— Принцесса, ты там?
Тишина.
— Хм, — произносит Чайлд, нахмурившись. Он пытается еще раз. — Принцесса?!
Снова тишина.
— Черт, — ворчит он, вытаскивая свои двойные анеласы и разминая плечи, прежде чем вонзить один из кинжалов между каменными кирпичами, провернуть его и всадить другой в камень над головой, подобно прошлой попытке проверяя устойчивость. — Мне действительно нужно все делать самому, да?
Удар лезвием.
Удар лезвием.
Удар лезвием. Чайлд на мгновение ужасается от осознания того факта, что он, вероятно, такими темпами сломает свои клинки к тому моменту, как доползет до вершины, а быть безоружным в этих краях равносильно тому, что быть беззащитным. Сразу после приходит понимание, что хорошо поставленный удар может решить большинство проблем в этом мире, и, ну, у него, по крайней мере, все еще есть кулаки.
Спустя большую часть проделанного пути вверх по башне и после того, как он четыре раза чуть не поскользнулся и не расшибся насмерть, Чайлд смотрит вверх.
Сверху его разглядывает незнакомец.
— Привет, — незнакомец с глазами цвета золота говорит настолько спокойно, будто в этот момент совершенно точно не видит человека, взбирающегося по старым стенам его тихой обители.
— П-привет, — удивленно отвечает Чайлд и прицепляет на себя робкую улыбку. Это человек, без сомнений, весьма не похож на принцессу, но из-под его пальцев падает несколько каменных обломков, и Чайлд решает, что прямо сейчас у него есть куда более насущные дела. — Не мог бы ты, э-э, помочь мне подняться?
— Тебе нужно было идти через парадную дверь, — указывает незнакомец, кивая головой в сторону основания башни. Действительно, сбоку есть шаткая дубовая дверь с бледно-золотым молотком, выполненным в форме головы дракона и потускневшим под воздействием ветра и времени.
— Эм. — Его опора немного соскальзывает, и он крепче хватается за рукоять, морщась. — Уже слегка так поздно для этого, да?
— Хм, — задумчиво произносит мужчина. — Пожалуй, ты прав. Что ж, заходи.
— Ха… — Чайлд взвизгивает, когда каменные кирпичи под его ладонями
в буквальном смысле расползаются, плавясь и просачиваясь сквозь пальцы, как если бы они были маслом. Чайлд размахивает руками, падая вперед, когда стена перед ним расходится, превращаясь в арку, и проглатывает его целиком, отправляя во тьму. — Ах! — И если бы он не вытянул руки перед собой, ему наверняка пришлось бы лечить сломанный нос и другие полученные переломы после того, как он грохнулся на холодный мрамор лестницы.
Принц лежит, прижавшись к земле щекой, с отбитыми ребрами и широко раскрытыми глазами. Его сердце словно провалилось сквозь земную кору, преодолев весь путь до самой мантии.
Дыра позади него медленно и с грохотом закрывается, поднимая в воздух небольшие клубы пыли и обломков.
Затем все замолкает, и Чайлду требуется мгновение, чтобы понять, что его кинжалы, вероятно, теперь стали единым целым с башней.
Сверху лестницы раздается глубокий баритон.
— Ты можешь подняться.
— Охереть, — говорит Чайлд, когда заглядывает в комнату на самом верху башни.
— Следи за языком. — Загадочный темноволосый незнакомец кривит губы, откидываясь на спинку кушетки, обтянутую шелковой парчой шоколадного цвета с роскошными узорами и кропотливо украшенную драгоценными камнями. — Грубые высказывания производят не такое уж и хорошее первое впечатление.
Чайлд проходит в комнату немного неуверенно, рассматривая ряды различных драгоценных камней на полках вдоль стен, бесценные артефакты и произведения искусства, расставленные по всей комнате. С одной стороны комнаты стоит большая, опрятно заправленная кровать с балдахином, с другой — аккуратная стопка с множеством романов на иностранных языках, некоторые из которых лежат открытыми, а рядом с высоким арочным окном с потолка свисает несколько пустых птичьих клеток.
— Вообще, — поправляет он мужчину, — технически, твоим первым впечатлением обо мне было то, что я ползу по стене твоего дома.
Он понятия не имеет, почему говорит это.
Мистер, облаченный-в-мантию-которая-стоит-столько-же-сколько-насчитывает-бюджет-маленькой-страны, изящно поднимает бровь, длинные волосы скользят по его плечам словно потоки рек, вьющиеся между горами.
— Полагаю, что да. Но дело не в этом. — Он опускает взгляд подведенных красным глаз на высокую фигуру Чайлда, затем снова поднимает и улыбается. — Кому я обязан за наслаждение видеть столь неортодоксальный способ проникновения в чужие дома?
Чайлд потирает шею и нервно смеется, непривычно ощущая себя слегка напуганным, несмотря на обычно присущую ему уверенность.
— Я, —
наследный принц рода Тарталья, наследник престола Снежной — страны вечных снегов… — Просто зови меня Чайлдом.
— Чайлд, — плавно повторяет мужчина. — Тебе подходит.
Чайлд смеется, но на этот раз уже более расслабленно.
— Да, наверное. Что насчет тебя?
— Предпочитаю, чтобы ко мне обращались как к Чжун Ли. — Чжун Ли любезно улыбается, поднимая руку и взмахивая ей в воздухе, Чайлд оказывается сидящим на поднятых вверх плитах, из которых сделан пол, и под которыми сейчас сложилась прочная каменная колонна. — Присаживайся, пожалуйста.
Принц Снежной тяжело вздыхает, пораженный внезапными движениями земли, прежде чем пересесть в свое (конечно, холодное, жесткое и немного неудобное) кресло.
