Цирк

Я не любил большие сборища и, несмотря на огромное количество друзей и поклонников моего скромного таланта, ото всех держался особняком. А на улицу выходил, только когда дневной зной уходил в море, сменяясь прохладным бризом с берега. Только зажигались первые масляные фонари, как я, опустив восьмиугольную серую кепку поглубже на глаза, выбегал на улицу. Пока мои друзья сплетничали на званных ужинах или скучных театральных постановках, перемывая косточки тому или иному артисту за плохую игру на сцене, я спокойно прогуливался по освещённым янтарным светом улицам. Несмотря на мою нелюдимость, я любил бывать среди простых людей, которые после тяжёлого трудового дня собирались, чтобы отдохнуть и рассказать друг другу историю-другую. Мой дом находился на верху холма и ноги всегда вели меня вниз к морю, пока глаза были заняты любованием звездным небом. Но когда нос чуял запах табака и сладкий аромат эля, я погружался в этих людей с головой, и так происходило каждый вечер. Работяги запомнили меня, и скрыться от их зорких глаз не получилось даже с помощью моей маскировки под скромного клерка. За кружкой пенного горького напитка мне рассказали, что аристократа во мне выдал «запах духов и походка павлина». Но, несмотря на разоблачение, рабочие приняли меня в своём кругу. В этих людях не было ни напыщенной горделивости, ни высокомерного поведения. Но, даже несмотря на то, что у некоторых не было зубов, было в достатке искренних улыбок и смеха. Вот одна из причин уважать этих грубых на вид простых людей: однажды вечером после пары кружек эля, меня чуть ли не силком поволокли к набережной на один из пирсов. Порт всегда казался мне тёмным и пугающим местом, но в этот раз он был освещён тысячами разноцветных огней. Громкая музыка оркестра и приторный мужской голос через рупор зазывал всех посмотреть на чудеса со всего света, диковинных животных и необычайных людей. «Цирк» — огромными буквами красовалась надпись над необъятным пёстрым шатром. Плата за вход была смехотворна, по сравнению с билетом в оперу. В качестве доброго жеста и благодарности я оплатил вход всем своим знакомым, мне было приятно порадовать работяг такой мелочью. Шатёр внутри казался ещё больше, а пах сахарной ватой и солёным арахисом. Этот аромат перенёс меня в детство, во времена, когда мама водила меня на ярмарку. Посередине располагались три кольца с пахнущими свежей древесиной опилками. Вокруг сгрудились сколоченные друг над другом лавки, уходившие вверх, как винтовая лестница у меня в доме. Прозвучал голос того же мужчины, и меня буквально снесла человеческая волна. Каким-то образом я оказался на галёрке. Свет погас, оставив меня в темноте. Громоподобным голосом мужчина поприветствовал всех и буквально приказал быть внимательными к происходящему на сценах. В противном случае, им придётся вернуться в другой раз. Я понял зачем нужны три кольца — человек чисто физически не сможет уследить сразу за всеми и ему придётся потратиться на ещё, как минимум, на пару билетов. Я же не мог остаться в стороне и решил подняться на площадку, что находилась надо мной. Благо, что меня никто не видел. Тихонько ступая по скрипучим ступеням, я поднялся очень высоко и мог наблюдать сразу три арены. Шоу началось. Огромные элефанты с острыми бивнями будто сошли со страниц отцовских книг, хищные тигры и львы были словно домашние кошки. Они послушно выполняли команды человека в красном фраке и чёрном цилиндре. Отрывисто выкрикивая команду, он щёлкал хлыстом, и хищные кошки становились на задние лапы, толкая передними большие мячи всех цветов радуги. Человек в чёрной мантии лишь силой воли поднимал в воздух обворожительную девушку в блестящем платье. Титаноподобный чёрный человек ловко жонглировал пятью увесистыми гирями, играючи подбрасывая их в воздух и ловко ловя за ручку. Я был настолько заворожён зрелищем, что потерял страх и своевольно