You're just an illusion?

Солнце такое чистое, яркое и тёплое. Что согревало, давало тепло. Каждый день оно сияло так ярко, что порой обжигало кожу. Именно с ним я всегда сравнивал тебя. Твоя улыбка, смех, грели меня сильнее солнца. Даже в те дождливые дни, когда капли дождя легонько постукивали по окну, а где-то вдалеке шуршали зёлёные листочки. Такие ледяные капли дождя падали, и будто разбивались о только недавно нагретую солнцем землю. В такие дни твоя улыбка согревал сильнее любого солнца. Твои объятия, прикосновения.. Я будто снова схожу с ума. Ощущаю твой приятный запах волос. Это с каждой секундой всё сильнее колотящееся сердце, казалось будто оно прямо сейчас выскочит из груди, и на всех порах помчится куда-то. Где-то в далеке начинает гремень гроза, а улицу на долю секунды освещает яркоее явление — молния. Сердце будто уходит в пятки, глаза жмурятся, а я всё сильнее прижимаюсь к тебе, в надежде получить поддержку. Ты же всё крепче обнимаешь меня, кладёшь свою тёплую ладонь мне на волосы, поглаживая их. Говоришь ободряюшие слова, что так греют меня. Мне уже всё равно на дождь, грозу, все мои мысли постепенно занимаешь ты. – Он прекрасен.. Будто эхом проносится у меня в сознании, заставляя испытать приятную джожь. Твои невероятно красивые будто серебро глаза, со всей заботой и нежностью глядят на меня. Я будто тону в них. Что-то в тебе притягивает настолько сильно, что я не могу сдержать своих эмоций. На моём вечно серьёзном, безэмоцианальном лице появляется... улыбка? Всё на секунду замирает. Внутри загорается крохотный огонёк, что с каждой секундой возрастает, превращаясь в полноценное пламя. Внутри что-то содрагается, появляется надежда. Растояние между нами стремительно сокращается, пальцы рук сплетаются воедино. Сердце приятно трепещет. И вот тот самый момент. Твои горячие, будто огонь губы соприкасаются с моими сплетаясь в нежном поцелуе. Что это?.. Я не понимаю.. Это ответ на чувства, что глубоко хранятся внутри меня? Что ты хочешь этим сказать? Это ответ? Всё будто запутывается, приходя к одному и тому же ответу. Он испытывает тоже, что и я. Но сейчас не хотелось думать ни о чём. По телу всё сильнее разносится тепло, а душа трепещет. Счастье покрывает меня с макушки головы, и до самых кончиков пальцев. Хочу чувствовать твоё тепло вечность. Как же сильно я не хочу чтобы это всё заканчивалось. Ты отстраняешся, на твоих щеках пылает яркий руманец, заставляющий меня смущаться сильнее. Неужели это происходит на самом деле. Я не верю... — Мы чувствуем одно и тоже — проносится в наших головах. * * * Все воспоминания прерывает резкий, но аккуратный стук в дверь. Кто тревожит его? И что ему нужно? Не хотелось говорить абсолютно ни с кем. Сердце разрывалось на тысячу мелких кусочков. Дверь медленно приоткрывается, и в неё входит молодая девушка — Эмили. Та самая медсестра, что ежедневно приходила к Эдгару. Отчего так? На самом деле вопрос был прост, она волновалась. — Эдгар... Ты толком не ешь уже второй день..ты же так умрёшь... — хрупкий и взволнованный голос девушки разносится по комнате, заставляя прервать раздумия художника. В ответ лишь молчание. Валден не желает ни с кем говорить.. Сейчас было абсолютно всё равно, на весь мир. Не хотелось совершенно ничего. Даже то самое рисование не помогало, не было желания. Кисть постоянно соскальзывала с с тонких пальцев творца.. Эмили проходит вглубь комнаты, подойдя к Валдену. Её изящный силуэт присаживается на кровать, рядом с художником, что безжизнено смотрит в одну точку. – Скажи же уже что нибудь...прошу.. — на её глазах наворачиваются кристально чистые слёзы, что стекают по заледенелой щеке. — у-уже исхудал весь...