Карамельный макиато

— А ты уверен? — Аарон, я… Спенсер вжался в сиденье взятой напрокат машины и обхватил себя руками. Его трясло; трясло с тех пор, как они выехали из аэропорта Атланты и двинулись вглубь штата Джорджия. Хотч отдал ему свою куртку, и Рид накинул ее на себя. Но от запаха мужчины, любимого запаха, его вдруг начало подташнивать. Спенсер закрыл глаза, трясясь от подступавшего к горлу комка, и вцепился в ткань, почти разрывая ее. — Спенсер, если ты не хочешь… — Я должен, Аарон. Сейчас вцепившись связанными крепким узлом руками в спинку стула, на котором провел несколько дней во время похищения, Спенсер рыдал. Его рукава, используемые в качестве платка, давно намокли, а спина, выгнутая под неестественным углом, ныла от напряжения. Все его тело болело. — Аарон. — тихо прохрипел Рид. — Аарон, пожалуйста… — Чтобы я не просил у тебя, как бы не умолял, не развязывай. — Аарон мельком взглянул на него на светофоре. Они стояли в пробке на выезде из Атланты, и Спенсер исподтишка рассматривал мужчину. — Я должен это пережить. С тобой. — Спенсер, я не буду делать ничего, о чем мы не договорились. — Хотч вырулил на трассу и ускорился. — Мне не нравится эта идея, потому что ты хочешь переложить свою ненависть с Хенкеля на меня и даже не осознаешь этого. — Это не так. — Рид несчастно взглянул на Аарона. — Ты знаешь, что это не так. — Я знаю, что то, что ты хочешь сделать, выдает крайнюю степень твоей боязни потерять контроль. — Хотч остановился на обочине, не обращая внимания на сигналившие машины, и положил руку на холодную ладонь юноши. — Ты попал в руки маньяка. Это страшно, Спенсер. Ты начал принимать наркотики, и это… был твой способ сбежать. Но то, что ты предлагаешь сейчас — это безумие. Это может сломать тебя окончательно… — Или вернуть все назад. — Рид обхватил ладонь Хотча руками. — И ты тоже в это веришь, иначе бы тебя здесь не было, не так ли? — Аарон, прошу тебя. — Он дернулся, чтобы взглянуть на стоявшего в тени мужчину, но лицо того было спрятано, и Спенсер не видел его выражения. — Аарон… — тихо попросил он, и спрятал лицо в рукаве ФБР толстовки, которую Хотч надел на него заранее, скрывая льющиеся слезы. — Нам нужно кодовое слово, — сухо заметил Аарон, когда они остановились у небольшой забегаловки и стояли в очереди на оплату. — Ты прав. — Рид сжал в руках стаканчик с кофе. — Карамельный макиато? Хотч молча кивнул. — Будет еще одно кодовое слово. — Спенсер покрутил в руках стаканчик с кофе и повернулся к хмурившемуся мужчине. — Латте. — Аарон взглянул на юношу. — Секс. Аарон ждал. Его руки тряслись от невозможности помочь Риду, точно так же как когда он смотрел на него на экране, плачущего, без носка и с привязанными между ног руками, но сейчас Хотч был совсем рядом и не мог освободить его. Спенсер просил его не трогать, пока первая волна истерики не пройдет, поэтому он стоял и смотрел, как Рид чуть покачивался, согнувшись над стулом, и размазывал слезы по рукаву кофты, переживая похищение заново. Его волосы свесились по обеим сторонам от его лица, и он не мог их убрать; они щекотали раздраженные от слез щеки и лезли в глаза, слипаясь с мокрыми ресницами. Он повернул голову к Хотчу, прислонившемуся к стене в паре метров от него, и его красные опухшие глаза с мольбой взглянули на мужчину. Последний сжал кулаки так, что ногти впились в кожу красными полумесяцами, но не сдвинулся с места. Рид просил. И он выполнит его просьбу. Он кутался в куртку Хотча, поджав под себя ноги. Его обуревала дурнота, и чем ближе они подъезжали к кладбищу, где его нашли, тем сложнее ему становилось не выдать себя. Он понимал, что если Аарон заметит его состояние, то развернется и поедет обратно. Он и сам не совсем