***
— Хани, отцепись от меня, — шипел Юнги, — Я же сказал, что не хочу и не буду. Машина уже почти подъехала к больничной парковке. На улице середина апреля, хоть солнце и светит, ещё прохладно, ветер дует, поэтому девушка застегнула пальто и вышла из салона автомобиля. — Ну, Юнги, я жду, — открыла она дверь со стороны светловолосого парня и выжидающе на него смотрела. — Нормально я себя чувствую, и не обязательно из-за обычной простуды ложиться в больницу. Думаешь, я не смогу о себе позаботиться? — злобно взглянул он на сестру. — Как видишь, не можешь, раз запустил обычную простуду до бронхита, — вздохнула она. — Живо вылезай! Юнги всегда был упрямым и своенравным. В детстве родители часто мучились из-за его выходок. Только сестра могла его приструнить. На днях она заехала к братику в гости, а тот встретил ее с температурой, соплями и кашлем. А Юнги, который не любил врачей, конечно же, не обратился в поликлинику и пытался лечиться сам, но ни к чему хорошему это не привело, только вызвало осложнение. — Тебе уже 21, а ведёшь себя как маленький ребенок. Ну-ка, брысь из машины! — А мне и тут хорошо, — кашлянул он, и, демонстративно вытащив телефон, начал листать первые попавшие новости, всем видом показывая, что не намерен выходить. — Если ты сейчас же не потащишь свою задницу в больницу, я придушу всех твоих кроликов или же скормлю им все твои любимые диски. — Эй, ты не посмеешь, — начал возмущаться он, но из машины все же вышел и поплелся за сестрой, шмыгая носом из-за насморка. Как только они зашли в здание, парень хотел было развернуться и свалить, но сестра вовремя взяла его за локоть и потащила на 3 этаж. Юнги грустно вздохнул. Эти белые стены уже давили на него, что он вообще здесь делает? Скукота полная. — Да не парься ты так, братец. Я ж тебя не на каторгу привезла. Полежишь, отдохнешь, подцепишь себе какую-нибудь медсестричку. Их вон здесь сколько, — подмигнула она ему. Они сдали все анализы, его осмотрели и оформили в двухместную палату, но кроме него здесь никого не было. «Ну и, слава богу, подумал он, не хватало, чтоб ещё кто-то ночью чихал около уха и мокроту свою разносил». И тут же сам начал сильно кашлять. В это время зашла сестра, улыбаясь с пакетами. — Ой, я смотрю тут кто-то умирает, как же хорошо что это случится здесь, а не дома. Юнги злобно на нее посмотрел, показывая фак. — А что ты с волосами-то своими учудил? — спросила сестра, показывая на осветленные волосы парня. — Какая тебе разница, хотел перекраситься, но пока не придумал в какой цвет. — А уже привычный мятный чем тебе не угодил? — Надоел, — махнул он, приглаживая свои вечно торчащие в разные стороны волосы. — Может, верну свой цвет. — Оу, да не поверю, неужто я увижу своего брата в своем естественном обличии, — хохотала она, пытаясь вспомнить, когда это у Юнги в последнее время были темные волосы, обычно у него то синие, то красные, фиолетовые, пепельные, и только мятный цвет продержался почти 2 года. — Кстати, лечить тебя будет мой классный знакомый. Надеюсь, ты будешь хорошим мальчиком и не доставишь ему проблем, — протянула она, вытаскивая из пакета вещи Юнги и складывая их в шкафчик. — Ещё как доставлю, он пожалеет, что взялся меня лечить, и тебе я тоже когда-нибудь обязательно отомщу за это. Вот буду здесь целыми днями лежать и придумывать варианты мести тебе и твоему докторишке. — Хах, он не мой, а твой докторишка, — поправила она. Ей нравилось выводить из себя братика — он так мило злится и обижается, прям котенок, которого забыли погладить. — Ах, и не забудь, что тебе придется подставлять ему свою аппетитную задницу, для уколов, — хихикала она. — Фиг ему, а не моя задница, — он уже от злости весь покраснел или же у него температура поднялась. Его все напрягало здесь, а сестра не упускала возможности его постебать. — Я передам доктору Паку, чтоб пристально наблюдал за твоим лечением, чтоб ты ни одной процедуры не пропускал. Я же не хочу, чтоб ты задохнулся и сдох. — Юнги взял подушку и хотел кинуть ей, но она упорхала, кинув вслед: — Люблю тебя, котик. Юнги остался стоять в палате. Он почувствовал дикую усталость, поэтому решил поспать.***
