Недокуренное

[No one can heal me]

昨日の傷跡と 明日の痛みを繋でしまっても君へ [Even if it ties together yesterday's scars with tomorrow's pain, I'm coming to you] 7 ноября, 23:10

Пялиться в потолок так больно, но закрывать глаза нельзя – иначе комната опять затянет в водоворот тошнючей темноты, проглотит и закружит, только кости выплюнет. Ну и пусть подавится, тварь безмордая. Ты перестал ее бояться с тех пор, как столкнулся с тем, что действительно страшно. Он ненавидит, когда включен свет. Дай ему волю, весь мир скрутил бы на минималки и спрятался бы где-нибудь между текстурами, чтобы никого не видеть и не знать, долбоеб нелюдимый. Это тупейшая шутка судьбы, что именно он стал твоим лучшим другом еще в средней школе, когда подружиться можно было с кем угодно – но нет же, выбрал себе это проклятие недовольно-мрачное. Надеясь вытащить придурка из заплесневевшей ракушки «самодостаточности», что на проверку оказалась лишь трусостью да презрением к окружающим, но чертова ракушка внезапно оказалась удобной. Там даже каким-то чудом нашлись места для двоих. Иногда тебе стыдно просто за то, что ты – это ты. Что чувствуешь то, что чувствуешь, и говоришь как говоришь. Иногда хочется переломать себе хребет и вывернуться во что-то менее жалкое, чем то, что видишь в зеркале. Стать сильнее, воспитать характер, в конце концов, чтобы не было так противно от своей никчемности. Будто где-то тысячу ступенек эволюции просрал в своем развитии, ведь по сравнению с ним ты гребанная инфузория туфелька. Он лучше учится, лучше играет, лучше соображает и ведет себя так, словно все остальные – назойливый мусор, который проще обойти стороной, чем как-нибудь взаимодействовать. Но он и вправду лучше этих остальных, он просто… лучше.

28 апреля, 16:21

– Нет, ты просто кошмар злоебучий! Когда кто-то на расслабоне с первого раза проходит херню, над которой ты пару часов просидел в истерике, сложно благодарить без мата. – Если тебе станет от этого легче, я однажды тоже завис на этом боссе, – отдает геймпад с максимально невозмутимым видом, вот как нарочно. – Лет так в десять. – Не стало!!! Тут нужна не просто ловкость рук, а хренова эльфийская магия или сразу мозг с читами, по-другому никак просто. В жизни не поверил бы, что он так сразу справится. После стольких унижений в твою сторону ожидал хоть раз увидеть, как он облажается после очередных самоуверенных выебонов, но облажался, как всегда, только ты. – Зря я тебя на финалки подсадил. ЖРПГ – вообще не твое, смирись. Безудержное желание врезать этому помогатору оказалось перебито куда более крутой новостью, которой собирался с ним поделиться еще с утра, да только сейчас вот стрельнуло. – Кстати, помнишь того типа, похожего на Рено? Пацаны говорили, он сын какого-то важного хера в якудзе, но оказалось, что тот – лидер крупнейшего в городе клана, прикинь! – Ну и?

23 октября, 18:14

Хлопнул дверью прямо перед носом, уходя на свое блядское фехтование, самурай хуев. Ну уж нет, этот мудачина не посмеет так внаглую тебя игнорить – догони, схвати за руку или лучше сразу за шею, стукни разок головой о стену и затяни обратно в комнату. – Ты охуел? Микото-сан ясно сказал нам держаться подальше от этого сраного префекта! Давно ты всерьез не нападал, но и повода не было. Пережми запястья, пока нож не достал: порой кажется, что они у него, как у Росомахи, из самого скелета лезут. Получи ответ коленом между ног – а он, сука, тоже не мелочится с ударами… – Твой Микото-сан мне не указ, – высвободил одну руку и врезал ребром ладони по горлу, затем боковой подсечкой попытался сбить с ног, но с равновесием у тебя всяко получше, чем с самообладанием. – И ты, заметь, тоже. Дверь все еще открыта, обойди его сбоку и перекрой путь, будучи готовым в любой момент уклоняться от вездесущих лезвий. – Да Сару, мать твою, хватит херней страдать! – попытки казаться грозным пошли по пизде, отвагу сожрала паника, но вовсе не ножи тому виной. – Ты всю жизнь клал болт на любые секции, даже когда я тебя звал, и тут вдруг сам куда-то записался?! Серьезно, блять?

28 апреля, 16:27

Нет, этот его нерушимый похуизм заслуживает либо пиздюлей, либо памятника. – Мисаки, перепройди и успокойся. Если тебе скучно жить, это еще не повод связываться с якудзой. – Неужели тебе ни капли не интересно? – Интересно, – в этом «интересно» не больше интереса, чем в твоем конспекте по органической химии. – Но не настолько, чтобы выходить из комнаты. Конечно, ты сам понимаешь, что у игр мало общего с реальностью, что это все крайне непредсказуемо и рискованно, что там серьезные люди, которые вам не по зубам, что мельчайшая ошибка может оказаться роковой и прочее бла-бла… – Сарухико, – не думал, что когда-то опустишься в нижайший поклон перед этим занудой, но ситуация требует радикальных мер. – Прошу! Я просто хочу с ними познакомиться и произвести нормальное впечатление, но ты же знаешь, какой я даун, когда нервничаю…

23 октября, 18:15

Его ухмылка еще острее проклятого балисонга, продырявившего рукав твоей толстовки и вскользь задевшего кожу. К самим порезам не привыкать, хотя получаешь их обычно в менее противной обстановке, дурные ассоциации нещадно подливают масла в огонь. Давно уже не лез к нему с таким, сейчас вдруг захотелось – отчаянно, до воя. Настолько, что почти готов его обнять, безмозгло открывшись для любой из смертельных атак – будь то предательство или нож в печень. – О, так в этом дело? – смотрит пренебрежительно с насмешкой, будто все твои чувства и дерьма собачьего не стоят. – Мне казалось, Мисаки сам постоянно твердит, что нужно общаться с кем-то кроме него, иначе я свихнусь. – Да хоть с клингонами общайся, но не с Мунакатой же! – Прости, если мне скучно с твоими цепными имбецилами из шайки Микото-сана. Кулак пролетел в сантиметре от его челюсти – готов был, зараза. Даже ты не был, рука сама дернулась. Он предугадывает каждое твое движение и видит все твои реакции насквозь, словно время для него идет в три раза медленнее и в десять раз осмысленнее. Хотя осмысливать тут нечего – это явно не та тема, с которой можно срезаться безнаказанно. Но даже раскусив его нехитрые провокации, ты физически не способен отреагировать иначе, хоть убей: никому не позволено так отзываться о твоих друзьях, даже главному из них.

20 июля, 13:10 Два года назад

«Мы ведь все еще друзья, да?» Проснулся уже полчаса как, а обернуться боишься: знакомый до осточертения стук клавиатуры и клацанье мыши за спиной не оставляют и шанса съебаться незамеченным. Твой всратый день рождения отпраздновался прям вообще не по плану, теперь чувствуешь себя заложником этой чертовой кровати и стены напротив, в которую нужно тщательно пялиться, пока не решишь, как эту жизнь жить дальше… – Принеси воды, пока я не сдох тут. Блять! Так вздернулся от этих слов, что притворяться мертвым уже бесполезно, но полноценно оживать все еще страшно. – Ээ? Л-ладно. Сейчас… Встал так резко, что голова чуть не отвалилась. Путь на кухню прошел без происшествий, даже не задумываясь, схерали он сам за водой не сходил, раз так усыхает, ведь одна только возможность свалить из комнаты стала подарком и облегчением. Ты довольно часто здесь ночуешь, когда его отца нет дома, поэтому считаешь эти стены уже наполовину родными. Но ни разу еще… ни разу не случалось ничего подобного, даже намеком… – Сука… и угораздило же так… Беззвучным бормотанием в стену проблему не решить – то ли дело хорошенько об нее ебнуться, чтобы раздробить себе череп или хоть память потерять, уже легче станет… Это не то чтобы прям совсем пиздец, но немного пиздец. Худо-бедно заткнув внутренний вопль ужаса, смиренно набрал два стакана воды, выхлебал их залпом, потом набрал еще раз, вернулся к этому умирающему от жажды засранцу, что сделал три комариных глотка и отставил стаканы в сторону. – Мисаки, расслабься. Знаю, ты не силен в биологии, но оттого, что мы разок по пьяни целовались, никто не забеременеет и не умрет, поверь.

23 октября, 18:46

– Следи за тем, что несешь! – попал хоть пощечиной, а он только угорает с тебя этим своим бесячим смехом. – Блять, да какого хуя я вообще вожусь с тобой? Пиздуй куда хочешь, заебал уже со своими понтами… Я такой же «скучный имбецил», как и они, значит тоже не ровня тебе и не друг! – Ну наконец-то до Мисаки дошло, браво.