понимал, почему ему это было нужно. Возвращаться на место собственного насилия казалось редким проявлением мазохизма, или же крайней степенью истерии, как скорее всего считал Аарон. Вновь переживать побои, насильственное принятие наркотиков и смерть — а Рид помнил, как очнулся, откачиваемый Тобиасом, — пусть переживать лишь в своей голове, но все же пропустить через себя еще раз… Спенсер понимал, почему Хотч так сильно отговаривал его от этой поездки. И почему так ужаснулся его просьбам. Наверно, Хотчу хотелось верить, что после его спасения все проблемы закончатся. Наверно, всем хотелось, поэтому они так старательно игнорировали состояние Рида. Молча сносили плохо скрываемый гнев, прогулы и уставший, изможденный вид. Только Гидеон решился с ним поговорить, да и то, когда Спенсер уже всерьез решил уйти. А потом на его пороге появился Аарон. Он окинул его своим привычным сердцу тяжелым взглядом и негромко заметил: — Для мертвеца, игнорирующего звонки коллег уже третий день, ты выглядишь на редкость живым. Рид пропустил его в квартиру и ответил: — Ты ушел. — Я не ушел. — Ты… — Силы закончились, и Спенсер устало присел на захламленный книгами диван, пряча лицо в ладонях. — Как хочешь, — пробормотал он. Аарон аккуратно переложил вещи с дивана на пол и присел рядом с юношей. Он положил ладонь ему на плечо и осторожно сжал, будто боясь, что Рид развалится. — Выглядишь жутко. — Спасибо, Хотч, — отрывисто бросил Спенсер, отодвигаясь от него. — Ты тоже. Он встал, сбрасывая плед, гревший его плечи, на пол, и ушел на кухню делать кофе. С Аароном все было ясно; движимое им чувство вины заслонило голос разума, и он повез Рида на его собственную пытку. А вот сам он? Спенсеру хотелось верить, что пережив ужас похищения, лишения воли еще раз, но с Хотчем, контролирующим ситуацию, он сможет, наконец, очнуться от кошмара последних недель. Пусть эта надежда и была слаба. — Аарон… — тихо просипел Рид, дергая связанными руками. Стул, который они заранее прикрутили к полу, жалобно заскрипел, и Спенсер, вцепившись в него затекшими ладонями, попытался расшатать его в неожиданно яростной попытке освободиться. Он опустился на колени перед ним, натягивая крепкие веревки, и уперся локтями о сиденье, пытаясь вырвать спинку с корнем. Но та держалась, и Рид, для верности дернув руками еще раз, упал головой на предплечье, глубоко выдыхая. Он потерся о ткань серой толстовки и закрыл глаза, пытаясь успокоить быстро бившееся сердце. Сейчас, прошло примерно полчаса после того, как они приехали сюда, и около десяти — после того, как Рид в последний раз вколол себе опиоиды. Хотч подозревал, что проблема есть, но сейчас, наблюдая за скукожившимся перед стулом на корточках Спенсером, он с необычайной ясностью понимал, что просмотрел серьезность наркозависимости своего подчиненного. Своего возлюбленного. Не увидел, не заметил; или решил не замечать? Аарон терялся в догадках и с болью следил за медленно приподнявшим голову юношей, мутным взором осмотревшим комнату, и с прыткостью, будто ему и недоступной, вскочившим на ноги. Он обошел стул по кругу, и, опершись ладонями о спинку, взглянул в угол. Туда, где стоял мужчина. — Отпусти меня, — тихо, но отчетливо сказал он. — Все уже в порядке. Отпусти. — Не отпускай меня. — Спенсер внимательно взглянул на Хотча, методично оборачивавшего его запястья веревкой. — Чтобы я ни сказал, Аарон. Я буду пытаться сбить тебя с толку, запутать, я хорошо притворяюсь. Ты можешь даже решить, что все закончилось, но не верь мне. Когда все закончится… — Рид сглотнул. — Я не буду спокойным. Хотч внимательно взглянул на него. — Я все еще могу попытаться отговорить тебя? — Он просунул конец веревки меж запястий Спенсера и