- Давай быстрее, Френки!
Солнце было в самом зените и припекало головы парням. Джерард, поправляя взлохмаченные черные короткие волосы и держа за пазухой старое покрывало, подгонял Френка, еле подбирающего ноги.
- Черт меня дёрнул с тобой пойти, - устало протянул Френк
- Что бы ты без меня делал в домике? Перечитывал журналы из 80-ых?
- Ну, я любил так делать в младенчестве.
- Тогда 80-ые и были. Я же тебе говорил не надевать толстовку, ты весь в ней упарился!
- Да не переживай ты так, сам в джинсовке на кофту вышел.
- Я хотя бы не иду как улитка!
- Что-то не нравится - пошли в домик.
- Ну уж нет, раз мы собрались пойти в поле, то мы пойдем туда!
- Не мы, а ты.
- Тебе понравится!
- Собирать клещей? Не думаю.
- На тропинке клещей точно не будет.
- А если по высокой траве пойдем?
- А для высокой травы надо было надеть сапоги, а не свои кеды! О чем ты думал? Они же все в грязи будут.
- Они мне нравятся, это стиль такой.
- Мы на даче моих дедушки и бабушки, кого ты собираешься впечатлить?
- Тебя, - Френк взял Джерарда за руку, и тот мигом перестал отчитывать неподготовленного к прогулке друга.
- Рад слышать, пошли быстрее.
Наконец, парни дошли до места назначения и остановились возле озера. Разложив старое красное клетчатое покрывало, друзья принялись наслаждаться природой.
Во время разговора Джерард внимательно рассматривал окружающую среду и нашел возле тропинки оторванный цветок герани. Дотянувшись, он аккуратно подобрал растение.
- Держи, это тебе, - Джерард слегка пододвинулся и вставил цветочек за ухо Френка.
- Спасибо, - Френк невольно улыбнулся, - не зря пошли.
- Согласен, тебе он очень идёт, - Джи достал из кармана джинсовки фотоаппарат и сфотографировал гитариста новоиспечённой группы с его наимилейшей улыбкой. Фотосессия не закончилась: художник фотографировал поле, уточек, проплывающих всей семьёй по озеру, Френка, расслабленно лежавшего на покрывале и жевавшего колосок луговика. Позже уже сам Френк выхватил камеру и запечатлел Джерарда, шутливо отбирающего аппарат.
Вернувшись в дачный домик, Джерард проявлял сегодняшние фотографии.
- Почему ты пользуешься пленкой, если столько мороки?
- Проявлять действительно сложно, зато какой результат! - Джерард достал то самое фото улыбающегося Френка с цветочком и протянул модели.
- И вправду классно, заберу себе.
- Всегда пожалуйста.
В свою очередь, Френк рассматривал интерьер домика дедушки Джерарда и нашел ботанический атлас 1977-ого года:
- Глянь, Джи, атлас - твой ровесник!
- Надо же, дай взглянуть, - Джерард аккуратно взял в руки двадцати четырехлетний атлас и стал перелистывать листы, - могу с уверенностью сказать, что я подобрал для тебя герань... Герань луговая! А точнее, Geránium praténse, - с важным видом сказал Джерард и поправил несуществующие очки на переносицу, - Какого же понимать, что даже атлас цветочков старше тебя?
- Джи!
- А я что? Это атлас, не я.
- Вот вроде старше меня на 4 года, а ведёшь себя на все десять лет.
- Ну не переживай, вырастешь ещё, - Джерард повертел книжкой в воздухе, указывая на разницу в росте между ними. Френк также пытался достать до Джи. Естественно, он мог дотянуться, но гитарист нарочно не доставал, продолжая дурачиться.
- Все, я сдаюсь! - Джерард победно вернул другу учебник и отошёл по делам. Пока тот не видит, Френк вложил фото и герань в разворот Geránium praténse. Пусть он в школьное время не собирал гербарий, самое время заполнить пропуски.
***
Семьи Айеро и Уэев каждое лето проводили вместе в этом самом дачном домике, переданном в наследство Джерарду от прародителей. Это лето не стало исключением, и отдых шел как в другие года: Джерард внимательно рассаживал цветы на клумбах возле дома, периодически ему помогала Линдси, но ей больше нравилось гулять возле того самого поля и озера в одиночестве, наслаждаясь природой и тишиной, Бендит рисовала в своем скетчбуке и часто ходила с мамой устраивать пленэр, Френк играл на гитаре с будущим барабанщиком-Майлзом, Черри и Лили играли в футбол, пусть Черри занимается профессионально баскетболом, она играет с сестрой для поддержания формы, но сама близняшка баскетболистки больше любит играться и гулять с собаками на улице, Джамия приносила книги из дома и читала их в беседке или на природе с Линдси.
- Ой, Джи, сдались тебе эти сорокалетние книги! - Джерард изъявил желание перебрать старые книги, а Френк, будучи закадычным другом, не мог не помочь.
- Ничего ты не понимаешь. В старых книгах хранится прошлое, воспоминания, эпоха прошлых времен.
- А также раскрывается личность дедушки. Он у тебя был учителем физики?
- Скорее патологическим накопителем. Он любил подписываться на различные рассылки книг, учебников или журналов и собирать у себя на полке.
- Да уж, это точно, - сказал Френк, показывая Джерарду конституцию США, выпущенную в 1987, - было бы ещё веселее, если выпуск был 1787.
- Если мог, забрал бы и 1700-ого.
- Зато сама книга в красивую дату выпустилась, юбилей, как никак.
- Я же говорю, каждая старая книга таит свою историю! Рано или поздно наши книги такую же иметь будут.
- Планируешь тоже оставить книги и найти их спустя сорок лет?
- Идея хорошая, попроси Джамию парочку оставить. Ради общего блага, детей и внуков.
- Я ее с детства знаю, она свои книги никому не отдаст. Даже если "для общего блага", - показывая кавычки, Френк передразнил Джерарда. Как тут он внезапно зацепился взглядом за ботанический атлас. Аккуратно открыв книгу и увидев дату выпуска, 1977 год, Френк сразу вспомнил ту старую прогулку с Джи. Он открыл страницу, в которой были вложены высохшая герань и фотография в первозданном виде с улыбающимся двадцатилетним Айеро с этим самом цветком за ухом. Гитарист не стал заново брать растение, боялся сломать, - Джерард, ты только посмотри, что я откопал.
Джерард аккуратно взял учебник и посмотрел на улыбающегося двадцатилетнего друга. Сколько же, однако, моментов произошло между ними спустя столько лет!
- Ну что могу сказать, ты так и не вырос.
- Джерард! - Френк пытался заново вернуть себе книгу, но Джи вовремя поднял ее вверх, отчего сорокалетнему мужчине было сложно достать.
- А всё-таки есть в мире вещи, которые не меняются.
Джерард был прав, каждая книга спустя время хранит в себе память.
А ведь прошло двадцать лет...
