Грешница

Я приложила много усилий и дошла до поставленной цели. Многие посчитают меня ненормальной, но это не имеет значения. Именно так всё и должно закончиться. Этой ночью.

Агата сидела на кровати у себя в номере, а слезы ручьём катались по ее щекам. Она сжимала в руке кулон, подаренный Александром, в то время как её переполняли разные чувства: грусть по любимому человеку и некое облегчение, что скоро свершится её месть. Она всё сделала правильно, пересилила себя и свои страхи и добилась поставленной цели. Через два дня она едет в особняк к Гросту, и это будет их последняя встреча. Больше он никогда и никому не навредит, не испортит жизнь, не изранит душу. Грост понесёт наказание от её руки, и ей не страшно замарать их в его крови, как бы жутко это ни звучало. Агата давно для себя решила, что ей не будет покоя, пока Грост не понесёт наказание. Для таких скользких типов, как он, с его связями и деньгами, добиться наказания, которое он заслуживает, никогда не удастся. А значит, единственное верное решение — это убить его, покончив со всем раз и навсегда. И Харрис даже не смущало, что там будет два его охранника и, вероятнее всего, она не выберется живой. Смерть уже давно её не пугала, ведь её душа умерла пять лет назад вместе с Александром. Она думала лишь о том, что снова сможет увидеть дорогого сердцу человека, а её страдания наконец-то закончатся. Ложась спать, Харрис позволила себе предаться воспоминаниям и представила себе прекрасное лицо Александра: его пронзительные голубые глаза, смотрящие на нее с таким трепетом и любовью, его улыбку, от которой на душе становилось тепло, его прикосновения, от которых толпы приятных мурашек пробегали по ее телу. — Скоро, любовь моя, — прошептала Агата одними губами. По щеке Харрис скатилась одинокая слеза, и она начала проваливаться в сон без сновидений до утра. Как бы Агата ни убеждала себя, что она готова, два дня ожидания давались ей тяжело. Она почти не ела, пыталась медитировать, как учил Сэм, но эффекта надолго не хватало. Харрис множество раз прокручивала свой план в голове, ища в нем изъяны и представляя разные исходы событий. Во всех вариантах, что Харрис представляла, она успевала совершить свою вендетту. Это была её главная цель, а остальное — уже детали: выберется она из его особняка живой или нет. Хоть Агата твердо решила идти до конца, она не могла перестать нервничать, как бы ни старалась. Наступил день Х, к которому Агата готовилась последние пять лет. С раннего утра Харрис собиралась. Она записалась в салон красоты, а после должна была поехать в самый люксовый магазин вечерних платьев. Сегодня вечером она должна выглядеть превосходно. Если после свершения мести её настигнет смерть, то она встретит её достойно и при полном параде. За час до того, как за ней должен был приехать охранник Гроста и отвезти её к нему в загородный дом, Харрис вернулась в номер. Посмотрев в свое отражение, она увидела там новую себя. На нее смотрела полная решимости роковая красотка. Яркий макияж, алая помада на губах, идеально завитые перекрашенные в родной цвет волос кудри, изысканно собранные в аккуратную причёску, и кроваво-красное платье с открытыми плечами. Она изменилась. Из маленькой запуганной девочки превратилась в жёсткую и решительную молодую женщину, готовую на всё ради своей цели. За пять минут до приезда автомобиля Агата взяла клатч чёрного цвета, надела туфли на высокой шпильке и спустилась в холл отеля. Когда она шла к выходу, все взгляды были прикованы только к ней. Посетители отеля, переговаривающиеся за столиками приотельного кафе, замолкали, увидев её, не в силах не смотреть. С гордо поднятой головой, уверенной походкой, под взгляд всех окружающих Харрис вышла на улицу и села в машину, уже ожидающую её. Агата рассчитывала, что за рулём будет сидеть Итан, но это был второй