затянул, оставляя длинный свободный конец. Рид осмотрел свои руки и подвигал ими, — узел держал крепко. — Ты пытался последние шесть часов во время поездки. И еще сутки до. — Юноша упрямо взглянул на него. — Мне это нужно. — Это никому не нужно. — Аарон остановил его, придержав за плечо. — Ты ломаешь себе психику. — Я избавляюсь от наркозависимости, Хотч. — Рид дернул плечом, но мужчина держал крепко. — И от плохих воспоминаний. — За счет чего? — раздраженно воскликнул он. Спенсер отвел взгляд и еле слышно сказал: — За счет твоей любви ко мне. — Отпусти, Аарон. — Нет. — Хотч вышел из тени. Спенсер вздрогнул от его голоса, как от удара, и уже тише повторил: — Со мной все в порядке. Отпусти. — Он дернул руками. — У меня затекли запястья. — Этот узел не перекрывает кровообращение. — Аарон отвернулся, не в силах смотреть, как глаза Рида вновь наполнились слезами. — Ты специально просил так тебя связать. — Аарон! — В голосе Спенсера прорезались истеричные нотки. — Аарон, отпусти меня! Аарон! — Он дернулся было в его сторону, но стул, заскрипев, удержал его на месте. — Аарон, пожалуйста! — воскликнул он, в судорожной попытке удержать настигавшую его истерику внутри. Уголки его губ изогнулись, глаза чуть сжались, раздраженные влагой, на щеки проступил румянец. — Аарон, черт тебя дери! Я покончу с собой! Хотч с болью смотрел, как натянулся узел на покрасневших запястьях, и Рид потянулся к нему, видя что мужчина дернулся было ему помочь, но затормозил, — Рид не произнес кодового слова, а значит он не имел права его освобождать. Спенсер подавил всхлип, сотрясший грудную клетку, и закрыл глаза, заливаясь новой порцией слез, но все же отходя обратно. — И последнее, — тихо сказал он, смотря, как Аарон прикручивал веревку к спинке стула. — Если я скажу «латте», ты… — Я знаю. — Хотч взглянул на него, но Рид не поднял взгляд. Он понимал, — посмотрит, не сможет заставить его так с собой поступить. Посмотрит — и слезы польются уже сами от ненависти к себе, от ненависти к Хенкелю, от собственной беспомощности. От предательства Хотча. — Спенсер, я… — Не надо. — Рид отвернулся еще сильнее. — Не стоит, — добавил он, когда Аарон положил ладонь ему на спину. — Ты пользуешься тем, что я связан. — Никогда, — тихо ответил мужчина мгновения после. — Я бы никогда тебя не использовал. — Но ты ушел, когда я нуждался в тебе больше всего. — Спенсер опустил голову. — Ты ушел, когда все, о чем я мог думать, это ты. Ты ушел, когда я просыпался по ночам от кошмаров, и некому было меня разбудить. Ты ушел, Аарон… — Я дал тебе время. — На что? — закричал он, поворачиваясь к нему. — На что ты дал меня время? Убить себя? Хотч отступил на шаг, и Спенсер, дернувшись было к нему, остановился, горько усмехнувшись. — Вот ты и воспользовался мной опять. — Он перевел взгляд на свои связанные руки. — Надеюсь, что ты доволен, Аарон, ведь сейчас я даже не могу до тебя дотянуться. — Спенсер. — Мужчина потер глаза и подошел ближе к нему. — Ты заставил меня привезти тебя в эту глушь, чтобы ты мог освободиться, наконец, от влияния Хенкеля на твою жизнь. Ты заставил меня приковать тебя к стулу, на котором над тобой измывались. Ты заставляешь меня переживать снова твою боль. — Он обхватил его за подбородок и дернул на себя. — Если ты делаешь это, чтобы наказать меня, то мне достаточно и собственной вины. Спенсер вывернулся и зло посмотрел на него: — Возможно, мне недостаточно. Возможно, я преследую две цели — я не только сделаю первый шаг к освобождению от зависимости, но и заменю Хенкеля — тобой. Аарон отпрянул от него. — Ты выбиваешь плохие воспоминания, от которых у тебя кошмары, переживая их заново. Ладно, хорошо. Это извращенно, но может и сработать, особенно под моим