Кошмары

Корво просыпается рывком и долго не может понять, где находится. За окнами — непроглядная ночь, и несколько минут он пристально изучает темноту вокруг, стараясь рассмотреть в ней тяжелые деревянные балки с запутавшимися в них тросами, мусор на полу, ржавую железную раковину в грязных разводах. Тщетно, потому что ничего этого нет. Он с облегчением выдыхает: вместо дубовых перекрытий чердака «Песьей Ямы» у него над головой высокий потолок Башни Дануолла с вычурной люстрой и богатой лепниной. Чтобы унять колотящееся сердце, Корво начинает думать об Эмили, о том, что сейчас она, должно быть, спокойно спит в своих покоях, но сегодня Каллиста разбудит ее рано: новую императрицу ждет важная встреча с послами из Тивии. С тех пор как чума покинула Дануолл, в столицу Империи потянулись гонцы со всех сторон света, и Эмили, еще такая юная, но уже такая мудрая, с радостью встречает их всех. Всех тех, кто еще совсем недавно желал, чтобы этот город провалился под землю, сгинул в холодных водах океана, обратился в пепел вместе со всеми своими жироварнями, со всеми своими бедняками, со всеми своими бедами. В груди разгорается знакомая ярость. Та ярость, которая тлела в нем полгода в Колдридже, которая согревала его, когда он крался по Дануоллу, раздавая долги. Та, которая огнем пожирает его теперь во снах, будит ночами и награждает бессонницей до самого утра. Заснуть снова не удается. Корво встает с постели и выходит, но не через дверь — в окно, и по парапетам устремляется прочь от Башни. Дождь припускает сильнее, и в сырой промозглой дымке здание Канцелярии выглядит громадным холодным надгробием. Его замечают, стоит ему спуститься с крыш на мостовую. Смотрители, оскалившиеся железными личинами и еще вчера вежливо кланявшиеся лорду-защитнику, обнажают оружие и бросаются на преступника в маске, словно подгоняемые чужой злой волей. Корво мысленно её благодарит: это именно то, что ему сейчас нужно. Он достает пистолет, и первый из смельчаков падает в самый центр освещенной фонарем площадки. Корво смотрит, как по серому мундиру расползается алая клякса и как судорожно дергается кадык, провожая последний вздох. Второй отлетает в сторону, глупо нарвавшись на клинок. Его Корво не разглядывает и, чтобы не споткнуться, наступает ему на грудь тяжелым сапогом, пока срывает с гранаты чеку. Остальных он не считает. От взрыва их тела превращаются в полыхающие смердящие факелы, а спустя минуту их уже не смогут опознать даже близкие друзья. Корво оставляет за спиной площадь Холджера, безмолвную, но не пустынную, и никто не в состоянии остановить его. Верховный Смотритель успевает замахнуться, но удар не достигает цели, и его меч падает на дорогой ковер вместе с отрубленным предплечьем. Кровь брызжет во все стороны, заставляя Корво на секунду отвлечься, чтобы стереть ее с маски. Истошно вопит сирена, ошалело кричат смотрители вокруг, и от этой какофонии ярость рвется наружу сильнее. Корво всаживает клинок точно в сонную артерию Кэмпбелла и успевает удивиться тому, как легко тот входит в плоть, словно в тучном теле Верховного Смотрителя совсем нет ни костей, ни хрящей — сплошная вера. Точнее — неверие: в Чужого, в убийцу в маске, в собственную смерть... Корво снова просыпается. Горячее бешенство рвется наружу вместе с отчаянно колотящимся сердцем. Сквозь плотные портьеры на высоких окнах Башни не пробивается свет прожекторов, и в покоях лорда-защитника темно. Корво вспоминает, что в «Песьей Яме» по ночам не жгли огней, чтобы не привлекать лишнего внимания, но сотни ровных ламп в изысканных канделябрах над головой напоминают о том, что он давно уже ночует не в пабе. Кошмар, такой реальный, не желает уходить из головы. Корво не знает, откуда он взялся: вчерашний день был наполнен солнцем, смехом Эмили и взбудораженным от радости Пьеро. Заснуть снова он не решается, сейчас он желает лишь немного свежего воздуха. До утра наверняка осталось совсем недолго, и кажется бессмысленным возвращаться в постель. В предрассветном тумане улицы Дануолла уводят его далеко от Башни, Корво понимает это только тогда, когда по глазам бликом ударяет золотой отсвет от вывески самого знаменитого борделя столицы. Резь под веками расползается и разжигает внутри жестокое горячее пламя — желание спалить это место, сравнять с землей его и всех, кто предавался в нем плотским утехам, пока снаружи свирепствовала чума. Не в силах больше сдерживать эту ярость, он врывается внутрь, принося с собой беспощадную бурю, разрывая на части совокупляющихся стражников и шлюх, скармливая их крысам и оставляя на обитых бархатом стенах и диванах все содержимое человеческих тел. Разве не за тем, чтобы обнажиться полностью, они пришли сюда? Близнецов Пендлтонов он находит здесь же. И резко просыпается, когда его клинок с хрустом протыкает насквозь тощее горло одного из них. Корво не пытается заснуть вновь, хотя за окнами еще темно, а его постель в Башне куда мягче и удобнее старой скрипучей койки в «Песьей Яме». Он боится не продолжения кошмара, нет. Он боится того удовлетворения, которое наполняет его с каждым новым убийством и все сильнее питает его ярость. На секунду он жалеет, что лично не свернул шею бывшему лорду-регенту. Корво покидает комнату, тусклые коридоры Башни ведут его вниз, и чем дальше, тем сильнее он ненавидит это место и всех тех, кто считает себя здесь в безопасности. Маленькой Эмили здесь нет и быть не должно. Зато он без труда — не считая пары дюжин трупов за спиной — находит покои Хайрема Берроуза и самого их владельца. Тот испуган, и Ковро упивается его страхом. Берроуз мечется, кричит, срываясь то на шепот, то на фальцет. Корво превращает его речь в бессмысленный вопль, вогнав лезвие в чужое плечо по самую рукоять. И, словно насаженного на вертел зверя, разворачивает, перехватывает за шею и резким движением обрывает все те лживые звуки, которые могло когда-то издавать это горло. Корво просыпается рывком, и потолок над его головой кренится. Смазываются и исчезают картины в широких рамах, вместо замысловатой люстры — одинокий раскачивающийся светильник, вместо портьер и окон — темный иллюминатор. В ушах гудит от бешенства, и бывший лорд-защитник не сразу понимает, что это ревут за бортом волны и шумит океан. Чтобы сбросить с себя остатки сна, он поднимается на палубу и подставляет лицо порывам ветра. Корабль бросает по волнам. Два зарева освещают бесконечное пространство: рассвета и горящего города, который Корво покидает навсегда.