Мы с тобой - одно целое

      Локдаун вёз нас по кораблю, а Намари шла за ним: — Помните этот корабль, Праймы? Его создали, чтобы вы, рыцари-великие крестоносцы изучали Вселенную. Я реквизировал его. Это моя персональная тюрьма. Нас привезли в тюремный отсек. — С возвращением к рыцарям Теменоса, Праймы. — Ты опозорил их всех, — сказал Оптимус. — Не уж то я? А свою сестру ты не забыл? — Локдаун посмотрел на меня, — А ты что думала, Гроза? Вернее, Оптима, — я оскалила зубы: не люблю, когда меня так называют, — Ты думаешь, что должна была стать рыцарем? Маленькая девочка в мужские войска? — я не понимала, что он говорит, — у Оптимуса должен был быть близнец, а не близняшка. Если бы не тот сбой, здесь была бы не ты, а Гром, — я вдруг поняла все. Поняла, что я — самая огромная ошибка. Оптимус тоже был в шоке, — Присоединяйтесь к этому сброду: бунтарям и беглецам. Это место для самых редких особей худших из худших. На это ушли века. Но я собрал всех рыцарей, кроме вас обоих! — он схватил моего брата и затащил в клетку. Тоже самое со мной сделала Намари. Моя клетка не фонтан конечно: несколько хомутов, связанные крылья и лапы в железные оковы. — — Создатели хотят очистить шахматную доску, — сказал Локдаун. — Мы никогда не будем рабами! — ответил мой брат. Локдаун подошёл к Оптимусу и взял его за лицо: — Все эти виды, скрещивающиеся с другими видами — это нарушает космический баланс. Создателям это не нравится. Вас обоих построили, чтобы вы делали то, что вам велят. А твоя сестра, она создавалась, как оружие, способное уничтожить ВСЕ, а не как «преданный своему любимому братишке щенок». Поэтому в ней нет ничего святого — просто машина для убийства и подчинения, — он подошёл ко мне, а после ушёл. Намари тоже ушла. Я была в шоке, улеглась на пол и отвернулась к стене. — Эй, Гроза, не слушай его! — Оптимус отчаянно пытался меня успокоить. — Он прав. Я — машина убийства. — Нет! Ты — Прайм, ты — автобот, — ты — моя сестра! Я была готова разреветься, но моя гордость не позволяла этого сделать: — А ты уверен, что сестра? — я подняла голову, не оборачиваясь. — Гроза, неважно, кем тебя задумывали. Важно, кто из тебя вышел! Я тебя знаю, как никто другой. И ты — не тот, про кого говорил Локдаун! — А ты точно знаешь, кто я? — я повернулась к брату. Наши клетки были недалеко друг от друга, и мы хорошо видели каждого из нас. — Конечно! — Да? И ты даже знаешь, какое страшное оружие я из себя представляю? — Я знаю все твои слабые и сильные места, знаю ВСЕ твои плюсы и минусы, знаю, за кого ты себя выдаёшь и кем являешься на самом деле. — Не знаешь… Я таю в себе такое… что не в силах контролировать. — Что? О чем ты говоришь? — Я не… я не хотела говорить тебе это, потому что боялась тебя потерять… Ведь ты — все самое дорогое, что у меня есть в жизни. — Гроза, кем бы ты ни была, насколько бы не была злой, я ВСЕГДА, слышишь, ВСЕГДА буду рядом и помогу тебе. И НИКОГДА не брошу! Ты — моя сестра, и мой долг: защищать и помогать тебе! — Помнишь байки в детстве про «Чёрного ангела»? Я тогда была влюблена в него. Он был моим кумиром. Тогда я не знала, что убивать ни за что — это плохо. А теперь, вспомни, когда ты убивал вирус в моей голове, ты наткнулся на воспоминания с Линой. Да, я видела, что ты смотрел. Помнишь мой разговор с Линой о моей душе. Так вот, Альфа-Трион мне сказал, что если мне дать темный Энергон, то я… — Чёрный ангел? — Оптимус перебил меня. — Ну почти. С возрастом я решила воплотить детскую мечту в реальность и создала огромного оборотня. Он стал одной из моих альтформ. Но я захотела сделать из злодея — героя. И это получилось, но… темный Энергон порождает из чёрного ангела-героя чёрного ангела-злодея. И не просто злодея — машину для убийства. Мозг затуманивается и я ничего не помню, просто делаю, что велят. Но этого можно избежать, имея трезубец Гидоры. Тогда, из-за темного Энергона, можно не просто контролировать злого ангела, но он будет гораздо мощнее. — Где находится этот трезубец? — Его нельзя найти. Это что-то вроде Матрицы Лидерства — должен заслужить… — Почему ты не сказала мне этого раньше??? — Я уже говорила, потому что… — Боялась потерять? Гроза, скажи мне честно — я похож на того, кто бросит родную сестру из-за какой-то детской байки? — Нет. — Тогда в чем проблемы? — Даже если бы я тебе сказала раньше, что это бы поменяло? — на это Оптимус промолчал, — вот видишь. — Гроза, наверно я не знаю, что значит владеть такой мощью, как у тебя, но я точно уверен в том, что в любом виде ты будешь той, кем сама себя считаешь. Если в виде Чёрного ангела ты считаешь себя автоботом, то ты им и останешься. И никто, слышишь, никто не сможет тобой командовать. Я же тебя знаю — Гроза Прайм НИКОГДА в жизни не прогнется под врага и НИКОМУ не даст собой править! Я подняла глаза на брата и сказала: — У меня самый лучший брат) я… — я сделала глубокий вдох, — я люблю тебя). — И я