контролем. — Он подступил обратно к Риду. — Но то, что ты хочешь видеть вместо Хенкеля — меня, это полный бред, Спенсер. — Почему же это? — ядовито усмехнулся Рид. — Я же попросил тебя привезти меня сюда и связать. Или ты думаешь, что лишь потому, что мы с тобой спали вместе, ты стал чем-то особенным? — Ты стал. — Хотч мягко погладил его по щеке, пытаясь успокоить. — Ты стал для меня. — Ничем я не стал, — вывернулся Рид. — Ничем. Ничем, Аарон! — закричал он ему в лицо. Слезы струились по его лицу, но он, будто не замечая их, широко открытыми глазами смотрел на Хотча. — Ты стал для меня всем миром, слышишь? Ты стал для меня всем, а потом ты ушел! Вернулся к своей жене, так? Бросил меня Гидеону, чтобы он разбирался… — Ты несешь чушь, Спенсер! — рявкнул Хотч, заставляя его чуть присесть под его напором. — У тебя синдром отмены, и ты мелешь разную дрянь, о которой пожалеешь! Я сидел с тобой в больнице, пока тебя осматривали, я отвез тебя домой, я заботился о тебе! А ты выгнал меня. Ты выгнал меня, Спенсер, не я — тебя! — Нет. — Рид отвернулся от него. — Нет. — Да. — Аарон мягко дотронулся до его спины. — Ты даже не помнишь этого? — Уйди. Уйди, слышишь! Оставь меня, — Рид уткнулся в ладони лицом, сдавленно рыдая. — Уйди… — Аарон… — Он медленно опустился на пол и прислонился лбом к своей кофте. — Аарон. Хотч напряженно стоял на месте. — Аарон, Аарон, — как в бреду шептал Спенсер, чуть покачиваясь из стороны в сторону. — Аарон. Аарон, — еще тише проговорил он. — Латте. На мгновение мужчина решил, что ему послышалось. — Латте, Аарон. Я прошу тебя. Он медленно подошел и опустился на колени позади Рида. — Ты уверен? — сдавленным голосом прошептал Хотч. — Пожалуйста, — еле слышно прошелестел Спенсер. Аарон поднялся и подтянул обессилевшего от истерики юношу вслед за собой, подхватив его под мышками. Тот откинул голову ему на плечо и ткнулся носом в щеку, но рука мужчины твердо отстранила ее. Спенсер дернулся было, но успокоился, позволяя Хотчу вести его. Он тихо прошептал: — Не надо. — Хотч вздрогнул от его голоса, но не остановился. — Не надо, я не хочу. Аарон, пожалуйста. — Всего два слова, Спенсер… — прошептал, сбиваясь он, дрожа вместе с трясущимся Ридом, вцепившимся в спинку стула. — Всего два… Спенсер закрыл глаза, но слезы все равно просочились сквозь опухшие веки. Он дрожал, как осиновый лист на осеннем ветре, но упорно покачал головой. Хотч осторожно провел ладонью по спине Спенсера, попытавшегося уйти от его прикосновения. — Всего два слова, я прошу тебя… — одними губами произнес Аарон, чувствуя ком в горле, мешавший ему вдохнуть. — И все закончится. — Просто сделай это. Давай же! — Рид дернулся, когда хватка мужчины в его волосах ожесточилась и потянула его назад, лишая воздуха. Он захрипел, но покорно откинулся на плечо Аарона, трясущейся рукой расстегнувшего его ширинку. — Нет! — сбиваясь, прошептал он крохами кислорода, оставшимися в легких. — Нет, нет… Извиваясь, он попытался было ударить мужчину, но тот держал крепко. — Сделай все, как я просил. Хотч вздрогнул, будто осознавая, что собирался сделать, и отбросил его от себя; Спенсер повис на спинке стула, перегибаясь через него и судорожно вдыхая. Руками опираясь о неотшлифованное дерево перекладины, он яростно посмотрел на него через плечо и отчетливо прошептал: — И все? Все, что ты можешь, м? Перед его глазами отчетливо маячил Тобиас, с ухмылкой наблюдавший за его слабостью. — Что ты еще можешь? — закричал Спенсер, вставая. Чуть покачиваясь на нетвердых ногах и путаясь в собственных брюках, сползавших с худых ног. Хлесткая пощечина отбросила его обратно. Узлы на руках перетянулись, и пульсировавшие ладони отозвались резкой болью. Веревки в районе запястий