7 ноября, 23:13

И оттого чувствуешь себя еще большим кретином, гоняясь за высокомерным одиночкой, которому нахрен не сдался. Пусть часть тебя хочет вцепиться в него зубами, лаять, выть, умолять вернуть все как было… Другая часть сбегает сама, просиживая вечера напролет с людьми, которых любишь как себя, но… не как его. Эта же часть смотрит на бывшего друга с отвращением и бесится при каждом упоминании его имени, не в состоянии даже лишнюю мысль о нем вынести. Самое дикое, что вы оба так и остались жить в одной комнате, но почти не пересекались за эти две недели: ты чаще в баре, чем в общаге, а он умудряется одним своим видом строить непоколебимую стену сплошного похуя, которую не пробивают ни твои жалкие попытки завязать разговор, ни удары, ни крики. Именно так он ведет себя с чужими – скупое презрение и уставшее «отъебись» в ответ на любую реплику, помимо, разве что, срочно требующей обсуждения бытовухи, и только самой неотвязной. Неужели ты и вправду стал ему чужим? За столько лет постоянного общения даже не задумывался, что это вообще возможно. Ваша дружба казалась чем-то неуязвимо вечным, что всегда было и будет, как бы вы друг друга не обсырали, сколько бы не дрались… Но если задуматься, все начало катиться под хвост собачий куда раньше его гребанного фехтования…

12 июня, 23:44

Запах дыма унюхали еще с лестничной площадки, но представить не могли, что кто-то настолько безпалевно курит прямо в коридоре, причем даже не из постояльцев. – Эй, задроты. Сколько часов сейчас? Стоило поближе рассмотреть его источник, как оба прилично так охуели – Суо, черт возьми, Микото, собственной, мать его, персоной, забрел к вам в общагу и одним своим присутствием выебал все здешние правила всухую, поимел как только мог поиметь! – Без пятнадцати полночь, Микото-сан, – пока смотрел на часы и приходил в себя от этой эпичной картины, кое-кто уже успел втихую съебаться подальше от центра событий, будто каждый день такое видит… – Да подожди ты, Сарухико! Почти два месяца назад ваша жизнь буквально перевернулась вверх дном, став в кои-то веки полноценно настоящей, точно заново родились. И все благодаря новой компании, оказавшейся куда проще и дружелюбнее, чем ты себя накрутил, и куда интереснее, чем всю дорогу нудил Сару.

28 апреля, 20:02

– К-кхм, то есть вы не…? – Нет-нет, мы не якудза, – старшеклассник, который почему-то бармен, сам предложил выпить и сам налил, побольше бы таких товарищей! – Но если вы, парни, умеете драться, это очень кстати… Достаточно было просто не зассать прийти в бар, где они обычно собираются, дальше как-то само поехало – угостили пивом без документов, на первую кружку еще и скидку дали. Конечно, все равно вышло куда дороже, чем в супермаркетах, но атмосфера того стоит, а она тут прям мощная, хоть боевик снимай. – Конечно, умеем! – пришлось постараться, чтобы переорать тяжелый вздох рядом, рискующий испортить все впечатление, ну сука… – Однажды на нас пятеро байкеров сагрилось, каждый по… – Отлично, – перебил бармен неожиданно строго, отчего пивная пена вдруг показалась монтажной. – Значит можете продемонстрировать прямо сейчас, да? Приветливые прежде глаза за темными стеклами очков в момент стали пугающе непроницательными, отчего между лопаток прополз муторный холодок, отрезвляющий мгновенно. – В смысле… сейчас? – А почему бы и нет? Вы, похоже, никуда не спешите, – сползшая было с его непонятного лица улыбка вернулась, что ни разу не располагает повестись на нее опять. – Только на улицу выйдем, здесь дорогая мебель. Ну заебись теперь… Конечно, ты не настолько аутист, чтобы не ожидать чего-нибудь в таком роде заранее, но на деле все произошло крайне внезапно. Сарухико держится куда спокойнее – и если бы не его холодная уверенность, заразившая тебя как баф, наверняка бы язык проглотил от страха. А так можешь вести себя почти естественно, словно никакая это не демонстрация, просто очередная потасовка с уличным хулиганьем, каковых на вашу долю выпадало бесчисленное множество… Так что угомони уже нервы и вперед, покажи, на что способен! – Пятерых не ждите, конечно, – выйдя из бара, он закурил и жестом подозвал следовать за ним. – Но этого парня вам хватит с лихвой. Продержитесь против него минуту – и вы молодцы.

12 июня, 23:45

– А ты меня уже откуда знаешь? – Эм, ну вообще-то… – Ладно, мне насрать. Просто свалите.

28 апреля, 20:03

Нереально… Хоть он и выглядит как Рено, хп снимает куда активнее, а станит каждым ударом – и молний не надо. Никто из вас еще ни разу по нему не попал, уклоняется как заговоренный… Нож пролетел рядом с его правым ухом, ждешь по привычке резкого наклона влево, но он разворачивается к тебе и встречает кулаком под ребра, еще и подножку делает. Падаешь на одну руку, дабы сразу оттолкнуться от земли и врезать обоими ногами, но бьешь опять по воздуху: он уже обошел и замахнулся ботинком тебе в голову, однако промазал, уворачиваясь от очередного ножа. Складного – метательные, значит, закончились… Подняться все-таки не дал – перекрутись тогда кувырком и держись на руках сколько сможешь, продолжай бить ногами вверх, куда-то таки попадешь… Хрен там – звяканье металла об асфальт говорит о том, что этот «Рено» просто забил на тебя хер и взялся за Сарухико. Судя по звуку, достать другой нож тот не успел, а в ближнем бою без оружия толку от него мало, так вставай же! Хотел напасть сзади – получил локтем в подбородок и… дальше все потемнело. Очнулся, когда уже все закончилось. Голова раскалывается, в ушах звенит, во рту кровь, руку не разогнуть… – Ты как? – знакомый голос, но без понятия чей… – Цел? Кивнул с трудом и открыл наконец глаза. Не сразу вспомнил, кто этот тип в темных очках и где ты вообще находишься, а вспомнив почувствовал себя еще паршивее… Вы облажались. По полной. – Пиво будешь? Угощаю. Смотришь ошарашено, будто тебе тут кровь единорога предлагают. После такого тотального провала вас отсюда на мусоровозе забирать надо, а не пивом поить – какого черта он несет вообще? – Ладно, поднимайся давай, – подал руку. – Идти сможешь? Все еще охреневая, встал с его помощью и наконец осмотрелся. Сару подпирает стенку рядом, глядя в никуда, – он либо без очков не заметил, блять, что ты очнулся, либо ему просто поебать, жив ты или мертв. Красноволосого типа, с которым вы дрались, нигде не видно – впору решить, что он тебе приглючился вообще, а этого всего тут не было. Старшеклассник-бармен наверняка подсыпал какой-то дряни в ту выпивку, из-за чего вы избили сами себя и друг друга – это звучит куда реалистичнее, чем… – Признаться, я удивлен. Большинство отказывается от боя, просто узнав, кто его отец – вы же знали заранее, но вас это не смутило. Самые отважные принимают-таки вызов, затем на первых секундах здраво оценивают свои возможности и сдаются, не успев серьезно покалечиться. В таком случае попытка засчитывается, ибо храбрость храбростью, но инстинкт самосохранения никто не отменял – да и умение вовремя отступить, я считаю, важнее тупого упрямства. Тем не менее – вы первые идиоты, которые действительно продержались против него минуту, сражаясь как проклятые. И даже не знаю, поздравить вас с этим или посочувствовать…

