Ты обещал!

Саша бежал по лесу, не помня себя от ужаса. Весь мокрый после падения в реку, измождённый бессонной ночью, оглушённый событием, оставившим его в полном одиночестве. Он бежал, не разбирая дороги, часто падал, ловя бесконечные подножки, расставленные лесом, но тут же вскакивал вновь, и погоня продолжалась. В том, что его преследуют, Саша не сомневался. Ему мерещились тени за густыми елями, он улавливал движение между частых стволов деревьев, слышал сухой треск позади. Лес становился всё хуже, темнее, непролазнее. Высокие сосны и залитые солнцем черничные полянки сменились мрачным ельником с поваленными, заросшими лишайником деревьями. Саша больше не бежал, а с трудом продирался сквозь заросли, царапая руки и лицо о мелкие сухие ветки, ощущая невидимую паутину на коже. Наконец, под ногами захлюпало. Он остановился, схватившись рукой за обломанную корягу, и некоторое время просто стоял, не в силах отдышаться. Длинные пряди волос налипли на мокрый лоб, в ушах слышался стук сердца, воздух резал лёгкие. Саша чувствовал дрожь в ногах, ему страшно хотелось пить, но ужас погнал его дальше вглубь леса, в сторону вязких топей. Сколько времени он брёл по щиколотку в зелёной жиже, выбирая места повыше, он не знал. Солнце давно скрылось за серой пеленой, и понять, сколько ещё продлится световой день, было сложно. В очередной раз обходя особо топкое место, Саша неудачно наступил на поросшую ярким зелёным мхом кочку и упал, вскрикнув от боли. Он с усилием поднялся на колени, опустил голову и сжал руки в кулаки. Злые слёзы навернулись на глаза, в горле стоял ком. - Самую малость побегали, а ты уже слёзы глотаешь? Леший в человеческом облике стоял неподалёку на совершенно сухой полянке, неведомо откуда здесь взявшейся. Он был точь-в-точь таким же, как позапрошлой ночью в доме Кулика. Разве что кривая ухмылка стала ещё более похабной. Саша дёрнулся от неожиданности, резко повернулся на голос. Внутри взорвалась адреналиновая бомба – его словно подбросило в воздух, и он ринулся в противоположную от Лешего сторону, хромая, спотыкаясь, но не чувствуя боли. Продолжалось это недолго. Саша вдруг с размаху влетел в корни поваленного дерева, преградой вставшие на пути. Он упал, тут же вскочил, но от мощной лапы Лешего увернуться уже не успел. Тот пригвоздил его к выкорчеванным вместе с землёй корням, крепко сдавив горло. Саша обхватил обеими руками руку Лешего, захрипел. Леший сощурил тёмные глаза. - Вот же оказия. Кто бы мог подумать, что мой клык будет нынче болтаться именно на твоей шее. Он усилил хватку. Саша зажмурился. Его пальцы судорожно царапали заросшую руку Лешего. - Дед забрал у меня клык, а я заберу тебя у его внучка. Снимай оберег! С этими словами Леший выпустил Сашку, и тот, кашляя и хватая ртом воздух, упал на землю. Леший присел рядом с ним на корточки и, сверкнув глазами, скомандовал: - Ну! Живее! Смотри, а то волкам скормлю! На них оберег не подействует. Саша трясущимися руками вцепился в медвежий клык, болтавшийся на шее на верёвочке, и дёрнул. Верёвочка лопнула, клык упал из раскрывшейся ладони в мох. Леший довольно ухмыльнулся и быстрым движением подобрал его. - То-то же. Теперь у нас с тобой другой разговор пойдёт. Он встал, схватил Сашку за руку, дёрнул, поволок за собой. Тот сделал несколько ватных шагов и упал без чувств Лешему под ноги. *** Саша медленно открыл глаза. Вокруг царил полумрак. Из звуков слышалось только тихое потрескивание огня. Было тепло, немного душно. Саша резко поднялся и сел. На первый взгляд он находился в какой-то землянке. Кроме тлеющих углей в очаге единственным источником света