***
— И что? — спросил Гарри, когда Снейп сел за стол. — Мне нужно поговорить с тобой о воспоминании, которое ты предоставил мне вчера. Гарри сразу насторожился. — Вы же сказали, речь пойдёт не об этом, — процедил он сквозь зубы. — Да, во всяком случае, не о том, что ты имеешь в виду. Я хочу поговорить с тобой о магии, которую ты использовал. Гарри расслабился. «Тогда это просто урок». — А что с ней? — Это называется легилименцией и чрезвычайно опасно. Я вынужден попросить тебя использовать её с осторожностью, а лучше не использовать вообще. — Я даже не знаю, что я сделал. — Ты атаковал мой разум своим, по сути, вторгаясь своими мыслями в мой мозг. — И это опасно? — То, как ты это сделал — очень. — Я причинил вам боль? — Гарри почувствовал странное, неприятное ощущение в животе. — Тебе не всё равно? — Снейп мрачно усмехнулся. Гарри вздёрнул подбородок: — Нет. Поскольку Северус немного помедлил, Гарри переспросил: — Так… я вас травмировал? — От твоих действий у меня разболелась голова, вот и всё. Мой разум под защитой. Опасность в том, что защита есть не у всех. С такого рода магией не следует связываться без подготовки. Человеческий разум — хрупкая вещь. — Значит, если бы вы не защитили себя… — Скорее всего, ты не причинил бы никакого серьёзного вреда, но наверняка вырубил бы меня. — Ох. «Простите», — мысленно добавил он. — Именно. Итак, как бы ты пользовался этим теперь, когда всё знаешь? — Я думал, вы не хотите, чтобы я вообще пользовался этим. — Нет, если этого можно избежать, то нет. В большинстве случаев применять легилименцию неэтично. — Значит, дело не только в том, чтобы показать людям свои мысли? — Вовсе нет, — сказал Снейп, переходя на лекторский тон. — На самом деле большинство пользуется этим, чтобы читать мысли других. По сути, легилименция позволяет волшебнику установить связь между своим разумом и разумом другого человека — связь, которую контролирует легилимент. Затем эта связь может быть использована либо для доступа к чужим мыслям, либо для внедрения своих мыслей в чужое сознание. С другой стороны, окклюмент может защитить разум от такой атаки. Окклюменция встречается гораздо чаще, чем легилименция. Если подумаешь немного, то поймёшь почему. — Вы сказали, что лей… леги… — Легилименция, — подсказал Снейп. — Ну да, леги… ну эта штука — вы сказали, что это незаконно, да? — Не всегда, но — да. — Так вот оно что, значит. «Хорошие» волшебники предпочитают использовать окклю… эту штуку, а не… другую, в то время как «плохие» волшебники знают обе, поэтому защитная версия более популярна. — Да, я надеялся, что ты до этого сам додумаешься. Легилименция, даже более законное её использование, рассматривается большей частью волшебного мира с подозрением из-за её связи с Тёмным Лордом и его последователями. Кроме того, все волшебники способны к окклюменции, и лишь немногие — к легилименции. — О, здорово, значит, я ещё больший уро… странный, чем раньше. — Я как раз собирался поговорить с тобой об этом. — Я ничего не сказал! — Нет, но это явно прочно засело в твоей психике. — Он достал кусок пергамента и протянул его через стол Гарри. — Пиши. — Что писать? — А ты не помнишь? Наконец Гарри сообразил, чего хочет Снейп, и, поморщившись, начал писать. 1. Я не урод. Написав одну строчку, он посмотрел на профессора, ища одобрения, и продолжил. «Дурацкие строчки. Дурацкий Снейп». — Итак, расскажи мне о законном применении легилименции. — Вырубить кого-нибудь? — Гарри слегка улыбнулся. — Конечно, есть более простые способы сделать это, — Снейп задумчиво наклонил голову, — но да, в некоторых обстоятельствах это было бы уместно. Что ещё? — Я не понимаю, почему показывать свои мысли кому-то — это неправильно. Я имею в виду — если я не причиняю никому вреда. — Есть разные виды вреда. Представь, если бы ты показал то воспоминание, которое продемонстрировал мне, ну, кому-нибудь вроде твоего друга Теодора, например, или маленькому ребёнку. — Ладно, — Гарри закусил губу. — Но в других ситуациях всё было бы в порядке, да? — Я бы не сказал, что всегда, но