Открывая глаза, он заметил рыжую макушку и белый халат. — Ооо, наш больной, наконец-то, очнулся, — протянул врач, пристально взглянув на парня. Юнги проснулся и, поняв, что лежит не у себя дома в кроватке, разочарованно простонал. Чимин рассматривал его, пока парень еле разлеплял глаза ото сна, на голове волосы торчали в разные стороны, а на лице была гримаса тоски и отчаяния. Он выглядел, как кот, которого вытащили из теплого домика, привезли куда-то не по своей воле и оставили одного. — Господи, что я сделал в прошлой жизни, что сейчас должен здесь страдать. — Ну, не знаю, может быть разводил кроликов и ставил над ними опыты, — улыбнулся доктор, разглядывая парня. Хани, когда его описывала, забыла упомянуть, что тот чертовски красив и привлекателен, даже вот такой сонный, больной со шмыгающим носом. Пак уже в мыслях представил, насколько тот горяч в обычной жизни. -А вот кроликов моих не тронь! Они ж мое детище, — оживился парень, вспомнив, что дома у него остались 3 маленьких пушистика. Как они там без него, наверняка скучают. — Я не для того их растил, чтобы какой-то придурок говорил о них всякие гадости. — Юнги раздражало здесь все, а в особенности этот доктор, который с похотливой ухмылкой раздевал его взглядом. Пак продолжал смотреть на своего пациента, а в мыслях уже давно поимел его во всех углах этой больницы. Уж больно привлекательным тот был, ещё и дерзким, а такие нравились Чимину. «С этим парнем уж точно скучно не будет, подумал он, представляя как с ним можно поразвлечься в ближайшее время». — Я Пак Чимин, — представился он, поняв, что слишком долго они вот так молча стоят, разглядывая друг друга, — ваш лечащий врач. С сегодняшнего дня мы начнем ваше лечение. У вас бронхит, я уже дал указания медсестрам на все необходимые вам процедуры. — И сколько я должен здесь валяться? — с нескрываемым раздражением спросил Юнги, со злобой глядя на врача. — Все зависит от тебя, мой хороший, — Чимин перешёл на ты, ехидно улыбаясь. — Будь паинькой, слушайся доктора Пака, следуй всем указаниям и тогда все закончится быстро и безболезненно. — Да ты… — прошипел Юнги, став весь красным, ему совсем не нравился этот наглый доктор, который перешёл на «ты», да ещё и разговаривает с ним вот с такой интонацией. — Я не твой подопытный кролик, — возмутился парень, тоже обойдя вежливое обращение, ещё чего, не дождется. — Хм, а я как раз искал такого вот милого котика, с которым можно было б поиграть во что-нибудь, — доктор приблизился к юноше, провел рукой по волосам, а тот сильнее вжался к краю кровати, его охватил озноб и он со злостью смотрел на Пака. Чимин дотронулся до горячего лба парня и позвал медсестру. — Отдыхай, Юнги. Слушайся всех и не смей никому дерзить! — строго приказал врач.- Завтра с утра загляну, не скучай, — подмигнул он ему и вышел из палаты. А Юнги обреченно простонал, поняв, что эта неделя будет сложной. Начал кашлять, от чего голова заболела, он почувствовал ужасную усталость. Зашла медсестра, которая была, кстати, довольно красивой и милой, но у Юнги не было ни сил, ни желания здесь с кем-нибудь знакомиться и заигрывать. Она померила температуру, дала жаропонижающее и ушла. А Юнги опять начал засыпать.***
Палата полностью окутана солнечными лучами. С улицы слышно как без остановки барабанят капли, щебечут птицы. Но Юнги это никак не мешает спать, ночью он несколько раз просыпался, потому что кашель мешал, один раз проснулся от того, что его лихорадило. Медсестра, которая дежурила, сделала ему укол, после чего тот заснул. Пак зашёл проверить больного, но умилился при виде растрёпанных волос, расслабленного лица и милого сопения парня. Решил не будить и не нарушать его покой — пусть спит, отдыхает, ему полезно. Заглянул он к нему только через два часа. — Доброе утро, больной, — пропел доктор, раздвигая шторы. — Скучал? — спросил Чимин, подойдя к только что проснувшемуся парню. Тот ещё плохо соображал, солнце слепило его, и он раздражённо чуть осипшим голосом заворчал: — Выключите нафиг это солнце и вырубите этих чертовых птиц, — его действительно раздражало это все и, конечно, ему хотелось всю свою злобу выместить на надоедающего доктора. — Да, сейчас схожу до пульта управления и обязательно все выключу. — Чимин же был с утра в бодром настроении, хотелось петь, танцевать и, конечно же, немного поиграть с этим пациентом. Он не переставал умиляться этому сонному и вечно недовольно мурчащему коту, так и хотелось погладить и потискать. — Можно я буду называть тебя кооотик, — сладко протянул Чимин. — Нееет, отъебись