Как начиналось и кончится всё

      Двенадцать часов ночи. Нормальные люди обычно в такое время преспокойно спят в своих тёплых и уютных кроватях, но Феликс явно не относится к этому типу. Вместо того, чтобы видеть девятый сон, он выходит из небольшого круглосуточного магазина. Его лицо сразу же обдувает лёгкий весенний ветерок, отчего плечи расслабляются, а глаза на мгновение прикрываются.       Тихо. Никого нет. Лишь изредка можно услышать шум двигателя автомобиля и скольжение шин по асфальту. Феликс оглядывает освещённую, но совсем безлюдную улицу, поправляя на плече ремешок кожаной сумки. Убрав руки в карманы тёмно-синей объёмной джинсовки, он начинает неспешно двигаться в сторону своего дома, который находится не так далеко от этого места.       Ему даже в какой-то степени нравится возвращаться в такой поздний час после вечернего дежурства в отделении. Феликс всегда ощущает усталость под конец дня, но это светлое, а не скверное чувство. Потому что он без ума от своей работы, и подобная тяжесть после долгого и трудного рабочего дня приятна.       Чуть ли не с самого детства Феликс мечтал стать полицейским, мечтал помогать людям, ловить преступников и сажать их за решётку (вероятно, так на него повлияли различные детективные фильмы и сериалы). Родители не очень одобряли выбор своего сына и надеялись, что в будущем его внимание привлечёт другая, более спокойная и ненапряжённая профессия. Однако их ожидания не оправдались, так как Феликс оказался не из робкого десятка.       Он отличался от тогдашних друзей ясностью и твёрдостью; чётко знал, чему хотел посвятить свою жизнь. В конечном итоге, настойчивость помогла ему добиться желаемого. И ничто не заставляет его жалеть о сделанном выборе. Нынешняя работа приносит необъяснимое удовольствие. Да, несомненно, иногда задания бывают и опасными, но это только прибавляет Феликсу энтузиазма. Такой вот он бесстрашный малый, готовый кидаться под пули, лишь бы достичь цели или помочь своим товарищам в этом непростом деле.       Магазин остаётся далеко за спиной. Феликс идёт медленно, прогуливаясь и наслаждаясь умиротворенной тишиной ночного времени суток. Внезапно его накрывает странное тревожное чувство, а вдоль позвоночника пробегают омерзительные мурашки. Он слишком резко оглядывается назад, на секунду теряясь в пространстве, и в панике вертит головой, осматриваясь. Удары сердца о грудную клетку учащаются с бешенной скоростью. Даже когда Феликс никого не находит, его не покидает ощущение, словно за ним кто-то пристально наблюдает.       Нахмурив брови, он внимательно прислушивается, забывая дышать. Глаза нервно бегают из стороны в сторону, от скамейки к скамейке, от дома к дому, но всё равно не обнаруживают хотя бы одну живую душу.       Может, у него паранойя развилась? Ведь такое происходит уже не в первый раз. Подобное волнение охватывает его с ног до головы именно в те дни, когда он поздно возвращается домой с дежурства.       Интуиция подсказывает, что за ним следят. А Феликс привык доверять своей интуиции, так как она редко его подводит. Он снова судорожно оглядывается по сторонам. В его голове уже всплывали мысли, чтобы рассказать кому-нибудь в отделении об этой ситуации и попросить помочь, но… Ему вряд ли помогут, потому что только из-за одного непонятного ощущения полиция не станет устанавливать слежку. Его, скорее всего, сочтут за параноика и отправят домой отсыпаться. Феликс это прекрасно осознаёт, ведь сам бы не взялся за такое глупое дело. Поэтому постоянно приходиться терпеть эту дурацкую дрожь в теле и учащённое сердцебиение.       Зачем этот человек следит за ним? Какие у него мотивы? Эти вопросы всегда крутятся где-то на периферии сознания. Есть предположение, что это может быть какой-нибудь родственник или близкий друг кого-то из тех, кого он уже успел упечь в тюрьму. И данный вариант самый логичный из всех, которые ему только приходили в голову.       Феликс последний раз делает оборот вокруг своей оси, исследуя глазами каждый закоулок и куст, выпрямляется, тяжело вздыхая, и возобновляет свой изначальный путь, ускоряя шаг. Чем скорее он доберётся до дома, тем быстрее избавиться от противного и ненавистного чувства.       И вот так каждый раз. Последние две недели ему никак не дают спокойно погулять по ночному городу. Он готов найти этого преследователя только ради того, чтобы обеспечить себе безопасные прогулки в тёмное время суток.       