Наброски

Кожа ног при соприкосновении с ледяным полом моментально охолодела. Серые стены квадратной комнаты как будто давили. Возникало ощущение, что это место никогда не было и не будет для кого-то домом. Развешенные везде холсты, как и прежде были завешены тканью, напоминая своим существованием на тот неловкий момент. Ещё несколько холстов и рам стояли рядом с письменным столом и шкафом, такими же серыми, как и всё здесь, а посреди этого тусклого царства стояли мольберт и стул. Тут всё так же... Одиноко и... Холодно. Чертовски холодно. — Я удивлён, что ты так быстро откликнулась на моё предложение, — послышался за спиной спокойный голос. — Не то чтобы я жаловался, но откуда столько желания работы натурой? Погруженная до этого в свои мысли обернулась к собеседнику и с неловкой улыбкой ответила: — Мне понравился тот рисунок... — в красных глазах напротив промелькнула искра удивления и лёгкой насмешки, поэтому, в следующие слова стараюсь вложить чуть больше уверенности, — нет, серьёзно. Это было действительно красиво. — Спасибо, мне очень приятно, — лёгкая "благодарная" улыбка, а в лице абсолютно не изменился. Только глаза отвёл. — На самом деле я рад, что ты согласилась. Я уже давно не рисовал...живых людей... Ну что ж... Можешь раздеваться и устраиваться где тебе будет удобно. — Секундное замешательство. Отрицание. Принятие. Метнув в Виктора вопросительным взглядом, я убедилась, что он абсолютно не обращает на меня внимание полностью поглощённый затачиванием карандашей. Хвала богам. Даже если я и краснела, то он этого скорее всего не увидел... Ведь не увидел..? — Ты можешь остаться в белье, если тебе так будет более комфортно, — увидел. О чёрт. Как мне провалиться сквозь этот пол..? — но, увы, рисовать я тебя буду всё так же обнажённой. В горле першит, поэтому, перед тем, как сказать хоть слово, приходится прочистить его. Главное, чтобы голос звучал уверенно. — Я понимаю. — На большее меня не хватило. Он усмехается и продолжает заниматься своими делами. А я так и стою практически на пороге, неуверенно переступая с ноги на ногу. Какой же здесь холодный пол... Собрав все мысли в кулак... А точнее выбросив их из головы, начинаю неловко снимать водолазку, а затем балансируя стягиваю джинсы. В абсолютной тишине, звуки снимаемой мною одежды были оглушительно громкими. С ними могли посоревноваться лишь карандаши, которые Виктор всё продолжал точить, как бы давая мне шанс собраться. Всё это похоже на какой-то глупый смешной фильм... Я, стоящая в охуительно-красивом кружевном белье, которое "абсолютно случайно" выбрала именно сегодня на что я вообще надеялась..?, в ледяной и серой коробке, а передо мной, повернувшись спиной стоит человек, к которому я так рьяно пытаюсь проявить симпатию. Чувствую себя дурой. Хотя почему чувствую..? — Ты готова? — оборачивается и окидывает меня оценивающим взглядом. — Прекрасно выглядишь. — Но ведь для тебя я сейчас голая... — Именно. — с улыбкой он прошествовал к мольберту, который, что удивительно, отодвинул подальше. На мой вопросительный взгляд лишь бросил: — Для начала хочу сделать несколько набросков. Нервный вдох и спокойный выдох. В конце концов, я сама пришла сюда. И у меня на то свои цели. Прохожу и сажусь на пол прямо перед ним, подгибая к себе ноги, укладывая на колени руки, а сверху голову, слегка наклоняя её в бок. Смотрю на него заискивающе, пытаясь поймать взгляд. А он как на зло лишь удовлетворённо улыбается и начинает хаотичными движениями наносить штрихи на бумагу. В перерывы между нанесением линий на холст он раз за разом обводит мою фигуру взглядом, от которого внутри что-то