16 августа, 10:07 Три года назад

– Хм, мои поздравления. Кажется, в вершинах кретинизма Мисаки наконец превзошел самого себя. – Так, блять, не пизди всуе! У меня, между прочим, получается! Пробудешь демонстративно еще раз – но быстро падаешь с самого старта, стукнувшись ногой об стол, который схерали-то оказался ближе ожидаемого, и резко приземлившись на затылок, отчего в глазах потемнело, а в шее что-то зловеще хрустнуло. – Ну-ну… – Просто… не всегда, – сука, ну получалось же, когда он выходил! – Нужно больше повторять, да перестань ты так смотреть уже! Да, ты учишься драться по сраной видеоигре – и что, какие-то проблемы? Прошлым летом тем же методом трюки Тони Хоука освоил, и никто ничего не понял, всем все нравилось! Но если со скейтом можно было без всякого тренироваться во дворе, то с этим рукопашным полутанцем так не получился – засмеют, уебки. Зато потом, нормально обучившись, сможешь наконец-то поставить на место всяких отморозков с района, что вечно всем жизнь портят! Только Сару бесит своим отношением, он никогда тебя не поддерживает. Его дело – поржать над любой попыткой чего-то добиться, запоминать твои провалы и постоянно ими подъебывать, при этом напрочь игнорируя успехи, считая те исключительно случайными. Но с другой стороны ничто, блять, так не мотивирует, как его скептическая рожа: неумолимое желание доказать, что чертов гад ошибается, в разы сильнее любой другой причины стараться. И странно, что на стеб всяких левых придурков такая херня не распространяется, тебе только его мнение важно – ничье другое не бьет по самолюбию с таким провокативным вызовом. И если начинаешь чисто от нехер делать, то потом это уже становится делом принципа – причем именно тогда у тебя действительно начинает что-то получаться. – Почему именно этот стиль? – хе-хе, если это первое, к чему он решил приебаться, значит не так уж все плохо! – Самый нереалистичный и неудобный, какой ты только мог выбрать. – Брейкер круче всех, и ты меня не переубедишь! – Слаггер. – Хуйня твой слаггер! Да, получилось! Недолго, конечно, но нереально круто! С мощного удара в прыжке с разворота приземлиться на руки и крутиться быстро, раздавая пиздюлины ногами в разные стороны! Ладони, правда, сильно болят в процессе, голова как ватная, да и разгон набрать нужно – иначе тупо падаешь, теряя равновесие, на спину, потом еще пару секунд не соображаешь, кто ты и где… – Нет, конечно, зазря калечиться – твое полноценное право, но я бы порекомендовал все же слаггер. Движения там куда проще, даже Мисаки смог бы повторить. И куда эффективнее, чем эти жалкие попытки сломать себе шею. – Что значит «даже я смог бы»?! – но все же задумался, черт, а ведь попробовать-то можно… ну, когда дома будешь, понятное дело. – Да и у меня как бы нет невидимого инвентаря, чтобы повсюду таскать с собой биту! – О телескопических слышал, нет?

27 ноября, 18:12

Замахиваешься в плечо, тот уклоняется и тут же накрест метит в голову своим бокуто – тупее уже не станешь, как обожает повторять этот мудак, и все же остаться без глаза, уподобившись своему пиксельному наставнику, тоже удовольствия мало! Складные биты – все равно как-то по-пидарски, освоил таки бейсбольную, в рюкзаке носишь. «Нереалистичный и неудобный» брейкер, однако, не забросил, хоть тот и сложнее в разы. Если нужно обходиться без всякого вспомогательного, выручает – да и ребята за необычный стиль боя хвалят, не понимая при этом, что он изначально не твой даже, а признаваться-то стыдно… Но сейчас в руке бита, значит поехали – справа налево, слева направо, снизу вверх, потом прямой в корпус, потом сверху вниз, потом перекрут сальтухой и добивающий с разворота… – Какой смысл продолжать комбить до конца, если ты все равно меня не достаешь? – а ему лишь бы доебаться. – Или у тебя тоже так анимация прописана? – Ой, типа ты не чувствуешь себя Вергом, когда фехтуешь! – Понятия не имею, где ты вообще нашел это сходство. Первые разы было стремно всерьез с ним драться, когда оба кое-как вооружены и можете нечаянно друг друга прикончить. Теперь уже проще, но бьешь все равно как понарошку – и зря, отвечает тот вполне по-взрослому, только блокировать успеваешь. Сарухико хорошо наловчился этой своей деревянной палкой махать, и хотя его блядский председатель по-прежнему тебя напрягает, ревновать уже просто смешно: Микото-сан абсолютно спокоен на этот счет, значит и тебе нечего нервничать.

12 июня, 23:49

– Ну и че он там сидит? – в коридоре вас вряд ли слышно, но ты все равно понизил тон, на всякий случай. – Чья это комната вообще, не знаешь? – Префекта из второго класса. От которого у ваших так подгорает постоянно. – Мунакаты?! – пусть сами вы не курите, пацаны на него столько раз жаловались, что это имя даже тебе в печенках засело. – Он рядом с нами живет, что ли?! – Угу. Жесть, конечно. Слышал, они вчера в спортзале дрались, и за «каких-то» десять минут Микото-сан победил непобедимого «врага нарушителей» как нехер делать и на радость всем подарил тому заслуженный больничный. Так говорят… но ты-то знаешь, что в случае с ним десять минут – это пиздец как много… – Пхах, то есть Микото-сан пьет и курит у его двери, пока тот ничего не может сделать? В этом прикол, что ли? Хотя… судя по куче окурков, прикол затянулся. Да и не особо-то веселым он выглядел. – Не знаю. Может, они ебутся вообще.

4 августа, 03:54

Кровь на плитке, кровь стекает по стенкам ванны, кровь повсюду… Ее запах стоит в воздухе, приторно-свежий – как мокрая трава после дождя. Ее вкус на твоем языке – глотай со слюной, кусай потрескавшиеся губы и высасывай из ран, ни капли не упусти… Локтями упираешься в лужу крови, но лицом не падаешь – он держит тебя за волосы. Это тоже немного больно, но не настолько, как… – Сарухико, я… я сейчас… вырублюсь… Кровь темнеет перед глазами, разбегаясь мушками и становясь почти черной. Заляпанное лезвие блестит где-то сбоку яркой стальной полоской, подмигивая бликами, пока ты из последних сил стараешься оставаться в сознании… концентрируясь на каждой проклятой мелочи, чтобы только глаза не слипались… – Так лучше? Он прижимается к спине, задевая множество порезов, отчего те снова нещадно пекут, будто солью посыпаны… – Бляяять… Помогло, сука… Теперь хочется не вырубиться, а сдохнуть сразу… С каждым движением все сильнее дрожат колени… мурашки вскоре возвращаются, то отгрызая реальность по кусочку, то выплевывая обратно… Ты все же зажмурился, на мгновение оглох ко всему снаружи и рассыпался на триллионы цветных пылинок, по пару сотен тонн каждая… Открыл глаза – белые капли в мутно-красной луже. Лезвие исчезло.

4 августа, 00:12

Если обнимать слишком крепко, начнет вырываться – в такие моменты он как горячее стекло: держать больно, бросать нельзя ни в коем случае, потом ведь не соберешь назад… – Пусть он сдохнет окончательно, блять… пусть он уже сдохнет… я не могу так больше… Сарухико дрожит, закрывая лицо руками, но оставляя просветы между пальцами – чтобы поглядывать мельком на то, что так страшно видеть. Для тебя это просто пустое место в комнате, от которого прячешь его за собой, шепчешь, что все будет хорошо, и самому так хочется в это верить… – Сдохнет-сдохнет… не переживай… я порублю его в фарш, если не сдохнет… я за тебя любого порублю… Но злая правда в том, что ты ничем не можешь ему помочь: это накатывает и проходит само, просто будь рядом, пока все не закончится. Пока он не придет в себя, пока снова не станет тем бесчувственным саркастичным заразой, которого ничем не пронять, которому все нипочем… Он то смеется, то плачет, то обнимает в ответ, то отталкивает – столько эмоций сразу, будто те копились в нем годами, одичавшие от невысказанности. Прижимаешься к вискам губами, чувствуешь как те пульсируют – ну и какого черта ты делаешь? Еще и сам начинаешь нервничать так не в тему, вдыхая знакомый до паники запах, родной до беспамятства… – Мисаки… давай сходим в мой старый дом.

19 июля, 15:10 Два года назад

Завтра экзаменов нет, а еще завтра пятница. А еще завтра у тебя день рождения, поэтому трезвым засыпать строго запрещено, и поскольку за распитие бухла в комнате мать с окна выбросит, ночуешь сегодня у Сару. Он как раз на этой неделе один дома – и все заебись, звезды сошлись как надо, идеальнее просто быть не могло! – Хочу вина, шампанского, сидра, пива какого-нибудь и… виски с колой, точно! – Угу, еще отбеливателем запей это все, будет тебе праздник. Ладно, угомони талант. Как-никак, из вас двоих деньги есть только у него, да и неловко вышло бы, стань вам хреново с непривычки. – А сам-то ты чего хочешь? – Осиротеть, – эта шутка никогда не казалась тебе смешной, хотя он вечно улыбается, произнося ее. – Но от сидра не откажусь. Насчет виски… подумаю.

