- Ты же уже ее слышала... ну хорошо

      Я стою посреди эхоцветов в водопадье, слушая рассказы монстров, которые становились все жестче и жестче. Атмосфера, разбавленная еле-слышимой звонкой мелодией пианино. Кажется, что во всем подземелье именно это место осталось тем, чем было до революции. До смерти короля Азгора Дриимура, убийца которого всем известная ненавистная Фриск. Хотя ее можно понять. Ребенок, который хочет домой. Она никого, кроме него не убила. Не хотела. Безумная Ториэль описывала ее как доброе невинное дитя. Я же, просто иду, пытаясь со всеми подружиться, найти тот свет, что остался в их душе… » — Ториэль, пожалуйста, не надо! *смерть* — Мама, пожа… — В безумных глазах бывшей королевы блеснуло что-то печальное, давно забытое. Коза упала на колени и обняла израненное тело девушки.»       Все они отчаялись искать надежду выбраться из этой подземной тюрьмы… Я почувствовала как костяной палец уперся мне в позвоночник и медленно, даже с какой-то нежностью, пошел выше к шее, где уже легла рука, зарывшись мне в волосы. Поддавшись приятным ощущениям я откинула голову назад, опираясь на кисть скелета, позволяя сжать свои каштановые волосы. Резко вздохнув, я ощутила то, как другой рукой он прижал меня к себе, кусая за шею до крови. — Сахарок, почему ты тут одна, когда стража рыскает неподалеку? — Услышала хриплый голос Санса у своего уха, пока струйки крови впитывались в мой свитер черно-красного цвета. — Место очень красивое… — Шепотом произнесла я как провинившийся ребенок. — Единственный клочок во всем подземелье, оставшийся со времен Азгора. — Так я и думала. — Мы сели на землю, в самую траву с эхоцветами, чтобы не было видно. — Расскажи по подробнее о том, как это все произошло?       Скелет грубо обнял меня за плечи и впился в ту же рану, принося еще большую боль, что была до этого. Он ничего не ответил, продолжая свои сумасшедшие садистские действия, а я молча терпела, пока это все кончится. — Ты даже не вырываешься, как в прошлые разы. — Констатация факта сухо вырвалась у него с усмешкой, сопровождаемая прикосновением к почти зажившим ранкам на плечах и шее. — Бессмысленно. Так расскажешь? — Ты же ее уже слышала… Ну хорошо, — сдался старший скелебро. — Мы жили, полные надежд и мечтаний на то, что увидим поверхность, что выйдем из подземелья. Однажды к нам упала Фриск, жуть как похожая на первого упавшего человека Чару. Даже свитера были чем-то похожи. — Рассказчик пробежался взглядом по мне и прожолжил. — Даже ты намекаешь отдаленно их. Так вот, она никого не убивала, а щадила и сбегала. У нас зародилась надежда. Мы все ей верили. Как же мы были наивны и до боли глупы. Она убила Азгора и с его душой перешла барьер, оставляя нас тут. Сначала мы ее понимали, поддерживали. Звонили ей, рассказывали как у нас обстоят дела, но позже Фриск просто исчезла. Номер стал недоступен. Тогда-то мы и стали понимать, что нас просто обвели вокруг пальца. Воспользовались нашей добротой и милосердием. Мы начали терять надежду. Королева Ториэль пыталась нас вдохновить, пыталась оправдать действия человека, но… С ее политикой никто не соглашался. Андаин свергла ее, заняв трон, а Папайрус стал главой стражи… Хотя, помню, он хотел свергнуть эту ундину давно с поста, но вот как вышло. Из старшего брата я превратился в вещь, в жалкий мешок с костями… — Его более хриплый голос задрожал, а костяная рука, лежащая на моем боку сжалась, впиваясь фалангами в кожу. — Все становились злее и злее. Меня избил родной брат, который раньше и мухи не обидел бы. — Поэтому у тебя золотой клык? — Поинтересовалась я, обнимая монстра за шею. — Да, поэтому. Теперь все хотят мстить людям за то, что они сделали нам. За то, в кого нас превратили. Раньше Сноудин был волшебным местом, где всегда царило праздничное настроение. Все друг другу прятали подарки под украшенную елку… — В памяти всплыло иссохшая сломанная сосна посреди зимней улицы. — Всегда был слышен смех. Брат мастерил головоломки, которые не были опасны, готовил дерьмовые спагетти. Признаю, сейчас он готовит изумительно…       Я не стерпела и обняла Санса крепче, прижимаясь к нему всем телом. Оказалось так, что я сидела к нему передом на коленях. Он обнял меня в ответ, зарываясь черепом мне в волосы. Чуть отстранившись, я залипла в его бездонные глазницы, пытаясь отыскать что-то, сама не понимая что. — Сахарок, что ты… — Я его поцеловала прямо в его вечную улыбку, передавая свои чувства и эмоции. Он приоткрыл свои челюсти, облизывая мои губы влажным языком с пирсингом.       