от меня, — прошипел Юнги. — Как скажешь, котик, — мило прошептал Пак. — У тебя что, кроме меня, больше пациентов нет? — недовольно пробурчал, закутываясь в одеяло, чтоб не слышать и не видеть ничего. — Среди них мало таких сладких и пушистых котят как ты. И поэтому я вообще решил полностью заняться твоим лечением и освободить медсестер. Так что радуйся. Теперь ты весь в моём распоряжении, — широко улыбнулся Пак. — Ты…ты… — вскочил юноша, не зная что сказать. Его напрягало, что теперь эта заноза в заднице, Пак, мать его, Чимин, будет преследовать его буквально на каждом шагу. Но больше конечно, его бесил тот факт, что он ничего не мог с этим поделать. «Вот же угораздило», — думал Юнги. — Ты чего нервничаешь? Обещаю, что не сделаю с тобой ничего страшного, — сказал Чимин и почти шепотом добавил: «А может и сделаю…», многозначительно взглянув на Юнги, у которого расширились глаза. Только хотел он возразить и покрыть доктора матом, как его охватил кашель. — Пошли, больной, — хмыкнул Пак, и, удерживая Юнги за локоть, повел в процедурную. В кабинете было свежо и прохладно. Чимин усадил парня на стул, а сам начал готовить аппарат для ингаляции. Парень уже прекратил кашлять, сидел молча, сил что-либо сделать не было, поэтому он покорно выполнял все, что говорил Пак, а именно надел маску ингалятора и глубоко вдыхал, сканируя взглядом Чимина, который на время отвлекся от парня и заносил какие-то записи в медкарту пациента. Юнги исподлобья глядел на своего ненавистного доктора, разглядывал его сосредоточенное лицо. А про себя думал: «Такой молодой и симпатичный, наверное, все медсестрички за ним бегают в этой больнице. А может у него есть семья, сколько же ему лет?» — размышлял парень. Но ему было интересно другое: почему он пристал именно к нему? Или же он со всеми пациентами так себя ведёт. — Эй, ты там не уснул, котик? — Чимин вернул свое внимание к любимому пациенту. Юнги опять пытался возмутиться, но из-за маски просто что-то промычал, чего Чимин не разобрал. — Что ты там мурлычешь, радость моя? — улыбнулся Чимин, снимая маску и убирая ингалятор в сторону. — Я сказал, что я не ваш котик, — отчего-то перейдя на «вы», проговорил Юнги. — А чей же? — с некоторой издёвкой спрашивает Пак. — Пока ты здесь, котик, ты полностью мой. Юнги было не по себе находиться рядом с доктором: временами он казался таким безумным, что невозможно было представить, что у того на уме. — Ну что, перейдем на следующий уровень общения, — шепчет Чимин, приблизившись вплотную к парню, у которого глаза начали бегать в разные стороны в поисках спасения. — Снимай штаны, котик. Юнги поднял испуганный взгляд, представляя что этот извращенец доктор может с ним сотворить. — Нет… Не надо… — тихо и не очень уверенно прошептал он. — Надо, милый мой, надо, — проговорил Чимин, чмокнув того в лоб и отошёл к шкафчику с лекарствами. Юнги, ещё не отошедший от шока, из-за слабости, смеси испуга и растерянности, сидит, почти не шевелясь, и смотрит на Пака, который набирает лекарство в шприц. — Давай, сладкий, оголяйся! — Чимин просто кайфует от происходящего, этот парень приносит ему такое наслаждение. Юнги на ватных ногах подходит к кушетке. В душе понимает, что это врач, а он пациент, и ему нужно лечиться, а для этого надо перетерпеть эти дурацкие уколы. Но тот факт, что ему приходится подчиняться этому Пак Чимину, просто выбешивает. Пару минут он ведёт с собой яростный спор: послать доктора или же лечь, но в конечном итоге сдается и медленно ложится. Чимин смотрит на ровные аккуратные «половинки», стараясь отогнать посторонние мысли, подносит ватку и проводит по коже. Юнги немного елозит. — Расслабься, котик, — шепчет доктор и резко вводит иглу. Парень вздрагивает и жмурится, когда Пак начинает вводить лекарство, чувствует жжение, — Потерпи, малыш, осталось чуть- чуть, — негромко протягивает врач. Юнги издает едва уловимый стон. — Вот и все, — проговорил Чимин, убирая шприцы, — Ты там живой? — спрашивает он, замечая, что парень так и остался лежать не шевелясь. — Ненавижу уколы, ненавижу болеть, ненавижу больницы, врачей, и особенно тебя. — зло проговаривает Юнги.***
