Оно

      Вонючая и мерзкая канализация, в которой каждый твой шаг может ступить по зловонному дерьму и глубоких лужах мочи, должно быть, не самое лучшее место для исследования. Особенно тогда, когда ты знаешь, что в этом отвратительном месте шастает сверхъестественная тварь, способная стать кем и чем угодно.       Но что поделать, если эта тварь утащила твоего друга, которая, минутой назад паря в воздухе, стоит перед тобой в каком-то трансе?       Правильно: без задних мыслей нырнуть в говно, чтобы спасти подружку, а заодно надрать задницу этому большеголовому клыкастому клоуну.        — Угли в январском костре, — резко очнувшись, говорит Беверли в пухлое лицо Бена-из-Обществознания, губы которого вывели ее из транса.        — Я в них сгораю, — слабо улыбаясь, продолжает Бен. Наконец-то она поняла!       Ричи-Балабол нервно и радостно мямлит что-то непонятное и перекидывает руки через их плечи и виснет, облегченно понурив голову в слабом ликовании. Майк обнял их тоже, Стен остался стоять в стороне, а Эдди отвлекся на что-то позади них. Возле бесчисленного хлама, которые были башней нагромождены друг на друга и вокруг которой наверху парили полусъеденные трупы детей неспешно шел их заикающийся лидер.        — А где Билл? — выйдя из круга объятий, спросила остальных Беверли, посмотрев на Эдди, шлепающего по воде и светящего вперед фонариком, который он держал целой, левой рукой. Интересно, а если миссис Капсбарг узнает, что он ходил по лужам и (о Боже!) дышал канализационным воздухом, то что она с ним сделает?        — Ну что ты так долго? — слышится обиженный, почти плачущий голос мальчика лет шести.       И сердце Билла упало.       Из-за коллектора, в который маленьким водопадом лилась сточная вода, вышел Джорджи. Его Джорджи. Его младший брат, который пропал в октябре прошлого года.       Джорджи был одет в ту же одежду, что и в день своей пропажи: оранжевый осенний свитер, синие джинсовые брюки и зеленые резиновые сапоги, предназначенные для прогулки по лужам. Единственное, на мальчике не было дождевика, и весь он был измазан зловонной дрянью.       Но самым ужасным, пожалуй, была его правая рука: она была вырвана по самое плечо.        — Я все это время искал тебя, — машинально ответил Билл, глаза которого стали наполняться слезами.        — Я не мог отсюда выбраться. Он сказал, чтобы я забрал свой кораблик, — наивным голоском сказал Джорджи, держа единственной левой рукой свою бумажную, покрытую парафином игрушку, которую ему сделал любимый старший брат.        — Она быстро шла?        — Я не поспевал за ним.        — За ней, Джорджи... потому что это она.       Маленький мальчик смотрел на Билла, который уже не мог сдерживать эмоции.        — Отведи меня домой, Билли! — взмолился Джорджи, уже начиная заливаться слезами. За спиной его брата стала собираться группа мальчиков, среди которых он узнал лишь Эдди. — Я скучаю по тебе, и хочу быть с мамой и с папой!        — Я больше всего на свете хочу, чтобы ты был дома, — захлебываясь слезами, сказал ему Билли. — С мамой, с папой. — Он медленным шагом стал приближаться к брату, который был здесь, но на самом деле здесь его и не было. — Мне очень тебя не хватает!        — Я люблю тебя, Билли! — с чувством и плачем сказал Джорджи, смотря на него снизу вверх преданными глазами, полными братской любви.        — Я тоже тебя люблю, — ответил Билл, и наставил ему на лоб пистолет для скотобойни. Джордж заплакал сильнее, с мольбой смотря на брата. — Но ты не Джорджи, — решительно добавил заика.       Он нажал на спусковой крючок. Послышался щелчок, после чего Джорджи, вздрогнув, мгновенно потерял фокус в глазах и мертвым телом упал на спину, выронив кораблик. Неудачники позади лидера клуба насторожились. Билл Денбро смотрел на содеянное, пытаясь втолковать себе, что это — не Джорджи, а тварь, которая так нагло приняла его обличье и пыталась его обмануть.       Странный шум, похожий на звук падающего на лестнице мешка муки, донесся левее от них. Посмотрев на груду всевозможного хлама, Неудачники увидели наверху тряпичную куклу размером со взрослого человека, неуклюже скатывающуся вниз, прямо к ним. Подростки с удивлением следили за тем, как внезапно и плавно в какой-то момент изменилась фигура: грязная, белая одежда из странного материала буквально выросла на всем его теле и украсилась красными помпонами. Голова странно вздулась, словно мозг резко вырос в размерах, а рыжие волосы, так же взявшись из ниоткуда, сложились в какую-то нелепую прическу.       Тряпичная кукла упала лицом вниз, не подавая никаких признаков жизни. Дети сбились в кучу, настороженно смотря на неизвестное им пугало, подозрительно походящую на какого-то жуткого клоуна с огромным лбом.       