Сколько «спасибо» я тебе должен?

       Не одного Бьякую возмущает до изнеможения Токо. Не только ему докучало сосуществование с длинноволосой девушкой, при том ещё и с явными проблемами с головой.        Т/и тоже не в восторге от подобного соседства. Местами шумная, местами подозрительно притихшая, но всегда надоедливая и раздражающая, Фукава выводит её из себя одним своим присутствием в радиусе десяти метров. Ни одна, ни другая не стремятся к общению между собой — Абсолютная Писательница видит в Т/и значительную соперницу за место в сердце своего обожаемого господина, в то время как сама Абсолютная Архивистка извечно упрекает двуликую в её навязчивости и том, как сильно она мешает чтению Наследника и поиску подходящих вкусу парня книг, разрушая попытки здешнего изгоя казаться выше в чьих-то глазах.        Не на тот уровень она нарвалась. Подобно Тогами, Т/и, которой довелось проработать с ним немалое количество времени ещё до Убийственной Школьной Жизни, была остра на язык и не позволяла попускать себя какому-то сброду.        Всех здесь можно отделить на две категории — как Абсолютных и как простых людей. И если в своём таланте они превосходят всех в своём возрасте, то в личностных качествах многим нужно подтянуться. Кому-то найти своё место в мире, кому-то же перестать поднимать нос к небу.        Вообще, Т/и в тягость находится в здешних четырёх стенах. Куда ни поди — давит либо гнетущая тишина, либо по ушам ездят крики вечно шумных Аой, Хифуми и прочих неугодных. Выход остаётся один, и всегда, из раза в раз, Хранитель Архива приходит к нему.        Ровно также, как приходит к человеку, который подарил ей хоть какое-то умиротворение в этой школе.        Тогами не был шумным, сам предпочитал тишину, которую неосознанно прерывал. Т/и было достаточно услышать лёгкое покашливание, вздох, шуршание рубашки, шелест страниц — этого хватало, чтобы понять — в этом тесном мирке, ограниченном от того, что обычно красовалось за оконными стёклами, всё ещё есть люди, чьё состояние и желание походили на её. — Найди мне что-нибудь почитать, — не отрывая взгляда от книги произносит Бьякуя, стоит только ему услышать тихое щёлканье дверной ручки.        Изначально Т/и до ужаса злилась на Тогами. Ещё лет с десяти, когда они были детьми, когда её мать была архивисткой при их семье, будущий Наследник не давал ей отдыха. Именно тогда девчушка училась сортировке, быстрому анализу, чтению по диагонали — всему, лишь бы угодить тогдашнему, как она надеялась, другу. И каждый раз Т/и только и мечтает услышать одно слово.        «Спасибо».        Ей никогда не доводилось слышать это от, на тот момент, мальчишки. Его запросы не были чем-то заоблачным, но были очень конкретизированы, из-за чего нередко будущей Абсолютной приходилось немало попотеть, чтобы раздобыть требуемое произведение. Это было сложно скорее из-за количества книг в огромном особняке семейства Тогами и прилежащему зданию библиотеки.        Бьякуя нечасто жаловался кому-то на то, что Т/и не удалось найти ему книгу, но тихо что-то бубнил и со словами «как и ожидалось от отброски» уходил прочь. Эти слова сильно били по девочке, но, глотая слёзы, она из подлости-таки находила злосчастную книжонку и, грубо бросая при встрече с парнем её ему в ноги, удалялась. Она не скрывала своих обид, но и остывать долго ей не требовалось — уже через день она спокойно подходила и интересовалась, не желает ли наследник богатств Тогами чего-то почитать.        Вот только с каждым разом она приходила всё спокойней, всё тише, всё менее улыбчиво. От той, что некогда была простой девочкой на побегушках не осталось и следа. В Т/и не проявлялось раболепия, она просто скрупулёзно выполняла своё поручение поиска нужных книг, документов и папок, здоровалась и прощалась. Она покинула попытки наладить контакт с тем, кому она подчинялась и чьим желаниям потакала.        