на данный момент я не могу придумать никаких конкретных возражений. Что ещё? — Э… Вы сказали, что я могу читать чужие мысли? — Да, — осторожно подтвердил Снейп. — Для меня это звучит как серьёзное нарушение личного пространства. — Вот именно. Но есть ситуации, когда это нужно. Попробуй. — Если… если кто-то нападёт первым? — Это будет зависеть от нападения. — Почему? Если кто-то напал… — Да, но не каждая атака позволяет использовать всю свою силу в ответ. — В этом нет никакого смысла, — Гарри нахмурился. — Разумеется, есть. Гарри в замешательстве посмотрел Снейпу в глаза. Они были удивительно добрыми. — Что, если маленький ребёнок ударит или укусит тебя, Гарри? Будет нормально ударить в ответ в полную силу, как ты мог бы поступить с мистером Малфоем? Гарри покачал головой, начиная понимать, а Снейп продолжал: — А если бы ты ударил меня, Гарри? Имею ли я право нанести ответный удар? Гарри понятия не имел, что сказать, и Снейп нахмурился. — Просто ответь, Гарри. С твоей стороны было бы неправильно бить ребёнка. Будет ли неправильно, если я ударю тебя? — Да, — слегка кивнул Гарри, настороженно наблюдая за Снейпом. Он думал, что Снейп свяжет всё с Верноном, но профессор оставил это без внимания. Впрочем, значения это не имело: разум Гарри взял верх там, где отступила логика Снейпа. «Ничто не заставит их относиться к тебе нормально». Он отбросил эту мысль, сосредоточившись на том, что говорил Снейп. — Хорошо. Очень важно, чтобы ты задавал себе подобные вопросы, Гарри, потому что совсем скоро ты станешь более сильным, чем твои сверстники. Ты не должен пользоваться этим в своих интересах, даже на тех, кто против тебя. Ты понимаешь? Гарри внимательно посмотрел на профессора. «Я буду сильнее их? Правда?» — Вы имеете в виду Малфоя? — Среди прочих, да. Ты практикуешь беспалочковую магию. Вполне вероятно, что скоро она превысит твою физическую силу. Малфой тебе противен. Он оскорбляет тебя и твоих друзей, и ты делаешь то же самое. Ты его ненавидишь? — Может быть. — Он заслуживает смерти? — Нет, — Гарри нахмурился, но ответил без колебаний. — Тогда не используй против него беспалочковую магию. Он не знает, как на это отвечать. Сейчас это просто сделало бы борьбу несправедливой. Когда-нибудь в будущем это может убить его. Гарри задумался, а потом ему в голову внезапно пришла мысль. «Лицемер». — А как насчёт Флинта? Северус напрягся, затем с усилием расслабился. «Он имеет полное право спрашивать об этом». — Туше. Это было определённо аморально. Единственный ответ, который у меня есть — я надеюсь, что ты вырастешь и станешь лучшим человеком, чем я. Внезапно Гарри почувствовал, что надо разрядить обстановку. — О, хорошо. Я подумал, что вы бы уже дали мне знать, если бы хотели, чтобы я стал Пожирателем Смерти, но я в этом не уверен и хочу сохранить свои руки для нескольких привлекательных татуировок. К тому же я наверняка не понравлюсь Большой Шишке. Северус не знал, радоваться ему или тревожиться. «Я совсем забыл, что он знает обо мне». — Возможно, я всё ещё жду подходящего момента, чтобы представить вас двоих, — усмехнулся он. — Простите, не мой тип… И в любом случае я абсолютно уверен, что я натурал. — О, неужели? — Ага. Никаких парней для меня. Особенно в-основном-дохлых-гадких-типов. — Я буду иметь это в виду, — криво усмехнулся Снейп. — Не волнуйтесь об этом. Я почти уверен, что в любом случае не хочу, чтобы вы меня сосватали, если это была ваша первоначальная идея. — Наверное, очень умно с твоей стороны, — Снейп фыркнул с редким для него весельем. — И тебе снова удалось увести меня от темы. При каких обстоятельствах было бы этично использовать легилименцию, чтобы читать чьи-то мысли? — Если кто-то пытается убить меня. — Определённо. А ещё? — Если я сначала спрошу? — Тебе придётся говорить очень конкретно, но да. — А зачем кому-то давать мне разрешение? — Одно из распространённых применений — это общение. — Хм… — Например, если не хочешь что-то описывать, вместо этого можешь показать мне. Будь ты легилиментом, то мог бы сам инициировать это, а