— Это твоя сила, или проклятие башни, или что-то в этом роде?
Чжун Ли мягко смеется, и Чайлд смотрит на него, вероятно, слишком пристально. Он думает, что звучание чьего-то смеха — вещь довольно глупая, чтобы сосредотачивать на ней свое внимание.
— Будь уверен, все это — моя собственная сила. А теперь скажи, какое тебе есть дело до моего дома?
Чайлд моргает и затем слегка вздрагивает, почти позабыв о том, что его первоначальной целью было бросить вызов густым лесам и свирепой дикой природе, чтобы добраться до этой неприметной, крошечной полянки и легендарной башни, находящейся на ней.
— Вообще-то я здесь, чтобы найти… э-э… принцессу?..
— Принцессу?
Ох. Погодите.
Он смотрит на Чжун Ли, желая, чтобы все клетки его мозга работали как положено, а не так отвратительно отвлекались на прекрасный голос и красивое лицо сидящего напротив мужчины…
(Наблюдение первое: каждый королевский информатор, находящийся под его властью, говорил ему, что да, в этих негостеприимных, покрытых бесконечными лесами землях Тейвата живет только один человек, и да, по словам тех немногих, которые отважились зайти достаточно глубоко в чащу и вернулись живыми, этот человек самый прекрасный из всех, кого они когда-либо окидывали своим недостойным взором.
Наблюдение второе: здесь живет Чжун Ли.)
Чайлд моргает.
Мужчина напротив него прикрывает свои сияющие глаза и тихонько усмехается себе под нос. Это звучит мило, как думает принц, чем-то напоминает легкие отголоски землетрясения, и Чайлд сухо сглатывает, потянувшись за флягой с водой, пристегнутой к его поясу.
—
Так теперь меня называют?
— …По-видимому, — он делает глоток и закрывает флягу. Несмотря на открытие, он чувствует себя до странного спокойным.
— Что ж. — Чжун Ли улыбается, смущаясь. — Что еще они говорят?
Чайлд закрывает глаза и задумчиво поджимает губы.
— Говорят, что прекрасная принцесса была заперта в башне до конца дней своих, и что спасший ее из заточения сможет просить у нее руку и сердце… и, ох, да, башня охраняется…
— О. — Он резко распахивает глаза.
О, боги. Он так отвлекся, что почти забыл, зачем он здесь на самом деле.
— Да? — Чжун Ли смотрит на него пристально, безмолвно призывая продолжить.
Чайлд открывает рот, но не произносит ни звука. Вместо этого он быстро оглядывает комнату, подбегает к окну и осматривает окрестности — чистое небо, приглушенное щебетание птиц и мерный шелест листвы на деревьях — прежде чем повернуться к Чжун Ли. Тот все еще смотрит на него своим настойчивым, завораживающим взглядом.
— Где дракон, с которым я должен сразиться? — спрашивает он.
— Сразиться? — в каждой букве произнесенных Чжун Ли слов слышится веселье. — Разве ты, как и все остальные, здесь не для того, чтобы заставить меня выйти за тебя замуж?
— А? — Чайлд моргает, а потом пожимает плечами. — Ну, если честно, я даже не думал, что приду просить твоей руки. Я лишь слышал о драконе, который запирает людей в башне посреди леса, и подумал, что битва с ним будет интересным испытанием. Мне никогда еще не доводилось сражаться с драконом.
-…Ты самый странный человек, которого я когда-либо встречал, — прямо говорит Чжун Ли, вставая и подходя к нему. Он немного ниже Чайлда ростом, но это можно с легкостью объяснить тем, что он сейчас босой.
Чайлд почесывает затылок.
— Разве для человека не естественно время от времени искать острые ощущения? К тому же, не могу даже представить, что тебе было бы комфортно постоянно сидеть запертым в этой тупой башне. Если бы я победил этого дракона, то и тебя бы освободил.
Глаза Чжун Ли слегка расширяются, на его лице оседает удивление.
— Очень любезное предложение, и я за него благодарен. Однако… тот дракон, которого ты ищешь, — долгая пауза, — находится здесь.
Чайлд распахивает глаза.
— Что…
Что-то большое, темное и
быстрое проносится по полу, сбивает его с ног и швыряет прямо в окно, и Чайлду требуется мгновение, чтобы принять тот факт, что он находится в воздухе, когда мир вокруг него вращается — зеленый превращается в синий и снова в зеленый — и он успевает вскрикнуть, когда летит прямиком к земле, прежде чем что-то ловит его за шиворот и уносит обратно к небу.
— Твою мать! — хрипит он, стук сердца отдается в ушах, когда он пытается избавиться от этих ужасно смешанных головокружения и чувства страха из-за того, что его ноги все отдаляются и отдаляются от земли. — Какого хера?
—
Следи за языком. — Слова сотрясают все тело Чайлда, посылая отчетливое ощущение дежавю, пронзающее его позвоночник. —
Хотя, откровенно говоря, подобная грубость довольно занятна.
Чайлд выплевывает свои растрепавшиеся от ветра волосы изо рта, дергает головой вверх, в конечном итоге попадая лицом прямо в шоколадного цвета мех, и, задыхаясь, вытаскивает его оттуда обратно.
— Ну уж нет!
Дракон над ним наклоняет голову вниз и безмятежно смотрит на принца своими безошибочно узнаваемыми сверкающими глазами.
— Чжун Ли?!
—
Да?
— Я… — Чайлд извивается и размахивает ногами, прежде чем понимает, что нет, пытаться устроить драку, пока он находится в сотне метров над землей — не самая лучшая его идея. — Сначала отпусти меня!