9 июля, 12:12

Ебать тут все странно. Ты не впервые на чужих похоронах, но чувствуешь себя настолько не к месту, что хочется самому в могилу прыгнуть, лишь бы только не смотреть на все эти постные лица, которые видишь первый и последний раз, что только к лучшему. Куча непонятных мужиков, на чьи руки лучше не пялиться – там не достает пары фаланг, а порой и целых пальцев. Пусть сам не так давно капал Сарухико на мозги, чтобы сблизиться с компанией, которую ошибочно принял за нечто вроде этих, но теперь смотришь и понимаешь – ну нахер эту настоящую мафию, стремные они. Понятия не имел, что его отец яшкался с криминальным миром, да он и сам мог быть не в курсе. В случае с Ники – о мертвых либо ничего, либо ничего. Ты не в состоянии выдавить из себя ни слова хорошего об этом… индивиде, даже в уме. Пришел чисто за компанию, хоть тебя и не звали: вы с Сару абсолютно повсюду бродите вместе, уже и не представляешь себя без него, а его без себя. Черт, насколько же все-таки чудноватая мысль… Рядом стоит его мать – впервые ту видишь, даже фотографий в доме не было. Узнаешь холодный отстраненный взгляд, полный мрачного безразличия к окружающему и в том числе к сыну: почему-то тебя это очень злит, хотя, по-хорошему, вообще не должно касаться. Притом что она его и обеспечивает, ежемесячно высылая космические суммы денег, ибо настолько же богата, насколько и бесчувственна. Потому что оставлять ребенка с таким, как Ники, – это, блять, преступление! Внезапно где-то рядом на чудовищной громкости заорала музыка, оглушая всех и вся – она повсюду, будто из самой земли и с неба одновременно, прямо-таки тошнотворно громко! Ты не знаешь эту песню, и знать не хочешь: она звучит как что-то мерзко-веселое и издевательски-жуткое, голос неприятно кривляется с каждым словом… Хочется бежать оттуда, но не знаешь куда, ибо эта жуткая херня разносится сразу отовсюду, ты будто заперт в ловушке из звука, остальные тоже… Все в панике закрывают уши, но… один только Сарухико смеется.

18 июля, 00:12

– Эй, да куда ты опять смотришь? – Туда, где тебя нет. Самое приятное место в комнате. Этот охреневший, чья кровь сейчас на девяносто девять процентов состоит из кофе, в последнее время охренел еще больше – начав посылать всех налево и направо, из-за чего в вашей компании его уже серьезно недолюбливают. Мало того, он и на стрелки болт кладет, отсиживаясь дома, пока вы там с пацанами отбиваетесь от местных банд и выкуриваете с района торговцев, что в неположенном месте барыжат. Вроде сразу все нормально было: ходили вместе, дрались как положено, Кусанаги-сан ему даже какие-то бумаги доверял охуительной важности, а прокачанный хакерский скилл сделал Сарухико практически незаменимым в сборе информации. Да за эти пару месяцев с вами столько всего произошло, что сериал можно снять – но почему-то только ты один наслаждаешься всем экшеном. Тем временем он живет в каком-то своем персональном хорроре, шарахаясь от каждого звука и безудержно наращивая круги под глазами. На заботы о самочувствии отвечает матом, теперь еще и таращится куда-то сквозь тебя оцепеневшим взглядом, не первый раз уже… – Блять, не шути так. Ты как тот кот, что пялится в пустоту так, будто там кто-то стоит! – Ты идиот, Мисаки. Никуда я не пялюсь.

28 июля, 14:07

Три года назад

И че он так его ненавидит? Нормальный вроде мужик, веселый, шутит постоянно. С ебанцой немного, но раздражающего в нем нет, просто юмор местами странноватый – да у взрослых всегда так. – Ух ты, видел? Он засунул ему коробку гвоздей в рот, вау! Сарухико посмотрел на тебя как на последнего дегенерата и промолчал. – Черт, шикарные тут хит экшены с предметами, почему я их раньше не пробовал? – не впечатляет его такое, подумаешь… – Что тут еще? Чайник? Он начнет пиздить его чайником? Ааааа, круто, кипятком облил, прямо в рожу! И полбара хп снял, ого, да кому вообще нужен этот тигр дроп? Чайники рулят, Сару! Надо с собой чайник носить вместо той огнестрельной рыбины, это же шикарно! – У тебя просто тигр дроп не получается. Сегодня договорились встретиться, а этот зануда опаздывал уже час как, вот и решил за ним зайти, раз трубку не берет. Когда дверь открыл тот самый родитель, о котором столько неоднозначного говна было сказано, чуть сердце не стало. – Ну и что, блять, с того, что у меня не получается тигр дроп?! Я и без него всем пизды даю! – Это потому что ты на изи проходишь. – Ну и что, блять, с того, что я не пытаюсь выебываться и прохожу на изи?! – Ничего, Мисаки. Казуалы – тоже люди. Встретил на удивление дружелюбно, предложил пиццы, но угостить не успел: Сарухико мгновенно выполз из комнаты и потащил тебя на улицу, избегая даже смотреть в сторону отца, тот только поржал вслед. – Опять этот одноглазый мудак с битой, да чтоб его! Почему он не может в красной ауре ходить постоянно?! Так хоть драться веселее! Ну… пока не застанит… – Бесит Маджима, – презрительно отвернулся от экрана и смотрит в никуда. – Смех у него противный. – Скажи лучше, что тебя не бесит, если такое вообще существует! – Его танто. Дамажит слабовато, но заряд бесконечный и хит экшены красивые. – Ну нет, с гвоздями же круче, признай! В общем решил, что он как всегда приебался на пустом месте, и ничего особо страшного этот его Ники из себя не представляет. Сарухико сам тот еще козлина, такого попробуй выдержи. Если и есть какие-то проблемы дома, то скорее всего большинству виной его скотский характер и патологическая неспособность разговаривать без сраного сарказма. – Ты просто понятия не имеешь, каково это – куча гвоздей во рту. – Ты просто на ножах помеш… стоп, в смысле? – но оказалось не так все просто. – А ты имеешь, что ли?

20 июля, 02:33 Два года назад

Умудряется же так аккуратно на клаве играть, маньяк хренов… Пальцы ловко танцуют по кнопкам, на фоне орет синеплащий полудемон, отскакивая от стен и вращающихся кубов – ни одного, сука, лишнего движения… Идеально. Под кожей так залипательно дергается вена, перетекая с кости на кость, когда он шевелит безымянным и средним – черт, до чего же красивые руки… – Бля. Кажись, я нажрался… – Если удумаешь блевать, то подальше от дивана, – даже не пытаешься вникать в суть его слов, просто кайфуешь от самого голоса, мозг не соображает вообще… – Хотя без разницы. Противнее этот дом уже не станет. Вот же херня. Странно ли это – так вдруг заглядываться на того, кого и так каждый день видишь? Будто третий глаз по пьяни открылся. Или после виски с колой весь мир уже покрасивел до восторга, да так, что привычное кажется завораживающе бесподобным? Но нет, на мир как-то похер. Сарухико в разы интереснее. Ты псих, да?

4 августа, 03:32

С размаху полосуешь себе предплечья – быстро, чтобы не успеть испугаться и опомниться, просто отключил реальность на пару секунд, дабы послать к херам рефлексы… Больно, зараза. И чем ему это нравится? – Меня режь, если так хочется что-то резать! В голове звучало, конечно, получше… Смотрит сначала ошарашенно. Потом опять смеется, хватает за руку, выбивает свой нож и приставляет тебе к горлу. – Какой же ты идиот, Мисаки… если думаешь, что я оценю твою «жертву» и почувствую себя виноватым. – Иди ты нахуй со своими попытками меня анализировать, Сару! – а голос-то дрожит, и руки дрожат, истекая кровью, и весь мир дрожит… – Да, я знаю, что ты на всю голову поехавший, но ты все еще мой друг, я хочу тебе помочь! Перестань творить херню, переключись, это уже ни в какие ворота! В итоге херню творишь уже ты, порезы пульсируют пугающе отчетливо, будто сердце выставилось на максимальную громкость и орет через провода-вены. Кровь щекочет запястья, стекает к пальцам, пролезая под ногти, потом капает в розоватую лужу воды, где, растворяясь, встречается с его кровью. Хоть так сблизились… – Я не просил тебя о помощи. Эта тупая выходка – твое решение, от которого мне ни холодно ни жарко. Лезвие от шеи все-таки убрал. Сию же секунду набрасываешься на него и обнимаешь со всей дури, как только можешь. Раны так еще сильнее болят, ну да похер, на все уже просто похер… – Меня не нужно просить, долбоеб, я делаю что хочу! Как же ты его любишь… Как же адски бессмысленно и глупо, и безнадежно, и вот кто бы объяснил, почему… – Позволь, я объясню, – нет, он специально это?! – Тебе по простоте душевной кажется, что возиться со мной – твой долг и обязанность, и ты добросовестно ее выполняешь, играя роль заботливого друга, которому не насрать. Допускаю, что доля правды в этом есть, но твои чувства сейчас – это в первую очередь жалость. А мне противно, когда меня жалеют.