тебя). Через минут пять-семь я услышала, как в тюрьму вошли автоботы! — Хаунд! — крикнули мы с братом. — Они живые! — ответил здоровяк. — Держитесь, мы идём! — сказал Кросс. Оптимуса освобождали Хаунд и Дрифт, а меня Кроссхейрс: — Привет, мадам! — Хах, давно не виделись) —  Оу, вот это оковы… так, выстави лапы вперёд и желательно отвернись. Я так и сделала, а Кросс начал стрелять в железные браслеты на моих лапах. Тоже самое он сделал с крыльями. — Отлично, теперь хомуты. О, их можно разварить, — он достал какую-то штуку с огнём и начал раскрывать хомуты на моем теле. Осталась «уздечка», — берегись, — он врезал по ней кинжалом. Узда распалась пополам. — Благодарю) — я встала, трансформировалась в автобота. К этому времени Хаунд уже сидел за рулем тюремного отсека, а Оптимус был освобождён. Кросс полетел за Би и людьми. — Мы почти готовы отделиться! — сказал Хаунд. — Быстрее! Он взлетает! — крикнул Оптимус. — Я стараюсь, шеф, — ответил Хаунд. — — Локдаун будет уже далеко в космосе, когда поймёт, что мы сбежали, — Прайм посмотрел на меня. — Я — фиговый пилот, но попробуем! — сказал Хаунд, — погнали!!! Мы отделились от корабля, а он в эту же секунду улетел в космос. Приземлившись за городом, к нам приехали Би и люди. — Сообщим Бамблби хорошие новости, — начал Кросс, — теперь корабль наш. Мы улетаем. — Вы, люди, после всего, что мы сделали, вы не представляете, что вы на себя навлекли, — продолжил Оптимус. — Что? В чем дело? О чем ты говоришь? Это все итак для меня «темный лес», — спросил Кейд. — Вы не понимаете, кто кем управляет. Внутри искусственного прототипа, с которым мы с Грозой дрались, я чувствовал присутствие Мегатрона, — сказал мой брат. — Это десептикон, начавший Чикагскую войну? — спросил Кейд. — А как по-вашему KSI создали своих ботов, м? — вступил в разговор Брейнс, — у них там целая груда голов мёртвых десептиконов, и они скачивали их разум. А я у них был главным по аутопсии. Ни профсоюза, ни соцпакета, ничего. Они подключили меня к Мегатрону, но его разум не был мёртв, как они думали. Он передал им знания и все инструкции, чтобы они могли построить ему новое тело. А затем, он заразил это своими мерзкими, злобными хромосомами. У них такие красные глазки, ух, они забрались в мои шикарные локоны, до сих пор чую их! Уникальная была сборка, — он спустился с трубы, на которой сидел, — может его тело и назвали броским именем «Гальваторон», но это всего лишь реинкарнация Мегатрона. — Ты знал, и не предупредил их? — спросила Брейнса Тесса. — Девочка, когда грозит вышка, тебя обуревают темные мысли… Он использовал KSI все это время. И все ради того, чтобы заставить людей охотиться за зерном. — Что за зерно? — спросил Шейн. — Те мерзкие солдаты, что проследовали нас, — начала Тесса, — я видела, как они взяли на корабле нечто, что называли «зерном». — Послушайте, — сказал Хаунд, — 60 млн лет назад + — миллион. — Тысячи планет были киберформированы зёрнами, — продолжил Прайм, — они превратили вашу органическую жизнь в наши природные металлы. Наши создатели уничтожили ваш мир, чтобы создать нас. — И Гальватрон хочет сделать это снова… — сказал Брейнс, — он хочет взорвать это зерно в самом большом городе и убить миллионы. Хочет сказать миру: «Детка, я вернулся». — Взрывная волна превратит этот город в расплавленный металл, — поддержала разговор я, — его хватит, чтобы построить огромную армию и истребить ваш вид навсегда. — Вы, глупые жадины, сами навлекли на себя истребление, — сказал Брейнс, — но это не моя проблема, хех, я свободен! Для меня все отлично сложилось. Я ухожу! —  Нужно забрать зерно раньше Гальватрона, — подытожил Кейд. Мы ночевали не на корабле, а на станции поездов. Люди ушли на вокзал, а мы остались снаружи. Автоботы трансформировались в машины и уже уснули. Я же сидела чуть дальше от них, ещё не спала. В моей голове было много мыслей. — Не спишь? — я услышала голос за спиной и, естественно, сразу его узнала. — Нет, — ответила я, не поворачиваясь к брату. — А чего так? — Мысли покоя не дают, а ты че не спишь? Оптимус сел рядом: — Я не знаю. Я посмотрела на него, а потом на небо. — О чем хоть думаешь? — Да много о чем… — Например… — Например, о том, что наконец-то засекла сигнал своих звероботов. — Это же прекрасно! — Ага…) — Гроза, я чувствую — ты переживаешь из-за того разговора на корабле. — Ах, все та ты знаешь) — я закатила глаза и посмотрела на брата. Он взял мою руку. — Не переживай. Этого может никогда не произойти, а если даже произойдёт, то ты с этим справишься, потому что ты — Гроза Прайм! — Потому и переживаю, что чувствую — это не за горами. Интуиция, так сказать. — Так, я не понял: где наша Гроза Прайм, которой всю жизнь море по колено? Я Грозу знаю — она всегда ходит по грани и всегда побеждает! Для неё нет слов «поражение» и «боюсь». Она знает лишь «победа»! — Хах) ну речи ты толкать умеешь) Мы оба улыбнулись и пошли спать.