служило маленькое квадратное окошко без остекления, скорее даже просто дыра в бревенчатой стене. Чувствуя поднимающуюся панику, Саша стал озираться по сторонам. Он лежал на куче из сухой травы и листьев, поверх которых был накинут кусок холстины. Пол – земляной, бревенчатые стены – сильно скошены к потолку. Из мебели тут был почерневший от времени грубо срубленный стол и такой же стул, стоявший у очага. На спинке сохли Сашины штаны и куртка. Входа в землянку будто не было вовсе. Саша выскользнул из-под тяжёлого мехового одеяла, подошёл к стулу и стал стаскивать со спинки штаны. - Не высохло ещё тряпьё твоё. Леший стоял в метре от него, хищно улыбаясь. Саша замер. - Что за штаны вообще такие? Еле стянул их с тебя, до того узкие. Вот же мода, тьфу. Они молча смотрели друг на друга: Леший – оценивающе, Саша – застыв, забывая дышать, ощущая, как холодеет в позвоночнике. Он так и не выпустил из рук штанину, просто стоял в нелепой позе, пока Леший, наконец, не произнёс: - Не бойся. Поздно бояться уже. Судьбу твою я решил. Саша шевельнулся, выпустил штанину, вперил взгляд в пол, облизал пересохшие губы: - Что вам нужно от меня? Удивился, как надтреснуто звучит его голос. - Мстить деду буду за клык выбитый. Любил я клык этот, а дед внука своего, Фёдора, любит, а Фёдор, дурак, тебя. Больно ему будет потерять Сашеньку своего ненаглядного. Смысл слов Лешего медленно доходил до Сашиного сознания. Брови поползли к переносице, губы беззвучно произнесли «что?». Вдруг глаза его широко распахнулись, когда он вспомнил про болото. - Федя же погиб. Я не смог ему помочь. Он утонул… К концу фразы голос Саши дрогнул. Он смотрел куда-то мимо Лешего, потом с трудом сфокусировал взгляд на его губах, растягивающихся в кривой ухмылке. - Жив он! Вытащил я его, пока ты ноги уносил, паршивец. Саша выдохнул с облегчением, даже почти улыбнулся, но тут же вновь нахмурился, и следующий выдох вышел у него отрывистым и дрожащим. Ведь если Федя жив, значит, про месть Леший говорил серьёзно. - Вы меня убьёте, да? - Вот же гниль! Я ему толкую, что друг его живой, а он опять о себе да о себе. Леший сделал преувеличенно разочарованный вид, карикатурно закатил глаза, и вдруг резко оказался совсем рядом с Сашей – того словно окатило волной жара. - У меня на тебя планы поинтереснее. Сказав это, он тихонько ткнул юношу в грудь указательным пальцем, и тот со вскриком отлетел на импровизированное ложе. Как только он приземлился, Леший тут же навалился на него сверху, придавив своим весом. Саша начал яростно вырываться, но Леший больно схватил его за растрёпанные волосы и, пропустив мимо ушей сдавленный вопль, встряхнул: - Ну-ка тихо! Сейчас я тебя не трону, есть дела поважнее. А вот ночью вернусь, исполню то, о чём Федя мечтал так долго. Он потянул Сашу за волосы, заставив того откинуть голову назад, открыть беззащитную шею. - Хоть какой-то прок от тебя будет. Леший оскалил зубы в хищной улыбке, приблизился к Сашиному горлу, затем убрал оскал, с мягким рыком прикоснулся губами к коже. Почти с нежностью. Всё это время Саша не двигался и не дышал. Просто ждал, когда его отпустят. Или не отпустят. Спустя бесконечность Леший отстранился. - Не балуй тут. До полуночи даю тебе время проститься со своей сущностью человеческой. От союза со мной потеряешь ты и сущность свою, и облик. Первого-то не жалко совсем, а вторым я ещё успею насладиться. Он сверкнул глазами, потом Саша моргнул, и Леший исчез. Теперь Саше стало ясно, почему двери в землянке не было. *** Какое-то время Саша лежал, не двигаясь. Ему казалось, стоит пошевелиться, и Леший вновь появится из ниоткуда. Он