Тревожное ощущение не покидает его даже спустя пройденный километр. Тогда Феликс поддрагивающими пальцами тянет металлический бегунок молнии вниз и наполовину расстёгивает куртку. Он старается как можно незаметней (или хотя бы не так очевидно) запустить руку под жёсткую ткань и проверить наличие пистолета в оперативной кобуре. Убедившись, что оружие до сих пор при нём, немного успокаивается, поправляет джинсовку, не застёгивая её обратно, перевешивает сумку поудобней и делает максимально непринуждённое выражения лица, начиная идти ещё быстрее. Ему, в принципе, осталось только пересечь одну улицу, поблуждать маленько во дворах, и Феликс окажется около своего подъезда.       Несомненно, его волнует данная ситуация, но с другой стороны преследователь не предпринимает никакие попытки, чтобы, например, напасть или обокрасть. Будто тот боится или ждёт какого-то конкретного случая для совершения задуманного плана, если он вообще у него есть. Феликсу очень бы хотелось разгадать эту тайну, как следует допросив преследователя. Однако пока что такая возможность не предоставляется.       Он не может понять, как человек так долго наблюдает за ним и до сих пор ни разу на глаза не попался. А может… Феликс поднимает голову и осматривает верхние этажи домов.       Да нет, бред. Он уже километра два прошёл, а чувство тревоги всё ещё при нём. Или же у него всё-таки паранойя, и это напрасные накручивания? Возможен и такой вариант развития событий. И, по правде говоря, ему симпатичен больше второй, нежели первый, где против него замышляют что-то нехорошее.       Феликс пробегает мимо автобусной остановки, стараясь дышать ровно и не поддаваться паники. Приближается к углу одного из жилых зданий, который стоит на краю улицы. Заворачивая за него, он оглядывается и именно в этот момент сталкивается с кем-то на повороте. От испуга негромко ойкает, зажмуриваясь, и, теряя равновесие от сильного удара, падает пятой точкой на тротуар.       Медленно разлепляет веки, часто моргает и морщит нос от не самых приятных ощущений. Его голова опущена, поэтому первое, что бросается в глаза, — это белые модные кроссовки. Феликс, кряхтя, опирается на ладони и ведёт взглядом выше, рассматривая человека перед собой. Свет от уличного фонаря так удачно падает на лицо незнакомца и позволяет детально разглядеть его.       — А что мы так поздно на улице делаем? — звучит приторно-сладко, а припухлые губы расплываются в гаденькой ухмылке. Феликса будто током шарахают, когда в голове всплывают воспоминания шестимесячной давности.       — Только тебя не хватало, — досадливо шепчет он и демонстративно глаза закатывает, принимая нормальное сидячее положение. — И откуда ты только взялся? Полгода не виделись, и вот на тебе — свалился на голову! — раздражается, искренне недоумевая.       — Небольшая поправочка, — поднимает руку и показывает указательный палец на уровне плеча, — это ты в меня только что со всей дури врезался, — и снова сияет своей излюбленной улыбкой, которую Феликс ещё тогда запомнил до малейших подробностей. — Помочь?       — Без тебя справлюсь, — он отталкивает предложенную руку помощи и сам поднимается на ноги, отряхиваясь.       — Я надеялся на более тёплую встречу, старший сержант Ли, — говорит преувеличенно обиженно и наигранно тянет уголки губ вниз, строя грустное выражение лица.       — Хван Хёнджин, не порть мне вечер, — он вдруг вспоминает, что за ним следили, и ненадолго оглядывается за спину, непринуждённо поправляя кожаный ремень на плече. Не чувствуя больше тревожность, незаметно выдыхает и вновь переводит недовольный взгляд на Хёнджина, что вполголовы выше него. — Иди куда шёл.       — Так я к тебе шёл, — убирает руки в карманы чёрных джинсов, оставляя снаружи лишь большие пальцы, игриво голову набок склоняет и корпусом чуть вперёд поддаётся.       Феликс на секунду сбивается с толку, но потом приходит в себя и отступает на шаг, скрещивая руки на груди. Устремляет строгий взор на Хёнджина, не одобряя его поведение. А тот лишь сильнее начинает улыбаться и расправляет плечи, раскрепощаясь окончательно. Они с минуту играют в гляделки, сами того не осознавая. Просто один из них залипает на уверенный и твёрдый взгляд, а другой мысленно возмущается и проклинает всё на свете.       Феликс, вернувшись в реальность, мельком смотрит в пол, а затем на расстёгнутую куртку. Он понимает, что опасность вроде как миновала, поэтому застёгивает молнию до конца и прячет руки в широких карманах.       — Я пошёл, — бросает Феликс, последний раз взглянув на Хёнджина, и принимается его обходить.       — Стой-стой-стой, и это всё? — тот опять появляется перед ним и загораживает путь. — Давай поговорим.       — И о чём это, интересно? — он всплескивает руками и издаёт нервный смешок, удивлённо смотря на человека перед собой. — Неужели хочешь всё-таки признаться, что ты замешан в убийстве того парня?       — Опять двадцать пять, — Хёнджин устало вздыхает и измученно стонет, запрокидывая голову, а когда опускает её, то сжимает двумя пальцами переносицу, совершая круговые массажные движения.       — Если нет, то нам не о чем с тобой разговаривать, — снова пытается обойти его, но ему вновь не дают этого сделать, осторожно хватая за плечи. Но как только Хёнджин встречается с убийственным взглядом, ему приходится тут же отпустить Феликса, перед этим нервно сглотнув.       — Почему мы не можем просто пообщаться, оставив прошлое в прошлом?       — Потому что я этого не хочу.       Слова произносятся с особой твёрдостью и некой сталью в голосе, и Хёнджин понимает, что это означает конец их недолгой и не самой прекрасной беседы. Они стоят ещё некоторое время в полной тишине, ожидая… чего-то.       В конце концов, Хёнджин делает шаг в сторону и предоставляет возможность Феликсу пройти. Последний не мнётся на месте ни секунды больше и проходит мимо, желая поскорее оказаться у себя дома и забыть про эту неожиданную встречу.       До квартиры он добирается за считанные минуты. Зайдя в спальню, Феликс снимает с себя сумку-планшет и бросает на мягкую постель; затем расстёгивает и стягивает джинсовку, откидывая куда-то влево, на стул; а потом освобождается от чёрной подвесной кобуры с пистолетом, ремешки которой обхватывали оба его плеча, и тоже кидает её на кровать.       Расслабляя своё тело и отклоняясь назад, он с силой впечатывается спиной в стену, неспешно скатывается по ней, болезненно ощущая лопатками твёрдую и слегка бугристую поверхность, и садится на пол. Запрокидывает голову, ударяясь затылком, и направляет отрешённый взгляд в потолок. Воспоминания как волной накрывают, заставляя полностью утонуть в них, без возможности выбраться.       Это было примерно полгода назад. В ту ночь произошло убийство тридцатидвухлетнего мужчины в одном из отелей Сеула. Обычно большую часть времени Феликс лишь наблюдает за тем, как проходят расследования, находясь либо в отделении, либо патрулируя местность, но иногда ему всё же удаётся оказать небольшую помощь в следствии, если его об этом просят. И тот раз был не исключением.       Из-за определённых обстоятельств в его отделении все сотрудники были заняты не менее важными делами, поэтому ему поручили не особо сложное задание — опросить того, кто обнаружил труп. Он был уверен, что это окажется какая-нибудь уборщица номеров или же администратор, но никак не левый парень, проживавший в том же отеле. И этим парнем оказался Хван Хёнджин. Феликс тогда конкретно так удивился, потому что не ожидал увидеть в комнате допроса невероятно привлекательного молодого человека. Он кое-как восстановил резко сбившиеся дыхание и присел напротив Хёнджина.       Начиналась беседа хорошо. Феликс спокойно расспрашивал о том, как обнаружили труп, видели ли кого-то подозрительного и всё в этом духе. Казалось бы, что может пойти не так? Самый обычный допрос, на котором отвечали на каждый заданный вопрос коротко и ясно, — придраться не к чему.       Всё шло гладко ровно до того момента, пока серьёзность Хёнджина не начала потихоньку перерастать в игривость, словно ему надоело сдерживаться. Он почему-то начал пугающе хитро улыбаться, периодически на стуле ёрзать и будто бы пожирал полицейского взглядом, пристально наблюдая за каждым его действием. Феликсу стало неуютно находиться один на один с этим странным человеком в таком маленьком помещении. Именно тогда он впервые заметил фирменную ухмылку, которую запомнил на всю жизнь. И вообще кажется, что тот открыто соблазнял его, когда облизывал свои пухлые потрескавшиеся губы и смотрел каким-то потемневшим взглядом. Феликсу ужасно хотелось покинуть комнату, но ему необходимо было записать всё, что говорил Хёнджин, а говорил он многое.       В конце концов, Феликс смог вытерпеть эти своеобразные мучения, которые сопровождались странными и порой неуместными шутками. Получив подпись Хёнджина на бумаге, где были записаны все сказанные им слова, он покинул допросную, облегчённо выдохнув. На этом, к сожалению, проблемы не закончились.       