если нет — попросить кого-нибудь легилиментировать тебя. Если бы ты владел окклюменцией — мог бы контролировать то, что твой партнёр видит. В противном случае тебе придётся довериться ему, что он посмотрит только то, что ты хочешь показать. Легилименцию также используют, чтобы молча разговаривать друг с другом, но тут такие же ограничения, как и в остальных случаях. — Значит, надо быть легилиментом, чтобы показывать свои воспоминания? — Да. Я ведь говорил, не так ли? — Ну да, я просто не понял… Вы тоже легилимент? — Да. — Вы читали мои мысли?! — Нет. То, что я могу, не значит, что я сделал бы. Я же говорил тебе, что это неэтично, верно? Гарри скептически посмотрел на Снейпа, и тот вздохнул, прежде чем, по-видимому, понял, в чём дело. — Ещё одно применение легилименции — это узнать правду… — Прекрасно. Значит, вы ещё и можете определить, вру ли я. — Да, если бы я использовал легилименцию на тебе. Но, как я уже сказал, я не буду это делать. Мне интересно, не хочешь ли ты попробовать. — Я думал… — Гарри уставился на него, — вы же только что сказали, что так нельзя! — Нельзя — когда нет разрешения, а я его тебе дал. — Я сделаю вам больно. — Вот поэтому я сначала научу тебя относиться к этому деликатнее. Хочешь научиться? — Почему вы позволите мне это сделать? — с подозрением спросил Гарри. — Во-первых, я окклюмент, поэтому буду знать, где ты, и прослежу, чтобы ты не увидел ничего, чего я не хочу тебе показывать. Во-вторых, я хочу, чтобы ты поверил мне: я не стану использовать это против тебя. Вздрогнув, Гарри понял, что уже поверил Снейпу. В конце концов, профессор никогда раньше не лгал ему. «Это ты так думаешь. Но это не значит, что он честен — он просто знает, когда лгать, а когда нет». И всё же он, тем не менее, верил этому человеку и не хотел копаться в чужом разуме. — Всё хорошо. Я вам верю. — Ты не хочешь учиться? — Снейп нахмурился. — Нет. — Почему нет? — Это жутко. Я не хочу копаться в чужих мозгах. — Ну хорошо. Дай мне знать, если передумаешь. «Вряд ли», — подумал Гарри, но ничего не сказал. — Теперь ты понимаешь, почему я хотел поговорить? — Наверное. Вы хотели убедиться, что я никому не причиню вреда. — В основном, да. — А что ещё? — Я хочу, чтобы ты позволил мне научить тебя окклюменции. Позже это может оказаться важным. — Ещё уроки? — испуганно вскинулся Гарри. — Раз в неделю, — ответил Снейп. — Это может подождать? — спросил Гарри. «Например, до тех пор, пока ты не откажешься от меня?» — У меня уже есть куча занятий и всего такого. — Это может подождать, — согласился Снейп. — Во-первых, это необязательно. Хотя я очень надеюсь, что ты передумаешь. Легилименты редки, но они есть. Хороший пример — Тёмный Лорд. — Вы всё ещё называете его так, — рассеянно заметил Гарри. — Боюсь, будет лучше, — Снейп выглядел очень смущённым, — если я продолжу это делать. Гарри нахмурился. — Как давно вы стали Пожирателем Смерти? Северус напрягся. «Я же задавал ему неудобные вопросы. Это будет только справедливо». — Это зависит от того, что ты подразумеваешь под Пожирателем Смерти. Прошло много времени с тех пор, когда я был верен Тёмному Лорду. — А что ещё я должен под этим понимать? — Я всё ещё ношу его метку и пользуюсь благосклонностью его последователей. В его рядах всё ещё есть Пожиратели Смерти, которые делают то же, не испытывая особой преданности к самому Лорду. — Есть Пожиратели Смерти, которым Тёмный Лорд не нравится? — Не называй его так, — резко сказал Снейп, — он не твой Лорд. — Что? Я должен это заслужить или что-то в этом роде? — Вот именно. Ты не заслуживаешь его метки. — А вы заслуживаете? — недоверчиво спросил Гарри. «Какого чёрта? Я думал, он только что сказал, что не был ему верен?» — Да. Даже очень. — О, смотрите, Снейп Великий, последователь Тёмного Лорда. Все мечтают оказаться на его… — Это не знак чести, Гарри! «Ох». Вдруг пара последних фраз обрели совершенно другой смысл. — Думаешь, я горжусь своим прошлым? Я уже говорил, что я плохой человек! — Люди… — Гарри закусил губу. — Люди могут меняться. «Не могу поверить, что только