будто скелет.. Прошу, пойдём к остальным, все ждут тебя. В ответ же молчание, то самое молчание, что продолжалось уже на протяжении нескольких дней. Никто не мог вытянуть из него и слова. Это холодный взгляд, прожигал пол уже долгое время. Он не мог смириться... – Я... я не могу смотреть на тебя.. Мне очень жаль.. правда... Но нужно жить дальше, пойми.. — между словами становилось всё больше пауз, из-за прирывестого дыхания и слёз, что одно за одной стекали по фарфоровому лицу девушки. Молчание, это молчание не выражало никаких эмоций, эти пустые глаза, в которых уже не осталось надежды, смотрят в пустоту. Сердце уже никогда не сможет испытать то, что испытало в тот день. Всё застыло на одном месте, не желая двигаться.. * * * – Как ты ищешь вдохновение для своих картин? — раздался до жути знакомый и приятный голос изобретателя. Что заставил Эдгара на несколько секунд отвлечься от листа бумаги, после чего вопросительно взглянуть на Бальзу. –.. М? Не знаю.. Бывает оно появляется спонтанно. Я бы не сказал что мне помогает что-то конкретное. — кратко ответил тот, после чего снова переводя свой взгляд на бумагу. По ней легко скользит карандаш, создавая всё новые и новые линии. Толстые и тонкие, более чёткие и размытые. Некоторые из них соединялись, создавая что-то новое. Лист — это то, на чём Эдгар мог изобразить что угодно. Не будь то растение или человек. Постепенно на только несколько минут назад чистом листе бумаги, начал вырисовываться чей-то силуэт. – Стань моей музой! — внезапно протзнёс Валден, переводя свой взгляд на Бальзу. * * * Близилась холодная ночь, не менее холодная чем и в остальные дни. Она практически не отличалась от дня ничем, тот же холод, что пробирал до мозга костей. Не смотря на то, что была весна. Ведь холодно было не только физически. Эти задёрнутые плотные шторы не пропускали в комнату художника не единого лучика света. Да и свет больше ничего не значил для Эдгара, со сном дела обстояли точно так же. Не хотелось совершенно ничего. В углу комнаты одиноко стояли пустые холсты. Они больше не притягивали взгляд и интерес, не манили как раньше. Вдохновение ушло бесследно, оставляя лишь остатки, будто зола. Руки всё чаще опускались. — Ради чего всё это?... Зачем.. — раз за разом творец прокручивал у себя в голове эту мысль. Больше он не чувствовал совершенно ничего. Улыбка навсегда пропала с его лица, она уже никогда и никого не озарит, не подарит ничего хорошего. Никто больше не сможет увидить его искренность. Произошло то, чего больше всего боялся Эдгар, дорогого человека не оказалось рядом, да и никогда больше не окажется. Сердце парня терзала жуткая боль, будто разрывая его изнутри на мелкие кусочки. Слёзы теперь почти никогда не сходили с его изящного личика. Эти кристально чистые голубые глаза всё сильнее начали походить на море, бушующее ураганом море. Та самая маленькая белая лодочка — надежда, всё сильнее слабела. Парусник уже никогда не мог сиять так ярко на тёплом солнце, как раньше. Она всё ближе и ближе приближалась к огромной тёмно синей волне, что вот вот должна была поглатить её, унося на дно. Руки тянулись к заветной коробочке, что небрежно лежала на столе, дожидаясь момента использования. Она будто манила, притягивала взгляд, всё сильнее хотелось взять её в руки, и достать содержимое. Внезапно рука художника соскальзывает с неё, и она с небольшим шумом падает на пол. Содержимое высыпается на ледяной пол. Слезая с такой тёплой и мягкой кровати, Эдгар падает на пол, захлёбываясь в своих же слезах. Его тонкие пальцы отчаянно тянулись к неподалёку лежащим сверкающем предметам. Боль и отчаяние всё быстрее сжырают душу юноши, не оставляя ни одного кусочка. Они жаждут большего, начиная рвать его плоть изнутри. Отчаянные всхлипы всё быстрее заполняют комнату, жадно пожирая спокойствие. * * * – Сегодня очень важный день. Понимаешь о чём я? — с радостью на лице пролепетал изобретатель, параллельно поправляя тёмный пиджак, что предворительно был аккуратно