Сверхъестественным образом кукла встала, словно ее потянули за невидимые ниточки, и теперь она стояла перед ними с опущенным туловищем, бессильно болтающимися руками и скошенными коленями. Голубые глаза Билла широко раскрылись. Его взгляд дрожал, психика отчаянно противилась логике, которая вывела четкую связь между двумя событиями. Голова медленно повернулась обратно на тело младшего брата, стекленеющие глаза которого остались открытыми, а лоб украшала черная дыра.        — Дж... Дж-ДЖОРДЖИ-И-И-И-И!!!       Вопя не своим голосом и исходя горестными рыданиями, заика отчаянно кинулся заключать в объятия бездыханное тело любимого младшего брата, смерть которого       (нет! Боже! Пожалуйста! Нет!)       сейчас легла на его плечи. Орудие убийства он уронил еще до того, как кинуться к брату. Руки быстро и спонтанно нырнули под его узкую и хрупкую спину и прижали тощее тельце к груди, откуда бесконечно вырывались нечеловеческие рыдания невыносимой боли утраты.        — БУ! — резко поднял огромную голову Пеннивайз, Танцующий клоун, чем сильно напугал остальных шестерых. Его глаза были без зрачков. — АХАХАХАХАХА-А-А!!!       Левый голубой зрачок скользнул из-под лба и сумасшедше уставился на напуганных детишек. Правый глаз скользнул секунду погодя и устраивался в пустоту. Безумно хохочущий клоун походил на человека с амблиопией.        — Теперь все это реально, да, Билли? — спросило Оно, один глаз которого посмотрел на дрожащую зз-за рыданий спину подростка. Голос был мужским, но было в нем что-то нечеловеческое. — Кровь родного брата на твоих руках — ЭТО ВЕДЬ РЕАЛЬНО, БИЛЛИ?!       Смех твари переросло в мерзкое кряхтение. Открытый рот замер в улыбке, а глаза, которых пересекали темно-красные линии грима, бравшие начало у уголков таких же губ, и делали монстра похожим на гепарда, приковались к парализованным вкусным страхом детишкам, плоть которых, должно быть, была просто объедением. Без своего лидера, который убивался из-за мелочи, они были абсолютно беззащитны. Они верят, что он опасен, и это то, что ему сейчас нужно.       Существо замолчало и замерло, не сводя с них глаз, которые из голубого стали янтарными. Такие голодные, хищные и безумные. Из открытого улыбающиеся рта прямо на его ноги капала вязкая слюна.        — МОЧИМ ЕГО! — закричал Ричи, и это стало его смертельной ошибкой.       Пеннивайз, рыча, слово дракон, бросился на него, удивительным образом не задев остальных, и, повалив жертву на землю, стал безумно смеяться ему в лицо и брызжать слюной, наслаждаясь страхом, который волной накрыл все сознание очкарика. Когда клоун решил, что ужас, сковавший жертву, достиг своего золотого и вкусного пика, его зубы деформировались до состояния клыков, которые вгрызались в правое плечо Ричи. Слепящая, ни с чем не сравнимая боль заставила его залиться безудержными рыданиями, которые лишь позабавили Пеннивайза и заставили его, словно голодную собаку, энергично трясти головой, отрывая плоть от тела и оголяя прокусанные кости. Струйки крови стреляли в воздухе, брызгали в покрытое гримом звериное лицо клоуна, который, высунув несоразмерный длинный язык, наслаждался кровавой баней. Теперь тварь мало чем напоминало человека, в полной мере охваченный животной яростью и жаждой мести — мести за случившееся в доме 29 на Нейболт-стрит.       Крики и рыдания Ричи прервались сразу же после следующего укуса. Многочисленный ряд острых зубов вошел в его горло, где пасть с чавканьем сомкнулась и оборвала его хрупкую жизнь.       Оно впило свои зубы ему в целое, правое плечо, и выпрямились, подняв бездыханное тело и став мотать головой. Плоть потеряла свой отменный вкус, отчего клоун в какой-то момент разжал челюсти и труп полетел в Эдди, который, парализованный от ужаса, ловил ртом воздух. Сейчас он горько сожалел, что выкинул ингалятор.        — ПОРА ЛЕТАТЬ! — прорычало Оно, чудовищная и окровавленная морда которого стала таять, как воск, и принимать форму отвратительного, заживо гниющего бродяги, одетого в клоунский костюм. Беззубый рот отвратительно улыбнулся: Эдди так и разило запахом страха.       Из улыбающегося рта резко вынырнуло отвратительно пахнущее щупальце, покрытое язвами, струпьями и вязкой слюной. Гнилой язык вторгся в рот Эдди и стал пролезать в глотку. Рвотный рефлекс задействовал, рвота стала подниматься по горлу извивающегося от боли и отвращения Эдди, но мерзкий язык не давал массам выхода, проникая внутрь беззвучно вопящего тела. Беверли завизжала, Бен отвернулся и высвободил содержимое желудка. Эдди плакал от ужаса и невыносимой боли, пока язык монстра неистово хлестал его внутренности. Наконец, Пеннивайз резко вырвал из него свой язык, конец которого был обернут вокруг немногочисленных органов. Монстр с жадностью втянул в себя язык и проглотил внутренности Эдди, который, умирая в сточной воде, изрыгал потоки крови с ошметками своих внутренностей. И так Оно наказало второго обидчика, после чего принялся за третьего, с которым не успело закончить: со Стенли.       