из охраны Гроста — кажется, Джеймс. Почему-то эта новость её немного обрадовала: вдруг у Итана выходной и сегодня в особняке Гроста его не будет? Агата не понимала, почему относится к нему лучше, чем к остальным, но убивать его в случае самозащиты она не хотела. Машина выехала за пределы города на шоссе, и Агата устремила свой взгляд в окно на проплывающие мимо деревья и загородные дома. Спустя тридцать минут пути Харрис поймала себя на мысли, что дорога кажется ей знакомой. И словно в подтверждение её мыслей машина свернула на дорогу, которую она точно ни с чем не перепутает. Они стремительно приближались к старому дому Агаты. Дому, где прошло её детство и с которым было связано много не самых приятных воспоминаний. Сердце забилось как бешеное. Харрис не могла поверить в происходящее: загородный дом Гроста — это дом её детства. Агата почти впала в панику — она обещала себе, что никогда не вернётся сюда. Это место она ненавидела почти так же, как и самого Гроста. Уезжая отсюда много лет назад, Харрис испытала огромное облегчение. Но вот судьба снова решила вернуть её обратно в эти воспоминания и заставить вновь прочувствовать всю боль, страх и разочарование, которые на нее обрушились в этом месте. Руки Агаты затряслись, к глазам подступили слезы, а картины из прошлого одна за одной встали всплывать в памяти: издевательства Гроста, отсутствие поддержки от отца, потеря матерью её братика, ссоры родителей, предательство и бегство отца и их с мамой отчаяние после. Дышать стало трудно, в горле образовался неприятный ком, пульс отдавал в висках. Агата была на грани панической атаки от всего этого, но не позволила себе поддаться ей. Со всей силой, до боли, она впилась острыми ногтями себе в ладонь и начала глубоко дышать. Харрис понадобилась пара минут, но она вернула себе контроль. «Нет, я больше не та напуганная маленькая девочка! Я прошла долгий путь и почти у цели! И даже эти обстоятельства не выбьют меня из колеи! Раз так решила судьба — значит так тому и быть! Всё закончится там, где и началось!» — пронеслось у нее в голове. Агата сделала глубокий вдох, расправила плечи и уверенно вышла из машины, не дожидаясь, когда Джеймс откроет ей дверь. Молодой человек догнал её уже почти на входе в дом и учтиво открыл перед ней дверь, пропуская внутрь. — Проходите в гостиную, мистер Грост сейчас подойдёт, — быстро проговорил парень и скрылся из виду. Агата оглядела забытый, но хорошо знакомый дом. Да, мебель стояла новая и до ужаса безвкусная, хоть было и видно, что дорогая. А вот камин — всё тот же, что и в её детстве, и всё тот же каменный пол, где Агата не раз сбивала колени, когда неслась, опаздывая к ужину. Это воспоминание вызвало у Агаты приятную грусть — всё же в этом доме были и приятные моменты, но лишь до того, как его порог переступил Эдвин Грост. Из мыслей Харрис вывел голос мужчины, который послышался из-за спины. — Кэролайн, рад, что ты приехала. «Помяни чёрта и он тут как тут», — подумала Агата, обернувшись. — Добрый вечер, Эдвин, разве я могла отказаться, — фальшиво улыбнувшись, ответила Харрис. Мужчина жадным взглядом прошёлся по образу Агаты, а в глазах отразилась похоть. Он без тени смущения разглядывал её, улыбаясь неприятной, гадкой улыбкой. Раньше такой взгляд и поведение мужчины напугали бы Харрис, но только не сегодня. Сейчас это именно тот эффект, которого она и ждала. Пусть смотрит, как хочет, и думает, что она очарована им. Харрис же лишь отсчитывает минуты до того часа, как он пригласит её в спальню, где без лишних глаз она прикончит его. — Ты невероятно красива сегодня, новый цвет волос тебе к лицу, — сказал Эдвин спустя пару минут игры в гляделки. — Тебе нравится? Это мой натуральный, решила вернуть. — Да, так определённо лучше, — хищно улыбнувшись, ответил мужчина. — Блондинки нравятся тебе больше? — невозмутимо