сдерживал дрожащее дыхание, прислушивался, вглядываясь в полумрак. Только убедившись, что ничего не происходит, Саша поднялся, медленно поднёс руку к шее, замер, потом стал с яростью тереть подушечками пальцев место, которого касались губы Лешего, словно пытаясь очистить себя от скверны. Мысли в голове перебивали одна другую. Что с ним сделает Леший? Нет, Саша понял, что именно он сделает, но что он сказал про сущность и облик? Леший! Какой бред! Всё это – один сплошной бред, чей-то злой розыгрыш. Его наверняка обкололи какой-то наркотой или опоили. Не бывает леших, кикимор, немёртвых мёртвых дедов. Это всё Федя! Это он притащил его сюда, подмешал ему что-то в самогон. Их тут наверняка банда целая. Сашок этот, тоже прямо как по расписанию вышел к их дому… А если всё-таки правда. Саша ведь сам напросился в эти места. Федя бы не успел так всё распланировать. Да он сам был напуган не меньше Саши. Федя. Федя жив. Что за ахинею нёс Леший? Не может быть, чтобы Федя был в него влюблён. Он же такой классический пример обычного русского мужика. Саша замечал, что друг, бывало, залипал на него, но искренне считал, что это просто особенность у Кулика такая. Всё это сейчас не имело никакого значения. Нужно выбираться, пока этот маньяк не вернулся. Саша решительно вскочил, сорвал со спинки стула штаны и куртку, быстро оделся. Подошёл к окошку, в которое можно было разве что руку просунуть – по сути, в бревне просто выпилили кусок. Саша выглянул наружу: на улице вечерело. Кроме стены леса смотреть было не на что. Деревья подходили к землянке вплотную. Наверняка её вообще было сложно заметить постороннему. Саша убрался от окна, обошёл маленькое помещение, ощупывая стены в поисках скрытого входа, безнадёжно осмотрел пол на предмет нахождения какого-нибудь люка. Затем вновь вернулся к окну, взялся обеими руками за почерневшее от времени бревно, стал дёргать с одной стороны, потом с другой. Но всё было тщетно – конструкция стояла непоколебимо. - Но как-то же я попал сюда, - пробормотал Саша себе под нос, - не из воздуха же возник, как этот. Снаружи стремительно темнело. Саша вытащил пучок сухой травы из лежака и бросил в очаг, где волшебным образом всё ещё тлели угли. Землянка осветилась ненадолго ярким светом, но за это время Саша тоже ничего обнадёживающего не увидел, только дыма наглотался. - Ебучая херня! Да что за пиздец-то такой! Грёбаный леший! Чёртова избушка! Не переставая ругаться, Саша со злостью помочился прямо в очаг, выражая этим действом своё мнение о ситуации. Ну а что, никаких других условий здесь всё равно не было. Закончив, Саша бессильно опустился на лежак. Мысли начали ходить по кругу, безнадёга мерзкими когтями сжимала сердце. И тут Саша услышал, как снаружи кто-то кричит его имя. Он кинулся к окну, прислушался. Это Федя! Федя зовёт его, Федя ищет его! Саша начал кричать в ответ, звать. - Я тут! Фе-е-едя-я-я! Cюда-а-а-а! Я зде-е-е-есь! Федин голос приближался, потом вновь отдалился, снова стал громче. А потом Саша, всё это время кричавший в ответ, как бесноватый, увидел его, как он складывает ладони рупором, выкрикивает его имя, замирает, прислушивается, но никак не реагирует на Сашины отчаянные призывы. - Федя, я тут, вот же я! Федя! Ну, пожалуйста, посмотри сюда! Я в землянке! Кулик был метрах в двадцати. Он вновь звал его, повернувшись совсем в другую сторону. Он не видел и не слышал его. Как такое может быть! Как это возможно, чёрт возьми! - Федя! Помоги мне! Я здесь! Прямо перед тобой! Спаси меня! Пожалуйста! Федя-я-я-я! Кулик присел на корточки. До Саши еле слышно донеслись его слова: - Эх, Саня-Саня, куда