что сказал это». — Как я уже сказал, прошло много времени с тех пор, когда я был верен Тёмному Лорду. И хотя это не делает меня автоматически хорошим человеком, но как бы то ни было, я больше человек Дамблдора, чем Тёмного Лорда. — Значит, если Пожиратели Смерти, которые были ему верны, узнают, что вы не… — Они сделают всё, что в их силах, чтобы убить меня. — Тогда почему то, что это знаю я — нормально? Снейп встретился взглядом с Гарри, выражение его лица было необычно открытым. — Я уже открыто заявил о своей преданности Дамблдору. Те Пожиратели Смерти, которые всё ещё думают, что я один из них, верят, что я шпион. Если повезёт, они также решат, что ты ошибаешься насчёт моей истинной преданности. — Он улыбнулся. — Так что твоя открытая неприязнь ко мне весьма полезна. Если ты действительно хочешь моей смерти, можешь бегать и восхвалять моё имя перед всеми, кто услышит. — Да здравствует Снейп Великий, последователь Дамблдора? — Можешь попробовать. Я не знаю, кто тебе поверит, но можешь. В конце концов люди поймут, и мой единственный шанс — что новость не распространится слишком быстро. — Я никому не скажу, — пообещал Гарри. — Я думал, — Снейп слегка улыбнулся, — ты хочешь моей смерти. — Я всегда говорил, что убью вас, но это не значит, что я буду помогать другим в этом. Это совсем другое. — Я понимаю. — Улыбка Снейпа стала шире. В поисках способа сменить тему разговора Гарри пришла в голову случайная мысль. — Если вы окклю… ну эта штука… почему вы не воспользовались этим, когда я… напал на вас в пятницу? — Я воспользовался. — Но вы же видели… — Я использовал окклюменцию, чтобы смягчить удар, но не блокировать тебя. — Ох, — сказал Гарри. — Почему же не заблокировали? — Я хотел поговорить с тобой, — Снейп посмотрел на Гарри. — Поэтому был готов выслушать всё, что ты скажешь. В любой форме. Внезапно Гарри сообразил, что снова разговаривает с Сальным Мерзавцем и что это ненормально. — Я могу идти? — Ты понял мою мысль о легилименции? — Снейпа, казалось, нисколько не смутила перемена в разговоре. — Легили…мантия… очень опасная. На самом деле я не хочу превратить Малфою мозги в кашу. И вы хотите, чтобы я в конце концов научился окклю… этой штуке. Я понял. — Можешь идти, — Снейп снова улыбнулся и покачал головой.***
В тот вечер в гостиной Гриффиндора у Гарри состоялся очень важный разговор с друзьями. — Итак… кем вы, ребята, будете на Хэллоуин? Собираетесь наряжаться? — Нет, — ответил Блейз, отчасти сосредоточившись на заклинании, в котором он упражнялся для урока чар. — Он слишком благороден, — прокомментировал Тео. — Наряжаться — ниже его достоинства. — Никто не «слишком благороден», чтобы наряжаться на Хэллоуин, — возмутился Рон. — Да, — добавил Гарри. — Даже Снейп наряжается. — Что?! — воскликнула Гермиона. — ПРАВДА? Когда Гарри просто загадочно улыбнулся, Блейз оторвался от своего занятия и поинтересовался: — А Снейп знает, что он наряжается? Гермиона просто разинула рот, когда Рон расхохотался, а потом, сдавшись, и сама рассмеялась. — Ты труп. Он точно тебя убьёт. — Но это блестяще, — возразил Рон. — Рад, что ты так думаешь. Теперь, конечно, уместен вопрос: кем Снейп будет на Хэллоуин? — Думаю, это совершенно очевидно, — важно заявила Гермиона. — Он явно будет вампиром… или, может быть, летучей мышью. — Мы плохо влияем на тебя, Гермиона, — как ни в чём не бывало сказал Блейз. — Ты уверена, что тебе не лучше будет тусоваться с Перси Уизли? — Эй! — воскликнул Рон. — Ты оскорбляешь моего брата! — Я никогда не говорил, что быть напыщенным всезнайкой — это плохо. — Хм-м-м… — Расслабься, Рон. Твой брат нарочно взорвал котёл на уроке Снейпа, так что, по-моему, он в порядке. — А ещё он позволил Фреду и Джорджу его похитить, чтобы я мог заменить его в классе и трансфигурировать мантию Флинта, — добавил Гарри. — Правда? — спросил Рон, явно успокоившись. — Я этого не знал! — Ну, я не совсем уверен, но Фред и Джордж сказали, что это было совсем просто, как только Перси понял, что им надо. — Замечательно! — с восторгом воскликнул Рон. — Мы ещё