поинтересовалась Харрис. — Определенно да, особенно, если это ты. С этим цветом ты выглядишь… — начал Грост. — Более юной и наивной? — перебив его, спросила Агата. — Я бы сказал — более невинной, — сверкнув черными глазами, в которых плескалась похоть, ответил мужчина. «Невинной, слабой, беспомощной — вот какой ты хочешь видеть любую девушку. Тебе просто необходимо чувствовать свое превосходство и власть. Тщеславный ты ублюдок!» — подумала Харрис, а в слух задала вопрос, деликатно переводя тему: — Ты обещал мне ужин, он уже готов? — Ох да, где же мои манеры, конечно, готов, пойдём в столовую, — ответил Грост, приглашающим жестом указывая направление, куда идти. В столовой горел приглушенный свет, играла приятная музыка, на столе, накрытом на две персоны, стояли зажженные свечи. Если кто угодно, а не Грост, был бы её компаньоном на этот вечер, Харрис сочла бы это милым. Но она прекрасно знала, что искренности во всем этом нет ни грамма и всё лишь для того, чтобы их вечер закончился в его спальне. Просто пыль в глаза, чтобы очаровать её, но Агата видела его чёрную, гнилую душу насквозь. И вся его напускная вежливость сегодня казалась ей даже жалкой. Но значит, она всё сделала правильно и очаровала его до такой степени, что он готов прогнуться и притвориться ради своей цели лучшей версией себя. Грост даже помог ей сесть за стол, чего не делал ни на одном из ужинов ранее, правда, он не удержался и засмотрелся на её декольте, облизнув в момент пересохшие губы. Убедившись, что девушка устроилась, Эдвин обошёл стол и сел напротив Харрис, не сводя с неё жадного, будто раздевающего её прямо сейчас, взгляда. За ужином он предпочёл пить виски, ей же предложил красное вино. Аппетита у Агаты совсем не было, но она немного поела, чтобы не вызвать подозрений. Грост весь ужин осыпал её комплиментами, безвкусно шутил, но Агата подыгрывала, делая вид, что безумно увлечена им, улыбаясь и смеясь над его шутками. К концу ужина Грост выпил четыре бокала виски и немного захмелел, став более настойчивым. — Кэролайн, потанцуй со мной, — почти в приказном тоне сказал мужчина. «Ну вот и закончилась вся твоя напускная вежливость, стоит немного выпить — и ты показываешь свое истинное лицо», — подумала Харрис, а вслух ответила: — С удовольствием. Мужчина встал из-за стола и быстро подошёл к ней, протянув руку. Стоило Харрис протянуть свою в ответ, как Грост с силой потянул её на себя и прижал к своему телу. Агата почувствовала его учащенное дыхание около своего уха. Она собрала весь свой контроль, чтобы не отстраниться от него, хотя внутри её выворачивало от такой близости мужчины. Эдвин стал вести её в танце — получалось у него отвратительно, партнер для танцев из него был ужасный. Но Агата понимала, что это был лишь лишний повод облапать её, так как рука Гроста почти сразу переместилась с её поясницы на ягодицы. Харрис стерпела и это, хотя первой мыслью было схватить вилку со стола и воткнуть ему в руку, которой он посмел дотронуться до неё. — Кэролайн, ты вскружила мне голову, и мне не терпится познакомиться с тобой поближе, — обжигая своим зловонным от паров виски и сигарет дыханием, сказал ей на ухо Грост. — Тогда, думаю, нам стоит переместиться в более уединенное место, — ответила Харрис, чуть отстранившись от него. — Предлагаю переместиться в спальню, — закончив танец и наконец убрав от неё свои руки, самодовольно сказал Грост, услышав её ответ. — Почему бы и нет, — выдавив из себя соблазнительную улыбку, сказала Агата. Мужчина взял её за руку и решительно повел за собой на второй этаж. Длинный коридор встретил их полумраком. Грост вёл Харрис в самый конец — туда, где раньше была спальня её родителей. Когда Агата проходила мимо своей детской комнаты, внутри всё сжалось от болезненных воспоминаний. Харрис пришлось приложить все усилия, чтобы не задрожать