ж ты подевался? Лишь бы живой был. Саша заорал: - Я живой! Федь, вот же я! Ну посмотри ты сюда, услышь меня, ну, пожалуйста! Почему ты не слышишь? Вытащи меня отсюда! Кулик резко поднял голову, насторожился. Саша, воодушевившись, закричал ещё сильнее, но вдруг осёкся на полуслове, увидев, как навстречу Феде вышел Леший. Федя поднялся, кивнул ему. - Где Саня? - Откуда мне знать? Пока твой Саня улепётывал, я тебя спасал, помнишь? Саше было плохо видно Лешего, стоявшего к нему в пол-оборота, но по интонации он понял, что тот как всегда криво ухмыляется. - Не морочь меня, пожалуйста. Всё ты знаешь! Ты тут хозяин, в здешних лесах, или кто? - Сдался тебе этот щенок. Думаешь, он бы стал искать тебя, как ты сейчас его ищешь? Я тебя не для этого из болота вытаскивал. - Да по твоей воле я в него и провалился. Чего передумал-то и спас? - Болото - не моих чар дело. Кикимора соперника не стерпела, вот и весь сказ. Предо мной, Федь, ты повинен лишь в том, что гадость эту в мой лес притащил, не понял сути его подлой. Но за это разве заслуживаешь смерти? Кулик не подал вида после слов Лешего о сопернике. Вместо этого он вновь спросил: - Куда ты дел Саню? Сам он вряд ли выбраться сумел. Леший помолчал, переступил с ноги на ногу, потом ответил с лёгкой иронией в голосе: - Послужишь мне немного, искупишь провинность свою предо мной и вновь увидишь драгоценного своего, услышишь пение его звонкое. Кулик кивнул: - Смотри не обмани, нежить. - Обижаешь, Фёдор. Сделка есть сделка. Завтра на рассвете встречу тебя, обсудим службу твою. С этими словами Леший зашёл за ствол дерева и исчез. Кулик посмотрел по сторонам и направился в противоположную от землянки сторону. Саша вдруг пришёл в себя и закричал Кулику в спину: - Нет! Нет, нет, нет, нет! Федя, не бросай меня! Не оставляй меня тут с ним! Федя, пожалуйста! Ну, прости за всё! Не уходи, не-е-ет! Кулик исчез в лесу. Саша бессильно сполз по стене на пол, схватился за голову. - Всё, пиздец, мне пиздец, господи, что он со мной сделает? Что делать? Что мне теперь делать? - Может, выпьешь немного? Успокоишься? Сивуха отменная, сам гоню. Леший сидел с ним рядом на полу и лыбился своей самой поганой улыбкой. *** Саша шарахнулся в сторону, забился в угол. Леший не шелохнулся, только повернул к нему хищную косматую голову. - У тебя ещё есть время напиться. Но смотри, до полуночи осталось недолго. Он лениво покрутил рукой в воздухе, и на столе с тихим стуком и плеском появилась пузатая бутылка мутного хлебного самогона и гранёный стакан. Леший немного подумал, потом махнул рукой ещё раз, и рядом с бутылкой возник деревянный поднос с запечённым мясом, корзинка с хлебом и ковшик воды. Саша проглотил слюну. - Ешь, не стесняйся. Не отравлю, - прочитал Сашины мысли Леший, - хотя может и надо бы было, за то, что очаг осквернил, гадёныш. Щелчок пальцами – и в очаге весело взметнулся огонь, осветив помещение и их с Лешим. Леший хоть и походил на человека, было что-то звериное в его облике, древнее, хтоническое, притягивающее взгляд. Леший посмотрел на стул, и тот тут же подъехал к столу. Саша, не отрывая взгляда от Лешего, осторожно поднялся с пола, пересёк узкое пространство землянки, сел за стол, и только тогда позволил себе посмотреть на еду. Запах мяса и свежего хлеба манил неумолимо, и юноша принялся за угощение. Леший усмехнулся, когда тот налил себе самогона в стакан, резко опрокинул его в себя, закашлялся, аж глаза заслезились. - Ну? Добро? Не жалей, наливай ещё. Лишним точно не будет. Леший внимательно смотрел на него, выжидающе, как зверь в засаде. Шло время. Огонь потрескивал в