—
Это можно устроить, — отвечает Чжун Ли, прежде чем снова спуститься вниз и скрыться под землей.
Вернувшись на твердую почву, Чайлд плюхается на задницу, тяжело дыша от напряжения. Чжун Ли выскальзывает и устраивается на траве, его длинное, гибкое туловище обвивается вокруг себя, голова ложится на лужайку клевера, а его узкие, блестящие глаза терпеливо наблюдают за человеком.
— Ты дракон, — произносит Чайлд, выпрямляясь. Почему-то это открытие не настолько удивительное, насколько оно должно быть.
—
Верно.
— А еще ты принцесса.
—
Думаю, да.
Удар.
— …Так я могу с тобой сразиться? — спрашивает он, поднимаясь, отряхиваясь, и пялится на то, как гладкая чешуя переливается и блестит на солнце.
Чжун Ли смеется, приоткрыв рот и показывая ряды острых зубов цвета слоновой кости.
—
Можешь попытаться.
— Видимо, я переоценил собственные силы. — Усмехается Чайлд, пытаясь выбраться из-под тяжести когтистых лап Чжун Ли.
Чжун Ли тяжело дышит, его пушистый хвост за спиной мечется в разные стороны.
—
Ты недооценил силу дракона, человек.
— …Боги, ты слишком сексуальный, — выдыхает Чайлд, по-идиотски улыбаясь нависшей над ним тени, пока опьяняющая смесь адреналина, страха и трепета проносится по его телу.
Чжун Ли моргает.
—
Я могу раздавить твою грудную клетку в мгновение ока, — грохочет он, сильнее надавливая на грудь Чайлда, чтобы доказать свое утверждение; острые когти впиваются в грязь. —
Ты бы назвал это характерной чертой сексуального влечения?
— Ага…! Ха-ха, хотя, я думаю, было бы еще сексуальнее, если бы ты… кх! Если бы ты позволил мне вдохнуть чуть свободнее, угу?
Чжун Ли убирает когти от тела Чайлда, волоча за собой грязь и корни травы. Принц кашляет, несколько раз хлопая себя по груди, чтобы унять спазм в легких.
—
Ты меня заинтриговал, Чайлд, — произносит Чжун Ли, пока возвращается в человеческий облик, его бархатная коричневая чешуя тает, превращаясь в кожу, грива сливается с темными волосами, а золотые рога исчезают. — Думаю, я был бы не против просить твоей руки.
Чайлд слегка давится и поднимается с земли.
— Оу, оу, оу! С чего это ты вдруг о свадьбе? Я пришел не невесту себе искать, а просто чтобы…
— Знаю, — перебивает Чжун Ли, мантия развевается на ветру, когда он садится на траву со всем изяществом этого мира. — Но, в отличие от других людей, которые искали меня на протяжение веков, ты пришел сюда только с честными намерениями и замечательным идеализмом. Для меня это… хм… как бы ты выразился, «сексуально», — объясняет он.
Чайлд хрипит, боль пронзает его покалеченные ребра от внезапного движения, но он действительно ничего не может с собой поделать. Этот человек… это прекрасное создание напротив него, источник многих поколений фольклора, способный одновременно уничтожать города и очаровывать людей каждым своим зовом, думает, что
Чайлд — неугомонный принц дальней страны, который только и делает, что скачет вокруг своего королевства в поисках драк —
сексуален. Вау.
Чжун Ли ждет, пока смех Чайлда стихнет, прежде чем продолжить.
— Соответствует ли мой контракт твоим условиям?
Его лицо невозмутимо, но подрагивания кадыка выдают нервозность.
— Ты о брачном контракте? Хм, не знаю. — Чайлд теребит серьгу, замечая, что у Чжун Ли тоже есть одна. — Думаю, будет неплохо, если мы сначала сходим на парочку свиданий и еще разок устроим спарринг?
— Свидание. — Лицо Чжун Ли сияет. — Я читал об этом в своих романах. Это распространенный взаимный романтический жест, верно?
— Я… да, думаю, да.
— Ну тогда, — говорит мужчина, — сходишь ли ты со мной на «свидание», Чайлд?
— …Куда? — спрашивает Чайлд, внутренне слегка воспламеняясь. Неужели он только что согласился сходить на свидание с драконом?
— У меня на примете есть одно место. Я покажу.
Именно поэтому Чайлд уже второй раз за день оказывается болтающимся в когтях древней легенды, когда они взлетают в ветреное летнее небо.
Принц напрягает шею и пристально смотрит вперед, изо всех сил стараясь не думать о расстоянии до земли. Он скрещивает руки на груди и кричит вверх сквозь ветер, завывающий в ушах:
— То есть ты слышал, что я звал принцессу у тебя во дворе, да? Почему ничего не сделал, пока я не дополз до середины стены?
—
Ах, — Чжун Ли мычит своим глубоким драконьим тембром. —
Я предположил, что ты, вероятно, искал дом принцессы Люмин. Ее королевство находится совсем недалеко отсюда, не так ли?
— Не представляю, как кто-то может принять твой дом за дом принцессы Люмин. Тем более, отсюда до нее неделя пути!
—
Правда? Хотя, полагаю, что для… — он делает паузу, —
многих это путешествие действительно растянулось бы на неделю.
— Говоришь так, будто
тебе не понадобится неделя, чтобы добраться туда, — произносит принц, щурясь от ветра.
—
Ты забываешь, что я дракон, Чайлд.
— Ох, —
идиотски красивый, охеренно сильный и способный надрать любому зад дракон с голосом настолько богатым, чтобы опозорить годовой ВВП моей страны, тихо жалуется Чайлд, втягивая голову в плечи. — Конечно.