Позже возник другой свидетель, которого также опросили. Феликсу разрешили прочитать то, что поведала им внезапно появившаяся уборщица. После прочтения он стоял с раскрытым ртом и ничего не понимал, потому что показания Хёнджина и девушки существенно отличались в плане того, как именно и в какой последовательности происходили определённые события.       Феликс перечитал бумаги несколько раз и, убедившись своим предположениям, обратился к непосредственному начальнику. Им пришлось опять допросить свидетелей. Оба сказали всё в точности, что было записано на листах бумаги. Оперуполномоченный вновь посетил отель и опросил всех сотрудников, что были в здании в момент убийства. В ходе следствия выяснилось, что у Хёнджина нет алиби и никто не в состоянии был подтвердить его слова, в то время как у уборщицы было и алиби, и люди, которые в тот момент находились поблизости.       Хван Хёнджин оказался первым подозреваемым. Забавно, что самого обвиняемого это нисколько не волновало. Он продолжал вести себя слишком непринуждённо, развязно и даже нахально, словно его окружали не сотрудники полиции, а люди из какого-нибудь бара или клуба. И больше всего внимания уделялось именно Феликсу, который еле сдерживался, чтобы не стереть эту отвратительную усмешку с красивого личика.       Феликс внимательно следил за тем, как продвигается расследование, стараясь не обращать внимания на вызывающее поведение Хёнджина. Он верил, что тот в конечном счёте окажется убийцей. Потому что кто будет вести себя так непристойно в аналогичной ситуации, если никак не причастен к совершённому преступлению? Феликс всячески показывал свою неприязнь к Хёнджину, говорил ему это в лицо, а тому хоть бы хны — всё так же продолжал надоедать. Не только ему, но и всему отделу.       Через пару дней нашли настоящего убийцу — все найденные улики были против него (некоторые из них и против Хёнджина). Феликс крайне удивился неожиданному повороту событий. Как это вообще произошло? Он на сто процентов был уверен, что это Хёнджин. Это ведь было очевидно из-за его поведения, неподтверждённого алиби, сомнительного рассказа…       Феликс не хотел отпускать его, хоть уже и нашли «настоящего» преступника, который сознался, поэтому не было смысла копать глубже и выяснять, как Хёнджин связан с этим преступлением (не только у него были сомнения). Дело закрыли, отправив за решётку убийцу, а подозреваемого отпустили домой. Феликсу настолько не понравился Хёнджин, что он пожелал больше никогда с ним не встречаться ни при каких обстоятельствах.       Только вот у Судьбы имелись свои планы, и сегодня, спустя полгода спокойной жизни, они вновь столкнулись лицом к лицу. Сейчас будет уже глупо верить в то, что это была их последняя встреча. Тем более, интуиция подсказывает Феликсу, что сегодняшняя случайность является не совсем случайностью. Он всецело доверяет своему «чутью», поэтому с этого момента ему следует смотреть в оба. Да и желание выяснить причастность Хёнджина к тому убийству никуда не исчезло. Даже спустя столько месяцев тот всё ещё не внушает никакого доверия, а божественная внешность точно не предлог, чтобы начать ему доверять.       Феликс раздражённо ударяет ступнёй кровать и пыхтит, злясь на самого себя. Его бесит, что в голове он называет Хёнджина красивым, привлекательным, обаятельным… Так, стоп, хватит! Нужно думать не о его небесной красоте, а о его поведении и характере, которые совсем никак у ангела, скорее как у дьявола. От него веет нескрываемой хитростью, ловкостью, заметным проворством. Феликсу пока что не довелось увидеть в нём другие качества, если они у него вообще имеются. Он убеждён, что они в скором времени непременно встретятся ещё раз, и, когда это произойдёт, начнёт активно копать под него, чтобы разгадать все его тайны. Конечно, всё это придётся проворачивать тайком от своих коллег, но что поделать.       Мысленно договорившись с самим собой, Феликс медленно поднимается с пола и проводит ладонью по светленным волосом, глубоко вздыхая. Затылочная боль отдаёт в виски. На сегодня достаточно мучить мозги воспоминаниями, размышлениями и догадками. Для подобного всегда найдётся немного лишнего времени, а сейчас стоит уделить внимание сну, иначе завтра он будет самым настоящим зомби.