очаге, не нуждаясь в топливе. Наконец, Леший произнёс: - Что ж в тебе такого Фёдя разглядел, не пойму. На пригожесть твою повёлся, а нутро гнилое не заметил. А как заметил, всё едино, спасал шкуру твою до последнего, оберег с себя снял, деда ослушался. А ты его в болоте оставил тонуть. Саша перестал жадно хватать куски еды со стола, и теперь ел спокойно, запивая то водой, то самогоном. Он поморщился на слова Лешего, но ничего не ответил. - А самое противное, что не чую я в тебе ни капли вины. Заслужил ты, Сашенька, судьбу свою. Жаль, Фёдору трудно втолковать это будет. Эх, ну ладно, вышло время твоё. С этими словами Леший поднялся и направился к Саше. Саша бросил недоеденную краюху хлеба на стол, вскочил, схватил массивный стул, выставил его перед собой ножками в сторону Лешего. Тот хмыкнул: - Не надорвись только, молокосос. Он двинул одним пальцем, и стул, вырвавшись из Сашиных рук, плавно пересёк комнату, аккуратно приземлившись за спиной у Лешего. - Н-не подходи ко мне! - Не противься, Саша, всё равно по-моему будет. - Отвали, отстань от меня! П-пошёл н-н-а… Леший настиг его за какой-то миг, вжал в бревенчатую стену, обхватил сильными пальцами красивое лицо, подтянул к своему, заглянул в обезумевшие от ужаса глаза. - Раздевайся, и поживее. Лучше сам. Он выпустил Сашу и отошёл к лежаку. Остановился, посмотрел недобро исподлобья. Саша трясущимися руками начал стягивать с себя одежду. Он послушно снял с себя всё, и теперь застыл мраморной статуей у стены. Леший усмехнулся и сделал нарочито широкий приглашающий жест. Саша весь зажался, просеменил мимо Лешего и присел на край лежака, втянув голову в плечи. - Да будет уже целку из себя корчить. Что я, не знаю что ли, как ты роли в спектаклях получал? Голос у тебя, может, и красивый, но не уникальный, уж прости. За другое тебя режиссёры ценят. Леший сгрёб Сашку в охапку и завалил на спину, взгромоздившись сверху, вонзил когти в нежное бедро. Тот вскрикнул и стал извиваться, пытаясь вырваться из медвежьих объятий. Леший уткнулся носом в Сашкины кудри, сжав прядь в кулаке, жадно вдохнул. Саша пах потом и алкоголем, страхом и отчаяньем. Леший гортанно зарычал от возбуждения, схватил бившегося под ним мальчишку за горло, и тот сразу обмяк, тихо всхлипывая. - Пожалуйста, н-не надо… - Мало ты выпил, дурачок. Но я ж не чудовище какое-то. Он убрал руку с Сашиного горла и щёлкнул пальцами. В тот же миг Саша застонал Лешему куда-то в мощную ключицу, выгнувшись и вскинув бёдра. - Другое дело. Саша не понял, когда с Лешего успела исчезнуть вся одежда. Всё происходило будто во сне: он осознал, что сам гладит широкие заросшие плечи, подставляет себя грубым ласкам, царапает лицо о чужую щетину, требовательно ища губы губами. Леший сдерживал себя, чтобы не разорвать Сашку на части, старательно ограничивал свою силу. Саша чувствовал, как сложно тому контролировать свирепую ярость внутри себя. Это возбуждало, будоражило, придавало азарта. Саша сам закинул ноги Лешему на плечи, дразня и раззадоривая. Тот не заставил себя долго упрашивать: обхватил свой член, направил в Сашу, стал толкаться внутрь, рыча от нетерпения. Вошёл резко, беспощадно. Саша вскрикнул от боли, но только шире раздвинул ноги и немного поменял угол проникновения. Леший двигался в нём ритмично, как машина, засаживая глубоко, заставляя выгибаться и стонать от боли и удовольствия. Он перевернул мальчишку, прогнул его в пояснице, вновь скользнул внутрь, задвигался. Свободной рукой обхватил Сашин изнывающий член, надрачивая ему, доводя до исступления. Движения Лешего потеряли ритм, сразу после того, как Саша с громким стоном