7 ноября, 23:46

Хоть Сару и несет какую-то лютую дичь, он впервые за две недели нормально с тобой разговаривает – да от такого счастья плакать хочется! В такой момент ты можешь пообещать ему хоть душу, хоть жизнь, хоть вечное рабство, но… это? – Я не могу смеяться с того, что мне не смешно, извиняй, – в душе не ебешь, зачем это ему, но скажи уж как есть. – Даже если попытаюсь, будет выглядеть неестественно и тупо. Он хмыкнул. Удивившись, видимо, такой ровной твоей реакции, да ты и сам с себя в шоке. – Тогда ударь. Куда хочешь, только ударь посильнее… И скажи мне, что я слабохарактерное чмо, которому пора прекращать себя жалеть. – Хорошо. Это я могу. – Обещаешь? – Обещаю. Честно говоря, давно уже хотелось так сделать, но казалось, что таким образом потеряешь его навсегда. Пусть тебе и не привыкать ругаться по всякой херне, нормально наорать из-за чего-то важного никогда не получалось. Как видно, жалость только мешает – к тому же она всегда его так раздражала… Не чувствовать совсем не можешь, просто относись к нему как к себе: говори доходчиво и без увертываний, не выбирая выражений и стреляя по всем болевым точкам сразу, чтобы поотбивать их нахрен. Чтобы закалиться и не бояться чужих оскорблений – чтобы никто не смог унизить тебя сильнее, чем ты унижаешь себя сам! – Спасибо. Останавливало еще то, что он проходит через такое, с чем ты никогда не сталкивался. И это словно не дает тебе права в чем-то его упрекать, покушаясь на эдакую драматичную мощь его страданий. Херня это все – нет таких страданий, которые слишком страшны, чтобы от них избавиться! Нет таких слабостей, которые можно себе прощать!

4 августа, 03:33

Заебал. Души его, черт побери, голыми руками души… – Ненавижу тебя!!! – И я тебя, Мисаки, – вообще не сопротивляется, сволочь. – Всем сердцем… Пусть нахер идет, ты не поцелуешь его первым, ни за что… Вдруг по спине будто плетью хлестанули – но это было лезвие. Сразу куча порезов, один за другим, точно в мясорубку попал… Отвечай за свои слова, да? Ничего, ответишь. И даже дернуться не посмеешь… – Вот же придурок… – выронил нож, теперь от недоумения бесится. – Мне ничего не стоило тебя убить сейчас! Хоть это ты понимаешь? Кивнул. На оправдания сил не осталось. Пусть убивает. Пусть хоть сожрет заживо, похуй уже… Из тебя столько крови вытекло, что глаза слипаются, думать лень. Хочется сквозь землю провалиться. Хочется лечь и забыть, что существуешь. Или вовсе не в крови тут дело… Падаешь, но не сквозь землю – только в кровавую лужу на дне ванны. Сарухико ложится рядом, грубо задевая раны на спине, отчего вздрагиваешь и отодвигаешься лицом в стенку, ибо больше некуда. Тут настолько тесно, что второй стенкой в любом случае становится он, однако не жалуешься. Можешь притвориться клаустрофобом, но кого ты обманываешь – с ним приятно лежать вот так. Хоть на кровати, хоть в ванне, хоть в гробу… – Зачем я все это делаю? – проводит рукой по порезам, уже осторожнее. – Хотел убедиться, что могу тебе навредить? Хотел почувствовать, каково это? – Ну и каково…? Открыл зачем-то рот, значит не сдох еще. Значит тебе еще есть ради чего жить… – Противно. «От меня или от себя?»

20 июля, 02:50 Два года назад

– Вроде пили одинаково, а тебя будто вообще не вставило… – Может, я просто адекватный? – Так сделай что-нибудь неадекватное! – какую же ты ебанину городишь, господи… Мозг сдох. Хороните. – Что, например? Горло тебе перерезать? – Заебись у тебя идеи, – только не смотри на него, сука, не смотри, да хватит уже смотреть! Сару снял очки и протер глаза, отчего прожилки на белках стали краснее, чем плащ Данте, а вены на запястьях как… да переведи ты уже чертов взгляд, заебал! Класс, теперь он еще и сел рядом, что пиздец как в тему сейчас – когда личное пространство не помешает от слова совсем, – а у тебя в горле рыба-еж застряла, укравшая голос, даже не ком… Зубодробительная паника подкралась по стелсу: руки трясутся, сердце сейчас выпрыгнет нахуй, еще и вертолеты злорадствуют, превращая реальность в свихнувшуюся карусель из потолка, стен и пола с пустыми бутылками. Ну как можно быть таким ебанутым, почему ты не можешь просто контролировать свое чертово лицо, почему оно горит как нейтронная звезда, зачем… – Мисаки? – Аа? Какого хрена он так близко?! – Не дергайся. – Ч-чего, блять?!

4 августа, 03:38

Раны на руках уже не так кровоточат: они не глубокие, ты не вскрываться собрался. И все равно ощущение не из приятных, а домашним-то что скажешь? Блять. Собирался до сентября еще съездить, а хрен там. Придумай какую-нибудь отмазку, кроме «мой друг конченый, но я его люблю и вытворю ради него что угодно». Ребятам из бара сочинишь какую-то поножовщину с суровыми баталиями, но они, может, и спрашивать не будут… По возможности лучше пока все же с длинным рукавом ходи – в начале августа, попробуй, ага… Он прижимается лбом к твоему плечу, потом опускается к спине и слизывает кровь. Почему-то начинаешь из-за этого нервничать, хоть и умом не против – у тела свои законы, ему не по себе. Волнение от волнения заставляет волноваться еще больше, теперь и холодно вдруг стало как в морозильной камере, дрожать начинаешь… Чего ты так боишься? Это вряд ли будет больнее, чем все твои раны сейчас. Но дело ведь вовсе не в боли, даже от мыслей самих бежать хочется… Как же все-таки тупо не контролировать свои нервы и херней страдать вместо того, чтобы… нормально себя вести в такой ситуации и не краснеть по любому дурному поводу. Ты ведь уже в голове у себя давно все принял, давно на все согласился… Однако выразить это как-нибудь доходчиво не в состоянии, хоть убей. Когда просто лежишь бревном, чувствуешь себя тормозом безынициативным, когда пытаешься действовать – любой вариант кажется пиздец неуместным, а уместного придумать не в состоянии, потому что ты чертов дебил. Половина беды, если бы хоть не мешал ему тебя домогаться, но и это выше твоих сил – отстраняешься, отталкиваешь, чисто как рефлексом, не можешь иначе… Это слишком дикое признание, которое проще запрятать подальше и притворится, что не было такого. Вот опять. Он прижимается сзади – бьешь локтем по ребрам, чтобы не лез. Хотя сам хочешь, чтобы он лез. Но не хочешь, чтобы он знал, что ты хочешь. А точнее хочешь, чтобы все-таки немного знал, но чтобы это было бы не слишком очевидно. Или решил, что хочешь, но сам того не осознаешь. Или просто хотел настолько, чтобы ему было плевать, хочешь ты или нет – что, кажется, не так уж далеко от правды… Но если перестараться и стопроцентно дать понять, что не хочешь, он зачем-то верит и прекращает любые попытки, после чего становится еще злее и язвительнее, чем обычно. Да как разорвать этот блядский порочный круг, кааак?! Ладно, просто… перестань его отталкивать, для начала. Вот главная «жертва», на которую все никак не можешь решиться, а руки порезать – это без проблем, мелочи жизни. Да, только ты можешь залезть в окровавленную ванную в шортах, ведь раздеться так и не решился. Его же подобное не смущает, он не стесняется тебя вообще, если речь только о теле. Душу, однако, держит под сотней замков и огрызается при любой попытке ее понять и поговорить начистоту. Возможно, он и не против тебе открыться, если уж на то пошло. Просто неспособен через себя переступить. Или понятия не имеет, как это вообще сделать и с чего начать… «Всем сердцем». Как в бреду, поворачиваешься к нему и тупо смотришь в эти глаза сине-мокрые, хотя твои сейчас не лучше. Поцелуй его первым, хоть раз поцелуй! Как с тем лезвием – просто решись и сделай! Быстро, чтобы не успеть себя остановить, не успеть испугаться… Поздно. Опять он начал сам, и так действительно гораздо проще… Внезапно, как всегда делает. Что правильно – с тобой нельзя тянуть время, раскачиваясь медленным приближением с десятиминутным диалогом взглядов, ты такого не выдержишь. Либо никак, либо сразу – чтобы не успел опомниться: в один момент еще ничего не предвещало, а в следующий – вы уже целуетесь. Без всей этой бесячей неопределенности, когда он как бы выторговывает твое явное согласие, которого все равно не получит… Теперь даже думать не надо, все дальнейшее – дело ощущений, а не мыслей, главное позволить себе позволить ему продолжать. Только… нет же, не трогай его руки, пусть… – Хм, у тебя так стоит на меня или на запах крови?

