Апрель 2021

— Даже не обсудил со мной. Зачем этот фарс, Макс?   — Я хочу попробовать, — тихо, но уверенно.  — Черт, Макс… Тулу не хочется видеть больше его наглую рожу. Резко развернувшись, Пакорн выходит из душного номера, куда его привели гнев и обида после заявлений Макса на публику. Блядь, и как теперь дорабатывать контракт? Да зачем он вообще ввязался в такую хреновую профессию? Теперь изображать доброжелательность и улыбаться, когда хочется хорошенько врезать. Горло сжимает, жжёт глаза. В голове прокручиваются сцены любви, сцены безграничного счастья и полного покоя в объятьях Макса. В ушах всё ещё слышится: «Люблю, люблю тебя, мой Тул, мой…», — и его страстный пронизывающий взгляд стоит перед глазами. Нужно быстро добраться до машины, никому нельзя показывать, скорее. В машину, быстрее отсюда. В тихом отеле на севере Тул проводит вот уже три дня, наспех объяснив своему менеджеру, что его ждут, и он не может отказаться, просит никому не сообщать. Просто сбегает. Просто ест и спит, сидит на террасе виллы, обдуваемой свежим ветром, и смотрит на закат. Не заглядывает в новостную ленту и соцсети. Просто наблюдает, лёжа в кровати, как наступает в горах рассвет, и слушает лес. Один.   Макс приехал. Тул сухо приветствует его: «Сука». Макс терпит, не говорит ни слова и продолжает пристально смотреть на него.    — Чего ты хочешь? — резкий и банальный вопрос Тула.   — Зачем уехал? — тоже вопрос.  — Устроил себе выходные, — Тул наливает себе стакан холодной воды, не предлагая гостю, и выходит на террасу, стараясь не смотреть на Макса. А тому понадобился только день, чтобы неуверенность, зародившаяся с уходом Тула, переросла в панику и дикий страх потерять его навсегда. Макс не кажется растеряным, но его поза выдаёт напряжённое состояние. Шумно выдохнув - он ожидал холодного приёма - осушает остатки бутылки из холодильника.   — Я не думал, что ты серьёзно относишься ко мне, … и не знал, что могу сдохнуть без тебя. Вот, собственно, и всё.   — …   — Хочу услышать, что нужен тебе.   — Для этого встречался с ней?!   — Просто не знал тогда! Не знал, Тул!  — Макс буквально подпрыгивает и нервно покрывает широкими шагами просторную террасу. Прошагав в обе стороны, он быстро направляется к Тулу, сжимая за плечи, заглядывает смело и отчаянно в глаза: "Нужен?» Оба знают, что нужен. Стал просто необходим, так, что Тулу сложно с этим смириться, так, что он ведёт себя нехарактерно и странно. А это щенячье недоразумение, видите ли, не знал.  — Я не прощаю тебя, — Тул крепко обнимает Макса за шею и мягко целует, облизывая губы, — ты будешь наказан. У Макса в голове взрываются петарды, всё, что ему нужно сейчас — Тул Пакорн, и он примет любое наказание. Он здесь для него, для своего Тула.   Тул целует страстно, демонстрируя своё право и собственнический характер. Как же Макс соскучился, каким был дураком. Поцелуй жадный и долгий, так, что не хватает дыхания. С закрытыми глазами, обнимая друг друга, пытаясь разделить на двоих чувства тревоги и облегчения. Сейчас накрыло так, что кроме Тула нет ничего вокруг. Макс тянет его в спальню, на ходу стягивая через голову футболку. Тул мягко толкает его на огромную не заправленную после сна кровать. Не торопится. Приподнявшись на локтях, Макс завороженно смотрит, как намеренно медленно Тул расстёгивает пуговицы на груди и вызывающе смотрит на нарастающее возбуждение Макса. Рубашка медленно оголяет безупречный торс, солнечный свет вычерчивает рельеф мышц. Тулу приятно видеть, как Макс буквально пускает слюни, хочется мучить его, заставить изнывать от желания и умолять о ласках. Воздух становится тяжелее.   — Сними их сам, — Тул тянет за пояс лёгких летних брюк, — без рук. Брови Макса приподнимаются, но повелительный тон не оставляет вариантов. Он понимает, что сегодня будет подчиняться любому капризу, любому приказу. Эта мысль уколола в пах и пробежала  острой волной до кончиков пальцев. Возбужденно сглатывая, Макс смиренно сползает перед своим хозяином на колени. Нежно лаская ладонями икры и бёдра, прижимается к паху и трётся лицом, ловким движением языка и зубов расстёгивает небольшую молнию, тянет за пояс — брюки легко поддаются и падают на пол. Максу хочется завести Тула ещё больше, и он ласкает его языком прямо через плавки, оставляя мокрые следы на ткани. Да, он чувствует как член твердеет, пытается зубами стянуть мешающие трусы, но они плотно облегают и Тул сам помогает стащить лишний элемент одежды.   — Я сделаю всё,  что ты скажешь, — Макс с покорностью смотрит снизу вверх. Секундное смятение, и вот уже Тул натягивает его ртом на свой возбуждённый член. Макс старается принять его как можно глубже, ласкает языком уздечку, плотно сжимает губами. От особенно резких и глубоких толчков сбивается дыхание и слезятся глаза, но Максу до безумия хочется удовлетворить Тула как никогда, он сам возбуждён так, что брюки невыносимо жмут, и он старается стащить их с себя.   — Макс … Макс, — пальцы Тула блуждают в чёрных как смоль волосах. Возбуждённое лицо Макса, его губы, старательно сжимающие член, влажный, затуманенный взгляд, руки, ласкающие бёдра. Умопомрачительное, сладкое удовольствие разрывает Тула, высвобождая сгусток обиды и опустошения, которые он прятал в себе эти дни: "Ааааааа, Макс, блядь…"— если так продолжить, то Тул быстро кончит, но нет сил прервать, хочется ещё, хочется больше. Макс чувствует это и аккуратно сжимает член Тула у основания, вызывая протяжный стон. Стоять уже тяжело, и Тул забирается на кровать, бесстыдно расставив ноги и подмахивая бёдрами: "Продолжай", — снова приказ, и Макс старательно вылизывает мошонку и член, запах тела дурманит голову. Он демонстративно смачивает слюной свои пальцы, чтобы нежно и аккуратно войти в Тула, массируя изнутри. Такое острое наслаждение от ласк члена и ануса вынуждает Тула буквально вжаться в одеяло и держаться за него изо всех сил, пытаясь не утонуть. Макс снова доводит его до пика возбуждения и, вовремя почувствовав, мягко прерывается, чтобы заглянуть в глаза партнёра.  — Могу я войти в тебя? Я сделаю, как ты захочешь.  — Да. Я хочу тебя, — и Максу сносит крышу от откровенной нежности и страсти во взгляде Тула. Идиот, как мог он подумать, что сможет без этого человека. Войти, раствориться, отдаться, потеряться, снова зацепиться за реальность, встретившись с его взглядом, осознать острое наслаждение, почувствовать всем телом его кожу, стонать в голос, не замечать своих стонов, слышать его искажённый страстью голос, полыхнуть и взорваться оргазмом.  — Прости меня, — дыхание ещё не восстановилось, Макс всё ещё внутри, у Тула нет шансов.   — Балбес… Ты мой. Макс благодарно и неистово целует губы, грудь и живот, перемазанные спермой: "Твой". PS: "Никто не знает, каким ты можешь быть ранимым. Но я знаю, ты можешь показать мне, не стыдясь и не скрывая, как тебе больно. Я хочу видеть тебя целиком, твои чувства: любовь и доброту, обиду и злость, что скрыта слишком глубоко. Покажи мне всё, потому что ты мой." "Никто не знает, каким ты можешь быть жестоким. Мне нравится это. Знаю, что стоит сказать тебе «фас», и ты порвёшь на куски любого. Защищай меня, всегда будь моим."