Никотин

Удар. Он проходит по животу, что заставляет меня морщиться от боли, но я молчу. Терплю непонятно какой по счёту удар. Уворачиваться бесполезно, у меня не получается. Отец поднимает меня за воротник свитера, кидая куда-то в сторону старого шкафа. Больно бьюсь головой, что заставило меня взвыть. Одинокая слеза скатывается по бледной щеке. Я успеваю взглянуть в лицо отца перед тем как он наносит очередной удар. В глазах плескается безграничная злость и ярость, словно других эмоций не существует. Он словно не контролирует, просто бьёт. Его лицо пугает, заставляет дрожать от страха, вжиматься в дверцу шкафа настолько сильно, что становится больно. При любом движении боль по новой разливается по телу. Двигаться становится трудно, дыхание сбивается. Он замахивается, а я в страхе закрываю лицо руками. Но удар не пришёл. Мне страшно делать лишний звук, лишний шаг. Боюсь, что он передумает и ударит. Боюсь снова увидеть эту ненависть в его глазах. Страх парализовывает настолько, что страшно открывать глаза, но я слышу как он направляется обратно в свою комнату, привычно шаркая по паркету. Пару минут привыкаю к этой тишине и убеждаю себя, что всё окончено. Я заставляю себя открыть глаза. Его нет. Он и вправду ушёл, а я позволяю себя рвано вздохнуть. Коридор разгромлен. Вещи раскиданы, ваза разбилась на осколки. Медленно подползаю к разбитой вазе, собирая осколки в руку. Чувствую как несколько острых осколков впиваются мне в ладонь, но я не останавливаюсь. Когда папа был ещё вменяемом состоянии, он рассказывал мне о том, что это любимая ваза мамы. Она берегла её с самого детства. Это единственное, что осталось у меня от нее. Прижимаю гору осколков к футболке и стараюсь встать, опираясь о тумбочку. После трёх попыток у меня получается, хоть и не идеально. Тело не слушается, ноет от каждого движения, но я заставляю себя дойти до комнаты и тут же падаю на пол. Не даю слезам скатиться по щекам, зарываюсь руками в короткие волосы и с силой сдавливаю. Я не знаю что могло произойти за неделю, которую отец отсутствовал, но по приезду он уже был пьян, что объясняло его поведение. Будильник тихо вибрирует и я тянусь для того, чтобы отключить его. Решаю сходить в душ и опоздать на первый урок. Вода. Тёплая и приятная, текла из душа, обволакивая обнажённое тело. Капли бегло стекали по коротким рыжим волосам, по шее, к острым ключицам и разливались по всему остальному телу. Один поток воды омывал худощавую спину, покрытую многочисленными синяками. Я аккуратно, почти невесомо провожу пальцами по участку кожи и тяжело вздыхаю. Слёзы снова завладевают мною и сливаются с водой. Глаза неприятно жжет. Я мотаю головой, а в голове одна и та же фраза. «Сильной. Надо быть сильной». Наверное, мама бы хотела того же. Хотела, чтобы я была сильной, чтобы не сломалась, но что мне делать, если всё с грохотом рушится и вряд ли подлежит восстановлению? Я не помню точное количество проведённое в ванной, но отчётливо помню, как вода резко стала слишком горячей, что и заставило меня вырваться из временного транса и наконец выключить воду. Почувствовала себя немного легче, двигаться было по-прежнему тяжело, но уже терпимо. Никакой заживляющей мази и подавно нет, поэтому просто натягиваю на худое тело одежду и выхожу. Ни в коридоре, ни на кухне никого нет. Пусто. Словно отца вообще нет в квартире, но я знаю, что он в своей комнате, запивает всё алкоголем и забывается на время. Быстро хватаю кроссовки и на лестничную площадку выбегаю в носках, где после спокойно зашнуровываю их. Медленно спускаюсь вниз и выхожу на улицу, где уже в столь ранний час солнце беспощадно печёт. А ведь сейчас только середина марта. Пока я направляюсь в кафе, на мой телефон приходит сотое уведомление. То ли от Армина, то ли от Хитч. Игнорирую все их попытки, а после и вовсе отключаю телефон. После избиений отца чувствую себя ещё более паршиво. Такие дни, обычно, проходят в полнейшем трансе. Маленькая часть меня рушится на маленькие осколки, а я, тем временем, пытаюсь делать вид, что живу. Захожу в любимое кафе и с первого шага понимаю что не хочу уходить. Хочу сидеть здесь и слушать ворчание Леви. Уж лучше так. Он замечает меня сразу же и направляется готовить тыквенный латте, а я легко усмехаюсь. Он уже безоговорочно готовит мне этот напиток, даже напоминать не