В течение всего дня Чимин к нему приходил лишь два раза: проверить самочувствие, опять не забыв того подколоть, и поставить капельницу, а все остальные процедуры делали медсестры. Все же молодой доктор не может уделить все свое время только одному пациенту, как бы ему не хотелось. Лечить нужно всех. А Юнги уже отлежал себе все, хотелось гулять. На улице было так светло и солнечно, но слабость давала о себе знать, поэтому он играл в игры на телефоне, смотрел сериалы и просто залипал в окно, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Но все же счастье его было недолгим, да и про какое вообще спокойствие может идти речь, когда в этой больнице есть Пак Чимин. Тот зашёл присвистывая, а Юнги жалобно проскулил: «Ну за что мне это?» — Ооо, вижу, котик скучал? — врач с нежностью потрепал Юнги по волосам. Этого парня хотелось укутать, обнять, зацеловать. Порой эти мысли немного выбивали доктора из колеи. Все же их отношение врач — пациент не должны выходить за рамки разумного. Но этот парнишка не выходил у него из головы, его вечно недовольная мордашка, растрёпанные волосы, его характер, попытки упрямиться — все это доставляло ему удовольствие. Но принцип «не спать с пациентами» превыше всего, считал Пак, ведь он очень ценил свою работу. Но никто ж ему не помешает немного позабавиться с этим милым и капризным котиком. А Юнги же чувствовал беззащитность, и все эти попытки, то ли намеки, то ли просто стёб, раздражали его. — Пошел ты в жопу! — прошипел Юнги, который не мог привыкнуть к постоянным подколам со стороны врача. — Ооо… — протянул Чимин, — уже созрел, а я то думал, как тебе это помягче предложить, чтоб ты в обморок не свалился. А ты сам просишь. Я только за, котик, — облизнулся он, похотливо разглядывая парня. От этого взгляда тому было не по себе, поэтому он воскликнул обиженно-рассерженным голосом: «Не смотри на меня так!» — Как? — чуть тише спросил Пак. — Так, будто сейчас изнасилуешь меня. — Если будешь хорошим мальчиком, обещаю, получишь только удовольствие, — еле сдерживаясь, проговорил доктор. Все-таки эмоции этого пацана приводили его в дикий восторг. — Я… н-не… позволю… Ты больной извращенец!.. Тебе лечиться надо! Да я… — от эмоций парень снова зашёлся кашлем. «Эх, пора заканчивать его выводить», — подумал Чимин, видя как тот начал задыхаться от кашля. Подождал, пока он успокоится, накрыл одеялом и, пожелав скорейшего выздоровления, вышел из палаты.***
В течение двух дней Чимин заходил к Юнги редко, но метко, как говорится. Тот шугался от него как от огня. Доктор не забывал постебать, не переходя рамки и не давая эмоциям парня задушить его. Юнги начал чувствовать себя лучше, все же лечение помогает, он уже не так сильно кашляет. Конечно, периодически накатывает слабость, держится небольшая температура, но в целом уже не так плохо. Единственное его бесит — этот наглый и самоуверенный ходячий апельсин. Каждый раз, когда он видит рыжую макушку, думает, куда бы заныкаться. " Будь паинькой… хорошим мальчиком… я только за, котик, » передразнивает он, вспомнив фразы доктора. Юнги это все выводило из себя. Но он держался и старался не обращать внимания на явные провокации со стороны Пака. За это время он уже пересмотрел целый сезон сериала, который давно откладывал, схомячил всю еду, которую приносила сестра, переписывался даже с теми, с кем давно уже не общался. Ему не хватало свободы, хотелось погонять с ребятами в мяч, даже в универ захотелось. Но, увы, он заточен в этом замке с одним очень озабоченным драконом. Вечером ему пришла в голову одна идея, и поэтому он схватил телефон: — Алло, привет, крольчатина, как поживаешь? — Ооо, здорово, Хён, — проговорил Гуки с набитым ртом. — Ты опять там что-то жрешь? — закатил глаза Юнги, — у Хани там скоро запасы кончатся, тебя фиг прокормишь. — Я растущий организм, — возмутился тот, засовывая в рот ещё один кусок сочной курицы, шумно чавкая, спросил, — ты там как? Как здоровье? — Нормально, задница от этих уколов болит, лежать уже не могу, ещё этот ходячий мандарин выбешивает своей вечной ухмылкой и наглой рожей. — Юнги вспомнил своего доктора и решил, что ему точно нужно проветриться. — Я, в общем, звоню, чтоб попросить тебя об одной услуге. Тебе нужно завтра принести мне одежду, куртку и обувь, а то сестра, сука, забрала, чтоб я точно не смог никуда отсюда деться. — Хён, — протянул Чонгук, — я что, похож на самоубийцу? Хани мне голову оторвёт, и тебе тоже. — Слушай сюда, мелкий зайчонок, чтоб завтра же ты был здесь, понял. Или же я скормлю тебя своим кроликам. — Они что у тебя каннибалы, — засмеялся подросток. — Да, я их специально для тебя держу. — Юнги-хён, если Хани узнает — нам хана, ты же знаешь. — Да не ссы, ничего она не узнает, я ж ненадолго, только погуляю немного и вернусь, никто даже не заметит, что я отсутствовал. — Ну, вообще-то, у меня школа, там, домашка, ещё пса надо выгулять и по дому дела сделать. — Так, крольчатина, не беси меня, если не увижу твою тушку завтра в 4, будешь лежать в соседнем отделении травматологии, понял меня. Все, жду, не опаздывай.***