развалился на перилах, подложив руки под голову. Как вдруг свет погас и загорелся где-то под куполом. Голос объявил, что сейчас произойдёт смертельный номер и всем нужно задержать дыхание. Я повиновался и распустил галстук. Барабанщик выдал дробь и прожекторы осветили маленькую фигуру. Взмахнув руками, она бесстрашно прыгнула вниз. У меня внутри все оборвалось, а публика издала крик ужаса. Где-то на середине шатра фигура резко пошла вверх, и я разглядел красный обтягивающий костюм с чёрными круглыми пятнами. Девушка под ропот толпы сделала кувырок в воздухе и, падая, зацепилась за перекладину. Затем вновь взметнулась вверх, но теперь она держалась ногами. И вот… Эта изящная девушка, чьё лицо закрывала полумаска, поравнялись со мной, и наши взгляды встретились. Светло-синие бездонные глаза смотрели на меня, а я не чувствовал пол под собой. Секунда казалась мне вечностью, а вечность — секундой, я утонул в тёмных озёрах этих прекрасных глаз. Сердце выбивало дробь как барабан. Розовые губки улыбнулись мне, и девушка исчезла, будто мираж, посадив во мне зерно нежных чувств. «Кто она?..» — вымолвил я. Очнулся я только когда цирковая братия взашей выталкивала меня из шатра. Пытаясь войти снова, я столкнулся с проблемой моей щедрости — у меня не осталось денег для покупки билета. Мне оставалось ждать. Сначала я бродил рядом, но большой человек в звериной шкуре отогнал меня. Пришлось слоняться по набережной и ждать, а перед глазами так и стоял образ голубоглазого ангела. Когда я очнулся от грез о прекрасной гимнастке, на пирсе уже было темно, огни погасли. На место оркестра пришёл шум волн, возле шатра было темно и пусто. Я долго не решался зайти внутрь, а когда все-таки зашёл, там была лишь кромешная тьма, стойкий запах опилок и животных. Потерпев неудачу, я, подавленный, побрёл домой. Лег спать, но уснуть так и не смог. На следующий день, как только зажглись фонари, я уже стоял у кассы. Купив билет, вошёл внутрь и вновь оказался в стране чудес. Усевшись на своё место, я стал ожидать главного представления. Арену вновь заполнили удивительные люди и диковинные звери, но мой взгляд был устремлён вверх. И вот под громогласный голос шпрехшталмейстера основной свет погас и луч осветил маленькую фигуру под куполом. С этого места я не мог снова увидеть эти прекрасные глаза, а только с грустью наблюдал, как ангел парил под куполом цирка. По окончании представления я вновь попытался проникнуть к великолепной божьей коровке — так её прозвал шпрехшталмейстер — на этот раз как поклонник, с большим букетом роз. Пробравшись на территорию цирка, я смог найти вагончик с гимнасткой, но… Сквозь преграду в виде большого мужчины в львиной шкуре прорвался только мой букет. Силач грубо вырвал его из моих рук и силой выставил меня вон. Я атаковал вагончик несколько дней, но так и не увидел музу моего сердца. Однажды вечером уже на пороге меня перехватил мой друг. После его долгих уговоров, я уже входил в украшенный золотом бальный зал. Роскошный интерьер, люди в дорогих нарядах и масках, с натянутыми, лживыми улыбками. Как же фальшиво здесь всё было... И хоть аромат духов скрашивал эту картину, я бы предпочёл запах зверинца из цирка. Тяжело вздохнув, я поприветствовал собравшихся господ и дам, и тут же был окружён поклонницами моего творчества, несмотря на маску. Меня облепили, словно сахарную вату толпа мальчишек, которую они купили на всех. Пытаясь быть милым и общительным, я постепенно становился одним из этих притворщиков, будто эта масса поглощала меня. А я лишь хотел на свежий воздух —почувствовать ветер, дующий с моря. Так, под хвалебные речи и нудные танцы, проходил мой вечер, вернее его половина. Пока не появилась она. Благородная леди в алом пышном платье с чёрными ажурными кружевами. Её лицо скрывала маска, красная маска с чёрными оборками. Юная особа произвела фурор на этой скучной встрече. Все