порозовели. — Ничего ты не можешь. Совсем, — тише закончил Рид, прижимаясь горящей щекой к холоду запястий. — Тебе меня не победить. Аарон дрожал всем телом, наблюдая за скукожившимся на грязном полу Спенсером, тихо сотрясавшимся от рыданий, прошиваемых его. Рид видел в нем Хенкеля, это было очевидно, но вот действительно ли он хотел, чтобы Хотч довел дело до конца? Или все это была очередная уловка, чтобы проверить его, наказать его — лишить его Спенсера окончательно? Заняться сексом… Изнасиловать своего партнера, чтобы тот освободился от влияния своего похитителя? Или от влияния наркотиков? Или от него? Хотч смотрел, как Рида трясло. Тот был раздражен уже какое-то время, и если резкие перепады настроения можно было объяснить ситуацией, разворачивавшейся вокруг, то озноб, медленно накрывавший его с головой, был, скорее всего, связан с синдромом отмены. А синдром отмены, помноженный на ПТСР, которым, вероятно, страдал Спенсер после похищения, объяснял его жгучее желание пережить все снова — да, Рид определенно наказывал себя за свою зависимость. Но почему он согласился ему помочь? Почему он согласился привезти любовника сюда? Как он пережил последний час, когда все его существо тянулось помочь ему, защитить его от этого кошмара? Как он мог даже позволить такое, дать Спенсеру даже задуматься об этом? Аарон присел рядом с юношей и убрал волосы с его лица. — Я не буду больше тебя мучить, — прошептал он. — Ты не заслужил этого. Рид зло дернулся в его сторону. — Зачем же ты колол мне опиоиды? Зачем же ты бил меня? Почему ты похитил меня, когда мог просто убить? Хотч глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь. — Я причинил тебе много боли, Спенсер, — негромко сказал он. — Но ты победил меня. — Он обхватил его ладонь и сжал ее, безвольную и холодную. — Ты убил меня. Ты свободен. Ты действительно убил меня в тот день, когда выгнал из своей квартиры. — Я никогда не буду свободен, — прошептал Рид. — Мне никогда не быть свободным от тебя. — Ты уже свободен! — Аарон подхватил его, не в силах больше смотреть на дрожащего от холода юношу, и усадил себе на колени. — Ты уже свободен, конечно, ты свободен. Господи, Спенсер, пожалуйста, услышь меня. Спенсер закрыл глаза и затрясся в его руках, всем телом откидываясь на его грудь. Хотч держал его, прижимая к себе, и гладил по голове, пережидая приступ. Он снова попытался вырваться, и Аарон отпустил, позволяя ему прижаться спиной к спинке стула. Его руки, все еще привязанные к перекладине, закрыли его лицо от Хотча, но тот не рискнул дотрагиваться до него. Он встал и отпустил, позволяя Спенсеру тонуть в своем отчаянии. Понимая, что уже не вытащит его, если Рид не захочет спастись сам. Хотч на мгновение выглянул на улицу через грязные окна, не рискуя открывать дверь и пускать в комнату сквозняк. Уже темнело; у них был забронирован номер в отеле в Атланте, и он вдруг подумал, что должен был бы позвонить им и подтвердить бронь. А еще нужно было достать из багажника заранее купленные сэндвичи и воду. Переведя взгляд на Спенсера, он вдруг подумал, что до Атланты тот может и не дотянуть. И уж тем более — обратно до Вашингтона. А значит, нужно будет продлить бронь, позвонить Хейли и сказать, что он не сможет забрать Джека на выходных, а также позвонить Гидеону и взять отпуск для него и Рида. Судя по его состоянию, в ближайшую неделю тот будет не способен нормально работать. — Аарон, — вдруг болезненно простонал Спенсер. — Аарон… — Он закрыл глаза, будто пытаясь собраться с мыслями. Хотч подошел ближе к нему и присел на корточки. — Аарон, карам… Он не успел договорить. Нож, который мужчина держал в кармане брюк, скользнул в ладонь; он перерезал путы так быстро, как мог, и освобожденный Спенсер упал в его объятия. Он трясся, будто в лихорадке, и потянулся к Аарону, прижимаясь солеными губами к его, обнимая за шею связанными еще запястьями. — Пожалуйста, — прошептал юноша. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Но Хотч не слушал его. Он снял его руки со своей шеи, чтобы развязать их. Откинув веревку, он мягко растер его запястья и позволил снова обнять себя. — Пойдем в машину. Пойдем. — Он обхватил его за талию и поставил на ноги. — Нет. — Спенсер дернулся из его рук, но Аарон не отпускал. — Нет, мне нужно… — Тебе нужен сон. И подкрепиться. — Хотч держал его за талию. — Все закончилось. — Мне нужен ты, — прошептал Рид, вцепившись в его кофту. — Мне нужен ты. Внутри меня. Сейчас же. — Спенсер. — Мужчина вздохнул. — Ты не в себе. Ты был не в себе с самого начала, и это моя ошибка… — О, Господи, Аарон! — Спенсер в сердцах выпустил его и повис в его руках. — Ты привез меня сюда, ты привязал меня к этому стулу, скажи, что хотя бы на мгновение ты не задумался о том, чтобы трахнуть меня. Скажи. — Не задумался, — покачал головой агент. Он глубоко вздохнул и произнес. — Я люблю тебя. И я не буду тебя насиловать. — Я сам тебя прошу. — У тебя абстинентный синдром. — Аарон перехватил его поудобнее и попытался вывести из дома. — Я не буду спать с тобой в таком состоянии. — Как будто кто-то тебя просит. — Рид все же вывернулся из его рук и отступил. Он стянул с себя кофту и футболку и обнаженным по пояс подошел обратно к Аарону, на ходу переступая через упавшие штаны. — Я прошу тебя взять меня. Здесь, на этом стуле. Разверни и вставь мне, что в этом сложного? — Спенсер. Я не… — Будешь меня насиловать. — Рид схватил его за пах, массируя. — Ты хочешь меня. Ты хочешь меня с тех пор, как ушел от Хейли. С тех пор, как я пришел в отдел. Ты хочешь меня постоянно последний год, что же сейчас не так? — Полчаса назад ты видел вместо меня Хенкеля. Что, по-твоему, может быть не так? Рид зло вздрогнул и отвел взгляд. — Ты обещал, — наконец, тихо произнес он. — Ты обещал мне. Если не хочешь сам, возьми что-нибудь. Сделай это, Аарон. — Зачем? — Хотч встряхнул его за плечи. — Зачем тебе это? Зачем тебе это насилие, Спенс? — Мне не… — Зачем тебе это? — медленно спросил Аарон, крепко держа его за холодные плечи. — Пока ты мне не расскажешь, ничего не будет. Спенсер поднял на него затравленный взгляд. — Потому что с тех пор, как меня похитили, — тихо, но отчетливо проговорил он. — Я вижу, как ты насилуешь меня в этой комнате. — Хотч вздрогнул и отступил, чувствуя нараставшую панику. — На этом стуле. — Рид смерил его холодным взглядом. — Ты думал, что я выгнал тебя, потому что не узнал. Я выгнал тебя, потому что все мои кошмары — о тебе, Аарон. Днем все мое существо, весь я тянусь к тебе, а ночью — ночью я просыпаюсь со слезами на глазах и фантомными болями, потому что мне снится, что мой любовник насилует меня там, где мой похититель убил. — Он подошел к нему и встряхнул. — Ты болишь у меня. Везде. Ты моя боль. От тебя я хочу избавиться, не от наркотиков. — Нет. — Хотч вцепился в его красные запястья. — Ты добил меня там, где Тобиас не успел дотянуться. — Слова Рида ударяли в самую цель и заставляли Аарона дрожать от стыда и гнева. — Ты нарцисс, как я и говорил. Ты самовлюбленный эгоист, и только это помогло тебе спасти меня. Ты бросил свою семью ради меня, но ты мне не нужен. Ты мой босс, почему ты решил, что я буду рад спать с тобой? — Он склонился к нему и прошептал. — Я тебя не люблю. Это было последней каплей. Хотч взвыл и отшвырнул Рида к стене. Тот ударился спиной. Воздух резко вышел из его легких, и Спенсер закашлялся, пытаясь вдохнуть. — Ты не смеешь такого говорить, — отчетливо произнес