сделаем из него человека! Широко улыбнувшись, Тео вернулся к теме Хэллоуина. — Разве тебе обычно не нужно прикоснуться к вещи, чтобы трансфигурировать её, Гарри? Это же будет трудно? — Да, но прикасаться не обязательно, просто так легче, — сказал Гарри и задумался. Чёрт. — Хотя проработать все детали будет очень сложно. Прости, Миона. — А что, если ты просто изменишь цвет или что-то в этом роде? — предложил Блейз. — Это я могу. — Знаю! — воскликнул Рон. — Сделай его гриффиндорцем! — Можно, — улыбнулся Гарри. — Легко. Самое приятное, что это всего лишь эмблема. Он, наверное, даже не сразу заметит. — Идеально! — воскликнул Рон. — Гарри, а кем ты будешь на Хэллоуин? — Это секрет, — Гарри улыбнулся. — А ты? — Ты не ответил! — Да, но это потому, что будет веселее, если ты не будешь знать. Ну же, Рон, кем нарядишься? — Думаю, никем, — Рон покраснел. — У меня есть только старый костюм лисы, но он мне всё равно уже мал. Надо отдать его Джинни. У Гарри появилась идея. — А кем ты хочешь быть? — Ну, я видел клёвый костюм пирата у мадам Малкин, но тако-о-ой дорогой. — На что он был похож? — Не знаю, пират как пират. Ну, знаешь, с повязкой на глазу, в шляпе, с попугаем и всё такое. — Думаю, я смогу это сделать. — Ты… О! Вау, это круто! Спасибо! — Вообще без проблем. Займёт пару дней, но я почти уверен, что успею к Хэллоуину. — Эй! — возмутился Тео. — А как же я?! Я тоже хочу костюм! — Мне надо сделать костюмы себе и Рону. Я не могу сразу много. Тео стал совсем грустным, и Гарри улыбнулся. — Я сделаю тебе причёску… — Ладно! — тут же просиял Тео.***
В четверг утром Гарри разбудил Тео — тот хотел сделать причёску до завтрака. Отец прислал ему костюм с хвостом, рогами и маленькими драконьими крыльями, и Тео заявил, что тёмные волосы с этим не сочетаются. Крылья, рога и шипы на хвосте были малиновые, и, чтобы соответствовать, цвет волос надо изменить. Гарри был рад услужить — ему тоже пришлось встать, чтобы попрактиковаться над собственным костюмом, — и скоро волосы Тео превратились в забавную смесь красных и оранжевых прядей. Рону Гарри с ухмылкой вручил костюм накануне днём: ему удалось превратить старые джинсы Дадли в потрёпанные коричневые брюки, а из оставшейся ткани сделать повязку на глаз и платок. Поверх футболки полагалась плотная рубашка с длинными рукавами и широкими манжетами, которые обхватывали запястья. Последним сделав попугая, Гарри принёс его на урок к Макгонагалл, чтобы та показала пару способов заставить птицу двигаться. По меркам волшебников, если двигаются только голова и крылья — это слишком примитивно, но с помощью близнецов ему удалось наделить попугая функцией, которой, он был уверен, не было в версии мадам Малкин. В общем, отправляясь на завтрак, Гарри волновался наравне с Тео. Был Хэллоуин, и почти все спустились к завтраку, чтобы показать свои костюмы. Гарри решил продемонстрировать свой за обедом, а утром сосредоточиться на наряде Рона. Когда Гарри объяснил, что ему нужно быть относительно близко, чтобы всё работало, абсолютно счастливый Рон уселся рядом с ним, Тео и Блейзом за стол Слизерина, где к ним вскоре присоединились Фред и Джордж, которые хотели посмотреть, сработала ли их идея. Гермиона подошла к Рону, а за ними осторожно последовал и Невилл Лонгботтом, так что в целом за столом Слизерина сидело пять гриффиндорцев. К счастью или к сожалению, большое красное пятно за слизеринским столом привлекло изрядное количество внимания. — Отвратительно, — скривился Малфой, — действительно отвратительно. Самое печальное, что пятеро из вас чистокровные. Неужели ты пал так низко, Забини, что водишь дружбу с гриффиндорцами и грязнокровками? Все гриффиндорцы ощетинились при этих словах, но Блейз и бровью не повёл. — Мы слизендорцы, — заявил он в своей обычной гордой манере, — мы сидим, где нам нравится и с кем нам нравится. Возможно, если бы твои запросы не ограничивались габаритами, чистокровностью и тупостью, у тебя было бы больше союзников. — Я со своей семьёй, Забини, а ты свою забыл? — На самом деле я верен своей семье, Малфой, — спокойно