— Хён, как я рад тебя видеть, — запищал Чонгук как только зашёл и кинулся обнимать чихающего Юнги. — Ну что принес? — спросил он, оглядываясь по сторонам, боясь спалиться. — Смотри, я принес твои любимые мандарины. — Нафига так много притащил? — Ну, три килограмма, вроде немного, ты же любишь их. — Ты одежду мне принес? — с нетерпением перебил его Юнги. — Да, принес, — шепотом произнес подросток, начав оглядываться, — ну, если Хани узнает, я скажу, что ты меня заставил. — Никто не узнает. — А куда ты собрался-то? — поинтересовался парень. — Просто подышу свежим воздухом, не могу уже здесь лежать, проветриться надо.***
На следующий день Юнги выбрал подходящее время, с двух до шести его обычно никто не трогал, процедур никаких не было, и никто не должен был прийти его навестить. Он подождал, пока медсестра на посту уйдет, и быстро прошмыгнул вниз по лестнице. Быстро переоделся, прошел пост охраны и вышел на улицу. Солнце светило в глаза, дул довольно прохладный ветер, на асфальте растеклись лужи. В больничном дворе прогуливались пациенты. Юнги вышел за калитку и проговорил: «Свобода!» Ему главное успеть вернуться до половины шестого, потому что потом ворота и двери больницы закроют. А если он не успеет, то все опасения Чонгука сбудутся, Хани ему голову оторвет. Но пугает его больше, конечно, не сестра, а этот блядский Пак Чимин, которому только повод дай, и прощай девственность. С этими мыслями он дошел до ближайшей остановки, сел в первый попавшийся автобус и решил доехать до конечной. Птички поют, ветер качает деревья, солнце светит, Юнги сидит на качелях и наслаждается свободой. «Эх, как здорово быть здоровым», — подумал он, облизывая мороженое. Сам не понимает, как ему в голову пришло в этот ветреный день, больному бронхитом купить мороженое. Наверное решил это сделать назло Паку, мол, вот ты меня пытаешься лечить, а я тут мороженое лопаю. Да, глупо, но другого способа его мысленно позлить не придумал. Время уже ближе к четырем. За этот день он покатался на автобусе, шлялся по торговому центру, приметил детскую площадку, погонял с детворой в футбол. А сейчас сидел и медленно раскачивался на качелях, доедая мороженое. Его охватил озноб, немного укачивало, и голова начала кружиться. Он решил, что пора возвращаться. Когда доехал до ненавистной больницы, он думал, как зайти в палату, оставаясь незамеченным. На первом этаже взял спрятанный пакет с больничной одеждой и быстро переоделся. Пост охраны благополучно прошел, дальше нужно было подняться на третий этаж. Юнги, не долго думая, залез в пустой лифт, молясь, чтоб никто не зашёл. Его начало трясти, то ли от волнения, то ли из-за болезни. Он побледнел и начал кашлять. Дверь лифта открылась, и прямо около входа стоял смеющийся от чего-то Пак. А Юнги аж перестал кашлять и испуганно сглотнул, глядя на своего доктора. — Оу, а вот и наш котик вернулся, — злорадствовал тот, кайфуя от зашуганного Юнги, — мы уж хотели отправить поисковую группу с собаками. — Я… я… — не знал, что сказать, понимая, что смертельной участи ему не избежать. — Я гулял. — Ммм, — протянул доктор, придумывая в голове идеи, как наказать этого непослушного котика. Все-таки кайф он приносит ему неистовый, давно ему не было так весело. — Ну как, нагулялся? — спросил, приближаясь ближе к Юнги. Пипец котёнку… Тот понял, что отступать некуда, сердце начало бешеного стучать, и он почувствовал, как слабеют его ноги и он начинает терять сознание. Пак не растерялся и быстро его подхватил, поднял на руки, заметив, что тот очень лёгкий, понес в палату. Юнги очнулся у себя в палате, боязливо огляделся, но никого не заметил. И все же интуиция подсказывала, что Чимин это просто так не оставит. Ещё бы, тут Юнги, который провинился, грех не воспользоваться. А парень же не знал, куда себя деть. Лежал и ждал, когда доктор явится