Чжун Ли смотрит вниз на мужчину и улыбается самому себе.
Вскоре они незаметно приземляются в лесу, окружающем большой, почти крупный прибрежный городок, пристани которого ласкают волны, а архитектура закатных расцветок резко контрастирует с шумными горами и лесами, что раскинулись за его пределами.
Чжун Ли мягко опускает своего гостя на землю, где тот моментально падает на колени и валится лицом в траву; все его тело устало и онемело.
— Мы прибыли, — говорит Чжун Ли после того, как снова принимает человеческий облик, его волосы развеваются на ветру.
Чайлд отрывает лицо от земли.
— Это разве не…
— Гавань Ли Юэ, — заканчивает за него другой мужчина. — Пойдем.
— Эй, погоди!
Гавань Ли Юэ — один из крупнейших торговых портов Тейвата и один из тех городов, которые Чайлд очень часто посещал по своим королевским обязанностям. Именно здесь в прошлом году он впервые услышал некоторые из странных местных слухов, начиная от призрачного лося, бродящего по лесам, заканчивая журавлем, который исполняет желания, и полуцилинем-получеловеком, приносящим добро и удачу тому, кто сможет поймать неуловимый проблеск.
Тем не менее, единственным, что его заинтересовало, было приглушенное бормотание о древнем существе, что похитило и заточило красивую молодую деву из соседней деревни в каменной башне. Согласно жадной сущности торгового города, было объявлено, что тому, кто сможет спасти прекрасную даму, обещано пожизненное богатство и статус, при условии, что он в одиночку сможет сразить зверя, охраняющего ее. Взяв пример с причудливого фольклора Мондштадта, эту даму удачно окрестили «принцессой».
В то время Чайлд, совершенно утомленный тупостью своих обязанностей при королевском дворе, услышав эти сплетни, только подумал (как придурок):
«может, я бы справился с этим».
— Что ты думаешь об этом, Чайлд? — гудит дракон рядом с Чайлдом, длинные бледные пальцы придерживают галстук у его груди. Бледно-кремовый, украшенный драгоценным камнем в золотой оправе прямо под узлом.
— Э? — Мозг Чайлда прекращает функционировать, когда он наблюдает за тем, как Чжун Ли касается его груди пальцами. — Я, эм, думаю, это очень мило.
— Я возьму это. — Поворачивается к уличному торговцу Чжун Ли, кивнув.
Торговец отводит глаза-бусинки от бесценных шелковых одеяний Чжун Ли.
— Ох, это обойдется вам в тринадцать тысяч моры.
— Моры? — Чжун Ли подносит руку к подбородку. — Даже после стольких лет все еще используете мору, — бормочет он. — Прискорбно.
— Эм, — при виде обеспокоенного лица Чжун Ли Чайлд роется в карманах и вытаскивает мешочек с валютой Снежной, — этого будет достаточно?
Он не успевает услышать ответ торговца, прежде чем кидает мешочек с деньгами и с галстуком в руках бросается догонять Чжун Ли, который в тот момент переходит к другому прилавку, где торгуют местными деликатесами и кондитерскими изделиями.
Процесс повторяется довольно долго; Чжун Ли крутится на площади перед всем, что похоже на уличную торговую лавку, продвигаясь к более солидным магазинам на главной улице, торгующим всем: от вееров с изящными узорами до нефритовых счётов и каштанов, запеченных в меду, и у Чайлда нет иного выбора, кроме как заплатить за все, чтобы разъяренные лавочники не гнались за ними по городу. К концу он уверен, что ему придется продать в зарубежные музеи одну-две реликвии Снежной из своего дома, чтобы вернуть то, что он потратил за один день.
Наконец он догоняет избалованную принцессу-тире-дракона-тире-ходячее-воплощение-долга после того, как устало объяснил сразу трем торговцам, каким образом они могут обменять валюту Снежной на валюту Ли Юэ, тяжело дыша, когда заходит следом за мужчиной в небольшой цветочный магазин.
Чайлд похлопывает по карманам, чувствуя себя намного легче и беднее, чем до того, как он рискнул сунуться в лес.
— Ты действительно… любитель закупиться, да?
— Приношу свои извинения за то, что так долго таскал тебя, — отвечает Чжун Ли, не извиняясь вообще, вероятно, потому, что он на самом деле даже понятия не имеет о том, что такое транжира. — Просто я рад увидеть новые товары. Полагаю, я не был в этом городе… десятилетиями.
— Правда? Не понимаю. Ты легко можешь прилететь сюда. Если тебе так нравится это место, почему бы тогда не приходить сюда почаще?
Другой с отвращением поджимает губы, смотря на витрины.
— Я пробовал приходить сюда в одиночку, но каждый раз, когда я пытаюсь это сделать, всегда находится несколько людей, которые всюду ходят следом и пытаются ухаживать за мной, оказывая бессмысленные жесты внимания.
Чайлд поднимает брови.
— Так я просто телохранитель?
— В некотором смысле.
Принц смеется.
— Я приму это. Все же лучше, чем ничего.
Когда Чжун Ли возвращается к выбору цветов, взгляд Чайлда задерживается на одном определенном. Он осторожно вынимает его из букета, рассматривая, а после поворачивается и прикрепляет к волосам Чжун Ли.
— Это… — Чжун Ли делает паузу, осторожно касаясь лепестков. — Ах. Шелковица, — он улыбается. — Этот цветок навевает хорошие воспоминания.
Чайлд усмехается.
— Мне просто показалось, что он отлично подходит к твоим глазам.
— Ну разве не прекрасная влюбленная пара, — прерывает их чей-то голос, и они оборачиваются, замечая старушку в очках, стоящую за прилавком. — Давненько я в этих краях не видела такого очаровательного жеста.