всем телом, глядя на дверь комнаты, в которой Грост издевался над ней, навсегда разделив её жизнь на «до» и «после». Стоило им войти в спальню, как Эдвин сразу набросился на неё, пытаясь поцеловать, но Агата отстранилась. Мужчина недовольно и даже зло посмотрел на неё, сказав: — Кэролайн, я не люблю ждать! — Эдвин, я не могу так сразу, давай для начала ещё немного выпьем и поговорим, — ответила Харрис. Мужчина недовольно закатил глаза, но все же согласился. Агата села в кресло около небольшого стола, который стоял в спальне. Грост, подойдя к бару, достал бутылку виски и два рокса и вернулся, заняв второе кресло. Разлив терпкий янтарный напиток по бокалам, мужчина пододвинул один из них к Харрис. — Эдвин, а не мог бы ты принести мне вина, я не пью виски, — сказала Агата, невинно улыбнувшись. Грост поджал губы: он злился, это было видно, но всё же встал со своего места и вышел из комнаты выполнить просьбу Харрис. Это был именно тот момент, которого так ждала Агата: она открыла свой клатч и достала из него маленький флакон с прозрачной жидкостью, вылив всё его содержимое в бокал Гроста, теперь осталось только заставить его это выпить до дна. Эдвин тем временем дошел до столовой и взял бутылку красного вина, наполнив бокал, а затем добавил туда какой-то порошок. Убедившись, что он полностью растворился в вине вслух произнес: — Сегодня я точно получу то, чего хочу от тебя Кэролайн. — И, расплывшись в злорадной ухмылке, направился обратно в спальню. Сразу по приходу он вручил бокал Харрис и вернулся на свое место, удобно устроившись в кресле. — Давай выпьем за наш чудесный вечер. До дна! — сказала Агата поднимая бокал. Грост самодовольно улыбнулся, подумав, что ему крупно повезло, что Кэролайн сама предложила выпить до дна, и, подняв бокал, вторя ей, полностью опустошил его. Харрис, довольная тем, что он выпил всё до последней капли, тоже выпила содержимое своего бокала. Эдвин налил ей и себе ещё и принялся выжидать, всего сорок минут — и наркотик начнёт действовать, и вот тогда Кэролайн уже никуда не денется: она будет в сознании, но тело совершенно перестанет её слушаться, и он сможет сделать с ней всё что захочет. Харрис отсчитывала минуты до того, как яд начнёт действовать: Сэм сказал, что примерно через сорок минут наступит необратимое отравление, и тогда человека уже не спасти, а ещё через двадцать — смерть. Примерно через тридцать минут Агата поняла, что пора, и, прервав беседу, удалилась в уборную. Вставая со стула, она почувствовала легкое головокружение, но не предала этому значения, подумав, что это от скудного питания и выпитого вина за ужином. Закрыв за собой дверь на замок в ванной комнате, Харрис сняла линзы, обнажая свой натуральный цвет глаз, и принялась смывать яркий макияж. Через пять минут она посмотрела на себя в зеркало и злорадно улыбнулась своему отражению. Теперь она похожа на себя, и перед смертью Грост узнает её и, умирая, будет знать, что именно она отравила его, но перед этим они побеседуют, и разговорить Гроста ей поможет пистолет. Харрис достала свой компактный Colt, включила диктофон и, положив его обратно в клатч, вышла из ванной комнаты. Агата уверенной походкой вошла в комнату, на лице девушки была злая улыбка. Она ждала этого момента пять лет и вот он наконец-то настал. — Посмотри на меня, Эдвин, думаю, сейчас ты точно меня узнаешь, так я стала совсем похожа на себя, — с вызовом сказала Агата, вернувшись в комнату. Грост внимательно посмотрел на Харрис, и его лицо вытянулось от удивления. Пару минут он смотрел на нее широко распахнутыми глазами, а затем выражение его лица с удивленного сменилось на довольное, а губы растянуть в зловещей усмешке. — Так-так-так, да это же малышка Харрис собственной персоной. Агата ожидала чуть большего шока от такого её появления и не поняла, к чему эта ухмылка, но не