***
Его бояться и уважают во всей стране, да и за границей это имя тоже довольно известное. И если Ким Сохо президент, то он король, которого избрал народ. С Юнги они познакомились ещё два года назад, но в первый же миг Гук понял, что пропал. С того дня он стал ненасытным к деньгам, омегам и власти. Альфа никак не мог понять, почему перед глазами всегда бледный паренёк появляется, почему бабочки в животе летают от одного лишь взгляда, почему в мокрых снах каждую ночь приходит и стонет во весь голос. Спустя месяц душевных мучений, он завалился к Намджуну домой с ящиком алкоголя и целую ночь узнавал о неизвестном чувстве, которое любовью называют. Теперь Чонгук на посиделки друзей зачастил, всех узнавать начал и план по захвату Юнги строить. Омега же каждый раз чувствовал взгляд, который будто наизнанку выворачивает, но искренне надеялся, что лишь кажется, верил, что со временем о нём забудут. Но позже понял, как он ошибался. Это не было обычной любовью, это что-то хуже. Что-то с лицом боли и голосом раненой птицы, оно вместо радости после себя только страх оставляло. Нет, не любовь... Когда любят, то прислушиваються к желаниям и чувствам возлюбленного, а Чонгук не такой. Он ухаживать умеет, коготки прячет, заботой и нежностью укутывает, а Юнги сбегает, отбивается ... Старший внутреннего волка успокаивает, запрещает сорваться, но тот не всегда слушает, лишь желанное тело себе подчиняет. Эти моменты в двоих навеки в голове откладываются, только если в Чонгука это к взлёту на небеса похоже, то Юнги будто в ад попадает, желает уснуть вечным сном. Только старший не позволяет,к себе прижимает, искусно целует, жизнью каждую клеточку наполняет, но одновременно рушит изнутри. Брюнет в объятья боли попадает, чувствует себя преданным друзьями, ведь они знают, что с ним, но вместо помощи только сидят в гостиной и дальше пьют. Обидно до слёз, хочется вскрыться или хотя бы отключиться, но знает что не выйдет, Дьявол его спасёт, а после продолжит издеваться, только пытки станут похуже. Он всхлипы подавляет, слёзы глотает, взглядом за потолок цепляется, тело пытается расслабить. Позволяет Чону наслаждаться его плотью, но душу обещает не отдавать. А Дьявол терпением владеет, берёт что дают и властью упивается, хрупкое тело под собой в матрас вжимает, пытается горячими поцелуями на свою сторону перетащить, но лишь с холодом стыкается, сразу осекается. А после в следующий раз попытки возобновляет. Почти каждая их встреча заканчивается в постели альфы из которой он Юна только утром отпускает. Чонгук всегда удивлялся, как ещё младший с высоко поднятой головой ходит, как терпит и не сдаётся, это так бесило, но и неимоверно притягивало. Омега не умеет проигрывать, поэтому два месяца он уже не живёт, а просто существует. В одну из совместных ночей парень понял, что на самом деле не больно , что поцелуи и касания затягивают тугой узел внизу живота, что чужие губы такие вкусные и глаза слишком притягательные. В ту ночь оба поняли, что Юнги проиграл, только вот последний не хотел признавать этого и включил в себе актёра. А у Чонгука терпение не вечно, он друзей подговорил на острове их оставить и решил не возвращаться, пока взаимность не увидит, пока вместо слёз и криков не придёт улыбка. Альфа к ногам Юнги весь мир готов бросить, пусть тот только попросит, но брюнет слишком ослеплён своими принципами, так что Чонгук решил их разрушить.***
— Ты такой горячий, – альфа удивлённо приподнялся. —Ага, в курсе. – Юнги голову поворачивает, пустым взглядом за море цепляться, друзей за такую ситуацию проклинает, тяжёлый ком проглатывает и расслабляет тело, понимая, что сейчас произойдёт. В тот момент, когда на лоб опустилась прохладная ладонь, он в удивлении посмотрел на альфу, не понимая, почему его не тронули. — Ты в прямом смысле горячий, – Гук нахмурился, а хорошее настроение как рукой сняло. — Кажется ты на солнце перегрелся, да и тело обгорело... Кто вообще без футболки днём на солнце валяется. — Отвянь, говнюк. – обиженно промычал младший и развернулся на бок. Вместо ответа он услышал какое-то копошение в стороне и нарастающую боль в голове, так что просто закрыл глаза и слишком быстро уснул. Чонгук же понял, что желания подождут и надо спасать упёртого омежку, иначе придётся всё прервать и возвращаться домой. Он нашёл у деревьев спрятанную огромную палатку, которая вообще была оставлена лишь на случай неожиданного ливня. Альфа разбил временное жилище, перетащил туда все вещи и спящего Юнги. — Б-больно... – сквозь сон промычал младший, ведь боль в голове становилась всё более невыносимой, а кожу будто сдирали. — Всегда ты мои планы рушишь, – Гук устало выдохнул и оставил на чужих губах нежный поцелуй. — Придётся завтра домой возвращаться. – альфа отправил Намджуну смс с просьбой приплыть на следующий день, а после включил в себе врача. Вообще лечить парень не умеет, но с кремом для ожогов справился. Закончив с процедурой, он осторожно опустился рядом со спящим парнем и отправился в царство Морфея.***