— О, здравствуйте, — говорит Чайлд. Он чувствует, как его щеки горят. — Вы владелица?
— Так и есть, — в уголках глаз старушки появляются морщинки, когда она улыбается. — Вы двое ищете что-то особенное?
— Мы просто осматриваемся, спасибо, — любезно произносит Чжун Ли, прежде чем повернуться и указать на букет из глазурных лилий, цветков-сахарков, лотоса и множества других цветов. — Кстати говоря… сколько это стоит?
Старушка смеется.
— Для тебя бесплатно, дорогой. Не беспокойся об этом. В наши дни редко можно увидеть такую первую любовь, как у вас, — говорит она, протягивая букет.
— Спасибо, — благодарит Чжун Ли, забирая цветы и не оспаривая ее слова. На его ушах проступает розовый оттенок. — Пусть ваш бизнес процветает.
— Простите, дядя, — слышат они голос снизу, как только выходят из магазина, — могу ли я заплести вам волосы?
Чжун Ли, моргая, смотрит вниз на маленькую девочку, дергающую его за рукав.
— Не вижу причин для отказа. — Он опускается на колени, волосы падают на каменную дорожку. — Как тебя зовут?
— Ци Ци, — отвечает девочка, кусая ногти.
— Ци Ци, да? — Чайлд следует примеру Чжун Ли, присаживаясь на корточки, и ласково гладит ее по голове. Она напоминает его младших, которые все еще торчат дома, во дворце, пока он разгуливает без королевского разрешения. Может, ему следует отправить им весточку, чтобы заверить, что он не умер… — Где твои родители? Оставаться одной небезопасно.
— Мой папа работает в аптеке в Хижине Бубу. Он сказал, что я могу пойти поиграть. — Девочка указывает на здание вдалеке.
— Правда?
— Угу, — бормочет она.
В конце концов рядом с главной площадью они находят место в тени дерева, где Чжун Ли садится на землю и удовлетворенно греется на солнце, пока Чайлд помогает Ци Ци выбирать самые красивые цветы из букета и вплетать их в волосы Чжун Ли.
Вскоре, когда солнце садится за морской горизонт, к ним присоединяются еще трое детей, и через пару часов волосы Чжун Ли оказываются заплетены в толстую голландскую косу, украшенную цветками-сахарками, глазурными лилиями и несколькими хризантемами и розами, которые купил один из родителей.
— Ты выглядишь потрясающе, — не мог не сказать Чайлд, и его сердце бьется в глотке, когда он смотрит на Чжун Ли, берущего детей за руки и кружащегося с ними в вальсе детского смеха и радости. Странствующий бард, облаченный в зеленое, останавливается, чтобы поддержать веселье игрой на флейте, и вскоре на площади собирается небольшая толпа, присоединившаяся к ним.
Чжун Ли отпускает руку одного из детей и смотрит в глаза Чайлду, золотистые лучи света плавятся на едва заметных узких радужках, и, хотя к концу дня Чайлду так и не удалось подраться так, как он себе представлял, зрелище перед ним ценнее любого богатства и славы, о которых он когда-либо мог желать.
— Потанцуй со мной, — смеется он, и нотки баритона смешиваются с мелодией флейты; и хоть принц Аякс известен победами в потасовках в тавернах больше, чем в бальном зале, все же ему нужно с чего-то начинать.
— Вы останетесь на фестиваль? — спрашивает Ци Ци после того, как толпа разбрелась, а солнце уже скрылось за горизонтом. В воздухе витает легкое волнение, когда несколько торговцев сворачивают свои прилавки, готовясь к предстоящей ночи.
— Да, пожалуй. — Чжун Ли гладит ее по голове. Глаза Ци Ци загораются.
— А что вы хотите пожелать, дядя?
Мужчина наклоняет голову.
— Пожелать? Думаю, я хотел бы сохранить свое желание в секрете, если можно.
Ци Ци понимающе кивает.
— Уже поздно. Твой отец будет волноваться. Кажется, тебе пора вернуться к нему.
— Хорошо, — говорит Ци Ци, немного удрученно опуская голову. — Можно будет поиграть с вами еще раз, дяденька?
Если бы Чайлд пристально не разглядывал его лицо, было бы почти невозможно заметить, как расширились глаза Чжун Ли.
— Может быть, — отвечает он с нежностью, не появлявшейся в его голосе до этого.
Ци Ци счастливо улыбается, и ее щеки раздуваются.
— Хорошо, — произносит она, отправляясь в аптеку. — Пока-пока, дяди.
— Пока-пока, Ци Ци. — Машет рукой Чайлд, не сводя глаз с маленькой девочки, пока та благополучно не поднимается по лестнице и не заходит в здание. Он поворачивается к Чжун Ли. — Ну, что дальше?
— Иди за мной. — Чжун Ли берет его за руку.
Когда они идут по одной из маленьких улочек, Чайлд задает вопрос:
— Что Ци Ци имела в виду, когда говорила про желание?
— Ты же слышал о Фестивале Морских фонарей Ли Юэ?
— М-м, я был здесь несколько раз и знал о нем, но никогда не останавливался на самом фестивале.
— Фестиваль фонарей — ежегодный праздник, когда простой народ воздает дань уважения героям прошлого. Считается, что эти герои живут на небесах, исполняя желания тех, кто просит помощи, вкладывая в небесные фонарики все свои надежды и мечты, — объясняет Чжун Ли.
Он оглядывается.
— Так вот почему все дети бегают с этими большими квадратными штуками?
— Верно.
— Уважаемые! Могу ли я вызвать у вас интерес одним из наших прекрасных фонариков, расписанных вручную?