предала этому особого значения. — Никакая я тебе не малышка, гад! — крикнула Харрис, выставив пистолет вперёд. Грост даже не шелохнулся, продолжая сидеть на стуле в расслабленной позе. — Какая ты грозная, даже пистолет с собой принесла, но это ненадолго, — явно насмехаясь над ней, ответил Эдвин. — Не вижу повода для твоей радости, — прошипела Харрис. — Скоро сама всё поймёшь, какая же ты идиотка и как мне повезло, — мерзко рассмеявшись, ответил Грост. — Смейся сколько хочешь, но последней буду смеяться я! — прожигая его свирепым взглядом, сказала Агата. — Какая ты уверенная в себе, но ничего, скоро я усмирю твой пыл, я отымею тебя, как тебе и не снилось и уж точно как не имел тебя твой парень, как там его?! — Заткнись! Ты не имеешь права говорить о нём! Убийца! Грост посмотрел на часы и понял, что до действия наркотика осталось всего пять минут и весело усмехнулся, она ничего ему не сделает, а после того, как он поимеет её во всех позах, он просто прикажет Джеймсу выкинуть её подальше отсюда, и ничего она никому не докажет и, вероятнее всего, после случившегося сама в кроет себе вены, не в силах терпеть такое унижение. И он решил развлечься, сделать ей максимально больно перед тем, как оттрахать её. — А точно, Александр Нильсен, как же было легко подстроить эту аварию и прикончить его вместе с матерью. — Сволочь! — со слезами на глазах крикнула Харрис. — А как было приятно смотреть на полыхающую машину, — продолжил издеваться над ней Грост. — Закрой свой рот, а то я спущу курок! — сказала Агата, а слезы ручьём потекли по её щекам. — Кишка тонка, даже после всего, что я сделал, ты не сможешь выстрелить, иначе уже бы это сделала. — Ты разрушил мою жизнь, и я уже не та девочка из комнаты, я смогу! — Убеждай себя в этом сколько угодно, но это не так. Да, ты обхитрила меня, и я не узнал тебя, приняв за другую. Да, ты подобралась ко мне близко, но я хитрее тебя! Посмотри на себя — ты вся дрожишь, у тебя не хватит духу спустить курок, ты всё та же слабая и никчёмная девчонка, такая же жалкая, как и твой отец. — Не смей так говорить про моего отца! — Ха! Защищаешь того, кто проиграл ваш дом в моем казино и спился после, сдохнув, как блохастая собака в канаве. Браво, малышка Харрис, — театрально похлопав в ладоши, ответил Грост. — Я уверенна, ты и к этому причастен! — О да, я постоянно одалживал ему денег, а он всё играл и играл в надежде отыграться, но только все больше проигрывал, ведь крупье получил от меня указание, что он не должен выиграть. Так мне и достался ваш дом, — усмехаясь, ответил Грост. — Ненавижу тебя, и сегодня ты умрешь! — зло бросила Харрис. Грост посмотрел на часы: сорок минут прошло, наркотик уже начал действовать. Сейчас Агата начнёт терять контроль над своим телом, а через десять минут вообще ничего не сможет сделать, кроме как тихо скулить от безысходности. Хищно улыбнувшись, Грост, уверенный в том, что он в очередной раз победил, сказал: — Сегодня я не умру, а ты станешь моей игрушкой, малышка Харрис. Ты была настолько глупа, что ела и пила в моем доме, и я накачал тебя наркотиком, неужели ты еще не чувствуешь его эффект? Харрис заметила, что с ней что-то не так, но сбросила это на адреналин от ситуации, но стоило Гросту это произнести, как Агата поняла, что уже практически не чувствует рук, в которых держит пистолет. Голова, которая до этого кружилась, стала ещё более затуманенной, Харрис попыталась сделать шаг вперёд, но чуть не упала и облокотилась о стену. Яд, который она подлила Гросту должен был вот-вот начать действовать, и, хоть перед глазами всё начало плыть, она продолжала держаться. Да, она попалась, он накачал её неизвестным веществом, но Грост её недооценил, — она тоже не промах, — и скоро он это поймёт. Харрис, несмотря на плохое самочувствие, ухмыльнулась на высказывание Гроста и попыталась сказать