напомаженные девицы превратились в серых мышек, померкнув пред её красотой и грацией. Вся мужская половина была очарована ею, а женская завистливо скрипела зубами. Что касается меня, то увы. Я не смог подойти к незнакомке из-за обступивших меня дам. Она же была поглощена заботой кавалеров. Ситуацию спасла заигравшая музыка. Самый нахальный поклонник — им оказался мой друг — выхватил незнакомку из болота лести и комплиментов, пустившись в пляс. К моему разочарованию, меня тоже подхватили и закружили в танце. Уже на середине я понял, что это мой шанс не просто оказаться рядом с таинственной незнакомкой, но и провести хоть мгновение, дыша с ней одним воздухом. Меняя партнёрш, я приближался к заветной цели. И вот наши глаз встретились! Моё сердце ёкнуло — это точно была она. Секунда промедления, и поданная мной рука была перехвачена совершенно другой дамой. Я только успел поймать игривую усмешку на рубиновых губах Божьей Коровки, как мы снова отдалились друг от друга. Теперь я намерено двигался к ангелу моей души и, достигнув его, ухватился за «крыло». Нежно сжав маленькую ручку, я почувствовал её тепло, её аромат и её мозолистые ладошки. Ошибки быть не могло — это была она. Но кто же она?.. Я не знал её имени, я ничего о ней не знал. Она была циркачка, но держалась, как графиня. Наш танец был бесконечным, и не было никого вокруг. Мы кружились, будто осенние листья, сорвавшиеся с ветвей. Не обращая внимания ни на других, ни даже на музыку, глядя друг другу в глаза, мы не произнесли ни слова. В разговорах не было нужды. Хватало улыбки, касания и взгляда. Я мог ошибаться, но мне казалось, что мы оба наслаждались обществом друг друга. А, может быть, это была игра великолепной актрисы или, и того хуже, магической обольстительницы, порабощающей сердца мужчин. Но, даже если и так, я готов был отдать ей свою душу. Замешательство, отразившееся на моём лице, вызвало у леди смешок. Она мило наморщила носик, а я только и мог, что глупо улыбнуться. Музыка замолчала, давая танцующим время перевести дух, но мы никак не могли остановиться, несмотря на свое глупое положение. Наш танец продолжился и дальше, если бы меня грубо не схватили, оторвав партнёрши. Это сделал мой дорогой друг. Так резко, что с моего лица слетела чёрная бархатная маска, бывшая на нем все это время. Но я не стремился её поднимать. Тот друг, что еще недавно улыбаясь рассказывал о прекрасной незнакомке, теперь сменил улыбку на гримасу злости. Его глаза кинжалами впились в меня, но я не собирался проигрывать эту дуэль. Лёгкий хлопок по плечу заставил меня обернуться, совершенно забыв о моём товарище и одновременно сопернике. Леди, чьё имя я так и не узнал, стояла напротив меня и ангельским голоском просила склонить голову, чтобы она смогла обратно надеть на мое лицо маску. Под скрип зубов не только моего друга, но и остальных присутствующих, я повиновался. Мы были так близко друг к другу, что наши дыхания сплелись. Я испугано закрыл глаза, сердце бешено колотилось. Леди прижалась ко мне, надевая маску, и завязала ленточки на затылке. Вдруг мне показалось, что я почувствовал сладкий вкус и открыл глаза. Она была совсем близко, а наши губы едва касались. Пол ушёл из-под ног... Она произнесла в мои губы: «я тебя узнала», и в глазах всё потемнело, а когда я очнулся — незнакомка исчезла. Я снова её потерял. Упустил, как бабочку или божью коровку. Она упорхнула из моих рук. Друг с язвительной ухмылкой сообщил, что девушка в красном ушла с каким-то стариком. Его слова меня сильно задели, но я был слишком расстроен, чтобы ответить грубостью на грубость. Как только представилась возможность, я покинул эту шумную компанию. Я долго слонялся по городу, прежде чем ноги сами принесли меня на ту самую пыльную улицу, пропахшую маслом и крепким алкоголем. В таком наряде меня встретили как врага. Один не особо трезвый даже съездил мне по