Да будет так

— Ангел Божий, хранитель мой, данный мне Богом! Искренне молю Тебя: просвети меня сегодня, береги от всякого зла, поддерживай в добрых делах и веди дорогою спасения. Аминь, — разъединив руки, Мартин сонно перекрестился ладонью и опустил голову. Наступил очередной день, на часах десять утра. Ярко светило солнце. Деревья пестрили золотом, лениво дул теплый ветер. Шла осень. Арчимбод жил теперь один. Он сидел в небольшой, но уютной убранной комнате. Мебели в ней было мало: напротив кровати, прямо над столом, висела единственная икона Божией Матери. На столе аккуратно лежал альбом с открытой упаковкой красок и дневник; стоящая возле двери полка обставлена книгами. Прошел почти год, как Его не стало. Одиннадцать. После умывания Мартин прошел на кухню, включил электронный чайник и поставил рядом с ним кружку. В микроволновку поставил тарелку с сандвичем. Делал завтрак. Перед едой он взял с полки банку лекарств и высыпал последние таблетки. Запил их прохладной водой, сдерживая рвотные позывы. Прием лекарств – одно из ежедневных испытаний, через которые нужно было проходить Отцу. Голоса становились тише и злее, начинали говорить пугающие вещи. Но Он говорил, что это правильно. Так и должно быть. Потом станет лучше. В это хотелось верить. Сегодня понедельник. Значит, после прогулки надо идти к психиатру и заодно сходить в аптеку. Три дня. Стоя одиноко на поляне, Мартин возложил скромный букет цветов к самостоятельно сделанному надгробию и сел на колени. Пакет с лекарствами отложил в сторону, после чего молча положил руку на землю. Горькая улыбка мягко расплылась на лице, кисть легко похлопала по траве, будто по плечу старого друга. Арчимбод убежден, что не нужно говорить тому, кто тебя всегда слышит. Семь вечера. — Как Вы себя чувствуете? Что нового? Мартин в кресле мягко улыбнулся, нервно поправляя рукава рубашки: — Мне уже лучше! Я верно служу Господу, и он помогает мне. Врач тяжело вздохнул. Угрюмо уткнулся в блокнот, делая записи: — Вы принимаете все лекарства? — Да. — И как настроение? — Все хорошо! — А «высшие силы»? Они… — Они сейчас не здесь, если Вы об этом. Утром были, когда только проснулся. Голова немного болела весь день, но... Мне правда лучше. — Очень хорошо, — доктор устало потер переносицу. — Вы принесли дневник? Я могу взглянуть? – Арчимбод, кивнув, вручил наполовину исписанный ежедневник. Психиатр откинулся в кресле, начав листать его. Вчитываясь в записи, мотнул головой и поджал губы. Своего пациента одарил боязливым и одновременно строгим взглядом: — Я рад, что Вам лучше… День плавно подходил к концу. Несмотря на сильные сумерки, все еще было удивительно тепло. Мартин, приняв душ и уже сидя в пижаме за столом, перечитывал только что сделанные пометки в дневнике: «Я все еще помню, как Ты спас меня. Снял с креста и забрал с собой в город. Ты говорил, что спасешь меня, потому что должен. Я же не помогал тебе ради услуги. Я лишь выполнял свою роль и думал, что открывал всем истину. Но ты открыл ее мне. Мой Ангел Хранитель. Я каждый день молюсь об упокоении твоем. Делаю все, как ты меня всегда просил. Вспоминаю дни, проведённые вместе. Я знаю, что ты окончательно обрел вечную жизнь, и я должен возрадоваться... Высшие все еще говорят. Много говорят. И плохого тоже. Я глубоко скорблю. Стараюсь находить покой и радость в молитвах и исповедях. Мне тебя очень не хватает, сын мой». Арчимбод, грузно выдохнув, вырвал лист и отложил в сторону. Ворча, взял ножницы со стола и стал равнять срезы. Когда Отец поднимал слегка дрожащие руки, рукава периодически сползали, открывая шрамы. На часах полночь, нужно отходить ко сну. Мартин встал с места. Покорно сел на колени перед кроватью, облокотился о матрас руками, сложенными в замок. Осторожно уткнулся лицом в ладони, закрыл глаза, вздохнул и забормотал сдавленным голосом: — Боже, Ты соделал, что наш брат Майлз служил Тебе среди страданий и болезней, участвуя таким образом в Страстях Христовых; просим Тебя, удостой его участия и в славе Спасителя. Через Христа Господа нашего. Аминь.