вслух: «Это ты был неосторожен, я отравила тебя», — но вместо этого что-то нечленораздельно промычала. Эдвин, заметив это, самодовольно ухмыльнулся и встал со стула, направившись к ней. Агата дернулась в его сторону, намереваясь выстрелить, но уронила пистолет. Тело совершенно перестало слушаться, и она упала на пол следом. Грост схватил её за волосы и потолок в сторону кровати. Харрис охватила паника, голова кружилась, она не могла пошевелиться, в голове промелькнуло, что яд не сработал. Ей захотелось кричать, звать на помощь, когда Грост грубо бросил её на кровать и начал срывать с неё одежду, но всё, что она могла, — это лишь невнятно и жалобно стонать. Она закрыла глаза, чтобы хотя бы не видеть всего происходящего, но Грост отвесил ей сильную пощёчину, приводя в чувства. — Нет, ты будешь смотреть, как я имею тебя! — схватив её до боли за лицо и сжимая подбородок, сказал Эдвин. Разорвав платье Агаты, Грост сильным рывком притянул её к краю кровати, раздвинув ей ноги. Агату охватил ужас, всё плыло перед глазами, но она понимала, что сейчас будет, и это было ужаснее всего. Где же она так просчиталась, почему яд не подействовал, Сэм же говорил, что он один из сильнейших с необратимыми последствиями. Сейчас Грост снова надругается над ней, но в этот раз это будет намного жёстче, чем в детстве и тогда в аудитории, а она не может сделать совершенно ничего. По щекам Харрис текли слёзы, внутри она билась в агонии, она не хотела сдаваться! Все силы, что были, она пустила на то, чтобы пошевелиться, сделать хоть что-то, но всё было тщетно, она была словно парализована. Грост тем временем расстегнул ремень, спустил брюки и уже намеревался начать насиловать Агату, как начал задыхаться в сильном приступе кашля. Мужчине пришлось схватиться за опору кровати, чтобы устоять. Его лицо покраснело, кашель был настолько сильный, что изо рта брызнула кровь. Агата, расплывчиво увидев это, поняла, что яд все же подействовал и выдавила из себя подобие улыбки. — Что ты сделала, грязная сука! — прохрипел Грост и хотел было снова ударить Агату, но упал на пол, хватаясь за горло и кашляя кровью. Агата не могла пошевелиться и лишь слышала, как он задыхается. Она отдала бы всё на свете, чтобы увидеть, как Грост подыхает, но тело совершенно её не слушалось, а сознание потихоньку покидало её, и Харрис оставалось лишь слушать, как он бьётся в агонии, прощаясь с жизнью. Послышался сильный удар, будто бы кто-то вышиб дверь, к Агате кто-то подошёл, во что-то завернул, — она очень хотела разглядеть кто это, — но перед глазами всё плыло, и она начала отключаться. Двумя часами ранее. Александр мчался на бешенной скорости, ругаясь последними словами вслух. — Чертов Грост, оставил меня одного в другом городе без машины! Черт! Черт! Черт! — сжимая руль до побледневших костяшек, прокричал Алекс. Нильсену было очень страшно, он боялся опоздать. Он планировал, что они вернутся вместе днем, и он всё успеет, но, когда проснулся в отеле, понял, что Грост оставил его одного, поручив забрать сумку с деньгами после разборок с теми несчастными, которые пытались отобрать у него казино. И это было несложно, а вот найти машину в этом богом забытом месте было практически невозможно, но Александр нашёл — он просто купил её из денег, что забрал для Гроста. Нильсену уже было плевать на свое прикрытие, всё, что сейчас было важно, — это успеть спасти его котёнка. Агата уже наверняка приехала в особняк, а он ещё только на полпути! Только бы Агата была умницей и тянула время, что бы она ни задумала. Только бы он успел вовремя! Сейчас кроме этого Нильсену ничего было не важно, и он еще сильнее вжал педаль газа. Через полтора часа Александр был на месте и, бросив машину как попало, бегом рванул в дом. «Только бы я успел!» — это всё, что крутилось у него в голове. Запыхавшись, залетев, в