лицу, но вскоре меня узнали и налили штрафную, а затем и братскую рюмку дешёвого виски. Во время бурного застолья после большого количества выпитого я потерял сознание. Мне снился очень странный сон, будто я был чёрным котом, крадущимся в тени величественного купола. Пахнувшие свежим деревом опилки липли к лапам, было очень неприятно и приходилось сбрасывать их. Хоть и было темно, этими глазами я хорошо видел и мог спокойно передвигаться, вертя головой, чтобы все рассмотреть. Все предметы выглядели огромными, совсем не такими, какими их видит человек. Тумбы были для меня горами, так что захотелось опробовать мои четыре лапы. Присев, я напряг ноги и спружинил вверх! Приземлиться куда нужно было не так просто, но я справился, а затем запрыгал с одной тумбы на другую. Моей радости не было предела. Вдруг чутким слухом я услышал очень тихое движение. Потом раздалось рычание, и меня будто ветром сдуло, а откуда-то сзади громкий шум дал мне понять, что охотник промазал. Я не знал, кто за мной гнался, но оборачиваться не хотелось. Лапы работали быстро, однако меня догоняли, тяжело дыша в затылок. Мой побег привёл меня на свежий воздух, туда, где стояли вагончики и повозки. Здесь возможностей спрятаться было больше. Мой пушистый хвост был в опасной близости от зубов хищника. Я пытался оторваться от преследования, лавируя между препятствиями. Нырнув под лестницу, я надеялся, что там спасусь, но когтистая лапа влетела следом и грозила мне расправой. К моему счастью, на шум зажегся свет, и на улицу кто-то вышел. Моё сердце ёкнуло — это была она. Милым, но строгим голосом она отогнала большую кошку, будто это был домашний кот. Тигр, недовольно фыркая, ушёл прочь, а меня достали из-под лестницы и взяли на руки. Божья коровка была одета в белую ночную рубашку в пол на тонких бретельках. Она прижала меня к груди, её аромат сразу ударил в нос. Я словно оказался в саду с розовыми кустами и персиковыми деревьями. Её кожа была нежнее шёлковой ткани, покрывающей её тело. Это действительно был сон, а может я умер от крепкого алкоголя, и теперь это был мой рай. Я слышал, как билось сердце моей спасительницы. Меня внесли внутрь и, уложив на тёплую постель, нежно обняли. Я засыпал под мирное дыхание прекрасной незнакомки. И пусть моё маленькое желание исполнилось, я хотел совсем другого. Сильный удар по щеке заставил меня очнуться от грёз, но открыть глаза я смог не сразу. Когда комната перестала кружиться, я смог рассмотреть её. Скорее всего, я был в общежитии для портовых рабочих. Вдруг я почувствовал знакомый аромат, и всё внутри меня обрушилось. Кожу покрыл холодный пот, а в груди загорелось пламя. Я очнулся в вагончике Божьей Коровки, а разбудил меня мужчина с большими торчащими вверх усами. Мужчина был в ярости, его усы-сабли дрожали, а лицо было красным, как помидор. Он ругался на французском, размахивал руками, как итальянец, и гнал меня пинками из цирка под отборные немецкие команды. Меня вышвырнули на улицу в мокрый песок, как шелудивого пса. Крикнув что-то на языке, которого я не знал, шпрехшталмейстер ушёл. Я остался сидеть в солёной луже и липком песке, мой фрак был испорчен, но это было не главное. Главное постепенно доходило до меня, и я становился бледным, как мел. Ведь, получается, это был не сон! За мной на самом деле гнался тигр, и меня спасла она, прекрасная загадочная леди, ангел во плоти. Мне было одновременно стыдно за своё поведение, страшно, что меня чуть не съел огромный кот, и я был окрылён от того, что мог быть так рядом с ней. Находясь в таком подвешенном состоянии, я эквилибристом отправился домой. Отдав грязный и порванный фрак хозяйке, я поднялся к себе под её недовольное ворчание. Мне было очень плохо, я решил просто уснуть. Наверное, только после суток отключки, мне удалось проснуться. Наступил вечер. Приятный ветерок проник в мою комнату и поманил на улицу. Приведя