***

      Удивительно, но Джисон сегодня не опаздывает на работу. Наоборот, ему приходится проснуться раньше, чтобы успеть по дороге заскочить в кафе, в котором ещё несколько дней назад он работал бариста. О вчерашней неловкой ситуации помнит отлично, поэтому и спешит выполнить довольно странную просьбу Минхо. Сначала Джисон думает о том, чтобы приготовить ему кофе на маленькой кухне в офисе, но потом вспоминает, что необходимо максимально сблизиться с директором для того, чтобы в подходящий момент совершить убийство и не попасться. И решает принести ему самое лучшее американо, какое тот когда-либо удосужился попробовать.       Джисон, не особо заботясь о своём внешнем виде, надевает первую попавшуюся чистую рубашку и чёрные брюки, а сверху накидывает пиджак. Перекидывает коричневый ремешок сумки через плечо, проходится один раз гребешком по густым волосам и выбегает из дома. Утро сегодня прохладное, однако это только к лучшему — быстрее взбодрится, потому что, если говорить честно, его слегка клонит в сон. Вчера он не уследил за временем и засиделся до поздна, так как много раз перечитывал биографию Минхо, пытаясь найти для себя что-то новое (и где-то час тупо пялился на его фото).       Джисон добирается до кафе довольно быстро. Оно расположено в другой стороне от здания юридической компании, и именно из-за этого факта ему пришлось поставить будильник на час раньше. Он тормозит перед стеклянной дверью и, зачем-то положительно кивнув самому себе, заходит внутрь, сразу же замечая за барной стойкой знакомое лицо. Стараясь не выдать усталость, натянуто улыбается и приближается к прилавку.       — Привет, Шону!       — О, какие люди! — бариста оборачивается и растягивает губы в радостной улыбке. И как у него только рот не трескается? — По твоей одежде не скажешь, что ты решил вернуться к нам. А жаль! — мельком пробежавшись взглядом по фигуре напротив, он начисто вытирает кружку специальным полотенцем и ставит её на стол к другим таким же.       — Ты прав, — простое пожатие плечами и тихое хмыканье. — Я не за этим сюда пришёл.       — Неужели соскучился по нашему кофе?       — Не совсем, — загадочно тянет Джисон, тем самым заставляет Шону заинтересованно наклониться вперёд, скрестив руки перед собой и опустив их на деревянную поверхность. — Хочу кое-кому кофе приготовить. Ну и себе. Впустишь последний раз? — и делает умоляющее выражение лица, которое прежде всегда срабатывало и он без каких-либо трудностей получал желаемое.       — Да пущу я тебя, пущу, можешь не строить такую мордашку, — Шону легонько щёлкает пальцами по его носу, на что тот недовольно морщится и отстраняется, потирая ушибленное место. — Проходи.       Джисон осыпает его благодарностями и немедленно проходит за барную стойку, принимая из рук бывшего коллеги предложенный фартук. Мало ли испачкает свой чуть ли не единственный официальный костюм, да и к тому же, фартук — обязательный элемент одежды работника любого кафе или ресторана, ведь всякое может случиться во время смены. Он накидывает петлю на шею, разглаживает большую тканевую полоску вдоль живота и, не глядя, завязывает ленточки сзади на уровне талии, предварительно сняв пиджак. Аккуратно закатывает рукава, чтобы после осталось как можно меньше складок, достаёт бумажные стаканчики стандартного размера и становится напротив полюбившейся кофеварки. Сейчас раннее утро, кафешка открылась минут тридцать назад, так что народу пока нет, и Джисон может спокойно заварить два наивкуснейших американо.       На приготовление напитков уходит не очень много времени. Джисон любуется своим творением, вдыхая преприятный аромат свежего кофе. Как же он обожает этот чудесный запах, который в мгновение ока может одурманить любого посетителя данного заведения. Закрывает стаканчики пластиковыми крышечками и ставит их в своеобразный картонный поднос, предназначенный как раз для таких случаев.       — Шону, спасибо ещё раз, — развязывая нетугой узел фартука, говорит Джисон. Бариста, что до этого стоял к нему спиной и что-то черкал в тетрадке, поворачивается и одобрительно хмыкает. Затем они дают друг другу пять и коротко обнимаются.       — Обращайся! Всегда рад помочь.       — Сколько с меня? Я заплачу.       — Только за свой. Второй бесплатно. Видимо, та, для кого ты его делал, очень особенная, верно? — Шону забавно играется бровями вверх-вниз, ухмыляется и подмигивает правым глазом.       — Ага, этот человек и вправду особенный, — еле слышно фыркает, аккуратно складывая одежду и кладя её на рядом стоящий стул. Конечно Минхо особенный. За его смерть Джисон получит сто тысяч долларов! На данный момент он является самым ценным и важным существом во всём мире.       