4 августа, 02:49

Что-то долго он молчит. – Спишь? Будить, может, и лишнее, но затыкать себе рот все равно поздно. Сам в этих стенах никогда спокойно уснуть не мог, если только не бухой вдребезги. Зато просыпаться потом пиздец как весело, особенно если ночью черти что произошло. А утром не знаешь, куда себя деть от этих мозговыносящих воспоминаний, в глаза смотреть страшно. Как увидел, насколько для него это все незначительно, почти обидно стало – не за себя, только за лишние переживания, что всегда тебе жизнь портили. Когда единственный принимаешь всерьез несерьезное, а потом чувствуешь себя последним идиотом. Впрочем, с ним постоянно так, но привыкнуть все никак не можешь. – Угу. И если ты перебрался в мои сны, то проваливай. Тебе не понравится. Да уж, было время. Сейчас даже помыслить о таком смешно… – Сомневаешься? – Нет, просто… вспомнил одну херню, забей. – Как ты лежал здесь и притворялся спящим в свой день рождения? – Сука! – заебал твои мысли читать, гадина. – Ты тогда послал меня за водой, хотя даже пить не хотел! Какого хрена?! – И ты только сейчас об этом спрашиваешь? – Не срезайся, блять, с темы! Хотя это ты срезаешься, ведь обсуждать свои позорные провалы все же мало удовольствия. Вообще зря ты его окликнул… Зря притащились сюда, зря два года назад предложил ему нажраться, зря ты все это помнишь в таких беспощадных подробностях, блять, ох как зря… – Я и не срезаюсь. Ты тогда так нервничал, что мне стало тебя жалко. До вечера бы так провалялся. – Схерали это?! Зря легли тут вместе, как и в тот раз, ведь на полу стелить не хотелось, а кровать одна. И опять ты в стенку пялишься, спасения ищешь, хотя до утра еще долго, а спасаться особо-то и не от чего. Ну какого черта это все тебя по-прежнему так колбасит, через столько то лет?! – Мисаки, ты… странноватый в этом плане. Мне казалось, мы заранее договорились, что это ничего не значит. – Ну так в чем, блять, проблема? Хочешь сказать, что я воспринял это как-то по-другому или что?! – Не знаю, как ты это воспринял. Твой мозг работает по своим законам, порой напрочь лишенным логики и смысла, поэтому… – Это для меня ничего не значило и не значит! Все, закрыли нахуй тему!!! Пиздец убедительно. Еще голос сорви, доказывая, как тебе похер. Перестань ты уже так зацикливаться на всякой херне, перестань придавать ей значение! Тебе это все нахрен не всралось, ему – тем более, сколько можно помнить и проклинать себя за тот день?!

20 июля, 02:54 Два года назад

– Это… точно ничего не значит? Когда пытаешься говорить ему в губы, голос вообще не твой… И руки не твои, два дрожащих куска мяса, живущих своей жизнью… – Точно… Мозг стал какой-то сладкой ватой или подтаявшим мороженным, соображающим не лучше, чем пустые бутылки на полу. Сердце с ума сходит, колотится, будто легкие отпинать хочет – поэтому ты дышишь как из-под нагайки? Но и этого мало, теперь глаза слезятся какого-то хрена, неуместнее уже просто некуда… – Ну тогда… давай еще…

4 августа, 02:51

– Хотя… по-моему, неплохо было. Да он, блять, издевается!!! – Да ты, блять, издеваешься… – Что тут такого? – В смысле «что тут такого»?! Еще скажи, что… Закройся. Просто закрой рот сейчас, резко, блять, сию секунду, заткнись уже наконец! Чем больше ты говоришь, тем тупее становится каждая последующая фраза, с тебя ведь только поржать и остается, но со стыда хочется почти плакать… – …что сказать? – Ничего… Спи, сука, спи. Потеряй сознание, инфаркт слови, умри, упади лицом в подушку и задуши сам себя, откуси себе язык и подавись им, убейся головой об стену, в конце концов, сделай хоть что-нибудь, чтобы закрыть уже эту блядскую тему! – Нет, договори. Мне, правда, интересно… что ты об этом думаешь. – Попизди мне тут… интересно ему стало… Нет, ему не должно быть интересно, и тебе не должно – значит ничего об этом не думай, ни единой мысли! Или хотя бы сделай вид, что не думаешь, нахер вообще думать о таком, зачем… Блять, да ты же только об этом и думаешь… – Мисаки… – Аа?

4 августа, 03:28

Опять все по пизде пошло. Только, казалось бы, разобрались с его призраками, как новая головная боль подъехала – обиделся ни на что, заперся в ванной, торчит там уже минут сорок, русалка ебаная. Все оттого, что поцелуев ему мало, а тебе и того выше крыши – если потерянная голова может считаться вскруженной, твоя упрямо отказывается соображать на этих каруселях настроения, скорость которых сравнима уже с торнадо. Так перенервничал, что сам на него наорал сгоряча, не подумав, теперь жалеешь – он и без тебя жизнью замученный. Но, сука, специально провоцирует своими подъебами, которые ну невозможно без ответа оставить! Потом сам же на ответ бесится, не догоняя, что ты это не со зла, а назло просто. Невыносимый мудак, да как вы вообще столько лет сживаетесь… Впрочем, как бы там ни было, понимаешь, что перегнул малость: извиняться не собираешься, но хоть проверишь, в порядке ли – для него это реально долго. Если опять глюк словил, дело хреново, да и звука воды что-то не слышно… черт, да как ты раньше не заметил?! Стучишь в дверь, орешь – ноль внимания. Он не запирает, можешь зайти, конечно, хоть и… странно заходить к нему в душ, особенно после сегодняшнего. Ладно, похуй, не без причины же. Только… предупреди и еще раз постучи на всякий случай… нет, по-прежнему ничего. Открыл. – Какого… что ты творишь, Сару?! Этот псих ебанутый сидит в ванной, заляпанной кровью, и увлеченно себе руки режет, хоть из танка стреляй! Рванул сразу к нему, отобрал нож, бросил подальше, потом врезал хорошенько по морде – хотелось кулаком, но с него, отморозка, и пощечины хватит… – Угомонись, я не суицидник. Раны поверхностны, вены не трогал, – заебись оправдание, ага… – Просто развлекаюсь. – Да кто так развлекается, кретина кусок?! Тут столько крови, что утопиться можно! – У нас просто разные понятия веселья. А это по большей мере вода, не видишь? И утопить в ней можно, разве что, комара безногого. Посмотрел вниз – ааа черт… лучше бы не смотрел. Воды и вправду, там больше, чем крови, но… – Ебать ты больной… – пиздец, вот попробуй теперь это развидь. – Так, вылезай давай и говори мне, где тут какие-нибудь бинты найти можно, или я скорую вызову! Скорее уж дурку, он совсем с катушек съехал. Еще и подрочить успел – ну вот как можно со спокойнейшим лицом во всей этой жиже сидеть и смотреть на тебя пустыми глазами, без малейшего смущения, прикрылся бы хоть! – Не парься. Я в детстве постоянно так делал – ничего, не сдох, как видишь. Блять. Еще лучше… Вытащить бы его оттуда прямо сейчас, только отмыть сначала – использовать эту сраную ванную по назначению, а ты стоишь как даун, пялишься. В голове ворошится что угодно, кроме здравых мыслей, адекватностью здесь и не пахнет, зато других запахов хватает, не скоро забудешь… «Сарухико, ты ведь это… не из-за меня, надеюсь?» Но вместо любого нормального решения поднимаешь тот гребанный нож и залезаешь к нему, садишься рядом. Клин клином, да? А ебанутость-то заразна…

20 июля, 02:52 Два года назад

– Не дергайся. – Ч-чего, блять?! Отодвинулся назад за момент до точки невозврата и смеется теперь, тролль хренов. – Ты бы себя сейчас видел, – вот врезать бы ему за такие шутки. – Всерьез думал, что я тебя поцелую? Сука, сука, сука! Да нахуя он говорит такое вслух, зачем вообще такое говорить или делать, зачееем?! – Отъебись, Сару!!! От тебя чего угодно ожидать можно, ты мудак поехавший! – Ну, просил же что-то неадекватное. Бойся своих желаний. Фраза просто идеально вписалась в твои заморочки, остро по сердцу резанула, хоть зашивай садись. И так последний час залипаешь на него безбожно, по-любому обратил внимание, вот подъебать решил. Все, нахер – не смотри больше, даже взгляд не переводи! Бойся, как он и сказал! Все, чего ты пожелаешь, может быть использовано против тебя и, конечно же, будет… Потом внезапно оказался притянут за подбородок и все-таки поцелован. Сразу не сообразил, то ли это очередной стеб, то ли действительно… Можно ли отвечать? Или опять засмеет? Но… до чего же роскошно он это делает. Резковато и грубо, будто рывками – сначала с языком, потом останавливается, потом кусает так мягко, потом опять с языком, потом… С ума сойти, как же хотелось этого раньше… да ради его губ проклятых стоит жить вообще и умереть не жалко… Черт… игнорировать нереально, но слишком увлекаться страшно – понятия не имеешь, что у него на уме и как себя вести. Пока просто не сопротивляешься, иногда подхватываешь – совсем чуть-чуть. Глаза так и не закрыл, постоянно начеку, хотя у него закрыты… Уже нет – невольно отстраняешься, когда шарахаешься взгляда, больно уж не по себе от такого… – Ты это… серьезно или как? – Нет, конечно, – опять смотрит как на полудурка, но все равно придвигает обратно. – Это ничего не значит, Мисаки, мы просто напились… – Эмм, ну… окей тогда… То есть все-таки можно?