к нему, но ожидание его напрягало, он вздрагивал от каждого шороха. Через 20 минут зашёл Пак, в глазах которого плясали бесы, — Какой же ты все-таки непослушный котик, — проговорил он с такой интонацией, что у Юнги мурашки пробежались по спине. — Я думаю, надо всерьез заняться твоим лечением, — злорадствовал доктор, видя, как парень забился в дальний угол кровати. — Это угроза или все-таки покушение на мою пятую точку? — еле слышно проговорил парень, подняв глаза и шумно сглотнув при виде Чимина. Если честно, его пугал такой Пак, у которого в глазах черти плясали, его похотливый взгляд и маниакальная ухмылка. Ожидать от него можно что угодно. — Котёнок мой, закройся, — сладким голосом проговорил Чимин, — я сначала хотел просто тебя выпороть, но потом вспомнил, что мы в больнице, и моя извращённая фантазия выдала идеи намного интереснее. — Растерянный вид Юнги, который нервно дышал и не знал куда себя деть, приносил ему кайф. — Хмм… Идея номер один — клизма. — Чимин откровенно наслаждался ситуацией, наблюдая, как расширяются у парня глаза. — Ну как тебе идея? — Как-то неромантично, — неуверенно сказал парень, пристально смотря на Пака, боясь пошевелиться. — Ммм… так котик хочет романтики? — воодушевленно воскликнул доктор. — Ну, кто я такой, чтобы отказывать тебе, мой сладкий. Жди, я скоро приду, — протянул он и вышел из палаты. Юнги сглотнул — зачем он вообще рот открыл, ведь ничем хорошим этот вечер для него не закончится. Через пару минут пришел Чимин с подносом в руках. Парня медленно начал накрывать страх. На подносе лежали три ампулы с тремя шприцами и ваткой, какая-то мазь, имбирь и ещё что-то. У Юнги аж голова закружилась от такого набора. Он понимал, что сопротивляться не сможет — за сегодня он так вымотался, что его окутала слабость. И это пугало, ведь Чимин мог сделать с ним все, что душе угодно. — А вот и обещанная романтика, — сказал доктор, показывая Юнги какой-то странный небольшой продолговатый предмет. — Что это? — чуть сорвав голос, спросил парень. — Свечи… романтика же. Правда они ректальные, — уточнил он, — но суть-то от этого не меняется, правда ведь. — Юнги сидел и думал, шутит этот доктор сейчас или же он реально сегодня получит по самое не хочу. — Но это потом, — отложив свечи в сторону, Пак начал расчехлять шприцы и набирать в них лекарство, — сначала уколы, ты ведь пропустил всё сегодня. — Но в это время не было никаких процедур, — пытался оправдаться Юнги, но Пак его не слушал. Юнги наблюдал, как Чимин набирает лекарство. Руки сами натянули одеяло до подбородка, а ноги прижалась к груди. — Ложись на живот, — в голосе Пака послышалась сталь и приказ, но Юнги лишь сильнее натянул одеяло, он понимал, что если дать тому доступ к своей пятой точке, то пиши — пропало. — Котик, ну давай по-хорошему, — замурлыкал доктор, стягивая с парня одеяло. — Я не хочу — прошептал Юнги, мысленно прикидывая план побега. — Ну, тогда будет по-плохому, — с демонической улыбкой проговорил врач. Одним движением Пак перевернул его на живот. Слабость давала о себе знать, и Юнги не сразу понял, как Чимин смог запросто уложить его. Зато отчётливо понял, что с него стягивают штаны, оставляя попу незащищённой. Парень тут же заёрзал, мешая доктору. Чимин быстро смазав спиртом, резко воткнул первую иглу, Юнги аж вскрикнул и, сжав простыню, уткнулся в подушку. — Ммм, — застонал он от боли, жмурясь и кусая подушку. У Чимина обычно легкая рука, но сегодня он специально сделал максимально болезненно в целях профилактики. Юнги чувствовал, как правую ягодицу начало печь после укола. Он только хотел перевернуться, как ватка вновь коснулась кожи, и парень весь сжался и приготовился к боли, но вместо иглы он почувствовал шлепок. Он вскрикнул больше от неожиданности и услышал спокойный голос Чимина: — Расслабь попу или я снова буду шлепать. Но Юнги не успел расслабиться, Чимин шлёпнул его повторно, окрашивая бледную ягодицу в розоватый оттенок, и следом острая игла опять впилась в нежную кожу. — Аааа, — взвыл он, когда почувствовал жжение от лекарства в левой стороне. Парень инстинктивно начал дергать ногами и пытался помешать руками, но доктор быстро схватил его за кисти, поднял их к изголовью кровати и держал, пока вводил лекарство. А Юнги только больше уткнулся в подушку, сильнее засопев. Закончив с двумя уколами, Чимин погладил место