Приоткрыв уста, углубили поцелуй, не замечая как уже лежу под ним без свитера. Его костяные руки были везде и одновременно нигде. То нежно проводят по животу, то грубо до синяков хватают за бедра. Я тоже не отстаю, скидывая с него черную куртку, залезая под серый свитер, изучая каждое ребро, каждую трещинку на них. Случайно моя рука соскользнула после движения скелета и наткнулась на что-то пульсирующее, что-то мягкое и не особо крупное. Санс покраснел и откинул голову назад, рвано вдыхая воздух, после чего выдернул мою руку из-под одежды и завел мне за голову вместе со второй, что все это время держала его за бедро. — Тихо, сахарок, тихо. — Задевая нотки моего подсознания своим тихим и хриплым баритоном произнес он, кусая меня за ключицу, вызывая у меня стон не то боли, не то наслаждения.       Все же, кое-как освободившись из его захвата, полезла обратно изучать дальше неизведанную мне часть его тела, а именно душу. Я хочу, чтобы он доверился. Мне так же, как я доверилась ему. Скелет недовольно что-то пробурчал, но не остановил, замирая и ожидая моих дальнейших действий.       Я осторожно коснулась скопления энергии, поглаживая его, нежно массируя. Санс тем самым тяжело начал дышать, покраснел и сжал мою свободную руку, сцепляя пальцы. Так же осторожно взяв душу, я вынула ее из его тела, предоставляя взору белое перевернутое сердечко, истекая какой-то вязкой жидкостью, что обильно стекала на мою ладонь. Мягко пройдя большим пальцем по нему, я поднесла его к своему лицу и облизнула, вызывая громкий стон Санса. Его зрачок вспыхнул алым пламенем, а другой исчез вовсе. Его тяжелое дыхание, его вид порождал во мне неизвестные доселе чувства и эмоции. Захотелось быть под его властью, пусть это и будет грубо и больно. Будто услышав мои грешные мысли, любитель горчицы вызвал мою душу решительности, хватая ее своей кистью. Ощутив то, как к моей душе прикоснулись — выгнула спину от приятных ощущений. — Ты такая. — С отдышкой произносит алоглазый, — чувствительна… — Мое действо с его душой прерывает слова новым стоном наслаждения.       Я лежу под ним, сгорая от нового ощущения. Приятного ощущения. Он впервые со мной так ласков. Санс нежно сжимает и массирует мою душу, что я не могу не ответить тем же. После того, как скелет прошелся своим неоново-красным языком, я простонала его имя, заставляя его отвлечься и посмотреть на меня.       Выпустив души друг друга мы вцепились в друг друга устами, прижимаясь, будто хотели стать одним целым. Стало невыносимо приятно, жарко, что хотелось лезть на стенку и выть от этих всех ощущений. — Сахарок, мы наделали большую глупость… — Рвано прошептал он, срываясь на стон. — Наши души воссоединяются… — Что? — Шокировано спросила я, как вспомнила про то, как прочла про слияние душ в библиотеке Сноудина. — А, ты про это… — Говоришь так. Будто… Тебе все равно. — Старший брат Папайруса прижал меня к себе еще сильнее, вылизывая засохшую кровь с раны и плеча. — Ты же… Понимаешь, что это навсегда? — С тобой хоть на край света. — Недвусмысленно произнесла я, пряча лицо у него на ключице. — Сахарок, ты что… Хех… Влюбилась в меня? — Сама удивлена…       Тем временем наши души вернулись к нам. Моя выглядела в точности как и душа Санса. На половину красная и на половину белая. — Эй, сюда, тут кто-то есть! — Крикнул кто-то по близости. Мы переглянулись. — Походу, нам пора сматываться. — Усмехнулся каламбурщик и хватая наши вещи телепортировался со мной в его комнату.       В его комнате как всегда царил полный хаос. Откопав сменную одежду, он всунул мне белую футболку и черные шорты с белой полосой, от которых так и несло кетчупом. — Хех, раньше я обожал кетчуп. — Пояснил мне скелет, переодеваясь в такую же одежду, что была на нем до этого. Я же, абсолютно его не стесняясь, тоже переоделась, слыша за спиной его шаги и чувствуя его фаланги на своей талии. — Сахарок, ты знала, что не будь чувства взаимны, то ты бы умерла? — Прошептал он мне на ушко, как за дверью послышался грубый голос младшего брата. — Босс зовет. Жди, попытаюсь вернуться как смогу. — Смотри не окостеней от холода. — Скаламбурила я, вручая ему куртку. — Я же скелет, у меня ни кожи, ни мышц. Только кости. — Хохоча ответил он, скрываясь за дверью…