Сейчас, когда выбор книг был не настолько большой, девушка лишь успокаивала рвущуюся ностальгическую смешинку и тактично спрашивала: — Что-то специфическое или подобное предыдущей? — Специфическое, — не колеблясь отвечает он.        Лишь подойдя к стеллажам с книгами, Т/и может позволить себе искреннюю улыбку, накопленную годами. Каждый день она проводит в поисках необычной книги, чтобы на следующий вновь наблюдать за увлечённым Наследником, будучи занятой подбором нового тома.        Бьякуя никогда не говорит «подобное». Каждый прочитанный им детектив не походит на другой, развязка и слог даже близко не стоят. — Только не вздумай снова достать какую-то посредственность с тех нижних полок. Как оказалось, самые хорошие книги наверху, — светловолосый даже взглядом не ведёт в сторону стеллажей, но слышит, как с тихим «ох» встаёт Т/и. Неудивительно — её рост значительно меньший, и до верхних полок ей едва ли удаётся достать даже встав на стул, а значит, проще раздобыть что-то более или менее качественного снизу.        В детстве девочка «невзначай» просила маму достать цель. С возрастом это становилось просьбой из разряда редких, так как, обычно, всё необходимое было в пределах досягаемости Т/и. Тем не менее, здесь такой вариант не пройдёт — даже стулья не особо помогают, достать до нужных переплётов получается только кончиками пальцев, даже подцепить их местами сложно. — Хорошо, — на выдохе произносит девушка, подтаскивая к полке стул. — Главное — не упасть.        Страха не было, было только лёгкое ощущение дисбаланса, неуверенности в крепости стула. Во рту пересохло, но, несмотря на тревожные ощущения, Т/и глубоко вдохнула и начала отодвигать книги, сразу же отсекая от кучи несхожих с запросом те, что могли бы подойти. — Я не знаю, понравится ли тебе, но… — девушка бережно отряхнула от пыли средней толщины фолиант, дабы придать ему цивильный вид, и развернулась лицом, демонстрируя книгу. — Дай-ка взглянуть, — протянул руку Наследник.        Архивистка, конечно же, потянулась навстречу. Навстречу потянулся и стул.        Ещё не успев осознать, что клонится к земле, девушка вскрикнула, тщетно хватаясь за корешки досягаемых полок — всё тщетно, только лишь несколько книг упало на пол.        Стул с грохотом обрушился на пол, но Т/и в лежачем положении не оказалось. Разжав глаза, она вдруг поняла, что была поймана в полёте за руки. — Держишься? — не без капли язвительности спросил Тогами. Получив несколько мотков головой, он спокойно поставил ученицу на землю.        Та кивнула, но не смогла выдавить из себя ни звука, но сохранила лицо. Было одновременно стыдно, смешно, ещё раз стыдно, обидно, неуютно. Позор — иначе это состояние назвать нельзя было.        Т/и начала медленно, но верно собирать с пола книги, протянула ту злосчастную, из-за которой всё и началось, после чего услышала: — И ты даже не скажешь «спасибо»? — с привычным хмыканьем произнёс Бьякуя. — Считай, что я списала тебе одну благодарность, которые ты мне должен, — не поворачиваясь произнесла Архивистка.        Неожиданно для неё, в её руки упало четыре книги, только что лежавшие на полу. — Сколько? — Ты только что отдал мне две книги. — Т/и развернулась, не до конца понимая, что от неё хотят и в каком контексте задан вопрос. — Я не о книгах, — Тогами прожигал в девушке дыру своим привычным холодным взглядом. — А о чём же? — всё также не вникала та.        Поразмыслив немного, парень выпалил: — Если ты вдруг вспомнишь, сколько «спасибо» я тебе должен — скажи.