Глубокая ночь, просторная комната освещается слабым сиянием луны, а на огромной кровати лежит, свёрнутый калачиком, парень. Он слышит шаги за дверью, тяжело сглатывает и прикрывает глаза в надежде на спокойную ночь, но слышится звук открывания двери, шаги приближаются и кто-то резко притягивает его за лодыжку. — Чонгук... Пожалуйста, я не хочу... – голос дрожит, глаза болью и страхом наполняются, но зверь напротив лишь ликует, чужими чувствами упивается. — Мне плевать, – сверху моментально нависает подкаченое тело. – Ты полностью принадлежишь мне, – нежные губы собирают чужие слёзы и спускаются с поцелуями к ключицам. – Тебе лишь надо подчиниться. — метка, как подтверждение, и крик, будто казнённого на смерть. Даже Гук пугается, кровавые губы облизывает и в глаза напротив заглядывает. — Ненавижу! Умри! – истерика накрывает с головой, потому что теперь он и правда его. Юнги чувствует как внутри умирает, но сломатся сам себе запрещает, альфу оттолкнуть пытается. Чонгук лишь улыбается, руки младшего сцепляет у того над головой, голодным поцелуем впивается в пухлые губы, свободной рукой штаны с боксёрами стаскивает. Крики лишь кровь в венах разгоняют, возбуждают, а кровоточащая метка чувство превосходности дарит. Он Юнги опять в свой ад утягивает, смазку из баночки пальцами берёт, в сжатое колечко мышц сразу тремя входит. А младший от боли извивается, кричит и вырваться пытается, но лишь хуже становиться... — Юнги! Малыш, открой глазки! – четвёртый палец добавляет и кровожадно ухмыляется. — Хватит! Ты себе хуже делаешь!– Юнги ничего не понимает, но адскую боль в метке чувствует. Как вдруг тело окутывает холод, становится до невозможности мокро и омега определённо бы утонул, если бы не чужие руки. Он быстро моргает, чтобы наверняка разогнать остатки кошмара и заливается слезами. — Ты ... Это ты виноват... — Юнги всхлипывает, но к крепкому телу жмётся, шею руками обвивает. — Ненавижу... Чонгук лишь улыбается, выходит из воды с омегой на руках и возвращается в палатку. — Врёшь, ты меня любишь. – альфа переодевается в сухую одежду. — Ненавижу... – Юнги рукой по старой метке проводит и незаметно улыбается. – Ты мне той ночью жизнь сломал. — Ты сам себе её ломаешь, а меня обвиняешь, потому что боишься правду признать. – альфа смешок издаёт и переодевает несопротивляющегося парня. — Нас кстати утром заберут, так что не волнуйся. – опускается рядом и младшего к себе за талию притягивает, но чтобы ожоги не потревожить, а до Юнги медленно происходящее доходит. — Да ты больной... — он начинает истерически смеяться. — Да, но что поделать. – розовые губы расползаются в ухмылке. — Какая же ты сука, Чон Чонгук. – серьёзно говорит омега и целует. Старший удивляется, но инициативу перехватывает, сверху наваливается. – Кажется я проиграл, не могу больше держаться... Смени же мой кошмар на приятные сны, – он руками мощные плечи оглаживает. – Ты же Дьявол, ты можешь. И Чонгук слушается, он огонь в младшему разжигает, осторожно целует, будто Юнги хрустальный, чтобы ненароком не сломать, не навредить. Впервые не в ад утаскивает, а к облакам преподносит. Понимает, что готов вечно стоны омеги слушать, готов вечно шёлковую кожу ласкать и сладкие губы целовать. Хочет всем миром стать для этого упёртыша. Толкается и впервые столько желания в глазах напротив видит,так что он лишь темп ускоряет, да так что к утру Юнги голос срывает. За все ожидания отыгрывается, но одновременно в океане любви топит. Обоих на части от удовольствия разрывает, тела в танце любви сливаются, раны друг друга залечивают. Целую ночь поцелуями любимое тело изучают, но не наслаждаются, до пика доходят и в сперме пачкаются. А после начинают сначала, лишь бы это не оказалось сном, лишь бы не отдалятся, лишь бы быть вместе. Этой ночью Юнги признал поражение, но даже не догадывался, что именно этим он и победил. Мир Чонгука уменьшился до размера омеги и для счастья нужен был только он. Лишь с первыми лучами солнца, парни смогли отлепится друг от друга и, позволив усталости дать верх, уснуть.***
Этих двоих находят утром спящими в не самом лучшем виде, но с явными признаками примирения и умиротворёнными улыбками. А позже, окажется, что эта ночь не только стала началом безумной любви, но и подарила жизнь маленькому Минхо, новость о котором сделала его родителей самыми счастливыми в целом мире.