясь унять дрожащие пальцы, спрашивает ДаньХэн. — Думаю двое. — Двое. — повторяет ДаньХэн. Вроде не сильно больше, чем один, но все равно дыхание сбивается от осознания этого. Вдвое больше, чем он рассчитывал. — Это не значит, что малышей будет двое. — В каком смысле? — вопрошает Келус, даже проигрывает раунд в своей игрушке. — Будет два яйца. Видьяхара же появляются из яиц. Но я не могу гарантировать, что оба будут с зародышами. — То есть, расклад, что оба яйца будут пусты тоже возможен. — Да.***
— ДаньХэн… — зовет его Геля. Не удалось скрыть бессонницу. Пришлось открыть глаза, окончательно раскрывая себя. — Тебя что-то беспокоит? — Я волнуюсь. Не хочу, чтобы они оказались пустые. — Мы ведь этого еще не знаем, зачем загадывать вперед? — … — но…это ведь будет обидно. Когда он родит и окажется, что ни одного ребенка не будет. Получиться, что все было зря. Вся забота и внимание друзей, его собственные старания и боль, которую предстоит вынести, все это обесцениться. ДаньХэн совершил много ошибок в прошлой жизни, неужели судьба будет к нему так жестока, что не даст ни одного малыша? — Иди сюда. — Геля ласково притягивает ДаньХэна, поглаживает по голове, будто это могло вывести дурне мысли. — Давай будем думать о том, что у нас будет ребенок? Даже я не знаю судьбу этих яиц. Я это к тому, что даже если случиться самый плоход расклад, то мы ведь все равно можем завести ребенка. По всей галактике куча приютов. Думаю, мы найдем какого-нибудь малыша, который захочет в нашу большую семью путешественников. Но а пока не думай о плохом. Думай, что завтра мистер Вельт опять принесет тебе контель из шпината и броколли. — Пить будешь ты. После этого коктейля у наших детей будут зеленые лица…и еще кое-что. — М? — Я люблю тебя. — короткий поцелуй в губы, после которого ДаньХэн с позором прячется под одеяло. Боже, он сказал это! С тех пор, как он думал «Геля-неплохой вариант» до «я в нее влюбился» прошло не так уж много времени, но его оказалось достаточно, чтобы видьяхара мог назвать это возвышенными чувствами. Это довольно трудно объяснить…хотя, когда это любовь была простым чувством? Просто где-то с месяц назад Вельт напрашивался помочь с вязанием, — единственное новое хобби, которое дракону удалось отвоевать, — завел разговор о Геле. Ну, а Вельт человек опытный, поэтому после монолога ДаньХэна глубокомысленно изрек «это любовь». С тех пор эта мысль не выходила из головы. Март подсунула ему какой-то девчачий тест, который также показал «огромный уровень любви». Не то, чтобы он верил этим розовым буквам в журнале с сомнительным оформлением, просто на тот момент уже как минимум десять признаков любви сошлись. Ну, а так как тут на горизонте маячит Келус было принято решение о скоропалительном признании. ДаньХэн сразу задал такую скорость, что «завтра» растянулось в две недели. Он хотел сделать это в более романтической обстановке… Хотя куда уж более романтично? Услышать признание сразу после утешения беременного. Мда… Все-таки ему стоит попить что-нибудь для успокоения гормонов. — Ты знаешь мой ответ или сказать? — чуть хихикая уточняет Геля. Видьяхара бьет хвостом по глади воды. Чего она издевается над ним? — Ты моя самая-самая-самая большая любовь за всю жизнь! — ангел наугад целует одеяло. У парня от этого вся кожа краснеет и идет мурашками. Слишком большая концентрация неловкости. — Баю, баю, бай. Ты плывёшь в далёкий край. В том краю, что в долгом сне Кто-то помнит о тебе.***