4 августа, 02:53

– Мисаки… – Аа? Он разворачивает тебя на спину и ложится сверху, прижимая твои руки к постели. Целует сразу же – агрессивно и голодно, совсем не как в тот раз, будто действительно всерьез, и серьезнее некуда… Ты… просто дуреешь от такой страсти – настолько неожиданной, насколько и желанной, настолько ошарашивающей, насколько и пугающей… На твоей памяти Сарухико бывал абсолютно всяким, но таким его видишь впервые. Этот поцелуй на грани истерики, нападения и прыжка со скалы, это сумасшествие, а не поцелуй… Вообще теряешься с ним, таким внезапно диким, хотя минуту назад еще лежал равнодушным полусонным овощем, мысли твои читая и насмехаясь с их тупости. Нет, его скачки настроения расстоянием в пару световых лет то вгоняют в восторг, то шокируют, но сейчас одновременно. Вот так бы сразу, без всех этих разговоров вымораживающих, хотя не жалуйся – может, сам его своей идиотской реакцией и спровоцировал… черт, тебе ведь и вправду этого хотелось, причем давно уже… – Эй, стоп! – сука, ну так все хорошо шло! – Я не… это самое… в общем, не надо это… Опять смеется только, а тебе вот вообще не до смеха! – Т-так, блять! Перестань ко мне лезть! Да как он может так нагло тебя трогать, еще и прижиматься вплотную, когда руки перехватываешь, какого хрена вообще?! Поцелуи поцелуями, но на такое ты не подписывался, надо же меру знать, чертов… по крайней мере не так сразу, это же пиздец как неловко… – Угомонись уже, – шепчет невыносимо близко, теперь ухо кусает, да почему же так приятно, сука… – Это ничего не значит, Мисаки, мы просто потрахаемся… Ну его нахуй – ебани с локтя и отодвинься. Вообще сейчас на пол спать пойдешь, и футона не надо! Совсем охуел уже, нести такое… – Мечтаешь умереть девственником? – Отъебись от меня! – нет, точно на пол. – Не видишь, я не хочу?! – Не вижу. Сказал бы очки надеть, да только идиотом себя выставишь – ты прекрасно понял, что он имел в виду. Но толку с этого возбуждения бесполезного, если морально все равно не готов, если сама только мысль об этом пугает и бесит одновременно? А с ним невозможно расслабиться, он же будет подъебывать на каждом шагу, у него же вообще никаких понятий! – Хм, а может ты и не девственник? Мало ли какие оргии у вас в том баре творятся, пока меня нет… – Ты вообще слышишь, что ты несешь?! – пиздец какой-то. – Я с нормальными людьми общаюсь, ты один такой шизанутый на мою голову! – Нормальными? Это кто из той шайки психов нормален, позволь спросить? – теперь уже он повысил голос, черт. – Суо Микото, который нас чуть не покалечил, когда впервые пришли? Кусанаги Изумо, который… – Закрой ебало! Ты сам не умеешь друзей заводить, поэтому бесишься, что у меня они есть! – Ах да, ты так на него дрочишь, что только рад был своему сотрясению. – Блять, тебе… знакомо вообще такое понятие, как уважение, нет?! Почему твой озабоченный мозг всегда все сводит к одному? Как можно быть настолько ограниченным, ну сука?! – Как можно быть настолько тупым, скажи мне? Думаешь, ему всралось куда-то твое уважение? «Старшеклассник меня побил от нечего делать, все – теперь он мой царь и бог». – Мы сами приперлись туда за этим, и ты бился с ним точно так же! – Просто Мисаки так трогательно умолял меня на коленях, я не смог отказать… – Просто во всех, кто сильнее тебя, ты видишь Ники! Сорвался. Тема то запретная, но хоть раз в жизни захотелось ударить его по больному, просто чтобы заткнулся! Он постоянно над твоими комплексами измывается, так какого хрена ты все еще его жалеешь и не отвечаешь полноценно ударом на удар?! Чем его обиды серьезнее твоих, в конце концов? Никакое «тяжелое детство» не дает ему права над тобой издеваться, ты ничем этого не заслужил вообще! – Ахах, повеселил, – но этот его нервный смешок мигом охладил твои претензии: все-таки лучше было промолчать. – Когда в следующий раз появится, передам. Думаю, он тоже поржет с этого. Мурашки по коже. Бля, реально зря спизданул. По словам Сарухико, он постоянно смеется, и никуда от него не спрячешься – даже представить жутко. Но к голосу еще привык, он и при жизни отца временами его слышал, так что какое-то время не обращал внимания, хоть это и пиздец как стремно. Серьезно напрягать его начали именно явно видимые глюки, уже не звуковые. Чаще всего тот просто стоит где-то рядом и угорает с него в любой ситуации, заливаясь истерическим смехом. Причем смех-то у них одинаковый, но ты ни за что не осмелишься в этом признаться, скорее язык себе вырвешь… – Черт, забудь, что я сказал, – извиняться нормально не умеешь, а надо бы. – Просто сам иногда тоже следи за тем, что говоришь, ты же специально меня выводишь! – Понятное дело. Мне нравится, как ты смешно бесишься, – дальше неловкая пауза, которую не осмеливаешься прервать. – Ладно, я в душ. Будет скучно – присоединяйся. – И схерали я должен к тебе присоединяться?! – Не должен, – ожидал очередного подъеба, но тот ответил на удивление адекватно, хоть и все равно двусмысленно. – Заставлять не буду. Это твое решение, за тебя мне его не принять.

4 августа, 03:55

Лезвие исчезло. Мигом обернулся, только услышав его сдавленный выдох. Потом сразу же вырываешь из рук нож, но поздно – этот кретин уже успел нарисовать у себя на груди кровавые зигзаги, как раз у сердца. Теперь смеется со слезами на глазах, кривясь от боли и наслаждаясь ею, будто только что кончил. Впрочем, без всяких «будто», просто тебе почувствовалось не сразу. И все же первым был ты – как это, блять, возможно? – Ну что, Мисаки? Я уже стал твоей психологической травмой? Врезал ему локтем в челюсть, но сам поскользнулся и шлепнулся лбом об дно ванной, глубоко вдохнув воды с кровью. Пока откашлялся, он уже включил душ и стал под ним с закрытыми глазами, позволяя неистовому ледяному потоку бить себя по лицу, словно твоего корявого удара было мало. Как ни странно, орать, чтобы добавил теплой, не хотелось. С горем пополам поднялся и стал рядом, смывая с себя эту ночь как дурной сон. Понятия не имеешь, как теперь ко всему этому относиться, мозг отказал еще на этапе порезанных рук: причем ставишь душу на то, что с утра Сарухико опять сделает вид, что ничего особенного не случилось, но сам так невозмутимо прикидываться шлангом не сможешь. Холодная вода иглами пробивает череп, жаль не буквально. – Ты ебучая бестолочь… если думаешь, что так легко от меня отделаешься, Сару.

7 ноября, 23:17

Теперь лежи тут как труп, вспоминая весь тот пиздец и весь последующий. Душу свою, похоже таки, проиграл: на следующий день он опять полез целоваться, уже без всяких тупых шуток на всякие тупые темы… И чем дальше, тем бесцеремоннее к тебе лез, причем даже в компании – что рисковало стать последней каплей. Эти его пошлые подъебы по любому поводу, которые могли слышать все, кому не лень, раз за разом выводили из себя и становились причиной многочисленных психованных ссор в общаге, что тем не менее заканчивались всегда чем-то таким же пошлым. Пока однажды он сам же не отдалился, послав тебя нахер, без какой-либо явной причины, и только огрызался в ответ на попытки выяснить, что его опять вдруг стрельнуло. В бар совсем перестал ходить, ну да ему там и так не больно рады. Решил было просто дать время перебеситься по его выдуманным поводам, но время шло, а толку ноль. Отчасти сообразил, где собака может быть зарыта – во-первых, дело в друзьях: раньше вы держались только вдвоем, теперь же видит явную разницу между собой и ними, в плане общения. Как ни крути, ты прекрасно проводишь время и без него. И сколько ни цепляйся за весьма размытый теперь ярлык «лучший друг», этот факт слишком очевиден, чтобы оправдываться – он далеко не единственный, кто тебе дорог. Во-вторых, его чертовы глюки. Самая паршивая из причин.