Джисон роется в своей сумке, достаёт кошелёк и вытаскивает пару купюр. Шону принимает деньги и собирается уже отдать сдачу, как его останавливают. Поднимает глаза и смотрит на то, как ему отрицательно качают головой и затем по-доброму улыбаются. Он жмёт плечами и складывает всё в кассовый аппарат, пытаясь подавить в себе смешок и скрыть замысловатую ухмылку.       — Ну, заходи ещё и приводи эту красавицу с собой. Я готовлю кофе не хуже тебя! — последние слова звучат с долей возмущения, на что Джисон расслабленно хихикает, раскатывая рукава и поправляя воротник рубашки.       — Я верю тебе, но не думаю, что приду сюда с ним, — снимает пиджак со спинки стула и надевает на себя.       — О-о, так это он? — в голосе слышатся лукавость и игривость, но никак не осуждение. Тем не менее, Джисон замирает и незаметно прикусывает нижнюю губу, не совсем понимая, почему ему стало так неловко. Он встряхивает головой и откашливается, взлохмачивая волосы и делая выражение лица такое, будто ничего не слышал. Шону замечает его резкую перемену в настроении и торопится успокоить. — Да всё нормально, двадцать первый век на дворе и…       — Давай закроем тему? — грубо перебивает его Джисон, посылая строгий взгляд. Тот быстро замолкает и виновато отводит глаза в сторону. Видя состояние Шону, он мгновенно смягчается и старается выкрутиться. — Извини, я разозлился, потому что ты не так всё понял. Это для друга, который обиделся на меня. Вот и всё.       — А, ой, прости! Не хотел тебя как-то задеть или обидеть своим чрезмерным любопытством, — Шону ярко улыбается и открывает дверцу барной стойки. — Я так понимаю, ты уже уходишь? Тогда удачи! Надеюсь, ещё увидимся.       Подхватывая сумку и беря картонный подносик с кофе, Джисон прощается и покидает кафе. Он не спешит взять один из стаканчиков и начать пить американо, потому что у него неожиданно возникает желание разделить этот момент с Минхо. Воспоминания о нём заставляют вернуться к тому конфузному диалогу про то, кому Джисон на самом деле приготовил напиток.       Он не до конца понимает, что его так разозлило в вопросе «так это он?». Скорее всего, его взбесило, что Шону полез не в своё дело. Тот и вправду страдает чрезмерным любопытством, что не может иногда не приводить других в ярость. А ещё, его задело, что Шону подумал, что этот кофе Джисон сделал для того, кто ему нравится, но Минхо ему точно не нравится и не должен, так как он — цель, жертва. Естественно, бариста не знает этого и даже не подозревает о настоящей работе бывшего коллеги, поэтому и злиться на него не за чем.       Джисон вертит головой, надеясь привести мысли в порядок и отогнать ненужные размышления. Его не должна волновать подобная ерунда. К счастью, ему удаётся отвлечься, и он весь оставшийся путь до офисного здания преодолевает без какого-либо напряжения. Проходит через крутящиеся двери, на ресепшене показывает свой бейджик, который чуть не оставил дома. Девушка дружелюбно улыбается и одобрительно кивает. На лифте добирается до необходимого этажа и останавливается около стола, стоящего у самого входа в просторное помещение с высокими потолками.       — Здравствуйте, секретарь Ким, — получив ответную реакцию, Джисон продолжает: — А директор Ли уже пришёл?       — Расскажу вам маленький секрет, который и вовсе не является секретом, — расплываясь в искренней добродушной улыбке, говорит она, встаёт из-за стола и, опираясь на ладони, наклоняется вперёд. — Чтобы понять, пришёл наш директор или нет, стоит всего лишь посмотреть на дверь его кабинета. Если возле неё дежурят два амбала в чёрных костюмах, значит, тот у себя, — тихонько хихикает, задорно подмигивая, и присаживается обратно, продолжая перебирать различные документы.       Переварив новую информацию, Джисон незамедлительно переводит взгляд на дверь с табличкой «Генеральный директор», которую отлично видно через стеклянную стену. Разочарованно выпускает воздух из лёгких, когда не обнаруживает там никого. Что ж, придётся подождать. Главное, чтобы кофе не остыл, а то будет вдвойне стыдно.       — Спасибо за помощь, — грустно произносит он и отворачивается, собираясь направиться к своему рабочему месту и ожидать прихода начальника, но внезапно разворачивается. Мнётся секунду-другую и неторопливо озвучивает только что пришедшую мысль: — Слушайте, а какой кофе вы пьёте?       — Что? — Джису удивленно и немного растерянно смотрит на него. Джисон отмечает для себя, что с такой эмоцией на лице девушка выглядит ещё милее и беззащитней. — Эм, мне очень нравится раф. А зачем вам?       — Просто интересно, — улыбается невинно, хотя спрашивал для определённой цели. Какой? Ему захотелось также угостить её, вот и всё. Только он не будет уже самостоятельно готовить для неё напиток, вместо него это сделает Шону — сам же предлагал.       Джисон, наконец, достигает своего стола, включает компьютер и замечает бумаги на деревянной поверхности. А вот и работа подоспела. Усевшись поудобней, он начинает перебирать небольшую стопку, пробегая глазами по напечатанным строчкам. Чтобы не терять время даром в ожидании прихода Минхо, Джисон решает приступить к выполнению поставленных задач, указанных в документах. Печатая на клавиатуре, он не забывает поглядывать на коридор, в котором в любой момент может появится директор. К слову, тот приходит примерно через час.       Чуть на стуле не подскакивает, когда замечает его, идущего в компании двух мужиков, через жалюзи. Охрана тормозит у двери, а Минхо быстро проскальзывает в свой кабинет. Джисон кидает взгляд на время и фыркает. Стрелки на циферблате показывают десять минут одиннадцатого. Забавно. Ему можно опаздывать, а другим — нет. Хотя, возможно, он был на какой-нибудь важной утренней встрече.       Джисон поднимается с места, берёт два стаканчика с американо, идёт сначала на кухню, чтобы подогреть кофе, а затем движется в сторону кабинета начальника. Мило улыбнувшись двум охранникам, он без проблем попадает в уже знакомую комнату, перед этим постучавшись и дождавшись твёрдое «входите».       — Доброе утро, директор Ли, — с порога говорит Джисон, кланяясь. Минхо, что до этого стоял к нему боком около шкафа в конце помещения и пристально рассматривал голубую папку, быстро переводит взгляд своих глубоких карих глаз на него.       — А, это вы, бухгалтер Шин, — пренебрежительно бросает он и снова устремляет взор на папку, а делее начинает что-то перебирать на полке, находящейся на уровне его груди. — Чем обязан? — звучит совсем безразлично.       А Джисон вместо того, чтобы ответить на негромко заданный вопрос, тупо залипает на равнодушное и безэмоциональное выражение лица, а точнее его профиль. Ещё в их первую встречу он отметил эти острые линии челюсти и идеальную форму носа, прям как у настоящей модели какого-нибудь популярного модного журнала. Волосы уложены так профессионально и красиво, из-за чего в голове невольно возникает вопрос «с утра в салоне был, что ли?».       Когда взгляд скользит ниже, то Джисон вообще теряет дар речи, а нижняя челюсть вот-вот должна отвалиться и встретиться с твёрдым и грязным полом. На Минхо сегодня надета светлая рубашка в тонкую полоску с закатанными рукавами и с расстёгнутыми верхними пуговицами, а также тёмные брюки с бардовым кожаным ремнём. Но что так сильно его поразило? Подтяжки. Подтяжки, которые невероятно сексуально смотрятся на такой восхитительной фигуре.       «Блять, какого чёрта ты настолько потрясающий? Почему родился столь симпатичным и очаровательным? Даже придраться не к чему! Ну, если не считать характер…»       В груди что-то непривычно ёкает, и это окончательно выбивает Джисона из колеи. Ему в который раз становиться жалко убивать такую красоту. Ведь, когда из этого тела уйдёт вся жизнь, лицо похудеет, побледнеет и обретёт серый цвет, под глазами появятся огромные синяки, а в скором времени он вообще начнёт разлагаться. Жалко, крайне жалко. Такой красавчик, а его в могилу хотят положить. И кому так надоел Минхо? Даже не смотря на столь небезупречный характер, Джисона этот мужчина до сумасшествия привлекает. Ох, если бы обстоятельства сложились иначе, и он не был бы наёмным убийцей, то… Стоп! Хватит! Как подобного рода мысли вообще могли попасть в его голову?       Джисон сильно встряхивает головой, желая как можно дальше отбросить эти дурацкие предположения. Придя немного в себя, он с ужасом понимает, как сильно бьётся его сердце, а в солнечном сплетение всё сладко сжимается и давит. Неужели такую реакцию вызвали мысли о том, что, возможно, где-то там, в параллельной вселенной, он и Минхо, может быть, могли бы стать… возлюбленными?..       Господи, как Джисон посмел об этом подумать? Немыслимо! Он — безжалостный убийца. За смерть Минхо ему полагается хорошее вознаграждение. Пора уже забить на его внешность и сосредоточиться на задании. Ли Минхо не единственный красавец в мире. Вероятно, есть люди и попривлекательней.       — Я что, упустил момент, когда вы в статую превратились? — мелодичный и слегка насмешливый голос полностью приводит Джисона в чувства.       — Извините, я задумался, — нервно сглатывает и опускает стыдливый взгляд в пол.       — О том, насколько я неотразим сегодня? — он чуть шею себе не ломает, когда резко поднимает голову и шокировано выпучивает глаза. Кислород на мгновение перестаёт поступать в организм. Лицо Минхо обретает краски: теперь на нём сияет лёгкая ухмылка, а левая бровь изящно изогнута.       — Ч-что? — в горле сухо, поэтому Джисон говорит с хрипотцой.       — Я шучу, — звонкий смех заполняет кабинет. Удивительно, как быстро тот способен менять эмоции. Он случайно не заканчивал курсы по актёрскому мастерству? — Привыкайте, — снова смеётся, и в конце такое милое «ха» прибавляет.       Джисон расправляет плечи и сдерживается, чтобы не закатить глаза. Минхо точно обладает юмором. Но каким-то странным. Да и не важно! Сейчас следует расслабиться и вести себя непринуждённо. Однако из-за чужого поведения он немного запутался — на него всё ещё злятся за вчерашнее или нет? Тем не менее, Джисон уже приготовил им кофе. Будет нехорошо, если потраченное время на готовку напитков уйдёт впустую.       — Директор Ли, — уверено подходит к Минхо, останавливаясь в метре от него. А тот до сих пор что-то на полке выискивает и в ответ лишь мычит, давая понять, что слушает. — Я вам тут кофе принёс, — и по привычке шею неловко чешет.       — Что? — у него из рук выпадает папка, которую он только что вытянул. Джисона окутывает смущение, стоит ему увидеть крайне удивлённое лицо напротив. И что это значит? Но разве это не он прикрепил ему вчера стикер? Да быть такого не может!       — А, эм-м, ну-у…       — Я думал, вы проигнорируете меня, — тонкие губы растягиваются в лёгкой и какой-то довольной улыбке, а взгляд излучает непонятную доброту. Джисон чувствует жар на своих щеках. — Вам было не обязательно выполнять мою глупую просьбу, правда.       — Но я уже… — он размышляет, кому хочет треснуть сильнее — себе или Минхо. Ему чудом удаётся моментально подавить нарастающую злость. — Мне пришлось встать раньше, чтобы приготовить вам кофе.       — Вы сами его готовили?       — Да.       Они смотрят точно друг другу в глаза. Потом Минхо протягивает руку вперёд, и Джисон тут же передаёт ему один из бумажных стаканчиков. Он с замиранием сердца наблюдает, как тот подносит его к губам, пробует и одобряюще мычит.       — М-м, как вкусно! — Минхо счастливо хихикает и отпивает ещё. Джисон свободно выдыхает и радостно улыбается. Его кофе понравился. — Спасибо! И да, простите, что сбил с толку своим поведением. Из-за меня вам пришлось уделить меньше времени сну.       — Ничего страшного, всё нормально, — будет, если он правда не зря ходил с утра в кафе, и это поможет растопить лёд между ними (звучит слащаво, но так оно и есть).       — Это ваш? — Минхо указывает на другой стакан на картонном подносе. — Если что, могу забрать, — ухмыляется и тянется за ним, но Джисон остраняется, делая шаг назад, и с понимающей улыбкой качает головой из стороны в сторону.       — Не наглейте, директор Ли. Если вам так понравилось, могу сказать название одной классной кафешки. Сами будете ходить и покупать.       — Не думаю, что у них получится так же вкусно, как у вас.       — Это, по большей части, всё кофеварка, а не я, — пожимает плечами и, наконец-то, делает жадный глоток своего напитка, вдыхая наипрекраснейший аромат.       — Но под вашим чутким руководством, — Минхо подмигивает, а Джисон потихоньку тает от его слов.       — Как скажете, — он сдаётся, следя за тем, как тот скептически хмыкает и глаза к потолку возводит.       Следующие несколько минут они стоят в умиротворённой тишине, не говоря больше ни слова, и спокойно попивают кофе. Их взгляды то и дело встречаются, но долго не задерживаются друг на друге — сразу спешат обратить внимание на что-нибудь другое, например: на коробки в углу или же огромный цветок в горшке, стоящий на полу возле окна.       Стук в дверь прерывает наступившую идиллию. Джисон от испуга слегка давится и кашлять начинает, на что Минхо сдавленно хихикает, стараясь спрятать улыбку за бумажным стаканчиком. В конечном счёте, он покидает кабинет и возвращается на своё рабочее место. Кажется, сегодняшняя ситуация оказалась намного страннее и смущающе, чем вчерашняя.