себя в порядок, я вышел из дома, но вдруг застыл на месте. «А куда идти? Где мне её найти?» — эти вопросы заставили меня сделать шаг назад. Но, немного подумав, я посмотрел на часы и отправился вниз по улице. Огромный пёстрый шатёр был для меня, как огонь для мотылька, и я летел на верную гибель. В нетерпении ожидая встречи, я подошёл к кассе, но меня ждало разочарование —билета мне не продали. Объяснив это тем, что мне продавать билеты теперь под запретом. И как бы я ни умолял их, ничего не вышло. Однако, друзья помогли мне с покупкой, и вот я был внутри. Не занимая место в зрительном зале, я вновь поднялся на балкон и стал дожидаться выступления «великолепной Божьей Коровки». Наступил момент ее смертельного номера, и я понял, что передо мной не она. Не знаю почему, но, увидев лицо в яркой маске и голубые глаза, я ничего не почувствовал. Цирк я покидал с горечью, думая, что это из-за моей выходки её заменили другой актрисой. Смотря себе под ноги, я, сам того не замечая, пришёл в богатую часть города. Меня узнали и таращились как на ожившего пещерного человека. Вдруг, услышав до боли знакомый смех, я, встрепенувшись, подбежал к большим окнам и там вновь увидел её. Бархатное рубиновое платье украшали чёрные блестящие ленты, на лице была полумаска, а на губах играла улыбка. С ней в паре был мой друг, он что-то рассказывал и сам же смеялся над своими шутками. Музыка закончилась, но мой друг вовсе не намеревался ей отпускать. Когда тот схватил её за запястье и поволок прочь из бального зала, не нашлось ни одного джентльмена, который бы вступился за леди, и я совершенно этому не удивился. Зарычав, я бросился к двери, оттолкнул привратника и ворвался внутрь. Быстрым шагом преодолел зал и, не обращая внимания на взгляды присутствующих, догнал друга только в кабинете. Вырвав леди из его лап, я с размаху врезал ему по лицу. "Друг" вскрикнул и упал на пол, брызжа кровью из разбитого носа. Будто на автомате я потянул девушку за собой, и распахнув окно, выпрыгнул на улицу. В ушах пульсировала кровь, а сердце бешено колотилось. Неизвестно сколько мы бежали, но вдруг она резко потянула меня за собой в тёмный проулок. Когда мы остались в темноте, загадочная леди прижалась ко мне, и я услышал ее выбивающее дробь сердце. Оно билось не от бега, а от страха. Так мы стояли, наверное, целую вечность. Потом она внезапно отстранилась, и встав на носочки, поцеловала меня. Её губы были, как сладкий мармелад. Поцелуй был страстным, но целомудренным, не выходил за рамки. Сквозь пелену я услышал: «Агата». Этот огненный поцелуй не смог остудить даже внезапно пошедший дождь. Открыв глаза, я не обнаружил её и только имя «Агата» звоном стояло у меня в голове. Так я стоял, пока не промок до нитки, а тело не сжалось от холода. Не знаю зачем, но я схватил газету с крышки мусорного бака, накрыл ей голову и бросился домой, не заботясь о лужах. Дома, вновь выслушав нравоучения хозяйки, я повиновался её приказу и отправился в ванную, которую она заботливо для меня набрала. Сбросив промокшую одежду и ту газету, которой накрывал голову, я мельком заметил на ее странице крупный заголовок: «загадочное ограбление». Погрузив своё продрогшее тело в горячую, приятно пахнущую воду, я взял ее в руки. Дешёвые чернила практически полностью растеклись, но мне удалось вырвать несколько знакомых имён. Эти престарелые ловеласы были падки на юных дам и часто за вознаграждение просили меня сочинить им стихотворение для обольщение девушек. Меня будто ударило током. С одним из них ушла загадочная леди Агата! После такого я долго успокаивал свою буйную фантазию, убеждая себя, что это всего-навсего совпадение. Однако на следующий день я наведался в типографию этой газеты и попросил все выпуски о загадочном ограблении. И хоть мой глупый холоднокровный разум праздновал победу, моё сердце отказывалось верить в это до последнего. Поблагодарив