наблюдательный пункт Нильсен сразу выпалил: — Джеймс, где Грост? Коллега удивленно посмотрел на него, явно не понимая, почему он так возбужден. — Ты чего, Итан? — Джеймс, где он? — более настойчиво повторил свой вопрос Александр. — Повел мисс Брикс в спальню, — наконец-то ответил ничего не понимающий напарник. Сердце застучало как бешеное: неужели он опоздал? — Давно? — дрогнувшим голосом спросил Нильсен. — Нет, минут тридцать назад. Алекс понял: действовать нужно быстро. Времени совсем нет, счёт идёт на секунды. Молниеносно оказавшись около Джеймса, Нильсен вколол ему в шею шприц и не без сожаления произнес: — Прости, ничего личного. Парень закричал и вскочил с места, намереваясь ударить Александр, но не смог, моментально рухнув на пол в полной отключке. «Спасибо, Нейтан, транквилизатор и в правду хороший», — про себя подумал Алекс и, положив тело Джеймса на диван, что находился в комнате, побежал со всех ног в спальню Гроста. «Только бы я успел! Только бы не опоздал!» — гудело у него в голове. Оказавшись у двери, Александр без раздумий с ноги вышиб дверь. Картина, которую он увидел, заставила кровь стыть в жилах. Обнажённая Агата лежала без движения на кровати. Нильсену даже показалось, что она не дышит. Он перевёл яростный взгляд на Гроста. В намерениях Александра было убить его за то, что он сотворил с его девочкой, но тот корчился от боли, лежа на полу. Из глаз и рта текла кровь, лицо посинело, тело билось в предсмертных судорогах. Александр понял, что жить ему осталось совсем недолго, и подбежал к Агате. Трясущимися руками, со слезами в глазах он дотронулся до неё и, когда почувствовал тепло её тела и пульс, выдохнул с облегчением. Она жива! И Грост не успел надругаться над ней, она всё ещё в нижнем белье! Бережно завернув обнажённое тело любимой в простыню, Александр взял её на руки и понес прочь из этого чертового места, прошептав: — Я рядом, котёнок, всё будет хорошо! Агата почувствовала, как её кто-то поднял и куда-то понес. Она слышала, как кто-то шептал что-то ласковое, но не могла понять смысл слов. Она отключилась. Когда она очнулась снова, её рвало, перед глазами всё плыло, кто-то бережно держал её за волосы и придерживал подрагивающее тело, говоря что-то успокающее, затем она снова отключилась. Новое пробуждение, жар, бред, и опять кто-то заботится о ней, успокаивает, гладит по голове, кладет холодный компресс на лоб, обнимает, поит водой, а потом снова забвение. Очнувшись в четвёртый раз Харрис поняла, что чувствует себя плохо, но уже в сознании. Агата встрепенулась и начала озираться по сторонам, пытаясь понять, где находится. Последнее, что она помнила, — это комната Гроста и его предсмертные хрипы. Обстановка всем видом напоминала ей недорогой придорожный мотель. Старая немногочисленная мебель, тусклый жёлтый свет лампы, ещё одна дверь помимо входной — видимо, в уборную. Да, это точно мотель, но что она тут делает? И как сюда попала? В сознании Харрис начали всплывать воспоминания. Кто-то забрал её из особняка Гроста, а потом выхаживал её здесь. Но кто? Зачем? Вопросов было больше, чем ответов, да и самочувствие оставляло желать лучшего, но всё же она была уже в себе. Дверь в номер открылась, вырвав Харрис из раздумий, и в комнату вошёл молодой человек, тут же замерев у порога, увидев, что девушка проснулась. Агата вздрогнула от неожиданности, натянув на себя одеяло, и посмотрела на вошедшего. Когда Харрис внимательно разглядела его, ее глаза округлились и она зажала рот рукой, чтобы не закричать. Тело Агаты предательски задрожало, а глаза наполнились слезами. Родные голубые глаза, которые она не надеялась когда-либо больше увидеть, смотрели на неё с тревогой и сожалением. Она узнала его — это точно был Александр. Агата не могла поверить в происходящее и дрожащим голосом прохрипела: — Александр, это правда ты? Но как?