You're my heart, you're my soul

Но, возможно, один выход все же был... Отведенные нам две недели мы провели вместе, буквально не отходя друг от друга ни на шаг. Казалось, будто все наши проблемы нереальны, только эти моменты, которые мы проживаем вместе, настоящие. И, о господи, как нам не хотелось, чтобы это кончалось. Но надвигающееся землетрясение разрушит, расколет на части, просто уничтожит наш маленький мир, который мы так трепетно пытались сохранить. — Самолёт уже послезавтра, — нарушая долгое молчание, обреченно прошептал Сема, уставившись в потолок. — Я знаю, — так же обреченно ответила я. — Ты так и не виделся с отцом? — Нет, даже не звонил, только переписывались, и то по необходимости, — парень тяжело вздохнул. Мы лежали на кровати уже несколько часов, просто молча рассматривая потолок и стены и периодически поглядывая друг на друга. Моя голова лежала на груди парня, так, что я могла слышать его громкое сердцебиение и чувствовать размеренное горячее дыхание. Теплые руки обвивали меня в нежном объятии, а я только сильнее приникала к Сëме, словно стремясь утонуть в нём. Но наслаждаясь, мы мучили друг друга, предвкушая скорое расставание. И если Сёма уже не мог ничего с этим сделать, значит должна сделать я. *** — Здравствуйте, спасибо, что позволили потратить немного вашего времени. Это действительно очень важно. Я стояла на пороге квартиры Семы. Меня встретил его отец, высокий крепкий мужчина с суровым ледяным взглядом, вселявший в меня страх одним своим видом (но этого я, конечно, не показывала и старалась держаться спокойно). Я раньше не обращала на это внимание, — хотя не удивительно, ведь вживую я видела его не так много раз, да и фотографии особо не рассматривала, — но они с Семой очень похожи: тот же овал лица, те же глаза, те же немного вьющиеся тёмные волосы, только у мужчины они слегка тронуты сединой, с его работой - не удивительно. Не смотря на всю его холодность, — что очень контрастировала с теплом, которое излучал его сын, — мне показалось, что он даже рад был моему приходу. — Конечно, заходи, — рукой он указал в сторону гостиной и сам направился туда. На чайном столике уже стояли две большие кружки с чаем, — в моей был с мелиссой, и ума не приложу, откуда он узнал, что я люблю именно этот. Мы сидели на диване, медленно похлебывая свои напитки, в полной тишине несколько минут, но они показались мне часами. Я не решалась начать разговор, мне было страшно и неловко говорить об этом, вдруг они решит, что я лезу не в свое дело (что, впрочем, так и есть)... — Что-то случилось с Семеном? — мужчина первым начал разговор, в голосе его слышалось едва заметное волнение. — И да, и нет... Виктор Николаевич, я...хотела поговорить о вашем отъезде. — Хорошо, что ты напомнила. Я надеюсь, мой сын уже собрался и готов к нему. — Он... да, но... — Но что? — спокойно спросил он, вопросительно приподняв одну бровь. — У Вас еще есть время передумать. — Я даже слушать об этом не хочу, — начал было он, но мне пришлось перебить. — А Вы все-таки послушайте, — Виктор Николаевич решил последовать таки моему совету и замолк. — Я знаю, что Вы беспокойтесь о будущем Семы, но... Есть ли смысл этого будущего, если оно не в радость? Вы же прекрасно знаете, чем он хочет заниматься. Вам самому будет куда приятнее видеть счастливое лицо сына, занимающегося любимым делом, чем видеть, как он мучается, соответствуя то роли, которую Вы выбрали для него. Разве Вам хочется смотреть, как он будет страдать, делая то, что не нравится, да еще и находясь в дали от всех, кто ему дорог, вдали от дома? Мой поток сознания было не остановить, я высказала, кажется, все, что было у меня на уме, все, что накипело за это время. Мужчина слушал внимательно, впитывая каждое слово, он меня понимал. Закончив свою речь, я посмотрела прямо на него, ожидая услышать какой-то ответ. Но этого и не нужно было. Я видела, как по его щекам скатывались скупые слезинки, и я тоже поняла его. Затем он рывком сжал меня крепкими руками в по-настоящему отеческих объятиях, прошептав едва слышно простое "спасибо". Я впервые увидела в нем живого человека, с теми же чувствами и переживаниями, он уже не казался таким большим и страшным, и я поняла, почему Сема, не смотря ни на что, так любил своего отца. Я ушла где-то через полчаса. Мы еще немного поговорили о каких-то незначительных мелочах, а затем Виктор Николаевич проводил меня до двери и, напоследок, еще раз благодарно улыбнулся. *** И вот этот день "чудесный" день. Как назло светило солнце, — что вполне соответствовало середине лета, — но моему настроению больше подошел бы дождь. Последнюю ночь я провел у Евы. Мы почти не спали, обсуждали всякую ерунду или просто рассматривали узор на обоях, слушая биение сердец друг друга, наслаждаясь