за газеты, я вышел на улицу. Было пасмурно, над головой висели мрачные тучи. Я отказывался верить, но факты говорили об обратном — жертвы ничего не помнят после встречи с девушкой, даже ее лица, но все убеждены, что она была в красном. Из сейфов пропадали только драгоценные металлы и камни, деньги и другие ценные бумаги отправлялись на улицу, а вор просто исчезал. Пока я спорил сам с собой, меня окликнули — мальчишка-газетчик вложил мне в руку свеженапечатаную газету и, получив плату, сбежал. В заголовке огромными буквами было напечатано: «Бриллиантовый бал!» Ниже, шрифтом чуть поменьше, было объяснение — мой "друг" организовывает прием, где будут выставлены драгоценные камни. А венцом выставки станет рубин его прадеда, который тот нашёл, когда служил на востоке. Не трудно было догадаться, что он готовит ловушку для Агаты. Но что же я должен делать? Этот вопрос мгновенно вылетел из головы, пока я мчался к порту. Все мои попытки поговорить с Агатой закончились потасовкой с силачом. Получив от него, я вылетел с пирса. Когда мне удалось выбраться на берег, я узнал, что цирк сегодня даёт последнее представление. Ещё бы — за неделю они умудрились обчистить пятерых богатейших людей города и оставить местную полицию в дураках, и только я знал правду. Алмазный бал был балом-маскарадом, отличным местом для промысла загадочной леди. После долгих уговоров, хозяйка сжалилась надо мной и приготовила фрак. Его фалда напоминала хвост, маска же тем более заставила меня улыбнуться. «Глупый кот» — так в детстве меня называла хозяйка, когда я из-за своего любопытства попадал впросак. Не узнанный никем я явился на бал. Все были разодеты в самые дорогие платья и костюмы, а лица скрывали маски в золоте и серебре. Своего друга я заметил сразу, он был разодет как султан. В его объёмной чалме виднелся тот самый рубин величиной с женский кулак. Агаты ещё не было, и я очень надеялся, что она так и не появится. Но мои надежды не оправдались — девушка разом обратила на себя внимание, как только вошла в зал. На ней было интересное платье в восточном стиле, оно облегало в нужных местах, а ткань при каждом движении искрилась и переливалась, будто бенгальские огни. Я с трудом сдерживал себя, чтобы не рвануть к ней через весь зал и не увести прочь из капкана. Но стоило только подумать, что так сделать нельзя, как я уже двигался к ней, огибая гостей. Однако, как только я протянул к ней руку, её схватили и, выгнув, заломили за спину. Я тоже попал в ловушку — глупо было надеяться на маску в виде морды кота. Люди моего "друга" ловко вывели меня из зала, уронили и связали, не забыв про глаза. Они бросили меня где-то, но они не учли, что запах сигар я узнаю наверняка — меня заперли в кабинете. А там на столе из дуба есть нож для писем. Я уже прикинул, как он поможет мне выбраться, вот только придумать план и исполнить его — это совсем разные вещи. Огромное количество времени мне понадобилось только чтобы встать и дойти до стола. А забраться на него и спиной нащупать письменные принадлежности — ещё больше. И вот удача! Острый письменный нож воткнулся мне в ладонь. Боль пронзила меня, но я не мог сейчас себя жалеть. Истекая кровью, я резал верёвки. Вскоре руки были свободны, а затем и ноги. Наспех замотав рану, я начал искать выход, но дверь мне не поддалась. Единственным шансом было окно. Кабинет находился на третьем этаже, и то, что я вылез из его окна на карниз, было для меня чем-то выходящим за рамки возможностей. Только это было раньше — теперь же, после знакомства с чудесами другого мира, мне было не страшно даже спрыгнуть вниз. Если все уже случилось, и этот негодяй заманил Агату своим чёртовым камнем, то я знаю, где они будут. Цепляясь за выемки кирпича, я полз к его спальне. Она находилась через четыре окна от кабинета, и что-то толкало меня вперёд, лишая страха. Добравшись до нужного окна, я начал