сказал Блейз. — Только я способен также и самостоятельно думать. — Кроме того, Малфой, — добавил Гарри, — что ты за слизеринец? Прямо сейчас наезжаешь на группу из восьми человек, двое из которых старше тебя, а тебе помогают только две гориллы. На твоём месте я был бы повежливее. Малфой незаметно огляделся и сглотнул. «Похоже, пора показывать Крекерса», — подумал Гарри. — Кар-р-рамба! Отправь его прогуляться по доске! Малфой пошёл на звук и обнаружил попугая Рона. Секунду он помедлил с обескураженным и недовольным видом, а потом расхохотался. — Очень жаль, что твоя семья не может купить тебе настоящую птицу, Уизли. Ты уже вырос из таких игрушек. — Какое остроумие, спасатель Малибу! — вмешавшись прежде, чем Рон успел как следует разозлиться, холодно сказал Гарри. — Снова подчеркнуть, что ты богаче большинства. И так мило с твоей стороны указать на это и нам тоже. Иначе мы бы никогда не заметили, какой ты мелкий павлин. — Кар-р-рамба! Павлин! — эхом отозвался Крекерс. Малфой в изумлении обернулся. — Спасатель Малибу? — переспросил Блейз. — Это американское телешоу, — объяснил Гарри. — Смазливые плейбои прыгают в океан, чтобы спасти из воды кучу симпатичных девчонок. Также широко известен как «Мальчики-красотки на пляже». Малфой выглядит красавчиком, отсюда и прозвище. — Кар-р-рамба! Мальчик-красотка! — Заткнись, попугай! — покраснев, крикнул Малфой. — Его зовут Крекерс, — любезно подсказал Тео. — Крекерс — умная птичка! — воскликнул Крекерс. — Очень умная, — сказала Гермиона, с трудом сохраняя серьёзное выражение лица. — И хорошо разбирается в людях. Малфой сдался и умчался, когда друзья ввосьмером захохотали. — Заклинание чревовещания, Гарри? — поинтересовался Блейз. — Стоит каждого пенни, — ответил Фред. — Особенно учитывая, что Гарри может им воспользоваться, чтобы заговорить чьим-то голосом везде, где захочет. — Не везде, — возразил Гарри, — это должно быть где-то, где я легко могу наблюдать, но — да. — Классно, — мечтательно сказал Рон. — Нереально классно. — На очереди Снейп! — с энтузиазмом предложил Тео. — Ладно, Тео, придержи коней! Гарри посмотрел в переднюю часть зала, как можно лучше представляя эмблему Гриффиндора и время от времени поглядывая на грудь гриффиндорца для сверки. Через пару минут Снейп был одет как гриффиндорец. Что ещё лучше — он, казалось, совершенно не обращал на это внимания. — У-у-у, никто и не заметил! — огорчился Тео. — Потом заметят, — сказал Гарри. — Обязательно.***
Незадолго до обеда Гарри вернулся в общежитие, чтобы перед зеркалом привести в порядок свой костюм. Снейп не единственный, кто, сам того не ведая, нарядится на Хэллоуин. Ухмыльнувшись, Гарри закрыл глаза и «нащупал» Малфоя. Он обнаружил, что, едва «становился» кем-то, начинал чувствовать, как этот кто-то выглядит, и ему больше не нужно было смотреть в зеркало или даже представлять детали, чтобы принять другой облик. Когда Гарри открыл глаза, из зеркала на него смотрел Малфой. Затем началось самое забавное. Гарри сжал в руке мантию и представил свой «костюм» — маленький розовый наряд феи в пачке балерины. Ему даже удалось смастерить крошечные прозрачные крылышки на спине. Открыв глаза, Гарри посмотрел в зеркало и начал отращивать волосы и заплетать их в косички. «О-о-о, Малфой точно меня убьёт, — подумал он. — Выглядеть, как он, уже ужасно, но выглядеть, как он, в балетной пачке?» Гарри на мгновение подумал о собственном достоинстве, но пожал плечами. Последние десять лет он носил такую огромную одежду, что она буквально сваливалась. В пачке на самом деле лучше. По крайней мере, забавно. А Малфой снова испортил ему зелье на прошлой неделе, почему Снейп и спросил Гарри, не случилось ли чего. «Я ему покажу, как со мной связываться, — подумал Гарри. Он помнил предостережения Снейпа не причинять Малфою вреда, но защищаться от шалостей последнего имел полное право. — И кто знает, может быть, дело дойдёт до хорошей потасовки». Драки с Малфоем отличались от тех, что были у Гарри дома. Вместо того чтобы остаться избитым и беспомощным, тут Гарри выходил из схватки избитым, но довольным, причём явно он не единственный, кто так думал — Малфой встревал в стычки так же часто, как и Гарри. А то, что это был именно Малфой, добавляло бонусов. Ухмыльнувшись ещё раз самому себе в зеркале, Гарри отправился на обед.***
