Ремингтон не привык к такому вниманию...

Такие крайне разные. Две абсолютные противоположности, казалось бы: как они вообще пересеклись в этом слишком быстром и мимолетном, словно птица, пронесшаяся мимо, потоке жизни? Ремингтон курит за школой на каждой большой перемене, а Доминик мирно списывает домашку, сидя на старой лавочке, жёлтая краска с которой отслаивается небольшими чешуйками. Они никогда не мешали друг другу, если вообще хоть раз пересекались взглядами. Кропп слишком отстранен от людей, и, на самом деле, ему нравится это одиночество. Он устает от шумной компании и постоянной активности. Он не интроверт, просто не умеет контактировать с людьми. Точнее, думает так, и особо не пытается. Его считают странным. Никто не удивляется, что его в очередной раз нет на уроках. Учителя загадочно молчат, будто бы знают в чем дело. Но никому не интересно. Никто даже не пытается спросить. Он сидит около стенки. Дурь давно не помогает, поэтому Ремингтон судорожно ищет по карманам таблетки. По коже идут мурашки от холода. Он не знает, рад ли, что отец наконец уехал, или нет, потому что все те детские травмы и обиды никуда не делись. Только особенно хорошо засели в подсознании вместе с новыми порциями моральных унижений, которые он выплеснул напоследок, не жалея желчи, срывающейся с его резкого языка. Ремингтогу больше некуда идти в любом случае. Он надеется, что размазанную по лицу тушь никто не заметит, тем более пока идут уроки. Он настолько привык, что в это же время тут сидит ещё один парень, что даже его ярко-красные, словно спелая клубника в конце солнечного лета, волосы не привлекают внимание Ремингтона. Когда-то Лейт даже думал подойти познакомиться, но быстро понял, что его оппонента не особо интересует личность тихого парня с огромными синяками под глазами. Ремингтон считает себя слишком скучным на фоне этого юноши, не раз наблюдая его импульсивность и энергию, бьющую ключом. В основном в школе: на уроках и переменах, в столовой или в классе... У Доминика Харрисона довольно дурная слава среди учителей. Однако это не мешает ему продолжать быть таким же жизнерадостным и готовым встречать любые сложности своей огромной дурацкой улыбкой до ушей. Кажется, у этого парня никогда не бывает проблем, и сейчас Ремингтон завидует этому как никогда прежде. Он тоже хочет нормальной жизни, огромный круг друзей, популярность в школе и умение оставаться таким же огромным комочком абсолютного счастья и спокойствия, независимо от обстоятельств и того как сильно на тебя повышают голос. Именно такое впечатление производил Доминик. И, вероятно, так думал не только Ремингтон. Но никто не знает что скрывается под этой маской. Даже не так... Это не маска, это, вполне себе, настоящая сущность парня, однако она помогает ему скрывать очень многие вещи от посторонних глаз. Дом понимает многие вещи и проблемы. Его мысли часто не воспринимаются всерьез, хотя в его сознании есть так много потаенных тёмных уголков, что иногда становится страшно, будто все его мысли могут затеряться где-то глубоко в них, без малейшего шанса вернуться обратно в его голову, попасть на его болтливый язык, дать понять, что они существуют, попытаться быть услышанными... В конце концов, просто уйти в пустоту, но напомнить хотя бы самому Доминику, что они всё ещё здесь, что он не сошел с ума, что он всё ещё может мыслить, понимать и анализировать вещи. Доминик мыслит более сложно и серьезно, чем может показаться. Но о его долгих самокопаниях не знают многие, даже его самые близкие друзья. Иногда он хочет вернуться к ненавистному риталину, чтобы просто стать глупым. Чтобы не думать так много. Он приходит в никому нахер не нужный заброшенный сад не только для того, чтобы покурить или списать домашку. Доминик приходит, чтобы побыть со своими особенностями наедине и не считаться странным. Его друзья привыкли к его выходкам, поведению, к тем странным звукам, которые он периодически издает, желая привлечь внимание. Но всё же тяжело, когда окружающие считают это обычным выпендрежом и додумками. Ужасно, что синдром дефицита внимания не воспринимают всерьез... Вопреки мнению Ремингтона — он вполне себе привлекал внимание Харрисона. Просто не было повода подойти... Нет, дело не в стеснении. Просто Лейт выглядел слишком отстранённым и было ощущение, что любой шорох или малейший шум спугнет его, словно крохотного воробья с ветки. И сейчас Доминик ничего не говорит, только молча садясь рядом, обеспокоенно смотря на парня, которого видит тут на протяжении нескольких лет, но не знает даже его имени... Так странно. Будто давно знакомы, но при этом абсолютно чужие люди... В голове не укладывается. Ремингтон чувствует себя странно, боясь поймать взгляд зелёных глаз, которые так внимательно изучают его. Он тихо всхлипывает растирая руками потекшую тушь и опускает голову, стыдясь своего внешнего вида. — Тише, — Доминик говорит шёпотом. Таким тихим, что его едва слышно даже в абсолютно пустом школьном саду. Его брови вскинуты вверх, делая его огромные зелёные, будто летняя листва после проливного дождя, глаза ещё более выразительными и показывая явное беспокойство юноши, будто Ремингтон приходился Доминику кем-то очень близким. Кем-то, о ком