укола, вызвав шипение со стороны Юнги и заговорческим голосом проговорил: — Я вспомнил, что забыл рассказать про все свои идеи. Юнги лежал, шмыгав носом, без попыток перевернуться, уже смирившись со своей участью, зная, что один укол ещё остался, он весь взмок, покраснел и часто дышал. А Чимин подготовил имбирь и продолжал говорить с небольшим возбуждением в голосе: — Ты же знаешь, наверное, что раньше многие предпочитали народную медицину. А имбирь — это кладезь витаминов с древних времён, но сегодня… — прошептал он возле самого уха парня, — мы немного иначе им воспользуемся. Чимин открыл тюбик смазки и надавил немного и размазал по пальцам. И нежно проник в анус парня, массируя стенки. Юнги напрягся: «Эй-эй, прекрати!» — Ни в коем случае, мы ведь только начали, — проговорил доктор, вытащил палец, затем аккуратно раздвинув ягодицы, вставил имбирь. Юнги оживился и вновь пытался сопротивляться, но Чимин быстро пресёк все попытки. А у парня перехватило дыхание, когда вставленный кусочек начал обжигать. Он сжал ягодицы, но от этого стало ещё больнее. — Аааа! — закричал Юнги и начал вертеть попой, пытаясь избавиться от жгучей боли и вытолкнуть корень имбиря, но у него ничего не получалось, а руки крепко удерживал Чимин. А в следующую минуту он почувствовал, как воткнули третий шприц, и он непроизвольно сжался, и от нестерпимой боли его ягодицы задрожали. — БЛЯЯЯЯЯДЬ, — заорал он, когда опять почувствовал острое жжение в анусе. Всеми силами старался не напрягать мышцы, чтоб не чувствовать этой адской боли. Чимин закончил с уколом и аккуратно вытащил имбирь. — Ммм… — застонал Юнги, уткнувшись в подушку, тихо всхлипывая. Он глубоко дышал, пытаясь справиться со страхом и паникой. Расслабил, насколько мог, все мышцы, стараясь не думать о дальнейшем развитии событий. Действие имбиря ещё осталось, внутри все пульсировало и жгло. Чимина же все это заводило. Такой взмокший Юнги, который полностью в его власти, его хриплые стоны возбудили его не на шутку. Он еле держался, стараясь не наброситься на парня. — Юнги, а ты знаешь, что имбирь используют ещё как средство для усиливания возбуждения, — хрипло и отрывисто поясняет доктор, доставая тюбик со смазкой, обильно размазывая по пальцам. — Следующий пункт в сегодняшнем меню — массаж простаты. Советую тебе расслабиться и дышать глубже, — шепчет Чимин. А Юнги отрывисто дышит, у него уже нет желания, что-либо возражать, он просто хочет, чтоб этот день скорее закончился. И поэтому даже не сопротивляется, когда палец Чимина проникает внутрь и начинает прощупывать стенки. У Юнги поначалу очень двоякие ощущения, но он чувствует, как все эти движения Пака начинают его возбуждать. Вскоре тот добавляет второй палец и периодически задевает чувствительную простату, от чего у парня зрачки расширяются, и он начинает дышать чаще. — Ммм… — отзывается Юнги уже стоном наслаждения от происходящего. А действие имбиря только добавляет остроту ощущений: внутри все пульсирует, покалывания и зуд увеличивают возбуждение до максимума. Он пятками упирается в кровать, сжимает простыню. — Доктор, Пак, — дрожащим голосом произносит он. А Чимин добавляет третий палец и увеличивает скорость движения. Доктор всё делает профессионально — Юнги чуть выгибается, ощущая приближающийся оргазм, у него внутри все горит, и он жмурится от накрывающих ощущений, представляя этого блядского Пак Чимина, который все же доводит его до пика наслаждения. — Агхх — с хриплым стоном без сил утыкается в подушку. А Чимин улыбается, пошло ухмыляясь, ведь все-таки добился своего. Но собственное возбуждение уже сильно упирается в штаны и требует разрядки. Юнги такой соблазнительный и вкусный, хочется испробовать его целиком. Но Чимин помнит про свой принцип «не спать с пациентом». Взяв себя немного в руки, он дрожащим голосом говорит: — Мы чуть не забыли про романтику, — его голос немного приводит парня в чувства. Анус ещё немного жжет после имбиря, сил уже нет, поэтому он совсем не хочет продолжения. — Ну, неееет… — жалобно стонет Юнги. — Не волнуйся, — успокаивает его Чимин, — это поможет унять боль. Аккуратно развернув упаковку, раздвигает полностью расслабленному парню ягодицы и медленно вводит свечку. Юнги дико устал за сегодняшний день, у него слипаются глаза. Чимин натягивает его штаны, закрывая взор на аппетитную попку. Бережно поднимает его на руки и перекладывает на другую кровать, накрывая заботливо одеялом. Тот уже отключается и засыпает.***