— Ты же знаешь, что это больше не смешно, верно, Поттер? — сказал Гарри, столкнувшись с Малфоем в коридоре. — Тебе действительно следует наконец изобразить кого-то другого. — Ты… — Малфой, покраснев, оглядел с ног до головы ухмыляющегося Гарри. — Ты ублюдок! Я убью тебя! — Терпение, терпение, Поттер, — ехидно сказал Гарри, прежде чем отказаться от смены ролей. — Знаешь, это мог быть костюм стриптизёрши или кого-то подобного. Внезапно Гарри вспомнил разговор со Снейпом об использовании его исключительной магии, что в данный момент это просто сделало бы борьбу несправедливой, а Гарри не хотел несправедливости, это совсем не весело. Нахмурившись, он прикоснулся к своему костюму и сменил его на всё ещё очень девчачий, но несколько лучший наряд чирлидерши, который идеально сочетался с заплетёнными косичками. — Так лучше? — спросил он. Гарри показалось, что за гневом Малфоя прячется облегчение, и хотя тот ничего не сказал, Гарри понимал, что не может остановиться. Вздохнув, он выдернул у себя пару волосков. — Вот. Снейп хранит оборотное зелье в своей лаборатории рядом с большой партией успокоительного. Ты, конечно, поднимешь тревогу, но он наверняка решит, что это был я, так что флаг тебе в руки. — Зачем ты это делаешь? — Малфой в замешательстве нахмурился. — Понятия не имею, — Гарри нахмурился в ответ. — Просто прими это. Иначе играть неинтересно. — Думаешь, это игра, Поттер? — Конечно, что ещё это может быть? — Ты… ты оскорбляешь меня на каждом шагу! Я испортил твоё зелье! Ты поставил мне синяк под глазом! — А ты разбил мне губу. И что? — А то, что это не игра! Я ненавижу тебя, Поттер. Тебя и всех твоих мелких дружков-грязнокровок! — Эй, я тоже никогда не говорил, что я большой фанат твоего существования, но это уже мелочи. — Мелочи? — Да, мелочи. Как бы ты это назвал, если не игрой, Малфой? Какая-нибудь эпическая битва между ребёнком Пожирателя Смерти и Мальчиком-Который-Выжил? Ни один из нас не причинил другому серьёзного вреда. Мы даже не пытались. Это ребячество. Но это весело. И, как я уже сказал, это бесполезно, если ты не выполнишь свою часть игры. — Значит, ты даёшь мне фору? — Если ты хочешь видеть это таким образом… Я подожду. — Ни за что. Делай, что хочешь, но это будет война, Поттер. — Прекрасно, Малфой, — Гарри ухмыльнулся. Вот это уже больше похоже на правду. — Жду с нетерпением. Гарри мог бы поклясться, что наследник Малфоев улыбнулся в ответ, совсем чуть-чуть, а потом развернулся на каблуках и вошёл в Большой зал раньше Гарри.***
Когда Гарри появился в Большом зале, Малфой уже сидел со своими гориллами. Гарри с облегчением — у него и правда не было желания проводить время с этими животными, даже ради прикола — уселся за стол Гриффиндора рядом с Роном. Тот тут же поперхнулся, разбрызгав тыквенный сок на (к счастью, пустую) скамью через стол от него. Гарри ошеломлённо смотрел, как залитая соком еда была мгновенно убрана и заменена, а скатерть высохла. — Пожалуйста, скажи мне, что ты Гарри и это не Драко Малфой сел рядом со мной, одетый как чирлидерша? Пожалуйста… — Откуда ты вообще знаешь, кто такие чирлидерши? — У одного из маглорождённых есть пара плакатов с футболистами, — сообщил Джордж. — Хорошо, но чирлидерши — это из американского футбола. — О да, — рассмеялся Фред, сидевший по другую сторону от Гарри, и саркастически заметил: — Потому что единственное, чем интересуются четырнадцатилетние парни — это спорт. — О, — Гарри тоже засмеялся. — Точно! — Неудивительно, что Малфой выглядел таким взбешённым, когда вошёл, — прокомментировал Джордж. — Он видел тебя до того, как ты оказался тут? — Ага. — И вы не подрались? — Мы пришли к взаимопониманию, — улыбнулся Гарри. В этот момент разговор прервала Макгонагалл, торопливо подошедшая к столу. — Мистер Поттер, я