Прощание... Как много боли заключено в этом слове. Что не говорите, отпускать людей тяжело, тем более если они были неотъемлемой частью вашей жизни. Боль, такая сильная, пронизывающая до глубины сердца, будто кто-то пырнул тебя ножом, разливается по телу холодом. Становится сложно дышать, будто в легких резко закончился кислород...
Семья Учих стояла у ворот в деревню. Сакура помнит,как буквально год назад они впервые после длительного путешествия вернулись домой вместе с малюткой Сарадой. А сейчас годовая наследница клана восседала на руках у мамы, играя с красивой ленточкой, повязанной на руке.
Царило непривычное молчание, нарушаемое лишь шелестом молодых листочков на деревьях. Светило солнце, на голубом небосводе не было ни облачка. А невдалеке, буквально за воротами, смеялись люди, дети кидали игрушечные сюрикены, изображая из себя самых сильных ниндзя. Кто-то сидел в кафе, пил чай, наслаждаясь погодой.
...Улыбки...Смех...Радость... Сакура держала дочку на руках, пытаясь унять внутренний ураган из боли и слез.
«Сегодня... Почему именно сегодня...»: не переставала спрашивать себя девушка.
Ей было больно даже посмотреть на мужа, она опустила голову, пытаясь не показать затуманенные от слез глаза. Сакура знала, что однажды это произойдет, они много раз говорили об этом ночами, но... Сейчас, когда все решено, когда пути обратно нет, почему-то хотелось бросится на колени и умолять остаться, словно злая шутка судьбы.
Саске молча смотрел на жену и дочку, как и Сакуру осознание того, что происходит застало его врасплох.
«Я хочу, чтобы Сарада была счастлива и не познала боль потери»: он говорил себе это тысячу и один раз, но почему-то именно сегодня его сознание всухую проигрывало сердцу.
Сакура наконец-то нашла в себе силы посмотреть на мужа, Сарада, которая увлеченно играла с ленточкой, тоже подняла глазки и взглянула на папу. Вот эти два взгляда, что удерживали его и давали силы: ее, нежный, ласкающий, и мягкий, и дочери, такой печальный и серьезный, будто вся боль Сакуры передалась ей, будто тоже знала, что сейчас он уйдет.
Сакура почувствовала, как несколько слезинок сорвалось с ресниц и упали на ручку Сарады. Девочка подняла голову и потянулась к маминой щеке, на которой остались прохладные влажные дорожки. Малышка с такой нежностью коснулась своей теплой ручкой, словно пыталась успокоить.
— Сакура, — он подошел и крепко обнял жену и дочку.
Девушка чувствовала его запах, такой родной и теплый. А еще они оба понимали, какую боль испытывает каждый из них. Саске нежно поцеловал Сакуру, он чувствовал соленый вкус ее губ, слышал тихие всхлипы.
Парень отстранился первым, его пальцы мягко коснулись лба девушки.
—Как-нибудь в другой раз... — его голос перешел на шепот, а в груди болело так, что невозможно было вздохнуть.
Саске опустил глаза и посмотрел на своего ангелочка, он помнил, как она научилась переворачиваться, первый зуб, первый неуверенный шаг к нему, а еще ее улыбку, такую искреннюю, детскую...
Парень нежно погладил дочь по лицу и улыбнулся ей. Он был опустошен, ему казалось, что, если задержится хоть на минуту, ему не хватит сил уйти, поэтому Саске поспешил уйти.
Сакура и Сарада смотрели ему вслед.
«Саске, ты всегда уходил, в 12 лет, в 17 и сейчас... Ты всегда один... Прости, что сейчас, мы не с тобой, но пожалуйста, вернись к нам...»: плакала Сакура.
Вдруг Сарада дернулась и потянула руки к уходящему отцу.
—Па-па, па-па...
И весь мир разбился, Саске услышал этот пронзительный детский голосок его дочери, ее первое слово, но остановится он уже не мог, не имел права.
По его щеке, обжигая кожу, медленно скатилась слеза, исчезая в воротнике плаща...
«Прости меня, Сарада».
«С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них, -
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг!»
ст.: А. Кочетков
