Часть 1
15 апреля 2021 г. в 20:24
Прихрамывая, жемчужно-серого окраса лисица ступала по окровавленному снегу. Бой был окончен, и единственным стремлением кицунэ было найти укромное место, чтобы перевести дух. Кадзу, понимая это, не стал идти за ней следом.
Спустя пару минут из-за валуна вышла девушка.
— Зачем превратилась, смелая? — Злые глаза скользнули по ее лицу, с болью отмечая глубокие тени под глазами, разом заострившиеся от измождения черты. — Тебе силы беречь надо.
Мэй слабо улыбнулась в ответ, сделала пару неверных шагов, и вдруг осела на землю. Синоби в одно мгновение оказался подле нее, и оглушительное осознание обрушилось на него, как снег сходит с горных вершин.
А затем она сказала:
— Я же не могу не попрощаться.
Ей незачем было беречь силы, да и беречь было уже нечего.
Мэй умирала.
Кадзу обнял ее, бережно поддерживая голову. Девушка не сводила с него взгляда, и глаза ее горели, как никогда прежде.
— Больно, — призналась жалобно, совсем по-детски.
— Потерпи, сильная. — Жёсткие пальцы ласково гладили её лицо, успокаивая. — Скоро полегчает.
— Поговори со мной, пожалуйста.
Каждое слово давалось Мэй с трудом. Из уголка рта тонкой струйкой потекла кровь. Аккуратным движением стерев ее, Кадзу стал рассказывать.
О том, как ребенком жил в доме у Чонгана.
Как Сатоши на одном из своих первых заданий притворялся девушкой.
И как хорошо в деревне синоби в самом начале осени…
— …вот увидишь, пушистая, — всё в золоте, глаз не оторвать…
И Мэй говорила с ним — не произнося ни слова, одним лишь взглядом, — о том, как хотела бы снова искупаться в горячем источнике, спрятанном среди ущелий. Как хотела бы вернуться в деревню, вернуться в их дом.
…О том, как ей и целой долгой жизни бы не хватило, чтобы насмотреться на него. И что весь мир сузился, сосредоточившись в этих колких глазах, в самой глубине которых — Мэй точно знала — теплились огоньки.
— Кадзу, я… — Язык уже едва её слушался.
— Чш, — мужчина прижал кицунэ к себе, убаюкивая. — Я знаю.
Мэй судорожно вздохнула, на мгновение прикрыв глаза, собираясь с силами, и затем широко распахнула.
Они догорали, как угли в костре.
— Спи, любимая.
Она улыбнулась и смежила веки.