Чжун Ли замедляет шаг и останавливается, Чайлд становится за ним.
— Хм. — Стройная ладонь скользит по тонкой, туго натянутой ткани. — Они довольного высокого качества. Изящная, мастерски выполненная работа.
Пухлый торговец хлопает в ладоши.
— Судя по вашей одежде, я понял, что вы разбираетесь в качественных вещах, господин! Позвольте представить вам наше лучшее изделие — ткань этого фонарика подробно описывает историю древнего дракона, мифического зверя, не ведающего предела своей силы!
— Продолжайте, — Чайлд приподнимает бровь.
Мужчина прочищает горло.
— Это история о жившем давным-давно могущественном драконе, которого звали Моракс, и имени которого боялись все древние королевства из-за его сил, что могли уничтожать целые цивилизации. Его тело скользило по небу, словно кобра, грива его была цвета чистейшего золота, а рев — настолько мощным, что был способен вызвать шторм в океане. Говорили, что Моракс похищает принцесс соседних королевств, забирает их в свое логово и заточает в темницу так же, как собирает он для своих коллекций драгоценности, монеты и все самое прекрасное.
— Все прекрасное, м? — говорит Чайлд, перекладывая из одной руки в другую безделушки, на покупке которых в течение дня настаивал Чжун Ли. Сам Чжун Ли стоит рядом и внимает торговцу.
— Да, — кивает торговец. — И так этот ужасный дракон правил десятилетиями, вселяя страх в сердца всех людей в своих владениях, пока однажды отважный путешественник из другой страны не приблизился к его логову и…
— Убил могучего дракона, освободил его пленниц, раздал сокровища беднякам и женился на самой красивой принцессе из тех, кого он освободил, таким образом положив конец царствованию террора Моракса, — Чжун Ли кивает, торжественно скрестив руки. — Я уже множество раз слышал эту историю.
— Уже слышали? Но это настолько старая история, что ее мало кто знает…
Чжун Ли продолжает:
— Многие из тех, кто увлекается рассказыванием этой истории, часто не хотят учитывать истинный конец — когда дракон умер, а его кровь реками пролилась на земли и, окаменев, стала золотом моры. Плоть его вернулась в землю, оплодотворив безжизненные горы. Он даровал свои знания о мире герою, который, в свою очередь, объединил народ, и только благодаря этому Ли Юэ может наслаждаться тем процветанием, каким жители видят его сегодня.
Похоже, торговец не может подобрать слов.
— Я… я понял. Никогда не знал, что существует такой конец.
— Я возьму фонарь. Во сколько это обойдется?
— Э-э, пять тысяч моры.
Очень скоро ночь полностью опускается на гавань, и толпы людей собираются вдоль дощатых набережных, держа фонарики и гудя от волнения.
— Мне следует поблагодарить тебя за сегодня, Чайлд, — внезапно произносит Чжун Ли. — За то, что ты был рядом со мной, оказав огромную поддержку.
— Ты имеешь в виду в качестве кошелька? — поддразнивает Чайлд.
— Нет, — быстро отвечает Чжун Ли, — в качестве спутника. Конечно, твое финансирование моих, ну, огромных трат я тоже оценил по достоинству.
В итоге они арендуют небольшую лодку — обычно такую берут парочки, но об этом Чайлд узнает уже тогда, когда они отплывают от пристани. Вокруг плавает еще несколько таких же лодок, но после того, как они отгребают еще немного дальше, они наконец оказываются на относительно пустом участке воды; волны вокруг них плещутся в свете их фонариков.
— Держи фонарь вот так, аккуратно, — наставляет его мужчина, и Чайлд поднимает свой простенько украшенный фонарик к небу, наблюдая, как он возвышается, словно горящая звезда — яркая на фоне восходящих созвездий своих сестер.
Некоторое время они сидят в тишине; и голубые, и янтарные глаза с трепетом смотрят в небо.
— Ты загадал желание? — спрашивает Чжун Ли.
— А? Ах, да, желание. Э-э, — Чайлд чешет щеку, — желаю… своему королю… вернее, стране, чтобы она процветала, а все люди были счастливы… этого достаточно?
— Желание не нужно произносить вслух.
— Правда? Упс.
— Это почти ничего не значит, — выдыхает Чжун Ли. — Пока твое желание искреннее, оно сбудется. Ты должен очень сильно любить свою страну, чтобы желать такое.
— Мою страну, хм? — он нежно улыбается. — Да. Это все, что я когда-либо знал, пока не начал… путешествовать, полагаю. Но, честно говоря, ничто не может сравниться с возвращением. После того, как я вернусь домой из этого путешествия, думаю, мне придется остепениться и столкнуться со своими обязанностями. Больше не будет свободы делать все то, что я хочу. Это пугает меня.
Чжун Ли смотрит на него и ничего не говорит, подготавливая собственный фонарик, обеими руками держа его высоко над головой. Чайлд закидывает руки за голову.
— Ну, когда я вернусь домой, должен ли я сказать своей семье о том, что победил дракона или очаровал принцессу?
— Глубоко в душе ты знаешь ответ, Чайлд, — произносит Чжун Ли, позволяя фонарю подняться в небо. — Возможно, все драконы в нашей жизни — принцессы, которые только и ждут, чтобы увидеть, какими смелыми и добрыми будут наши поступки. Может, все, что нас пугает, где-то глубоко внутри своей сущности является чем-то беспомощным, нуждающимся в нашей любви.
Чайлд наблюдает, его щеку освещает мягкое сияние восходящих огней. Вокруг них плавает несколько заблудших фонариков, освещающих воду ярким янтарным светом.