ковырять ножом проём, чтобы сбросить крючок и открыть створку. В процессе я услышал крик и машинально ударил ножом по стеклу, расколов его. Кубарем упав на пол, срывая с гардины занавески, я попал внутрь. Увиденное привело меня в ярость! Мой некогда лучший друг ударил Агату в живот, видимо за то, что она сопротивлялась ему. Внезапное появление дало мне возможность для нападения, и я ею воспользовался. Бросившись на противника, я сбил его с ног и нанес пару ударов, но тут же потерял инициативу. Я и не заметил, как мелькнуло лезвие ножа и вдруг оказалось у меня в животе. Но, всё же, несмотря на боль, которую прежде мне испытывать не доводилось, я смог приложить остатки сил, чтобы хорошенько треснуть противника головой о пол, после чего он затих. На шум и крики к нам вот-вот должны были слететься гости — нужно было что-то делать. Агата, оправившись от шока, помогла мне подняться, и мы успели соорудить канат из плотных занавесок. Только вот девушка никак не хотела спускаться первой, но, всеми правдами и неправдами, я смог убедить ее. Она не видела что случилось со мной, благо в спальне было темно. Перебравшись через раму, она сцепила ноги на канате, а я начал осторожно спускать её вниз. Вдруг она резко поднялась на руках и поцеловала меня. Это было мгновение, что казалось вечностью, а когда она ахнула, отстранившись, я понял, что она увидела нож. Глупо улыбнувшись, я продолжил спускать её вниз, несмотря на протестующие возгласы. Когда я убедился, что Агата на земле, то сгрёб занавески и осел на пол. Дверь была выломана и внутрь хлынули люди, но мне уже было всё равно. Главное, что моя чудесная божья коровка была спасена. От кровопотери я потерял сознание. Очнулся я в белой палате, одной рукой пристёгнутый к спинке кровати наручниками. Всё болело, особенно там, где входило тонкое лезвие ножа. Как заявил явившийся дознаватель, мне было предъявлено обвинение в краже, нанесении тяжких телесных и разбое, но пока я не оправлюсь от ран, меня не смогут допрашивать и судить. Сообщив это, он ушёл. Вскоре меня навестила хозяйка. Долго плача, она отчитывала меня за глупость, уговаривала извиниться и надеяться на снисхождение суда. Я ответил отказом, тогда, вздохнув, хозяйка ушла, но обещала вскоре принести что-нибудь вкусное. Позже вечер забрёл в мою палату, окрашивая белые стены в персиковые цвета. "Наверное, Агата с цирком уже далеко-далеко" — подумал я, усмехаясь над тем, что она всё же умыкнула рубин с собой. Вдруг меня просто использовали? Стоило мне об этом подумать, как я услышал скрип за окном и поднял голову насколько это было возможно. За ним маячили тени, и я испугался не на шутку — а вдруг это кто-то пришел мне мстить. Створка тихо открылась, пустив приятный ветерок, а с ним и жутко знакомый аромат сахарной ваты и солёных орешков. Я всё понял. Меня крепко обняли, прижав к мягкой груди. «Глупый кот» — от одной фразы у меня потекли слёзы. А может мне просто было очень больно, я не знаю. Под руководством чудесной божьей коровки цирковые выкрали меня из госпиталя. Уходя, я оставил записку где-то на своем старом пороге. Надеюсь, хозяйка поймёт меня и простит. Я отправился в мир, о котором мог только мечтать и лишь описывать в своих пьесах. Мир, который подарил мне один только взгляд в светло-синие бездонные глаза. Глаза, которые запали мне в душу и открыли там все двери. Те, за которыми я себя запирал. Теперь передо мной открыт весь мир! Я не только обучился множеству трюков, но и продолжил писать. Теперь я мог писать о том, что действительно видел, а не о том, что являлось лишь моей фантазией. Я научился писать даже будучи вверх ногами и оторвать меня может от этого занятия… Внезапный оклик заставил меня поднять голову и губы обжёг горячий и сладкий, как клубничный мармелад, поцелуй. А затем я вновь увидел её глубокие, вмещающие целый мир, глаза. Мой мир. И я прошептал: «Кто же она…»