поглажен. – Да, я уверен им понравится твоё новоё изобретение. Ты просто превзошёл себя! Я горжусь тобой, Лука. — с лёгкой улыбкой на лице произнёс художник. – Волнуешься? — приподнял свой взгляд на Бальзу, поинтересовался Эдгар. – Конечно! Ведь это решающий день, я так долго трудился ради этого дня. — взволнованно отвечал тот, попутно собирая вещи в небольшой чемоданчик. Внезапно тело Бальзы охватили тёплые объятия, заставляя его сердце биться чаще, а щёки слегка гореть. Валден нежно и со всей душой обнимал возлюбленного, прижимаясь к тому и поглаживая по спине. * * * – Т-ты дал мне обещание... Что останешься со мной до самого конца... Тогда почему тебя больше нет рядом?! Почему-почему-потому почему...почему...почему... — слёзы не переставая лились из глаз художника, мокрые дорожки и не торопились засыхать, ведь по ним проходили всё новые и новые потоки слёз. В руках Валдена сверкнуло то самое заветное содержимое коробки — лезвие. Аккуратно проходясь по и без того раненой руке. Нет, он плакал вовсе не из-за боли от порезов, что всё быстрее и глубже появлялись на его руке. Он не мог смириться с утратой такого дорогого человека. Лука был единственным, кто смог выдержать его характер продолжая общение. Каждый прожитый с ним день напоминал сказку. Они оба чувствовали одно и тоже. Они любили друг друга одинаково сильно, были готовы умереть ради друг друга. Пока не настал тот злощастный день, что разрушил их будущее и счастье. Бальзу подставили...причём не кто-то посторонний, а его же напарник, что решил нажиться на изобретение, забрав всю славу себе. Внезапно произошло то, чего меньше всего ожидал художник. Чьи-то до жути холодные руки начали сжимать его тело..в объятии? До жути знакомые руки и прокосновения. Эдгар вздрогнул, на его лице появилось не поддельное удивление и ступор. На секунду мокрые дорожки прекратили возобновляться. – Скажи мне.. Я схожу с ума? — как же ему не хватало Луки, как же сильно он жаждал увидить его снова. Обнять и прижаться, гладить его мягкие волосы. В ответ последовало лишь молчание, что начало разрывать душу сильнее. Очевидно, он сходит с ума. Ведь уже как несколько дней его возлюбленный Бальза — мёртв. То что он сейчас видел напротив себя, была лишь фантазия вперемешку с галюцинауиями. Но тогда почему.. почему "прикосновения" такие приятные. От озознания того, что это всего лишь его фантазия, становилось в разы больнее. – Я скучаю.. Пожалуйста.. вернись.. — прерывесто из-за слёз продолжал шептать художник. И снова то молчание, теперь стало очевидно, он действительно сходит с ума. Постепенно силуэт такого родного и любимого изобретателя начал растворяется в воздухе, не оставляя совершенно ничего. Валден жадно хвастался за воздух, пытаясь прикоснуться к уже исчевшему юноше. Что всё это значит? Судьба снова шутит свои шутки? Вскоре, то лезвие, что было викинуто при галлюцинации снова появилось в руке юноши. И раз за разом проходясь по коже, нанося ущерб, шрамы. Всё глубже и глубже лезвие впивалось в кожу, заставляя в некоторых момента стонать от боли. – Почему ты снова меня оставил? Почему?! — по комнате снова разносились громкие всхлипы, которые напоминали слова. — Я иду к тебе.. Резкая и более сильная боль нежеле раньше, пронзила его руку. Кровь всё обильнее вытекала из только что сделанной раны. Как и ожидалось это был последний порез, что смог сделать тот. Голова начала кружиться, а сознание покидать тело. Глаза медленно закрывались. Неужто это то самое? Смерть поступала медленно, но уже перебирала его косточки в тонких руках, усмехаясь. – Простите... — раздался еле слышный голос художника. Это было последним, что он смог сказать будучи в предсмертном состоянии. К сожалению это история никогда не могла иметь счастливый конец. Ведь судьба предначертана для обоих, и это нельзя никак изменить..