сжимается. Как на пружине, я просидела, казалось, вечность. На деле лишь 5 минут. Я стала привыкать к холоду. Затем, поза сменилась на более раскованную - я сидела в позе лотоса, откинувшись назад и опираясь на прямые руки. Ещё одна поза - ещё один удачный рисунок. Он пытается избежать со мной зрительного контакта. Теперь уже точно ясно. Смотрит куда угодно, только не в глаза. Пытается лишь вскользь посмотреть на черты лица. Почему..? — Ну, с набросками, пожалуй, всё. — сидя на предоставленном мне для позирования табурете, вскидываю опущенную голову и блаженно вытягиваюсь, похрустывая затёкшими костями. — Рада, что смогла помочь... Но как только стопы касаются пола и я начинаю подниматься, меня за плечи усаживают назад, стоя при этом сзади. — Разве я говорил, что уже закончил? — в голове за долю секунды пролетел тысяча и один сценарий моего грустного конца. — Ох, не подумай ничего плохого! — поздно, милый, — Я закончил с набросками, но знаешь... Мне бы все же хотелось нарисовать тебя полноценно. Тонкие пальцы аккуратно скользят по предплечью, оставляя после себя тёплый след и табун мурашек. — Ты же в одежде сейчас..? — спокойным голосом, ласкающим слух, он произнёс это настолько обыденно, что стало ещё более не по себе. Пружина внутри затянулась. — В нижнем белье, — неуверенно отвечаю, стараясь не растаять от прикосновений слишком быстро. — Это прекрасно. — чего здесь прекрасного, знал лишь он. В следующую секунду ловкие пальцы соскользнули с плеч и как по путеводной нити, по кружевным бретелям бюстгальтера, стали опускаться ниже. Обводя грудь по внешней стороне, теплые пальцы зацепились за широкое нижнее кружево, после чего указательным поддел его, а большим накрыл сверху. И синхронно, с двух сторон свёл к середине. У меня сейчас сердце остановится. Когда горячие ладони легли на грудь, полностью закрывая её, я тяжело вздохнула. За что мне эта дурацкая любовь к прикосновениям и ласке?! — Прости, что пугаю, я не хотел этого делать. — в противовес своим словам правая рука соскальзывает с груди и по животу спускается ниже. Меня колотит дрожь. - Я обещаю, что не причиню тебе вреда, поэтому, пожалуйста, расслабься... О расслаблении не могло идти и речи, потому что горячая рука, искусным движением отвела моё бедро в сторону. Подобно тому, как он поступил с низом лифчика, ухватился за боковую часть трусов и мучительно медленно повёл руку всё ближе к нижней части. Меня бросило в жар. Сзади, Виктор прижимался к моей спине. Левая рука всё так же покоилась на груди, в области сердца, слегка поглаживая. Права же рука приблизилась слишком близко и... — Оу.... Мне льстит подобная реакция. Я сейчас умру. Сердце начало отбивать ещё более быстрый ритм. Дыхание сбилось так, будто я пробежала несколько километров. Кровь лавой понеслась по венам. Я даже представить себе не могла, что могу настолько сильно покраснеть. Тело среагировало быстрее головы, и я, сорвавшись с места, как ошалелая вылетела в коридор, хватая по пути вещи. Оттуда метнулась в свою комнату, искренне надеясь, что мои путешествия по лякулле в одних трусах и лифчике останутся никем не замеченными. Когда дверь моей комнаты с грохотом захлопнулась, я смогла наконец вздохнуть. Сползая по двери, я осела на пол накрывая неспокойное сердце рукой. Так, как только недавно это делал он. Я не смогла узнать практически ничего. Только то, что... У него слишком холодная комната. И слишком горячие руки.

***

А через несколько дней, рядом со своей дверью я обнаружила средних размеров конверт из драповой бумаги. В нём лежал мой портрет, в нижнем белье. В очень хорошо детализированном нижнем белье.