— Знаешь, за свою жизнь я встречал много принцесс, но ты — самая странная из всех, кого я знал, — говорит он с улыбкой.
Чжун Ли улыбается в ответ, такой человечный, и Чайлд не может не взять его за руку — слишком холодная ладонь с немного заостренными ногтями — и поцеловать.
Когда они отстраняются, первым смеется Чжун Ли, тонко и тихо, пока лодка дрейфует все дальше и дальше от берега.
— Я слышал, что вы сами — человек нестандартный, принц Аякс.
— Да ладно, неужели я был так очевиден?
— Ты носишь, — Чжун Ли ловко отстегивает знак королевской регалии и держит его перед собой, — вот это и ждешь, что я, живущий с тех пор, как Снежная была всего лишь безымянной тундрой, не узнаю? — в его голосе есть едва уловимые поддразнивающие нотки.
— Эй, верни!
— Может быть, но только если ты снова меня поцелуешь. В прошлый раз мне понравилось.
— Прекрасно! Иди сюда.
Пока Чайлд держит его за талию, Чжун Ли обвивает руками его шею, прижимая их головы достаточно близко, чтобы Чайлд почувствовал чужое дыхание на своих губах.
— Знаешь, что я загадал, когда отпускал фонарь? — шепчет мужчина.
— Нет, — поднимает брови Чайлд.
— Это мой первый фестиваль за долгое время. Мне многое хотелось пожелать, — говорит Чжун Ли, его зрачки расширяются в темноте, едва различимые при слабом свете гавани. — Что-то вроде мира во всем мире, детского счастья, немного тишины и покоя в моей маленькой башне без беспокойства о рыжеволосых путниках, карабкающихся по моим стенам…
Они оба смеются.
— Но прежде всего, — продолжает Чжун Ли, — думаю, после десятилетий наблюдения за теми людьми, что приходят к башне со своим мнением касательно моего будущего, больше всего я бы хотел обрести свое собственное «долго и счастливо».
Как только они возвращаются обратно на сушу, они бесцельно слоняются некоторое время, и Чайлд рассказывает Чжун Ли сказки Снежной, прежде чем решает остаться в гавани Ли Юэ на ночь, чтобы подготовиться к возвращению домой.
В конце концов они возвращаются на окраину города, куда прибыли изначально. Чайлд вкладывает свой знак королевской регалии обратно Чжун Ли в руки, словно отдавая обещание снова увидеться.
Чжун Ли, в свою очередь, оборачивает галстук, купленный ими ранее, вокруг шеи Чайлда как импровизированный шарф. Чайлд решает не рассказывать ему о том, как на самом деле нужно носить галстуки.
— С нетерпением буду ждать встречи с тобой, Чайлд. — Чжун… нет, Моракс наклоняет голову и широко улыбается — его длинные и острые клыки резко контрастируют с нежными цветами в волосах и в то же время плавно с ними сочетаются, создавая превосходный образ воплощения сказки. — Пожалуйста, не забудь про дверь в следующий раз.
Чайлд моргает, и темноволосый мужчина исчезает, оставляя за собой лишь облако пыли и мусора и вид одинокого темного пятна, поднимающегося вместе с фонарями в ночь.
***
— … а потом принц снова и снова приходит к башне принцессы, и они опять целуются! И женятся! И живут долго и счастливо в снежном королевстве! Конец, хи-хи!
Люмин смеется, но ее глаза бегают между тремя другими слушателями (с переменным энтузиазмом) Кли, восторженно рассказывающей историю.
Сейчас они собрались на окраине гавани Ли Юэ, сидя в тени покрытых травой лугов с видом на слабые очертания каменного леса Гуюнь. Чайлд со всей нежностью старшего брата заплетает волосы Кли. Чжун Ли плетет венок из охапки цветков-сахарков, лежащей перед ним. Сяо выглядит так, словно он предпочел бы истребление злых духов на склоне Уван нахождению здесь.
— Эта история прекрасна, Кли. Она очень… э-э... неординарная..?
Люмин замолкает. Сяо скрещивает руки.
— Она отвр… ммф! — говорит он, прежде чем Чайлд шлепает ладонью по губам адепта, отвлекающе, почти фальшиво смеется и делает все возможное, чтобы не обращать внимания на всплеск враждебности Сяо из-за того, что его так грубо прервали.
— Что значит «неординарная»? — спрашивает Кли, широко раскрывая глаза от детского любопытства.
— Это значит, м-м, что-то вроде не совсем обычной.
— Тогда какая история о принцессе «обычная»? — спрашивает девочка, оживляясь, желая услышать больше историй Люмин об ином мире.
Путешественница напевает, поднося руку к подбородку.
— Что ж, полагаю, в большинстве тех историй, которые я слышала, обычно принцесса всегда находится в опасности, а принц приходит спасти ее, затем они побеждают большого плохого парня и живут долго и счастливо.
— Но в моей истории было точно так же! — протестует Кли. — По-моему…
— То, что ты использовала Чжун Ли и Чайлда как своих главных героев, уже делает ее «неординарной»! — пыхтит Паймон.
— И все же твоя история была неповторимой и интересной. Спасибо, что поделилась ей с нами, Кли, — улыбается сбоку Чжун Ли, а Кли светится и хихикает, счастливая от того, что заслужила одобрение своего любимого почетного дедушки.
Сяо выглядит совершенно оскорбленным.
— Я не могу смириться с тем, что «принцесса» в этой истории была… влюблена! Без какой-либо причины! Где была их осмотрительность? Где был их мозг?
Чайлд фыркает.
— Может, принц был настолько очаровательным?