приходится. Сажусь на этот треклятый, слишком высокий стол и непроизвольно морщусь от того, что допустила сделать резко движение, за что и поплатилась. От парня это не укрывается. Он ставит рядом со мной горячий напиток и садится напротив. — Опять? — Да, сегодня утром, — безэмоционально отвечаю я. Парень хмурится, но не находит, что ответить. Да и помочь толком не может. — Можешь переночевать у меня, только предупреди об этом, — говорит он и приступает к протиранию пыли на полках. — Хорошо, — я согласно киваю и мысленно радуюсь тому, что парень просто без слов предлагает помощи. В его глазах нет жалости, лишь мелькает понимание. Он немногословен, не поддержит словами, но может предложить хоть какую-то помощь, чтобы облегчить мои страдания и дать поспать пару ночей без страха. — А где Ханджи? — интересуюсь я, тем самым переводя тему. — У неё импровизированный отпуск, — недовольно бормочет Леви. Ханджи Зоэ являлась помощницей Леви, да и просто неплохой знакомой. Мне часто приходилось с ней общаться и её общество мне нравилось. Прекрасная женщина, со своими, конечно, причудами, помешана на каких-то мифах про титанов и биологии. Как раз из-за последнего мы и сдружились. В кафе кто-то заходит, а я спешу спрыгнуть со стула и плетусь к выходу, предварительно кивнув парню на прощание. Кидаю уже выпитый стакан в мусорку и шагаю вперёд. На улице всё жарче, отчего в толстовках ходить просто невозможно, но понимаю, что по-другому нельзя, иначе это поведёт за собой последствия. Решаю включить телефон и удивляюсь такому количеству. Куча пропущенных от Армина, а Хитч ему не особо то и уступает. Решаюсь перезвонить Армину, ведь от него криков меньше чем от блондинки. Проходит буквально пару гудков и парень берёт трубку. — Джо, боже, почему ты не отвечала? — тароторит парень и я чувствую как от него исходит беспокойство. — Мы уже хотели с урока уйти, который, кстати, только что начался. Ты где? Нужна помощь? Ты придёшь? От такого потока слов я прикрываю глаза и немного убираю динамик телефона от уха. Уж слишком громко Армин кричит. — Всё нормально, — ложь даётся уже не так сложно, как могла бы раньше. — Я приду на второй. — Точно всё хорошо? — недоверчиво интересуется он. — Да, — пытаюсь заверить его. — Я просто проспала. — Ладно, — его голос уже более спокойный, но нотки недоверия всё же можно различить. — Мы ждём тебя, а я пока откачаю Хитч, которая тут в обморок чуть не упала, пока строчила тебе угрозы. Молча кладу трубку, не удосужившись ответить. Чувствую себя ещё паршивее. Сложно врать, но я не могу постоянно перекидывать на парня свои проблемы. Я должна разобраться сама. Урок идёт уже как десять минут. Заявляться посреди геометрии равносильно самоубийству, которое я и не прочь совершить, но решаю оставить это на потом, поэтому принимаю решение отсидеться на подоконнике. Мне нравится такая тишина в школе. Её даже можно назвать мёртвой. Пустые коридоры, всё замирает и так на протяжение сорока минут, но, судя по всему, я не могу насладиться этой атмосферой. Гордой походкой ко мне идёт рыжеволосый парень, а его противная улыбка вызывает во мне кучу отрицательных эмоций. Попытаться по-быстрому уйти будет считаться слишком глупым поступком, поэтому терпеливо жду пока парень подойдёт и остановился возле меня. — Привет, Джо, — протягивает парень, опираясь о подоконник. — Что тебе нужно, Флок? — грубо спрашиваю я, презрительно оглядывая парня. Флок Форстер являлся для меня самым мерзким типом из всех существующих в этой школе. Было в нём что-то отталкивающее. Его замашки, манера речи. Ходили слухи, что парень и вовсе продаёт наркоту, поэтому активно вербует школьников. Но я привыкла не верить слухам, пока сама не смогу в них убедиться. — Просто поболтать, — отвечает он и на его лице появляется самая очаровательная улыбка из его арсенала, которая на меня не работает. — Разве хорошие мальчики не должны сидеть за партой? — не упускаю возможности поязвить. — А ты, похоже, относишь себя к плохим девочкам, — его рука медленно переходит на моё колено, отчего тут же становится омерзительно. — Мне нравятся такие. — А вот мне не нравятся такие как ты, Форстер, — твёрдо отвечаю я, пытаясь убрать руку со своего колена, но он оказывается сильнее и моя тощая рука никак не действует. — Перед тем как делать выводы, нужно всегда попробовать, — его