Любовник

      — Но почему благотворительностью должны заниматься обычные люди, или руководители компаний, которые работали днями и ночами, чтобы развиваться? Я могу еще как-то понять заботу о животных. До сих многие их считают игрушками, которые можно просто выбросить. На всех несчастных беспризорных животных не хватит приютов. А наказание за жестокое обращение не самое строгое. Но, возьмем, например, детские дома. Разве их не должно содержать государство? Или, не знаю, проводить Интернет в школы в отдаленных районах. И если вы мне сейчас начнете затирать, что раньше все и без Интернета были умные, то вспомните, что на дворе двадцать первый век, — в аудитории университета выступал темноволосый мальчишка с неаккуратной стрижкой. Парикмахерскую на дому — с ножницами у зеркала — он считал средством самовыражения.       — Это Фрэнк Айеро, — прошептала одна из студенток своей соседке. — Ты же знаешь, что философичку здесь зовут эзотеричкой, потому что она хиппует, выступает за все натуральное, против прививок и все такое. Так вот, однажды она завела разговор, что аллергия у нас в головах, что ее не существует на самом деле. На следующей лекции Айеро демонстративно перед всей аудиторией выпил стакан молока. А в конце урока снова выступил — задрал майку и показал красные пятна. Посмотрел на эзотеричку и произнес: «В голове, говорите?» Это была легендарная лекция, после которой для Фрэнка вызвали Скорую помощь, боясь анафилактического шока в стенах университета. Вот и сейчас выступает. Даже такого человека не стесняется… — девушка закрутила локон на палец, посмотрев на спикера.       Джерард Уэй, обхватив двумя руками кафедру, исподлобья смотрел на Фрэнка Айеро. Нет, он не злился и не нервничал, не на таких насмотрелся на различных встречах. Просто это было любопытно. Обычно, вот такие активные студенты выступают за любые благотворительные инициативы и демонстрации, а не против.       Стать в двадцать два года, сразу после неблестящего выпуска из университета президентом компании, имеющей в активах нефтеперерабатывающий завод и заправочные станции по всей Северной Америке, Джерарда Уэя заставило дурацкое правило, тянущееся с момента основании компании его предком, и прописанное в уставе, от которого отдавало монархией. Руководящий пост передавался от отца к сыну. А не тем людям, которые это заслужили своим многолетним трудом и преданностью корпорации.       Автомобиль, наверняка заправленный бензином от «Уэй Петролеум», на бешеной скорости влетел в отцовский «Мерседес» четыре года назад. Каких только теорий заговора не напридумывали СМИ и блогеры. Даже Джерарда в заказчики записывали, как имеющего мотив прибрать к рукам компанию (будто ему надо было!). А ответ был прост — не садитесь за руль в алкогольном опьянении, и не будете виноваты в чьей-то гибели.       Почти сразу после похорон разбираться во всей структуре фирмы, о которой он только и знал, что она существует и приносит деньги, надеясь, что, когда придет время, место у руля займет брат-отличник, было трудно, страшно и стыдно, оттого, что он ни черта не понимает. Ни в экономике, потому что изучал юриспруденцию, ни в юриспруденции, потому что учился нехотя и отвратительно, ни в жизни вообще, потому что какие знания про жизнь есть у детей очень богатых родителей? Они ограничены деньгами и возможностями, которые те дают.       Но он смог, как минимум, не испортить все. Может, тут и нечем гордиться. Машина корпорации была налажена и работала. Директора своих участков знали свое дело, и юный мальчишка на посту президента их не пугал.       Джерард и не предполагал, как же это все сложно. Даже просто слушать людей, которые отчитывались перед ним о своей работе. Он видел в их лицах, как в зеркале, что его взгляд пуст и даже никак не наполняется произносимыми умными словечками.       