он, вслушиваясь в рваные выдохи юноши, цеплявшегося за старые, прогнившие доски. — Ты не смеешь такого говорить, Спенсер, потому что это неправда. — Откуда ты знаешь? — прервал его Рид, исподлобья рассматривая Хотча. — Откуда ты знаешь, Аарон? — закричал он и закашлялся. Его голос, натруженный последними слезами, сорвался, и Спенсер опустил голову, обхватив горло ладонью. — Все, о чем я тебя прошу… — одними губами выговорил он. — Это предать тебя. — Хотч устало потер глаза. — Я никогда тебя не предам, Спенсер. Он развернулся и вышел из хижины, оставляя его одного. — Нет, нет, просто закончи это, — как в бреду прошептал Рид ему вслед, обнимая себя в глупой попытке согреться. — Пожалуйста, Аарон.  Ты обещал… Он глубоко дышал, пытаясь успокоить продолжавшуюся истерику. Его трясло; но дрожь эта была уже не от страха, не от отчаяния; от обиды. Он знал, — Аарон ждал его в машине. Он знал, что тот не уехал бы без него, но… Он ушел. Он не выдержал. Никто его не выдержал. Спенсер скатился по стене вниз; пара заноз воткнулись в его спину, но эта боль была ничем по сравнению с осознанием того, что Хотч все же покинул его. Как он и предрекал, как он и боялся. Рид тихо усмехнулся сквозь слезы: разве он не этого добивался? Ответ пришел немедленно: нет. Нет, не этого. Освобождения от кошмара, да. Кошмара в котором Аарон не успевал вовремя и находил его могилу и его, закопанного в ней. Кошмара, преследовавшего его последние пару месяцев. Рид заставил себя встать. Дрожащими руками он оделся обратно и вышел из дома. На пороге его вырвало; с отвращением сплюнув и протерев рот рукавом, он распрямился было, но его остановила рука, лёгшая ему на спину. — Прополощи рот. — Хотч протянул ему открытую бутылку с водой. Рид сделал, как тот просил, и вернул бутылку; не выдержав, прижался лбом к его груди. Аарон, замерев на мгновение, погладил его по спутанным волосам. — Поехали. Спенсер вздрогнул от холода в его голосе и пошел вслед за ним. У машины ему снова стало плохо, и он прислонился к капоту, остужая горящий лоб. Его желудок сжался, и он сплюнул в пожухлую траву выпитую воду. Хотч подошел ближе и погладил его по спине; но в его действиях не было ни капли ласки, лишь спокойное утешение. Спенсер задрожал, пытаясь унять судорожно сжимавшееся горло. Во рту поселился горький привкус содержимого пустого желудка, и юноша быстро сглатывал, чтобы успокоить бунтовавший организм. Ладонью он нащупал ладонь Хотча и в отчаянии вцепился в нее. Аарон позволил и подступил чуть ближе, давая опереться о себя плечом. Рид лег на заднее сиденье, тихо застонав от боли. Мужчина сходил к багажнику за водой и сэндвичами и засунул их в кармашек переднего сиденья, чтобы юноша мог подкрепиться, когда придет в себя. Потом он сел на водительское кресло, завел мотор и быстро поехал вон с кладбища — лишь бы увезти себя и Спенсера подальше от жутких воспоминаний. Негромкая музыка, лившаяся из радио, и слава Богу, что это была какая-то незнакомая ему мелодия, не заглушала тихих рыданий Рида на заднем сиденье. Он в полузабытьи обнял себя руками и сжался в комок, насколько позволяли ремни безопасности. Дрожь, прошивавшая все его тело, ушла, но слезы снова полились; и Хотч очень сомневался в том, что это было горе облегчения. Он больше не звал Аарона; мужчина малодушно радовался этому, так как не был уверен, что выдержит еще хотя бы один полузадушенный стон своего имени с уст любимого человека. Рид успокоился и затих, стоило им выехать за пределы ближайшего города, но пришел он в себя на полдороге в Атланту. Было уже темно, и их путь освещали лишь дорожные фонари. В их свете его лицо показалось Аарону, бросившему взгляд через плечо на заднее сиденье, когда с него