излился ему в кулак. Он зарычал, и от его рыка задрожала стеклянная посуда на столе. Достигнув апогея, Леший не сдержался и вцепился клыками Саше в загривок. Тот взвыл от боли, и сознание его прояснилось, наполняясь чувством стыда и страха. Леший слез с него, тяжело дыша и блестя от пота. Саша отполз поглубже к стене, опёрся на неё спиной, обхватил колени, уткнулся в них кудрявой головой, и Леший услышал тихие всхлипы. - Чего разнылся-то? Это была самая приятная часть ночи. Вот дальше не сладко тебе придётся. Саша поднял растрёпанную голову, обратив на Лешего мокрое от слёз лицо. Его било мелкой дрожью. С загривка на шею стекала кровь. - Что ты сделал со мной? – спросил он сорвавшимся голосом. - То, что судьбой тебе было начертано. Не плачь, скоро забудешь ты свою обиду на меня, будешь служить мне верой и правдой, горя не знать. Никудышный человек из тебя был, Саня. Свету белому лучше без тебя будет. - Я не понимаю, - одними губами произнёс Саша, и тут всё его нутро скрутило судорогой. Он закричал, стал кататься по лежаку, обхватив себя руками. Леший встал, отошёл к столу и налил себе чаю из пышущего жаром самовара, возникшего из воздуха. - Это твоя человеческая суть противится новой природе. Потерпи, мальчик, к утру всё закончится. Леший осторожно хлебнул из глиняной чашки. Саша орал от боли, вцепившись скрюченными пальцами себе в волосы. - А я пока пригляжу за тобой, чтоб не учудил чего. *** Наступили первые холода, а это означало, что работа на Лешего для Кулика подошла к концу – так у них было оговорено. Всё это время Федя был занят тем, что отпугивал случайных туристов от здешних лесов. Рыбаков с грибниками не трогал, а всякую шушеру с мангалами и алкоголем отваживал вполне доходчиво, паля из обреза в качестве предупреждения. Один раз кто-то даже вызывал полицию. Разумеется, они ничего не нашли. Как и поисковый отряд, приезжавший разыскивать Федю с Сашей, но обнаруживший только сгоревший дом. Федя теперь жил в невидимой простому глазу землянке, которую ему выделил Леший. Он приходил в восторг каждый раз, когда ему нужно было зайти или выйти. Леший научил, что нужно сказать, чтобы крепкие брёвна сами собой разъезжались в разные стороны, образуя проход. Каждый вечер Федю ждал на столе горячий ужин, а огонь сам собой горел в очаге, давая столько тепла, сколько было необходимо. Федя называл это «сказочный климат-контроль». Дни бежали один за другим. От восхода до заката Федя занимался патрулированием, бродил по лесу, высматривая вредителей. Один раз повстречались ему браконьеры, перестрелка с которыми вынудила Федю укрыться в землянке. На следующий день он обнаружил их лагерь, вещи, ружья. Место выглядело так, словно люди в панике всё побросали и разбежались. Собирая трофеи, Федя точно знал, что ночью его работу доделал Леший. По ночам Федя лежал на мягком ложе из сухой травы, вслушивался в лесные звуки, думал о Сашке. Федя искал его каждый день, пока ходил по лесу. Хоть какие-нибудь следы, знаки, намёки. Всё было тщетно. Он даже пару раз задумывался, а всё ли у него в порядке с головой? Может, нет никакого Лешего и волшебной землянки? Вдруг он слетел с катушек, убил Сашу, спалил дом и бродит теперь по лесу с безумным взглядом? Может он вообще Сашку сюда не привозил, просто ему так сильно этого хотелось, вот и придумал себе целую историю. Но каждый раз землянка была на месте, а ужин на столе, и Федя терпеливо продолжал ждать наступления холодов. И вот однажды утром он вышел на улицу, и под ногами захрустела ледяная корка. Федя постоял, потоптался, затем набрал воздуха в лёгкие и громко позвал: - Хозяин