полагаю? — Она говорила так, словно не могла решить, сердиться ей или рассмеяться. — Как вы догадались? — спросил он, улыбаясь. — Назовём это просто удачным предположением. Ваш костюм неуместен, мистер Поттер. — Почему? — невинно спросил Гарри. — Это же не против правил — выглядеть, как Малфой… — Мистер Поттер… — …или носить девчачью одежду… — …вы прекрасно знаете… — …так что плохого в том, чтобы выглядеть, как Малфой в девчачьей одежде? Макгонагалл замолчала, так как веселье явно взяло верх над раздражением, а Фред, Джордж и Рон засмеялись. — Ваш наряд, — наконец продолжила она, — слишком откровенен, мистер Поттер. Юбка действительно была несколько коротковата. — Не знаю-не знаю, профессор, — заговорил Тео. — Это ведь Малфой демонстрирует нам своё тело. — Скорее, Гарри демонстрирует тело Малфоя, — вставил Джордж. — Что доставит мистеру Поттеру ещё больше неприятностей, мистер Уизли, — заявила Макгонагалл, возвращая себе контроль над разговором. — И то верно, — задумчиво протянул Фред. — Почти похоже на то, как Гарри трансфигурировал одежду Флинта, только теперь у него нет неофициального разрешения. Макгонагалл покачала головой. — Просто исправьте это, мистер Поттер. Гарри улыбнулся и, слегка сосредоточившись, вернул собственное лицо и чёрные волосы, сохранив при этом косички и наряд. — Так хорошо? — Ваш наряд остался таким же. — Да, но сейчас я демонстрирую своё тело. Я не против побыть чирлидершей на Хэллоуин. Я просто подумал, что и Малфой так сделает. — Ну хорошо, я позволю это, — Макгонагалл вздохнула и снова покачала головой. — Однако на сегодня никаких больше фокусов. Этого достаточно. — Больше фокусов? — невинно переспросил Гарри. — Я сделал всего один! — А Се… профессор Снейп лишь сегодня утром решил, что он будет гриффиндорцем на Хэллоуин? — Именно, — гордо сказал Гарри, и тут до него дошло. «Снейп всё ещё с гриффиндорской эмблемой! Макгонагалл ничего ему не сказала!» Он просиял, глядя на профессора. — И поскольку он, очевидно, уже знает об этом, — Гарри лучезарно улыбнулся, — говорить ему не обязательно, верно? — Совершенно верно, мистер Поттер, — улыбнулась в ответ Макгонагалл. Когда она уходила, Гарри услышал её тихий шёпот: — Пять баллов Слизерину.***
За ужином Рон снова сел за слизеринский стол, но Гермиона к нему не присоединилась. Более того, она вообще не появилась в Большом зале. Хотя не было ничего необычного в том, что она забывала о еде, когда что-то изучала, но это же Хэллоуин. Еды было больше, чем Гарри когда-либо видел, и украшения фантастические. Наверняка даже Гермиона не захотела бы пропустить это. Гарри собрался уже спросить, но Блейз опередил его. — Где Гермиона? — поинтересовался он. Гарри заметил, что в последнее время они с Гермионой очень хорошо ладили. Блейз оказался гораздо терпимее к её привычке учиться и необычным интересам, чем Рон или Тео. «Может, потому, что он такой умный, — подумал Гарри. — Гермиона иногда определённо тупит рядом с ним». Оценки Блейза были ничуть не лучше, чем у Гарри, но если заставить его немного соображать, то чёрт возьми… — Мы поссорились на чарах. Она прицепилась с произношением этого дурацкого заклинания левитации. — Ну хорошо, — сказал Блейз, — это объясняет, почему её нет здесь, в зале, но её даже в коридорах нет. Куда она делась? Рон, покраснев, что-то буркнул. — Извини, Уизли, не расслышал, — отозвался Блейз. — Ну ладно, ладно, я наорал на неё! Девчонки сказали, что она ревела в туалете. Гарри и Блейз застонали. — Значит, она проведёт весь праздник в туалете для девочек? — недоверчиво спросил Тео. — Ну, я вряд ли мог пойти и вытащить её оттуда, правда?! — возмутился Рон. — И что мне теперь делать? — Ладно, — примирительно сказал Блейз, — кого из девчонок мы знаем? — Гермиону, — хором отозвались Гарри и Тео. — А кроме неё? — раздосадованно глянул на них Блейз. — И правда, — пробормотал Гарри, — мы же не можем просто попросить постороннюю девчонку сходить за Гермионой. В этот момент распахнулись двери, и в зал вбежал профессор Квиррелл: — Тролль! Тролль в подземельях!