— Лия!
Она опускает глаза вниз, смотрит на ноги, инстинктивно подрагивающе прикрывая их и наконец поднимает морскую пучину очей на брата стоящего перед ней. Жар алых волос померк и липнет к лицу, мешая и раздражая, красная футболка, липнущая и обтягивающая поджарый торс, такие же брюки и берцовки, промокшие на сквозь и от того становящиеся тяжелее. Он запыхавшийся красный, как его волосы, со сбитым дыханием и взволнованный. Он хочет подойти, но она смотрит напуганными, заплаканными глазами и зашуганно делает шаг назад. Она бегает взглядом по доступным предметам в округе, стыдливо избегает его пронзительных зелёных глазах и наконец собирается с силами. Говорит сумбурно, сбито, то скрываясь на крик, то переходя на болезненный шепот, бьёт руками себе в грудь, сжимает ткань и снова кричит.—... Ты не поймёшь! Знаешь, это больно... Больно. Очень больно! Я не знаю куда себя деть, не знаю как себя вести! С ума схожу! Но всё равно больно! Вот тут. Будто пропасть. Будто всё вырвали и оставили зияющую трещину. Грёбанный раскол! Мне тяжело! Мне тяжело...
Она опускает глаза, жадно глотает воздух с потоками воды, чувствует как моментально вскипели щёки и обожгло их. Он стоит и не знает что делать, отгоняет неразборчивые, сбитые мысли, что мало помогает.— Почему я раньше не заметил? Она ведь изменилась. Стала фальшивее, она даже не улыбается так ярко как раньше... Это я виноват? Я что-то не так сделал? Я её обидел? Или может задел? Или... Она всё же сломалась..?
В его глазах блестили все мысли, Лия их читала, будто он открытая книга. И она не могла прекратить рыданий. Глаза краснели, щёки обжигало, всё тело сводило от контраста между жаром собственного тела, дрожашего от истерики и между ледяным ливнем. Раф хотел обнять, прижать и успокоить. Будто она ребёнок, взбалмошный, резкий и упёртый. Раф делает шаг и она не отступает, видит каждое мельчайшее движение и наблюдает, шмыгая носом, кожей чувствуя как сбавляются обороты непогоды. Между ними около метра и Раф делает последний шаг, стоит вплотную, смотрит с высосока на синие длинные волосы, осунувшуюся хрупкую фигуру и наконец смыкает руки в замок на её талии, прижимает к себе, своей грудной клетке и она отчётливо слышит стук сердца, которого раньше было невозможно услышать под толстым панцирем. Она зажмуривает глаза и хватается за него, цепляется пальцами за одежду в области лопаток и чувствует на макушке жар чужих губ.— Мне тоже, Лия... Мне тоже...
Тихо шепчет он почти на ухо и она не сразу ловит смысл его слов, но всё таки понимает. Она жмурится, хмурит брови, сильнее сжимает пальцы и тихо, притаившись слушает стук сердца, такого родного и такого быстрого, будто вот вот выпрыгнет. Она стоит так ещё какое-то время и восвободив руки кладёт их ему на щёки, притягивая к себе ближе, опаляя жарким дыханием его холодные, тонкие губы. Он медлит, не решается наступить, но собирается с мыслями и утягивает в головокружащий поцелуй, сминает чужие губы своими, покусывает и танцует дикий танец, получив желаемое. Для него она не очередная игрушка или хобби, она тот самый огранённый алмаз манящий и ослепляющий ледяным блеском, но он не прочь быть ослеплён или, если она позволит, он будет греться в этом синем блеске.