леса, выходи давай! По лесу пробежал лёгкий ветерок – Федя проследил за движением веток деревьев. Леший возник совсем с другой стороны. - Здравствуй, Фёдор! Зачем призвал меня? - Уговор до первых холодов был, помнишь? Леший оскалился в улыбке. - Твоя правда. Ну что ж, благодарствую за службу, Федя, отныне ты волен идти на все четыре стороны. Прощай! - В смысле, прощай! Где Саша? Ты обещал! Леший усмехнулся. -Ну ладно, раз обещал, так что уж теперь. Он вложил два пальца в рот, коротко свистнул. Федя тут же заметил какое-то шевеление вокруг. Через пару мгновений их обступили со всех сторон волки. Кулик замер. В голове у него проскочила мысль, что сейчас его просто разорвут на части, и на этом всё закончится. Леший отвёл левую руку от тела, немного пошевелил кистью. Тут же от стаи отделился молодой статный волк, подбежал трусцой, ткнулся широким лбом в грубую ладонь. Леший хмыкнул, поднял насмешливый взгляд на Кулика. Тот непонимающе смотрел то на него, то на волка. - Ты что, издеваешься? - А ты приглядись получше. Федя опять посмотрел на волка. И тут его сердце пропустило удар. Вместо волка рядом с Лешим сидел на корточках Сашка. Он был обнажён, но, видно, не чувствовал холода. В спутанных волосах застряли сосновые иголки и ещё какой-то лесной мусор. Леший приподнял его голову за подбородок, потянул вверх, и Саша поднялся на ноги. - Вот, любуйся. Обещал тебе, что увидишь ненаглядного своего. Смотри же внимательно напоследок. А песни его волчьи ты слушал все эти ночи. Поначалу все они от тоски воют как шальные. Федя, как во сне, сделал несколько шагов к Саше с Лешим. Саша с тихим рыком качнулся вперёд. Леший придержал его, обняв за талию. Положил большую ладонь на плоский белый живот, бросил выразительный взгляд на Кулика. - Ближе не подходи, а то кинется. Федя вышел из оцепенения, позвал Сашу по имени, но тот никак не отреагировал. - Сашка, Сань, это я, Федя. Ты чего? Что с тобой этот мудак сделал? Что ты с ним сделал, гнида? - Он теперь часть леса, Федь, мой он теперь. - Ты обещал! У нас же сделка была! Нечисть ты поганая! - А ты вспомни-ка, что именно я тебе обещал? Отпустить тебя с Сашенькой твоим драгоценным обещал разве? Или, может, обещал, что жить с ним будете долго и счастливо? Всё, о чём договаривались, я выполнил. Так что не гневись понапрасну. - Отпусти его, а то, клянусь… Леший посерьёзнел. - Не бросайся словами, не ведаешь, что на голову свою навлечь можешь. Да и не стоит оно того, Федь, поверь. Видел насквозь я этого сукина сына. Только о себе любимом все заботы его были. Не нужен ты был ему, ни как друг, ни как любовник. Использовал он тебя, Федя. А теперь, позволь, я его попользую немного. Заслужил он того сполна. - Дай мне с ним поговорить, прошу. - Ты чужой теперь для него, понимаешь? Не узнаёт он тебя, да и себя уже не помнит. Смирись. Кулик отступил на шаг, перевёл отчаянный взгляд блестящих глаз с Лешего на Сашу и обратно. - Как же это… Что же мне теперь делать? Я ж не смогу без него… Что ж мы такого сделали тебе? За что ты так? - Мальчишка – за дерзость свою расплачивается да за гниль душевную, тебе же из-за деда перепало. Будет знать, как с Лешим враждовать. А то думает, раз помер, теперь всё можно ему. Всё, заболтался я с тобой, Федь, пойду я, пожалуй. Бывай! Леший убрал руку с Сашиного живота, звонко шлёпнул его пониже спины, и в следующее мгновение Кулик увидел, как волк отбегает в сторону и скрывается в кустарнике. Следом испарился и сам хозяин леса. Федя один стоял перед землянкой, которая теперь была простым заросшим холмом. Равнодушный осенний лес расплывался в его глазах цветными пятнами.