Чудовище мгновенно обернулось уродливой женщиной гротескной наружности и ринулось на Уриса. Сбив мальчика с ног, Оно решило довести начатое ранее дело до конца и присосалось своей пастью к его лицу. Секунда — и от лица Стенли остался оскалившийся и окровавленный череп. Тварь проломила кулаком его грудную клетку, выудила маленькое сердце и в слепой ярости разорвало ровно над своей головой, как и прежде, высунув язык и ловя капли горячей крови. Половинки сердца одновременно отправились в усеянную клыками пасть.        — БИ-И-И-И-ЛЛ!!! — заревел Майк, когда гротескная женщина, вновь наполовину приняв клоунский вид, стала ползти а нему, словно паук. Распухающая голова поворачивалась в разные стороны независимо от тела, словно в шее не было никаких суставов. Майк судорожно кричал, а потом залился неистовыми воплями, когда колени прострелила резкая боль, а ниже них ног не стало: Пеннивайз-паук описал горизонтальную дугу своим серповидным отростком, отрубив Майку ноги. Темнокожий плюхнулся в лужу мочи. Ноги фонтанировали алой кровью, обрызгивая чудовище, снова подвергшееся метаморфозам. Оно с животной жадностью набросилось на отрубленные ноги, обглодало многочисленными ртами все мясо, а потом принялся за основное блюдо в виде кричащего мальчика. Его не стало за считанные секунды.       «Билл...» — было предсмертной мыслью Майка, которому насквозь пробили голову паучьей лапой.       Билл не слышал, как за его спиной творится кровавая бойня. Вернее, он не обращал на нее никакого внимания, поглощенный горем. Он по-прежнему горестно всхлипывая, не отпуская мертвого брата, и не желал отпускать его больше никогда. Вся его жизнь потеряла смысл, потеряла краски, а крики Беверли, которую насиловал Пеннивайз в облике ее отца, казались невероятно далекими.       Пеннивайз наслаждался агонией рыжеволосой сучки, которая месяцем ранее проткнула ему голову, и одновременно наслаждался безысходностью Бена, перед которым Оно совершало над его возлюбленной такие непотребства. Беверли жмурилась, лишь бы не видеть уродливое лицо убитого ею отца (или тогда тоже было Оно?), на лице которого были углубления, похожие на линии грима клоуна, и срывала голос. Ее «роза», которая только-только начала цвести, разорвалась на куски мгновенно, как только Оно завладело ею. Она чувствовала внутри себя нечто инородное и ужасное, и это «что-то» в какой-то момент превратилось в жалящую змею. Беверли закричала громче.        — Ты ведь все еще моя малышка, Бевви? — перекрыл крик спокойный отцовский голос, в личину которого обратилось Оно. Тварь украдкой взглянула на беспомощно плачущего Бена, улыбнулась кинжальным оскалом и поцеловала Беверли в открытый рот, почти полностью заглушив ее рыдания.       Чавк.       Беверли резко замолчала. Пеннивайз, приняв клоунский облик, поднял голову, держа клыками ее с корнем вырванный язык. Чудовище жадно проглотило плоть, а потом, выйдя из нее, стало слизывать кровь, обильно вытекающий между ее ногами. Беверли закричала в последний раз, когда усеянный острыми клыками язык резко вторгся в нее, и умерла от болевого шока.       Бен плюхнулся на колени, отчего по его массивному животу пробежали волны. Полные слез глаза не могли оторваться от изуродованного трупа его рыжеволосой возлюбленной. Все, что он чувствовал, было абсолютное бессилие. Монстр все еще ковырялся в «розе» Беверли своим кошмарным языком, а когда он поднял голову, Бен увидел кровожадное лицо Генри Бауэрса.        — Пора летать, Сисястный, — сказал он лишенным рассудка голосом и ринулся на сломленного и напуганного Бена, став полосовать его живот когтями. Его смерть пришла почти моментально, и Пеннивайз, превратившись в жуткое подобие оборотня, растерзало жирное тело на куски, но быстро отстало от этого занятия в нетерпении приняться за десерт, от чувства вины которого ручьями текли слюни.       Оно неспешно, едва сдерживаясь, стало ползти к дрожащей от рыданий спине Билла, на ходу меняя обличия: клоун, оборотень, леди с картины, прокаженный...       Истинный облик.       В нос Биллу ударил жесткий запах гнили, а уши стали улавливать, как трещит прогнившая и высохшая плоть. Бездыханное тело Джорджи обмякло еще больше и стала мягче. За спиной все ближе и ближе раздавался звук перебираемых многочисленных ног, словно к нему ползла огромная сколопендра.       Билл заставил себя отпустить труп Джорджи и взглянуть на него полными слез глазами.       Труп гнил, как и видение, увиденное в затопленном подвале.       Последнее, что он видел — Мертвые огни, где терзание совести стало для него вечным.