рука поднимается выше. — Ведь твои ожидания могут оказать ложными. Последние его слова отдаются эхом в моей голове. Чувствую себя как в тумане. Резко спрыгиваю с подоконника. По коридору раздаётся удар. Флок отскакивает в сторону, хватаясь за правую скулу. Чувствую как выхожу из под контроля. Мною управляет злость. Я плохо контролирую свои движения, хочу остановиться, но не могу. Нет сил, нет воли. Парень падает на пол, а в действие идут ноги. На месте Флока я вижу отца. Вспоминаю его движения, схожие с моими. Я копирую его. Делаю всё также. Готова поклясться, что в моих глазах плескается такая же ненависть, которую я не способна контролировать. Становится дурно, но я продолжаю избивать парня ногами, пока тот что-то невнятно бормочет и просит о пощаде. Я не сразу чувствую сильные руки на своей талии, которые оттаскивают меня назад. Разум по-прежнему затуманен, но я вижу расплывчатый образ Эрена. Слышу лишь отрывки фраз, которые не могу связать воедино. Чувствую, что Йегер тащит меня подальше от Флока, а вскоре я оказываюсь в пустом кабинете музыки. Всё возвращается на свои места. Дышать становится легче, теперь я чётко соображаю и отчётливо слышу как замок на двери поворачивается в сторону. Эрен смотрит на меня непонимающим взглядом, который смешан со злостью. — Что ты, блять, творишь? — цедит он, подходя ближе и это заставляет меня вжаться в стену. — Хоть понимаешь во что это выльется, если он кому-нибудь настучит? — Тебя не должно это касаться, — заявляю я, отворачиваясь от него. Йегер тяжело вздыхает, а потом, словно что-то вспомнив, обратно поворачивается ко мне. — Снимай толстовку, — уверенно говорит он, а я хмурюсь ещё сильнее. Я не видела в этом предложение какой-то сексуальный подтекст, я подозревала о его предположениях, которые он хочет подтвердить лично. Видел синяки на запястьях, застал мой порыв агрессии. Картинка точно вырисовывается и он хочет прямые доказательства. Становится страшно от того, что об этом узнает посторонний человек. — Нет, — заявляю я, гордо поднимая голову вверх. — Я не обязана это делать. Он что-то отмечает про себя, громко хмыкнув. Его глаза горят решительностью. — Или ты делаешь это сама или я делаю это сам, — говорит он, подходя ко мне вплотную. — Так ты снимешь толстовку? Нервно сглатываю, опуская глаза вниз. Страшно. Сердце колотится как сумасшедшее, намеревается выпрыгнуть из грудной клетки. Я нахожусь на шаг от раскрытия моего секрета. Эрен слишком быстро всё просёк. Не понимаю чем я руководствуюсь, когда подцепляю край толстовки пальцами. В последний раз смотрю не его выжидающее лицо и всё-таки снимаю с себя верхнюю одежду, откидывая её на стол. Его не интересует грудь. Он внимательно осматривает совсем свежие синяки. Аккуратно, будто боясь спугнуть, подходит ближе и его рука останавливается почти в пару сантиметрах от моего живота. Ждёт разрешение и я, почему-то, заставляю себя сделать слабый кивок. Он почти невесомо дотрагивается до синяков, водит пальцами то вверх, то вниз, словно что-то вырисовывает. Его взгляд хмурый и напряжённый. Вскоре он делает несколько шагов назад и направляется к рюкзаку. Достаёт какой-то тюбик и возвращается. — Это заживляющая мазь, — поясняет парень и я молча киваю. Он выдавливает на руку небольшое количество мази, от которой несёт запахом каких-то трав. Йегер осторожно размазывает мазь по телу, втирая в самые повреждённые участки. Останавливается когда замечает, что я начинаю морщиться от наступающей боли. Эрен не спешит расспрашивать, молча доделывая свою работу. Он сделал несколько догадок, но пока не спешит. Наконец закончив, отходит и кладёт тюбик обратно в портфель. Я наблюдаю за ним, а разум воспроизводит все картинки произошедшего. Я будто снова пережила это. Осознание приходит не сразу. Я становлюсь своим отцом. Этот взгляд, движения. Судорожно хватаю ртом воздухом, скатываясь вниз по стене. Страх зарождается во мне, его становится труднее контролировать. Эрен замечает это и присаживается на корточки, чтобы быть со мной наравне. — Я не хочу, — шепчу я, не уверенная, что вообще буду услышана. — Не хочу быть похожей на отца. — Ты и не будешь, — отвечает он. — Ты сама должна выбирать свой путь. Поддашься — проиграешь. Дашь отпор — выиграешь. Это твоя игра, Джо. Не дай себе сломаться… Не дам. Сделаю всё, чтобы этого не случилось.