13 октября, 23:14

Только залипает в стену дольше обычного, как тут же в твоей голове срабатывает тревога – бежать и успокаивать этого психа конченого, потому что ему кошмарно тяжело в такие моменты, и ты не можешь спокойно на это смотреть. – Так доставляет видеть меня жалким? – то ли плачет, то ли смеется: в его случае обычно грань размыта. – Пиздуй отсюда уже, заебал… просто свали нахуй, умоляю… Обнимаешь как всегда, но получаешь резкий отпор и взгляд исподлобья. – Я к тебе обращаюсь, кретин! Меня уже блевать тянет от твоей жалости, Мисаки, так только противнее! Когда ты рядом, все только хуже, я ведь ненавижу тебя сейчас…

7 ноября, 23:45

Повернул голову – молчит. И никаких тебе «что ты тут делаешь?» или «как ты меня нашел?». Устало вздохнул, затем перевел взгляд обратно на могилу, будто ничего вообще не поменялось. Так, ладно. Заблокируй экран – яркий свет ему мешает. Не хочет говорить – его проблемы, просто постарайся не убиться в такой кромешной темноте, подойди и сядь рядом. Сразу готов к тому, что ему может вдруг вздуматься сейчас уйти, раз уж в последнее время патологически тебя не переносит. Тогда ты схватишь его за руку и скорее оторвешь, чем снова отпустишь! – В следующий раз, когда он появится, и я начну истерить… посмейся с меня. – Чего, блять?

7 ноября, 23:32

«Я считаю оставшиеся остановки на пальцах и смотрю в небо, я покрываю боль одиночества только большей болью, и мои шрамы все глубже…» Понятия не имеешь, там ли он вообще, но ноги почему-то идут сами, не спрашивая разрешения мозга. Впрочем, тот в твоей голове «присутствует чисто символически», как говорил один мудак, которого тебе так дико не хватает, что жить не хочется… «Я приближаюсь к тебе так быстро, как только могу – но ради чего? Я устал притворяться. На этот раз я обязан сказать о том красном тепле, что прячет мое сердце…» С ним сложнее, чем с высшей математикой, с ним каждый разговор – чисто hell and hell: добивает первым же словом-ударом, при этом сам живучий, сука, так просто не сдается… Но сколько бы Сару тебя не отталкивал, сколько бы гадостей не прозвучало в твой адрес, «если он тебе нужен, подойди и скажи, пошлет нахер – скажи еще раз», как говорил один человек, которого ты уважаешь больше, чем кого бы то ни было… «Осталось лишь две остановки, и пейзажи больше незнакомы. Даже если это свяжет вчерашние шрамы с завтрашней болью, я приближаюсь к тебе…» Слабо помнишь, где именно искать нужную могилу, а в темноте тут не слишком весело. Казалось бы, последнее место, куда его могло занести, уж лучше было сразу ехать к дому, однако… сначала проверь здесь, вдруг ноги все же не ошиблись.

18 июля, 00:13

– Ты идиот, Мисаки. Никуда я не пялюсь. Вообще у нормального человека такое отмороженное поведение можно было бы списать на смерть родителя, совсем недавно пережитую, но в этой ситуации нормального мало. Сару не скрывает своего реального отношения к отцу – взять хотя бы тот пиздец, что он устроил на похоронах, спрятав поблизости кучу колонок и врубив самую стремную и заедающую песню из тех, что постоянно слушал Ники, причем тоже на неадекватной громкости. «The Golden Age of Grotesque» – так эта беда называется, запомнил теперь на всю жизнь, блять… А то еще попадется где случайно – ну уж нет, не надо тебе таких суровых флэшбеков. – Сам идиот. Нажрался кофе и теперь глюки ловишь, да? Совсем охуел уже. Ляпнул чисто в шутку, а он на тебя с таким ужасом взглянул, что не по себе стало. Еще бледнее, чем секунду назад, и еще больше похож на наркомана или умалишенного… – Что ты несешь, придурок?! – смотрит в оцепенении, но не на тебя даже, а все на то самое пустое место. – Хватит уже смеяться! – Я не… смеюсь. – Перестань смеяться, говорю!!! – Да не смеюсь я, блять! Что за хуйня с тобой творится?! Подбежал, успев подохренеть от собственного бесстрашия, хватешь его за плечи и трясешь, крича прямо в лицо «там ничего нет!», потом шепча, потом просто монотонно повторяя, потом опять крича – на крик он реагирует все же лучше… Сам при этом стараешься не думать, даже не представлять, что он там видит, и есть ли оно там в действительности – а вдруг его как раз таки не видишь только ты…

7 ноября, 23:42

«Я приближаюсь к тебе так быстро, как только могу – ради себя. Я устал притворяться. На этот раз я обязан сказать о том теплом тумане, что душит мое сердце…» Вот кто бы мог подумать, что ты – который всю жизнь трясся от страха от всякой потусторонщины – можешь бежать по ночному кладбищу, подсвечивая себе телефоном памятники и напрягая память до треска, пытаясь правильно сориентироваться. Так и понимаешь, что страхи живут ровно до тех пор, как на кон будет поставлено что-то действительно важное. Да и после Сарухико в окровавленной ванне и его муторных галлюцинаций бояться какой-то там темноты, хоть и кладбищенской, настолько нелепо, что почти стыдно. После Сарухико вообще многое стало казаться нелепым, и ты – в первую очередь. Со своими накрутами и заморочками, никому нахрен не нужными, которые только жить мешают вам обоим. Он и сам не подарок, согласен, но чужие недостатки не оправдывают собственных – как и наоборот. И прежде чем вешать на него всех собак, разберись-ка лучше со своей долей: что можешь сделать для него конкретно ты и какого хрена ты все еще этого не делаешь?! Что для тебя важнее – он или обиды твои бестолковые? И хватит отмазываться, мол, ты пытался поговорить, но слова ему не доходят, точно говном об стенку. Забей хуй на слова и начинай действовать – верни его любой ценой, хоть бы пришлось голову себе отрубить и зашвырнуть ее в жерло вулкана, хоть на что-то эта тупая дрянь сгодится! Сделай все, что ты можешь, и то, чего не можешь, тоже сделай, ведь это в первую очередь тебе нужно – и похуй уже, нужно ли ему. Будь таким же сраным эгоистом – сделай это для себя, а не для вас!

7 ноября, 23:47

– Ты эгоистичный еблан, Сару. Ты настолько боишься быть высмеянным, что сам постоянно все высмеиваешь, а на любые претензии замыкаешься в себе или начинаешь творить безумную херню – ведь к психам никаких претензий, на то они и психи. Тебе так противна чужая жалость, но сам же ее и провоцируешь, потому что объясняться ненавидишь еще больше! Ты вконец свихнулся из-за того, о чем просто не хочешь думать, и теперь это тебя преследует… Но разгребать свое говно, конечно же, не собираешься, больно надо, только продолжаешь его игнорировать, надеясь как-нибудь перетерпеть и попутно избавляясь от всего, от чего можешь избавиться, как будто эта идиотская смена обстановки что-то поменяет в твоей голове! Для тебя такой адский подвиг – признать, что тебе кто-то дорог, и… – Ты мне дорог. После такой тирады уже начал было сомневаться, заговорит ли он когда-либо с тобой вообще, а тут внезапно… Хорошо, что так темно – в глаза бы ему сказать все это не решился. И посмотреть бы не решился, услышав в свой адрес то, чего никак не ожидал услышать – тем более сейчас, высказав столько накипевшей дряни, сколько в жизни не высказывал. Как бы ты по нему ни скучал все это время, претензий собралось не меньше, чем неозвученных чувств. Впрочем, начни ты со второго, он бы и слушать не стал. Сам попросил ударить его, вот ты и бьешь – по больному. – Я… сейчас не о себе, – продолжаешь давить, хотя понимаешь, что и эти слова дались ему с огромным трудом. Вовремя он тебя заткнул, иначе хрен знает, куда бы занесло твое словесное недержание дальше – мог ведь и вправду перестараться. – Да, ты прав, – но пока вроде спокойно реагирует, впрочем, в его случае спокойствие от безумия нередко отделяет лишь одно неосторожное слово. – Это адский подвиг… – Похуй. Чем больше ноешь, как тебе тяжело, тем тяжелее тебе становится! А если же смеешься над своими проблемами, те сразу начинают казаться какой-то тупой шуткой, а над тупыми шутками долго не думают… но вслух ты уже этого не скажешь. Хватит с него пока твоих беспощадных истин. – Забавно, как ты все перекрутил. Ведь по факту дело как раз таки не в нем, – вот теперь вообще нихуя не понял. – Меня выводит из себя не столько сам Ники с его смехом, сколько то, над чем он так смеется… – И… над чем же? – Над тобой.