И он решил постараться. Через стеснение стал переспрашивать докладчиков, просить консультации, изучил устав компании, ее бухгалтерский баланс и финансовые показатели (с помощью брата Майки, студента экономического факультета).       Джерард повесил на стене план завода и карту США с отмеченными на ней заправками.       Новоиспеченный президент задерживал сделки, потому что по несколько часов изучал бумаги с помощью Интернета, справочников и специалистов, прежде чем подписать. Пока не сообразил, что этих специалистов можно повысить до специальной команды советников.       Эти четыре года пролетели без отпусков в бесконечной череде познания, работы и, наконец-то, как отец всегда и хотел, ответственности.       А еще его молодость сыграла на руку корпорации. Юного президента «Уэй Петролеум» ждали на тематических форумах, экономических телепередачах, в редакциях печатных и Интернет-изданий, убавляя имеющееся свободное время.       И Джерард зачерствел. Не то чтобы он до этого всего был добрым или ласковым. Но правила бизнеса, тем более крупного, с государственными контрактами не требуют мягкости.       Уставший, недоверчивый взгляд исподлобья и темные круги под глазами стали неотъемлемым образом обложек экономических журналов.       Но, наверное, больше всего его задолбала эта общественная деятельность.       Умного и более доброго Майки руководство университета упросило пригласить брата поговорить со студентами о чем-то полезном.       Вот Джерард и выбрал простую тему благотворительных акций. А этот растрепанный парнишка с татуировкой на шее, которому через полгодика не придется встать у руля крупной компании, даже договорить ему не дал.       Но Уэй, по жизни молчаливый, а теперь и вовсе получивший выдержку разведчика, просто дождался окончания тирады.       Улыбнувшись, вытянув губы в ниточку, и тут же приняв серьезно выражение лица и знаменитый взгляд исподлобья, Джерард заговорил:       — Все-таки вы — студенты экономического факультета, поэтому рассмотрите благотворительность, как инвестирование. Дотация умирающей ферме в Техасе — и ты владелец их акций, пока они развиваются на твои деньги; помощь благотворительному фонду известного лица — это связи; подарки сиротам на Рождество — вклад в репутацию. Взаимовыгода, обмен. Ничего не поменялось с древних времен.       Джерард посмотрел на наручные часы. Уже шестьдесят минут. Надо закругляться. Предстоит деловой обед в пафосном месте. Уэй ощутил укол зависти к этим мальчишкам и девчонкам, которые то ли сэндвич съедят на ступеньках, то ли, болтая, завалятся в недорогую кафешку. И вряд ли будут есть экзотических морских гадов в не менее экзотическом соусе под дорогущее вино и обсуждать цены на нефть.       Да некоторые в двадцать шесть еще учатся в этом здании! А не имеют дух уставшего от жизни мужчины в молодом теле.       Джерард окинул аудиторию взглядом. У того выскочки вид говорил о том, что он уже готов опять вступить в спор, только сформулирует в голове.       Хватит. В четыре разговор с экологами. Они всю душу из него вытрясут. Давайте хоть утро будет без претензий от кого бы то ни было, и прекратим эту бесполезную для обеих сторон лекцию.       К разочарованию Фрэнка Айеро, Джерард Уэй, президент «Уэй Петролеум», стал заканчивать.       Выходя из аудитории, Джерард окинул ее взглядом. Студент, уведя уголок губ в сторону, сидел, задумавшись. Ему явно хотелось еще высказаться, но лекция была окончена.       — Какие планы на «Вечеринку-22»? — Рэй Торо, сосед Фрэнка по квартирке, которую они снимали недалеко от университета, схватил сокурсника за плечи, догнав в коридоре.       