— Черт, неужели я все пропустила?! — раздосадовано топнула ногой Март 7. — Ну, а как там ДаньХэн и дети? Можно их навестить? Я хочу сделать фотографию новоиспеченных родителей! — Лучше пока не стоит их беспокоить. Вы же только с миссии. Лучше примите душ и подкрепитесь чем-нибудь. Я к вам присоединюсь чуть позже. Отпразднуем пополнение на экспрессе, как следует! — мило улыбнулась Геля. Химеко и Вельт поспешили увести Март. Ей не к чему видеть то, что сейчас за дверями комнаты. — Он в порядке? — на лице Келуса искренне беспокойство. Он уловил то странное беспокойство, с которым старшие увели Март. — Да, роды были тяжелые, но все в порядке. — заверяет Геля. Она ждет пока первопроходец завернет за угол, чтобы пару раз постучать по двери. Пом-Пом резко открывает ее, выходит и тут же закрывает. Проводник выносит окровавленный таз и полотенца. Геля точно также входит внутрь. Им не нужны любопытные глаза. Зрелище не для слабонервных, да и не к чему волновать остальных, когда уже все позади. — Ты умничка, ты справился. Все позади. Теперь тебе нужен отдых, поспи. — уговаривает Геля. — Спеть тебе колыбельную? ДаньХэн все еще находиться в амебном состоянии. После нескольких часов «пыток-попыток» произвести потомство на свет его тело полностью онемело. Геля берет его руку, проверяет пульс. Стабильный. Ровный. Он совершенно не властен над телом. Будто все нервные окончания перестали функционировать, а мозг отдавать сигналы. Голова пустая. Видьяхара помнит, что несколько раз отключался, приходил в себя и кричал. Кричал до оглушения в ушах, до сорванных связок и даже тогда он продолжил, хрипя, выдавать из себя нечеловеческие вопли. Вельт с Химеко говорили, что роды ощущаются не совсем приятно. Но парень не думал, что больно будет настолько. Тогда даже мелькнула мысль о смерти, единственное, что его удерживало — желание увидеться с ними. Нельзя запускать новый цикл. Еще слишком рано. Он же…еще столько не успел сделать. Он должен стать замечательным родителем! Ах…перед глазами до сих пор пелена. Ангел, словно читая мысли, собирает щекочущую влагу с щек. Он плакал. И кусался. Когтями разорвал постельное белье, матрас. Метался между человеческой и драконьей формой — тело пыталось выжить, найти где будет наноситься наименьший вред. — Держи. — его аккуратно поднимают, дают стакан воды с трубочкой. Видьяхара с трудом, сквозь пересохшие губы, втягивает воду. Ложиться обратно. Хвост из последних сил притягивает ангела поближе к себе. — Баю, баю, бай. Убаюкаю сама. Укачаю на руках, Точно в белых облаках. Сознание проваливается в темноту.***
Нюх-нюх. Приятный запах. ДаньХэн тянется к нему, обвивает хвостом. Хруст. Глаза резко распахиваются, руки беспорядочно мечутся. Что. Он. Только. Сделал. — Я… — фраза застревает комком в горле. Убил собственных детей. — Папа! — слышится из дверей. — А? — ДаньХэн резко поднимает голову, начиная переосмыслять произошедшее. Рядом с Гелей стоят двое. Близнецы. Мальчик и девочка. Оба с черно-бирюзовыми волосами. Видьяхары с маленькими рожками и хвостиками. Только вот возраст. Обоим как будто уже по три-четыре года. — Сколько я спал? — решает уточнить ДаньХэн. — Пару часов. — улыбается Геля, неловко почесывая затылок. — Они наполовину ангелы, а у нас нет такого понятия как рост. Мы эволюционируем, без постепенного развития. Грубо говоря, бах и все! — Можно папу обнять? — стеснительно мнется один из детей, прячась за спину матери. ДаньХэн с трепетом раскрывает руки. Дети сломя голову несутся нему, чтобы оказаться в крепких объятиях. Когда к обнимашкам присоединяется Геля, а потом слышится вспышка от фотоаппарата Март 7, стоящей в дверях вместе с остальными членами экспресса, ДаньХэн наконец-то признает очевидную вещь. У него была и есть семья.