последними моментами вместе. Но что меня удивило, она была совершенно спокойна и даже радостна, как будто я не должен был уезжать на следующий вечер в другой конец страны. Но я старался не придавать этому слишком большого значения, вероятно, она просто решила забыть о всех наших проблемах хотя бы на одну ночь. Жаль, что я не мог сделать так же. И вот уже полдень, я стою с чемоданом перед дверью своей же квартиры, боясь нажать на кнопку звонка. Ну, была не была... — Сема, а вот и ты! — радостный(?) отец встретил меня с распростертыми объятиями, как будто мы никогда не ссорились, а встреча со мной была самым счастливым событием в его жизни. — Ты сто лет меня так не назвал, — я еле как вырвался из этих медвежьих объятий, едва не задохнувшись. — Так рад, что мы уезжаем? — А кто сказал тебе, что мы уезжаем? — мужчина расплылся в широкой улыбке. — В смысле? — я стоял столбом, пытаясь понять, что здесь вообще происходит, но выходило у меня не слишком хорошо. — Да, согласен, надо было по-другому задать вопрос... Итак, кто тебе не сказал, что мы не уезжаем? Нет, тоже глупо звучит... — папа, будто наигранно, призадумался, почесывая гладко выбритый подбородок. — Господи, да объясни уже, что происходит! — Ох, не думал, что Ева так любит делать сюрпризы. — При чем тут вообще Ева? — я был весь в нетерпении, а он все никак не хотел отвечать на мои вопросы. — Мы остаемся. Чай будешь? — не дождавшись реакции спросил он и направился в сторону кухни. — Кстати, напомни ка мне, куда ты там хотел поступать, — донеслось уже из глубины квартиры. Мне показалось, что прошла вечность, перед тем, как я наконец отвис и смог осознать происходящее. И я больше, чем уверен, что улыбка, озарившая мое лицо после этого осознания, ослепила минимум половину города. *** Послышался громкий дверной звонок, на который совсем незачем было нажимать с такой силой. Я сразу же вскочила с кровати и побежала открывать. — Что такого случилось, что ты так быстро вернулся? Как же твой поезд? —распахивая дверь перед парнем и приглашая внутрь, начала я с хитрой улыбкой на лице. Но закончить свою "речь" у меня не получилось, потому что я оказалась зажатой в крепких объятиях Семы, оторванной от пола и, почему-то, еще и кружащейся вокруг своей оси. Стоит ли говорить о том, что мне едва удавалось делать маленькие глотки воздуха, чтобы совсем не задохнуться. — Умереть у тебя на руках, конечно, не самая плохая перспектива, но я пока что еще хочу пожить. Он сразу бережно опустил меня (а я была очень рада, снова почувствовать твердую поверхность под ногами), его рука мягко легла на мою щеку, слегка приподнимая лицо, чтобы лучше видеть. Я встала на носочки, чтобы быть ближе к нему, мои руки обвивали его шею. Ноги подкашивались, а бабочки казалось летали уже не только в животе, но и во всем теле. — Я уже говорил, как сильно люблю тебя? — его улыбка окончательно добивала меня. — Хмм, тебе стоит напомнить мне. Не дожидаясь дальнейших указаний, Сема резко притянул меня еще ближе к себе, нежно, но настойчиво целуя. Я жалась к нему еще сильнее, мы были так близко, насколько это вообще возможно. И лишь на секунду в моей голове пронеслась мысль: "Слава богу, дома никого нет". *** Отказавшись от очень лестной (для меня во всяком случае) идеи сидеть дома, мы сидели на набережной провожая очередной, но от этого не менее прекрасный закат. Алый, оранжевый и желтый цвета заполнили небо и отражались в воде, делая его бесконечным. Легкий ветерок медленно проносил редкие облака, колыхал листья на деревьях. Мы сидели на траве наслаждаясь этим поистине дивным вечером в объятиях друг друга. Я вдыхала сладковатый запах туалетной воды парня и слушала, как бьется его сердце, не обращая внимания на посторонние звуки. Сейчас здесь были только мы, и мы были вместе, ближе, чем когда-либо. — Все не пойму, как тебе удалось уговорить моего отца остаться. — У меня есть свои способы, — я усмехнулась. — И что же, ты не поделишься со мной этим страшным секретом? — о, вот он, мой любимый щенячий взгляд. — Прости, дорогой, но секреты на то и секреты, — непреклонно ответила я и чмокнула его в щеку. — Пожалуй, этого будет мало, чтобы откупиться, — задумчиво проговорил Сема, почесывая подбородок. — Чтож, тогда мне придется приложить все усилия, — я рассмеялась и посмотрела в его синие, улыбающиеся, полные счастья и любви глаза. Я не видела, но точно могу сказать, что мои были такими же счастливыми. Я сделала для себя один очень важный вывод. Пока мне есть за что бороться, я буду бороться. Даже если мой враг — я сама. Пока мое сердце пылает от счастья и любви, там не будет места моим тревогам и сомнениям, ибо они бессмысленны. Я должна, и я буду сильной, не только для своих близких, но и для самой себя. Это того стоит.