Фрэнк сразу почувствовал себя еще ниже, чем был на самом деле. Рэй был выше его дюймов на восемь, и имел такой широкий шаг, что Фрэнку приходилось бежать, чтобы поспеть за ним. «Я не виноват. Это все мои пуэрториканские корни, — говорил Рэй. — Что ж поделать, если в Пуэрто-Рико живут идеальные генетически люди. Один биолог так писал».       — Очень нужно, чтобы ты ее устроил. Мне нужно, — продолжал верещать Рэй. — Позови Кристу с филологического. Она подружку с собой возьмет для тебя. Ну ту, с косой. Они неразлучны.       — Подружку с косой, — пробормотал Фрэнк и вдруг резко остановился у кабинета декана.       Он посмотрел в приоткрытую дверь. Джерард Уэй с искусственной улыбкой пожимал декану руку. Рядом стоял скромняга Майки, их с Рэем сокурсник, и переминался с ноги на ногу, глядя в пол.       Уэй! Майки Уэй! Так они родственники!       — Что за кент? — поинтересовался Рэй.       — Очень успешный и богатый. Надо просыпаться вовремя, вот и успеешь послушать разных приглашенных спикеров.       — Да ну, скучные они. Этот говорил что-то толковое?       — Не особенно.       Джерард Уэй повернул голову в сторону двери. Фрэнк вздрогнул и отпрянул.       — Пойдем, — сказал он Рэю.       — Ну так что, позовешь Кристу?       — Позову, позову. И Майки Уэя.       — Он занудный.       — Он, черт побери, гребаный мажор.       — Какой он мажор? У него толстовка из Walmart! По крайней мере, так выглядит.       — Итак, Майки, — Фрэнк протянул сокурснику, который сидел с видом «Зачем я сюда пришел?», жестяную баночку пива. — Как так вышло, что весь курс несколько лет не знал, чей ты брат?       — Я не рассказывал, — пожал плечами Майки. Он взял прохладную жестянку из рук Фрэнка и, не открывая ее, держал в руках.       Фрэнк и Рэй снимали квартирку в мансарде старого дома. Отец Рэя пожелал, чтобы сын был подальше от искушений кампуса, а Фрэнк составил другу компанию.       Сейчас небольшая гостиная была украшена светящейся гирляндой, развешанной на окнах, огромными фонарями из тыквы, так как день рождения Фрэнка приходился на Хэллоуин, и — фишка этого вечера — пожеланиями Фрэнку, написанные на стенах. Один гость это начал, другие подхватили. Пока Фрэнк не задумывался, как он будет это все сводить.       Стол был завален пивными и лимонадными бутылками, снеками и — по желанию Фрэнка — сладкими маффинами. Гремела музыка.       Уже прошло время тостов и громких разговоров, смешных настолок, игры в желание и традиционного твистера. Сейчас хозяева и гости были предоставлены сами себе. Некоторые двигались под музыку, фотографировались и снимали друзей на камеру, болтали, поделившись на компании. Рэй, запыхавшись, ворвался в гостиную. Фрэнк и не заметил, что он куда-то уходил.       Он прошел мимо дивана, на котором сидел Фрэнк, наклонился и прошептал:       — Я спустил шину на ее тачке, — и раскрыл ладонь, в которой лежал ниппель.       — Что? — удивился Фрэнк.       — Уговорю ее остаться ночевать, а завтра спасу машину, подкачав шину и найдя ниппель под капотом.       — Как ты вообще…       — Тсс! Криста! — радостно обратился Рэй к подошедшей девушке. — Знаешь, в моей комнате есть гитара. Хочешь, я тебе поиграю?       Подружка Кристы с косой стояла у окошка и кидала взгляды на Фрэнка. Как и весь вечер.       Потом, видимо, осмелев от выпитой Кока-колы, бутылку от которой держала в руках, подошла к имениннику.       Девушка, имени которой Фрэнк так и не спросил, уселась на подлокотник.       — Эй, Фрэнк, — произнесла она. — А был ли у тебя список, что нужно сделать до двадцати двух?       — Это не такая уж и юбилейная дата. Разве подобное не составляют к тридцати или сорока?       — Но все же. С девушкой ты целовался?       — Еще в пятнадцать, солнце, — покачал головой Фрэнк и отпил пива. Наверное, сама девчонка еще ни с кем не целовалась, иначе с чего бы такой вопрос? Потом посмотрел на Майки, который совсем напрягся — ему явно было некомфортно. И произнес: — А вот с парнем — ни разу.       Фрэнк схватил Майки за воротник рубашки, притянул к себе и под всеобщее «Оооо!» поцеловал сокурсника. Хотел пойти дальше — во французское путешествие, но Майки вырвался, бросил банку пива на диван и выбежал из комнаты. Раздались аплодисменты и смех.       — Парень наверняка решил, что ты хочешь его изнасиловать, так убегал прочь, — говорил на следующее Рэй, заваривая кофе. Себе, Фрэнку и Кристе. А еще Рэй часто потягивался, потому что ему пришлось спать на жестком диване, на котором он не мог нормально вытянуть ноги из-за своего роста.       — Он, видимо, на подобных мероприятиях никогда не был, — зевнув, ответил Фрэнк. — И не такое случалось под алкоголем. Подумаешь, поцеловал в шутку.       — Ну и каково оно, целоваться с парнем? — спросила Криста. Рэй бросил на девушку взгляд полный просьбы: «Попробуй, и узнаешь».       — Обычно, — пожал плечами Фрэнк. — Как и с девушкой. Губы у всех одинаковые.       — А больше ты ничего с парнем попробовать не хочешь? — ехидно проговорил Рэй, распределяя по столу кружки с ароматным черным кофе.       Фрэнк задумался, обняв ладонями горячую чашку.       — Может, и хочу, — приподняв брови, ответил Фрэнк.       — Только на меня таким взглядом не смотри при этом, — закатил глаза Рэй. — Гляди, чтобы Майки Уэй не явился в понедельник с охраной.       — Ой, нет. Я не хочу с Майки Уэем, — отмахнулся Фрэнк. — С кем-нибудь постарше, может быть. Представительнее, шикарнее.       В памяти всплыл взгляд исподлобья недавнего приглашенного спикера.       — Ты не обижаешься? — в понедельник на лекции Фрэнк подсел к Майки. — Вечеринка же, бухие все. И я в том числе.       — Надо мной все смеялись, — открывая тетрадь на чистой странице, произнес Майки.       — Во-первых, никто уже и не помнит, во-вторых, не над тобой. И не смеялись. Скорее, это была такая восхищенная реакция.       — Именно поэтому сегодня я уже дважды услышал, что я гей, и получил записку с номером телефона от одного парня с математического. Ничего не имею против геев, но в отношении меня — это неправда.       — Да забей, — махнул рукой Фрэнк, который к подобным подколам относился проще. — Слушай, а твой брат к нам больше не собирается?       — Нет, — твердо ответил Майки. — Он и в прошлый раз еле нашел лазейку в расписании. Не думаю, что еще раз выкроит время, и вообще хочет.       — Ясно… — протянул Фрэнк. — А ты не мог бы дать мне его номер? У меня остались вопросы по лекции.       — Про благотворительность? — удивился Майки.       — Ну да.       — Прости, его номер я никак дать не могу. А узнать о личном приеме граждан можешь у секретаря, позвонив в приемную «Уэй Петролеум».       Прозвенел звонок. Майки тут же настроился на учебу, игнорируя попытки Фрэнка заговорить с ним.       — Фрэнк, я же пошутил, — говорил Рэй, подглядывая, как Фрэнк в смартфоне изучает сайт компании «Уэй Петролеум». — Чего ты так помешался?       — Считай, что это вещь, которую я хочу сделать до двадцати трех.       — На последнем курсе надо думать о такой вещи до двадцати трех, как устройство на работу.       Фрэнк ничего не ответил — он скринил телефоны приемной.       — К тому же, — продолжил Рэй. — Ты считаешься в студенческой тусовке довольно крутым. Предложи любому гею любого факультета — согласится.       — Я не хочу любого, — Фрэнк показал фотографию Джерарда, найденную в Интернете. — К тому же, мы с ним разговор не закончили. Он ретировался.       — Или у него просто не было времени. А вдруг он женат?       — Нет, я тут почитал…       — Фрэнк, это звоночек.       — Читать интервью с бизнесменами — звоночек?       — Смотря для чего его читать.       — Сам сказал — я тут знаменит и считаюсь крутым. А это оттого, что добиваюсь своего. Этот пункт я вбил себе в голову.       — И как ты это сделаешь? Он же президент крупной известной компании. Придешь и скажешь: «Мистер Джерард Уэй, давай переспим?»       — Прости, кажется, я ослышался? — Джерард захлопал глазами, глядя на человека напротив.       Фрэнк Айеро, положив локоть на подлокотник, а кулак под щеку, прямо смотрел на Джерарда и совсем не улыбался.       Вообще-то время для личного приема, обычно, являлось временем для вип-клиентов фирмы, отъявленных критиков, прессы. Но секретарша недавно с улыбкой показала Джерарду заявку, оставленную на сайте:       «Добрый день! Меня зовут Фрэнк Э.Т. Айеро, я являюсь тем студентом, который вступил с вами в полемику по вопросу благотворительности в экономике. Мне бы очень хотелось побеседовать на тему «Филантропия как инвестирование». Мне кажется интересным дополнить подобной информацией свою дипломную работу. И исследованию пошло бы только на пользу упоминание мнения человека, который в большом бизнесе находится не первый год. Позвольте взять у вас небольшое интервью? Проявите благотворительность — вклад в будущее молодого перспективного специалиста».       Как ровненько и с долей пафоса! Но последним предложением паренек показал, что темой благотворительности Джерард загнал себя в такую ситуацию, что отказать будет несолидно. Фрэнк Айеро… любопытно.       — Назначьте ему время, — обратился Джерард к секретарю.       И вот сейчас он с минуту играл в гляделки с этим Фрэнком. Потому что тот не спешил отвечать, показывая, что ничуть Джерард не ослышался, и фраза: «Хочу с вами встретиться в неформальной обстановке» действительно прозвучала.       — Кхм, — поправил голос Уэй. — Нет.       — Вас редко приглашают на свидания? — спросил Фрэнк.       — Какое отношение моя личная жизнь имеет к дипломной работе молодого перспективного специалиста?       — Может, она имеет отношение к этому специалисту?       — По-моему, ты много на себя берешь.       — А если отставить формальности и должности? Согласились бы, если бы мы с вами в кафе встретились?       — Вряд ли мы ходим в одни и те же кафе. Пожалуйста, не занимай мое время. Всего доброго и успехов в написании дипломной работы.       Показывая, что разговор окончен, Джерард вставил в уши беспроводные наушники. Нет, не музыку слушать, конечно, надо было сделать несколько звонков.       Фрэнк уж было открыл рот, чтобы еще что-то добавить, но Джерард поднял ладонь вверх, останавливая его. Потом эта же ладонь указала на дверь. Фрэнк нехотя поднялся и направился к выходу. Дверь хлопнула.       Джерард повернулся в кресле к большому окну. Нажал на пульте кнопку — жалюзи поехали в стороны. Нью-Йорк жил своей жизнью.       Да… такого за все его время руководства еще не было. Может, конечно, посещай он какие-нибудь бары, как раньше, то получал бы подобные предложения. А Фрэнк Айеро, оказывается, наглец еще тот. Не то чтобы Джерард считал себя какой-то супер важной шишкой, недоступной для простых людей, но какая-то дистанция должна быть.       Внезапно Джерарду пришла на ум другая мысль. А с чего бы студенту Фрэнку Айеро вообще приходить с подобной просьбой? Понравился? Может быть… Однако.       Джерард набрал номер службы безопасности.       — Серьезно, Фрэнк? Ты действительно был у Джерарда Уэя и предложил ему… — Рэй в изумлении прикрыл ладонью рот. — Ну, будь готов, что ни на одной заправке «Уэй Петролеум» тебя больше не обслужат. Кошмар, ты вообще оторва. Я тебя боюсь теперь, если честно.       — Ну и что тут такого! Тебе вот Криста нравится, и ты не постеснялся испортить ее машину, чтобы позавтракать с ней, — оправдывался Фрэнк.       — Криста не возглавляет корпорацию. Нет, ну если в будущем захочет, я против не буду.       — У него вайбы такие… вампира какого-то, Ника Кейва и его альбома «Murder Ballads». Вблизи это вообще хорошо заметно. Я не говорю, что влюблен в него или что-то подобное. Но хочется побыть с ним наедине.       — Это уже какие-то навязчивые мысли.       — Тогда ты понимаешь, что просто так я из головы не выкину.       Это была не просто навязчивая мысль. Фрэнку было неловко за полученный отказ. А еще этот отказ только больше распалял. Потому что быть отвергнутым Фрэнку приходилось редко. Кажется, это случалось единожды.       Ритмами электрогитары зазвенел телефон Фрэнка. Незнакомый номер.       — Алло? — ответил Фрэнк.       — Мистер Фрэнк Айеро? — проговорили на другом конце линии. — Вас будут ожидать в SIXTY SoHo в пятницу в семь. Послушайте, пожалуйста, инструкции, как добраться.       Фрэнк с круглыми глазами одними губами проговорил Рэю «Джерард Уэй», и подтвердил, что готов слушать.       Ключ-карта от номера ждала Фрэнка в конверте на ресепшене. Зажав ее в ладони, Фрэнк несмело вступил в лифт. Его ждет интимный вечер с молодым мужчиной, которого можно назвать словам «дорогой», «представительный», «статный», «влиятельный». Который будто бы сошел со страничек женского романа. Это на самом деле происходит? И это слегка пугало, до мурашек на затылке.       С сигналом отворилась дверь номера. Хотя номером Фрэнк это мог назвать с трудом. Кажется, площадь была больше, чем их с Рэем квартирка.       Постоянный лофт Джерарда Уэя всегда был свободен, всегда ожидал своего вип-клинета. Это было место, куда Джерард мог завалиться, чтобы побыть в одиночестве, в тишине, когда за окном спешит город. Налить себе вина и включить случайный телеканал с хорошим кино. Его личное убежище. Пусть временное. Но сегодня вечером это площадка для иного действа.       — Я наверху, Фрэнк, — прокричал Джерард и налил себе вина.       Фрэнк еще раз огляделся. Внизу — целая гостиная с большим диваном и огромной картиной над ним во всю стену, окно от пола до потолка, раздвижные двери, ведущие на балкон. Фрэнк бросил рюкзак на диван, скинул куртку, оставшись в рубашке (он решил, что явится на это свидание в приличной одежде, а не в одной из любимых футболок).       Выдохнув и подавив дрожь, Фрэнк стал подниматься по лестнице, чтобы затем оказаться в настоящей спальне — не только с большой постелью, но и креслами напротив и даже книжным шкафом и комодом. В комнате был полумрак — темнота рассеивалась лишь тусклым светом светильников, стоящих по обе стороны кровати.       — Привет? — тихо произнес Фрэнк, заметив Джерарда. Тот сидел в кресле, вращая в ладони бокал с бордовым вином.       Джерард некоторое время молчал, глядя в окно. Потом повернул голову в сторону Фрэнка.       — Вина выпьешь? — поинтересовался он. Фрэнк отрицательно покачал головой. — Тогда раздевайся.       Фрэнк опешил от такой резкой просьбы. Он себе надумал медленное, сквозь поцелуи, развитие событий. Ну хоть какие-то прелюдии, чтобы снять напряжение. Но развалившийся в кресле Уэй явно в этом не нуждался. Ну что ж. Пусть так. Фрэнк стал расстегивать рубашку. Элегантно не вышло — пуговица на манжете, казалось, засела в петле намертво, и Фрэнк ковырялся в правым рукавом минуты две. Джерард все это время сидел молча.       Фрэнк из-за неловкости не смотрел на него. А Джерард не смотрел на Фрэнка, предпочитая вечерние краски Нью-Йорка, такие яркие и особенные с высокого этажа. Он вспомнил, что когда-то рисовал. Нет, умел рисовать. Вышло бы неплохо, если бы он вообразил себя импрессионистом и мазками набросал эти огоньки на фоне темного неба.       — Белье тоже снимать? — от размышлений и сожалений о некогда свободном для увлечений времени прервал Фрэнк. Он обернулся. Парнишка левой рукой держался за локоть правой, стоя в одних черных боксерах. Так у него татуировки не только на шее…       — Ты для чего пришел? — произнес Уэй. — Разве для этого нужно белье?       Фрэнк начинал чувствовать себя униженным. Он хотел повернуться к Джерарду спиной, но потом не стал. Пусть смотрит. Фрэнк резко опустил свои боксеры и откинул их ногой. Но как только Джерард поднял взгляд, смелость куда-то улетучилась, Фрэнк запрыгнул на кровать и прикрылся одеялом.       — В общем… это… я… ну… готов, — произнес он, заикаясь.       Джерард усмехнулся. Готов он. Дрожит, как испугавшийся котенок, только что уши не складывает. Если бы это было реальное свидание, Джерард не прикоснулся бы к нему, пожалев.       — Итак, Фрэнк, — отставив бокал с вином на журнальный столик, Джерард вытащил айфон из нагрудного кармана. — Камера здесь хорошая, съемка наверняка вышла отличная. Начинай рассказывать.       — Ч-ч-что? — Фрэнк не понимал, что происходит. Шутки какие-то… Зачем он его снимал, для коллекции какой-то извращенской? Фрэнк натянул одеяло по шею. — Что рассказывать? Как я… делаю это сам с собой?       — Господи, — прошептал Джерард. Он почувствовал, как его лицо начинает гореть. — Рассказывай, кто тебе заплатил.       — В смысле? — продолжал упорствовать парнишка.       — Сколько нынче платят за компрометацию руководства «Уэй Петролеум»?       — Кто платит? — совсем растерялся Фрэнк.       — Где твой телефон? Куда ты успел установить его для съемки?       — В рюкзаке… на диване… внизу… — промямлил Фрэнк.       — Внизу? — переспросил Джерард. Он твердым шагом отправился к лестнице, а потом спустился вниз.       Фрэнк, воспользовавшись шансом, слез с кровати, но запнулся о скинутое одеяло, поэтому к своим отброшенным боксерам он пополз на четвереньках. В этой позе его и застал Джерард, который неслышно поднялся обратно.       — Ради Бога, вернись в кровать, — проворчал он, отворачиваясь. Фрэнк моментально послушался. — Давай проясним. Съемку ты не вел. Однако, показания всегда важны. И жертве, даже если она насочиняла, поверят сто процентов. Но у меня есть запись. Поэтому давай-ка ты вот в эту камеру четко скажешь, кто твой заказчик. СМИ? Конкуренты? Обиженные уволенные сотрудники? Кто, черт побери? Ну что ты смотришь на меня? Мы договоримся, и я отпущу тебя. Зачем ты здесь?       — Вы мне понравились, и я…       — Отставить эту легенду. Правду, Фрэнк. Хочешь, в деканат отправлю фотокарточки, как их студентик раздевается в гостиничном номере? Или маме с папой?       — Я не вру. Я хотел, — Фрэнк облизнул пересохшие губы, задумался, подбирая слова. — Я хотел оказаться с вами в одной постели. Я поэтому тогда пришел, чтобы назначить свидание.       Распахнутые глаза обнаженного, укрывающегося одеялом, напуганного и беззащитного мальчишки смотрели прямо на Джерарда. Смелый, идущий напролом студент Фрэнк Айеро, чувствовал себя, будто бы в него бросили его личный криптонит. Сбывшийся кошмар — он голый перед тем, кто над ним смеется.       Джерард выключил камеру на айфоне. Какую глупость он затеял. Фрэнк Айеро просто хотел развлечься с богатым мужиком, возможно, получить за это какие-то плюшки.       Уэй набрал номер.       — Это Уэй. Все отменяется. Мальчишка не диверсант.       — Что отменяется? — встрепенулся Фрэнк. В голове тут же пронеслись картинки о том, как ему заламывают руки, сажают в черный автомобиль и увозят к заливу.       — Можешь остаться здесь на ночь, если хочешь, — Джерард подошел к журнальному столику, взял в руку бокал с вином, одним глотком выпил остатки и покинул номер, оставив Фрэнка одного.