донеслись тихие стоны, совсем белым. Спенсер осторожно перелез вперед на светофоре и пристегнулся, поморщившись. Дотянулся до воды и жадно запил, опустошив половину бутылки сразу. — Прости меня, — прошептал он, комкая рукава кофты. Хотч нахмурился еще сильнее и выключил музыку. В машине воцарилась тишина, нарушаемая звуками автострады. — Я тебя довел… — Тебе действительно снились обо мне такие кошмары? — прервал его Аарон. — Не такие. — Рид покачал головой. — Не такие, — тише повторил он. — Тогда какие? — сухо спросил Хотч. — Те, в которых ты не успевал вовремя. Аарон вздохнул. Потом положил ладонь на ладонь Спенсера. — Я успел, — тихо сказал он. Рид крепко обхватил его руку, сжимая ее. Он поднёс его ладонь к губам и поцеловал ее, потом закрыл глаза и беззвучно заплакал. — Каждый раз, когда я закрываю глаза, ты не успеваешь, — прошептал он. — Я боюсь не того, как пуля пронзает мое тело, а боль от нее отголоском проходит в моем сердце, и не того, как земля медленно засыпает меня после. Я всегда просыпаюсь, когда ты подбегаешь, еще не осознавая, что произошло, убиваешь Тобиаса, переводишь взгляд на меня. — Спенсер перевернул его ладонь и одними губами произнес последнюю фразу в ее основание. — И вдруг понимаешь. Я боюсь того момента, когда ты понимаешь. Хотч вцепился в руль, пытаясь скрыть подступавшие эмоции от Рида. — Я просыпаюсь, потому что вижу твое искаженное мукой лицо, Аарон, — прошептал он в его ладонь. — Не потому что умер, не потому что виню тебя. А потому что я так сильно тебя люблю, что не могу видеть, как ты бледнеешь, думая, что не успел. Я надеялся, что заставив тебя причинить мне боль, унизительную боль, я смогу пережить этот кошмар, смогу пережить… Это. Аарон резко затормозил у обочины, больше не в состоянии держать себя в руках, и прижал к себе дрожавшего Спенсера. — Прости, прости, прости меня, — прошептал тот, цепляясь за его куртку, за спину, пытаясь насытиться мужчиной, будто впервые касаясь его. — Господи, Спенсер. Почему ты сразу не сказал? Почему ты не рассказал мне о своих кошмарах? — как в бреду спросил Хотч, покрывая поцелуями висок Рида, покрытый мелкой испариной. — Так глупо. — Спенсер прижался губами к его щеке, продолжая говорить. — Так глупо — я должен был переживать из-за похищения, а боялся, что причинил тебе слишком много боли. Я так этого боялся, что решил причинить тебе настоящую. Аарон замер, забрался в волосы Рида ладонью и как можно аккуратнее поцеловал его в обкусанные губы. Они медленно, тягуче целовались, снова открывая себя друг для друга после месяца разлуки. Спенсер почти перестал трястись; расслабившись в руках Хотча, гладивших его по спине, он прижался к нему, насколько позволяла коробка передач, и ладонями обнимал его шею. — Я отвезу тебя домой, — прошептал Аарон. — До Вашингтона десять часов пути. — Рид взглянул на него. — Я знаю. — Хотч кивнул назад. — Забирайся и спи. В багажнике два пледа. Мы доедем к утру. — Аарон… — Спенсер внимательно изучил его лицо и молча перелез назад. Он устроился на двух сиденьях и укрылся. — Спасибо, — тихо сказал он. Хотч собрался с силами и взглянул на него. — Скрывать свои эмоции — не всегда правильно, — вдруг добавил Рид и отвернулся, скрываясь от света ночных дорожных ламп за окном. Будто извиняя Аарона за вспышку гнева в хижине и надеясь, что тот сможет простить в ответ. — Я люблю тебя. — Аарон коснулся его плеча ладонью, и юноша прижался к ней щекой. — Мне кажется, эта любовь меня погубит, — еле слышно добавил он, включив радио. — Я тоже тебя люблю, Аарон. — Вдруг донеслось до него с заднего сиденья. Хотч вздохнул и въехал обратно в поток машин. Может, эта любовь и погубит его. Может быть, он еще готов немного за нее побороться.