он действительно хочет позаботиться. Лейт не привык к такому вниманию. Харрисон считает в порядке вещей заботиться о других людях. Конечно, не очень красиво с его стороны так нагло нарушать чужое личное пространство. Это могло привести к более серьезным последствиям, однако, на удивление даже для самого себя, Ремингтон не сопротивляется, чувствуя тёплые ладони на своих оголенных плечах, заботливо приобнимающие его. Красноволосый не задает лишних вопросов, в данном случае уже отлично понимая, что вряд ли получит какой-либо четкий ответ. На самом деле ему любопытно до мурашек: "что же случилось?" — однако, Дом не позволяет себе сказать ещё хоть слово. Сам не зная почему, но боясь нарушить эту идиотскую тишину, прерываемую лишь сдерживаемыми всхлипами. Скорее всего потому, что понимает, что человек, который вечно приходит сюда в поисках одиночества, вряд ли захочет разговаривать. Чудо, что Лейт вообще не испугался и не спешил покинуть поскорее это место. На самом деле он даже благодарен, что зеленоглазый юноша не задаёт ему кучу глупых вопросов, которые прозвучат просто дежурными, даже если задаются они с искренними намерениями. Ремингтон не тактильный, но, почему-то, считает уместным придвинуться ближе и прижаться к тёплому телу другого парня. Доминика можно сравнить с теплым розовым зефиром. Он такой мягкий с этими милыми щечками, покрытыми лёгким румянцем, от него веет теплом и запахом какого-то кофе с клубничным сиропом. Ремингтон такой контрастный на его фоне: худой из-за постоянного истощения, с острыми, ярко выделяющимися на его лице ланитами, с запахом сигарет и каких-то таблеток. Явно не лекарств. Доминик абсолютно не против такому жесту. Он только смелее обнимает Ремингтона, позволяя тому уткнуться куда-то в свою грудь. Это довольно странно, учитывая то, что блондин оказывается выше его на целую голову, но, всё ещё, остаётся милым в какой-то степени. Доминик жалеет, что они не познакомились раньше, хотя этому нет особых причин. Вероятно, он просто слишком легко доверяется людям. Когда-нибудь его это погубит, но сейчас он ведет себя так, будто даже слишком хорошо знает Ремингтона. Но, кажется, их двоих это не очень-то и смущает, хотя последнему это не очень свойственно. — У тебя есть закурить? — всё тот же шепот. Но, кажется, Ремингтон постепенно успокаивается. Но это и не удивительно. Сложно продолжать накручивать себя, будучи окруженным этим странным теплом, которое, кажется, начинает витать даже в воздухе, хотя сейчас далеко не лето и ждать его ещё добрые пару месяцев. Просто у красноволосого интересная энергетика. Она сама по себе не даёт загрустить. Теперь Лейт понимает, почему рядом с этим парнем в глазах всех его окружающих людей загорается какой-то загадочный огонёк. Просто Доминик сам как чёртов пожар, способный разбудить странное тепло в груди даже в те моменты, когда ты чувствуешь себя брошенным в ледяную воду. Даже когда вокруг ощущается сплошная тьма, вечный холод и абсолютно пустынная тишина. Рядом с ним это всё кажется таким спокойным... Действительно странно. Странно, но это определённо нравится Ремингтону. Он никогда не встречал таких людей прежде, и ему кажется, что никогда больше и не встретит. Дом только отрицательно качает головой, а уголки его мягких губ приподнимаются в легкой полуулыбке. Его можно увидеть курящим. Его даже пару раз вызвали к директору за это. Но его астма не позволяет портить свои лёгкие едким и тягучим дымом слишком часто, отчего собственных сигарет он по-просту не имеет. Харрисон, на самом деле, терпеть не может запах сигарет. Но просто иногда это необходимая мера. Наверное, эта романтизация пошла из фильмов, где главные персонажи в напряженные моменты держат сигарету меж пальцев и задумчиво смотрят вдаль, принимая важные для своей жизни решения, пропуская дым через ноздри. Однако это всё равно работает. И Доминик не хочет разбираться почему. Это его не особо волнует. Ремингтон только печально вздыхает. В его кармане нет не то, что экстази, но и даже банальной травки. Он чертовски хочет закурить но вставать, чтобы пойти в ближайший ларёк — было бы грубо, поэтому Лейт остаётся в объятьях незнакомого парня, которого он видит почти каждый день, только прикрывая глаза. — В любом случае спасибо, — голос Ремингтона совсем тихий. Он сам не знает, за что благодарит, но чувствует, что должен это сказать. — Не за что, — Доминик только пожимает плечами. Не знает, за что его благодарят, ведь он буквально ничего не сделал. — Ремингтон, — блондин слабо улыбается, отстраняясь от красноволосого и протягивая руку. Со знакомства следовало бы начать всю эту историю, но у этих двоих все как всегда — шиворот навыворот. Видимо, это один из многих пунктов, который их объединяет. Очень скоро они выяснят и остальные. — Доминик, — он мило улыбается, пожимая руку нового знакомого, обнажая свои белые зубы, по привычке проводя языком по небольшому сколу на верхнем резце. — Я знаю, — Ремингтон чуть усмехается, отчего вокруг его огромных карих глаз образуются небольшие морщинки. Харрисон лишь усмехается в ответ, понимающе кивая. Нет такого человека, который не слышал о безбашенном Доминике. Они уже жалеют, что не познакомились друг с другом раньше.