— Тебе нужно расслабиться, Сяо, это просто история, — говорит Чжун Ли, слегка нахмурившись. — Ты снова работал слишком много? Может, сходить в поле развеяться будет чудесным выбором для снятия твоего напряжения, как бывало раньше у меня.
— Развеяться в поле, — чуть ли не с отвращением выплевывает Сяо. — Мо… Ре…
Чжун Ли, если ты настолько хорош, чтобы обойти кишащие геовишапами поля Ли Юэ, то у тебя,
конечно, есть стимул, — он жестом указывает на Люмин, потом на Чайлда, а затем вытаскивает пустой кошелек Чжун Ли из одного из потайных карманов в его плаще и указывает на него, — быть менее обременительным для окружающих.
— Но геовишапы довольно приятная компания, — возражает Чжун Ли, зацикливаясь на одной части предложения и полностью игнорируя остальную часть высказывания Сяо, как он делает всегда, когда знает, что ведет уже проигранную словесную баталию. — Они предоставляют некое захватывающее понимание о…
— О
чем? — огрызается Сяо. — Какая грязь на вкус? Какой из них катится быстрее всех? Почему великий Властелин Камня крутится вокруг них, словно какой-то малыш, который только научился ходить?
Чайлд рядом с ним вздыхает и закрывает Кли уши.
— Не подкидывайте нашей малышке идеи! — предупреждает он, за что получает пощечину от Люмин.
— Кли не малышка! — говорит она, и «дипломат» робко убирает руки от головы девочки.
— На самом деле, — говорит Чжун Ли, сидя совершенно неподвижно, когда крохотный воробей приземляется на его голову, уютно устраивая свою между двумя короткими прядями волос, — Сяо не так уж далек от истины.
— Агрх! — Сяо вскакивает на ноги, хватаясь за голову. — Не могу, блять, поверить!
Чайлд вздыхает еще громче и снова хлопает ладонями по ушам Кли, вызывая удивленный визг и широко распахнутые в удивлении глаза.
— Эй! Тут есть дети!
— Это
не то, что ты сказал, когда на днях начал целоваться с Чжун Ли в центре города! — визжит Паймон, вскидывая вверх крошечные ручки.
Сяо выглядит так, будто ему заехали по лицу.
— Он
что?!
— Сяо. Нет никакой необходимости в кровопролитии. — Чжун Ли сурово смотрит на друга, когда надевает цветочный венок Кли на голову, и воробей в его волосах согласно чирикает. — Помни, что сейчас мы живем в мирное время.
Чайлд ухмыляется адепту.
Сяо сжимает кулаки, чувствуя, как его артериальное давление поднимается с каждой секундой.
—
Рекс Ляпис, как я могу быть спокоен, когда мне приходится видеть это рыжее
насекомое, жужжащее вокруг тебя весь день? Как ты мог допустить, чтобы твой непоколебимый образ был запятнан? Зависеть от простого смертного, развлекаться с птицами и цветами весь день… тьфу!
На покрытое железом плечо Чжун Ли опускается отдохнуть еще одна птица. Чжун Ли продолжает вести светскую беседу, чтобы избежать пронзительного взгляда Сяо.
— Я думаю, вам стоит пойти потрогать травку, мистер адепт, — напевает Чайлд, пока крадется и обвивает руками тонкую талию Чжун Ли. — Я слышал, что она творит чудеса в управлении гневом.
— Потрогать
что.
— Травку! — предвестник хихикает, засовывая руки Чжун Ли под ноги и подхватывая его, словно невесту в свадебном платье, вызывая удивленный визг своего мужчины вместе с раздраженным чириканьем птиц. — Оп! Пока ты пойдешь заниматься этим, я собираюсь похитить Чжун Ли-сяньшэна и сбежать с ним в закат прямо как в настоящей сказке! Аста ла виста, детка!
—
Чайлд… я… отпусти меня…
— Ну уж нет, мой прелестный консультант! — Чайлд смеется, его голос отдаляется, становясь тише.
Через несколько мгновений из земли под ногами Чайлда выскакивает детеныш геовишапа, и Чайлд падает, ударяясь лицом в грудь Чжун Ли. Из нор вылезает еще больше вишапов, и все кричат, нарушая покой.
В конце концов именно Чжун Ли поднимает их на ноги, таща другого мужчину за руку, чтобы умотать в закат с территории вишапов в комедийной пародии на сказочный счастливый конец.
Люмин на дереве, под которым они сидели до этого, щиплет себя за переносицу. Паймон стонет. Кли в замешательстве оглядывается.
Сяо смотрит с явным недоверием и чувствует, как от гнева пульсируют вены на висках.
— Гуй Чжун, прости меня за то, что я собираюсь сделать.
***
— Люмин! Люмин! Я изменила историю! — кричит Кли, когда подбегает и дергает платье девушки, держа в руке толстую красную тетрадь.
Люмин, которая только вышла из офиса Джинн с совещания по поводу прогноза перемещений Ордена Бездны, смотрит вниз. Она улыбается маленькому солнцу, скачущему у ее ног.
— Правда? Расскажи-ка.
— Ладушки! — Кли открывает свою тетрадь и поворачивает ее, чтобы показать девушке рисунок большого дракона с темной мордой и рогами. — Теперь принцесса больше не дракон! Новый большой дракон злой, зеленый, носит маску и пинает принца до самого его королевства!
Улыбка Люмин дергается. Рядом нервно смеется Паймон.
Словно чтобы подтвердить их опасения, Кли добавляет:
— А! Еще! Ему я тоже дала имя! Его зовут Сяо!
Где-то в Ли Юэ, на крыше одной гостиницы, греясь в блаженно теплых лучах послеполуденного солнца, чихает некий охотник на демонов.
