Шесть косичек

      Момо их годовщину предсказуемо проспал. Да-да, вот не досидел какой-то час да пресловутой отметки 00:00 на электронных часах на полке и встретил пятнадцатое апреля тихим храпом. Уснуть ведь он умудрился в любимом кресле, подоткнув под бок подушку. И, наверное, ему было и не слишком удобно, но он просто очень устал за эти дни — они оба устали. Завтра их ждал грандиозный концерт, где объявят о выходе нового альбома, к которому они готовились не один месяц, а ещё съёмки клипа, пресс-конференции… У их жизни такой ритм, что порой минуты и на передохнуть нет.       Юки тихо сел в кресло напротив, накинув на себя плед. На небольшом кофейном столике мягко светила маленькая лампа, и спящее лицо Момо можно было легко рассмотреть. Странно это и даже мило — они уже вместе шесть лет, а Юки кажется, что в Момо он что-то новое может узнать каждый день. И вот сейчас Момо спит, и лицо у него такое живое, он чему-то задумчиво хмурится во сне, а потом улыбается, словно прямо сейчас вскочит и побежит по всем важным делам. Их у Момо всегда много, он шумная живая батарейка. Юки помнит его притихшим и поникшим лишь однажды, и те дни год назад, когда Момо потерял голос и не мог петь, он бы вычеркнул из памяти, если бы они не были такими важными. Если бы тогда раненой птицей в нём не билась лишь одна мысль — как сильно он его любит, несмотря ни на что, как готов отдать свою жизнь и душу, лишь бы Момо снова спел вместе с ним и улыбнулся.       И Момо спел. И пел весь прошедший год, и споёт с ним завтра, и вместе они будут петь много-много лет. Момо улыбается ему каждое утро и каждый вечер, когда они без сил приезжают домой. Юки предложил ему съехаться и жить вместе как раз год назад, сказав, что хочет каждый день оберегать Момо от грустных мыслей, но именно Момо целует его в щёку, собирает разбросанные по комнате листы бумаги и отпаивает Юки сладким чаем, когда с новой песней ничего не ладится.       Момо вдруг громко вздохнул и открыл глаза, сонно улыбнулся:       — Я что, проспал?       — Ага, целых десять минут, — картинно сердитым голосом протянул Юки и хлопнул себя ладонями по коленям, и Момо понятливо кивнул. Поднялся со своего кресла, размял ладонью затёкшую за время сна шею, а после по-хозяйски сел Юки на колени. Кресло у них большое, они и вдвоём на нём поместятся под старым пледом, который Юки накидывает Момо даже на взъерошенную макушку.       Момо, весело фыркая, уткнулся носом ему меж ключиц, поёрзал, устраиваясь ещё удобнее, и Юки решил уточнить:       — Если ты так решил проспать у меня на коленях всю ночь…       — Ну, хоть десять минуточек, Юки, — горячо прошептал Момо, и Юки принял это сладкое поражение без любых вопросов. — А потом ты меня, как принц в сказке, на кровать унесёшь… Или надорвёшься. И уронишь ещё. Да нет, давай просто десять минут посидим и я сам… Ай! — взвизгнул он, когда Юки ущипнул его за бок.       — Я бы обиделся, но ты прав, я правда надорвусь.       — Суровые времена пошли, принцы совсем хилые стали, но я тебя всё равно люблю, — вынырнув из-под пледа, доверительно прошептал Момо, нежно целуя его в щёку. — Можешь сам побыть моей принцессой, но тогда я тебе в честь шестилетней годовщины шесть косичек заплету. Символично будет.       Он весело захохотал, потому что Юки нырнул ладонями под его футболку и теперь мстительно его щекотал. Запала хватило ненадолго — уютная тёплая тяжесть Момо на собственных коленях убаюкивала. Юки был уверен — они уснут сразу же, как только упадут на кровать и зароются под большое тёплое одеяло, поэтому сейчас, пока сонный голос ещё слушался, он должен это сказать. Он вообще должен повторять это каждый день, но это так неловко. Да-да, он взрослый серьёзный мужчина, но он смущается, когда…       — Я люблю тебя, Момо.       Да, он очень смущается, когда Момо на его признание смотрит на него с таким светлым счастьем. И Юки даже готов позволить ему заплести себе эти символичные шесть косичек.