Юнги еле как разлепляет глаза. Голова немного побаливает, а задница ещё помнит вчерашнее. Он с трудом садится, лицо опухшее, светлые волосы торчат во все стороны, ему зябко. Футболка прилипла к телу. Он нехотя встает, переодевается, натягивает толстовку и вновь забирается под одеяло. Погода на улице сегодня пасмурная и жутко ветреная, слышно как колышутся деревья, облака закутали все небо. Юнги хотел продолжить спать, но сон уже не шёл, поэтому он ложится на бок, втыкает наушники и наслаждается любимым плейлистом. Через час к нему заглядывает медсестра, измеряет температуру, выполняет назначенные процедуры и уходит, оставляя парня одного. Юнги, думает, чем ему сегодня заняться, настроение было такое же, как это небо, хмурое и тоскливое. Он был немного обижен на Пака за вчерашнее, решил, что если тот появится, не разговаривать с ним денёк, пусть знает, как совращать пациентов. Поэтому планы у него на этот день были максимально просты: бойкот Чимину, целый сезон сериала с поеданием мандаринов и залипанием в окно. Думать и забивать голову не хотелось. Так, собственно, проходил его день: несколько часов с интересом смотрел очередную детективную дораму, после чего устал лежать, глаза начали болеть. Не надоедало только лопать мандарины, количество которых быстро сокращалось. А Чимин за это время ещё ни разу не удосужился к нему заглянуть. И это бесило парня: во-первых, его план с бойкотом проваливается, а во-вторых, мысль о том, что тот получил свое и отстал, сильно напрягала. «Вот ведь, сука такая», — думал он про себя, покрывая доктора матом уже не первый раз за день. Ближе к пяти он услышал голос медсестры: — Мин Юнги, в процедурную! И тут он напрягся, «наверняка Пак», — подумал он. С одной стороны его пугала эта встреча, после всего, что произошло вчера, он даже не знает как вести себя с доктором, а с другой он даже предвкушал. Тут он понимает, что промолчать рядом с Паком он точно не сможет, поэтому в голове прокручивает, что ему скажет и как его пошлет. Открывая дверь в кабинет, он аж задерживает дыхание и даже на секунду жмурится, но потом оглядывает помещение, в котором была только Джиён. Она широко улыбается Юнги, держа в руке шприц, просит лечь на кушетку. Парень разочарованно вздыхает и медленно проходит в процедурную. Настроение у него сегодня было ниже плинтуса, на Пака он обижался ещё сильнее, обматерил его всеми фразами, которые знал. «Ещё и погода отвратная», — тоскливо подумал он. Ну, ничего, только появись, я тебе устрою, — решил он, не замечая, как весь день все его мысли посвящены только одному доктору. Чтоб не умереть от скуки, звонит Чонгуку. — Хён, ты жив, я так рад, — воскликнул подросток и, судя по всему, тот опять что-то хомячил. — Здорово, крольчатина, — Юнги улыбается, вспомнив, как Гук, вечно голодный проглот, мило выглядит, когда что-то жуёт, прям как его кролики. — Ну как, тебя не спалили? — спрашивает тот, шумно чавкая и, судя по всему, поедая острый рамен. «Ну как тебе сказать…» — думал Юнги, решив не рассказывать малому всё экзекуции, которые вытворял вчера вечером Чимин. — Всё путём, я ж говорил, что нормально пройдет, — заверил он подростка. — Это хорошо, а то я переживал, — еле слышно с набитым ртом проговорил Гуки. — Приятного аппетита! — усмехнувшись, пожелал Юнги. — Шпашибо, — поблагодарил тот, потягивая лапшу. — Ладно, не лопни там, — засмеялся парень, — не забывай кормить моих кроликов. — Выздоравливай, хён! Вечером медсестра поставила ему капельницу, а Юнги ничего не оставалось делать, как наблюдать за тем, как падают капельки. — А доктора Пака сегодня не будет? — растерянно спросил он у зашедшей девушки. — Не уверена, вчера у него было ночное дежурство, возможно заглянет, если будет что-то срочное, — сказала она, забирая капельницу. Юнги как-то облегчённо выдохнул. Нет, он ни за что не признается, в том, что скучает по этому вечно пристающему доктору.***
Чимин сегодня отдыхал. Много раз вспоминал своего любимого котика с вечно растрепанными волосами и с острым язычком, который то и дело норовил выпустить коготки. Правда, вчера ему удалось немного приструнить его. Сегодня он решил не терроризировать, не то чтобы ему было стыдно за вчерашнее. Просто хочет дать парню немного времени. «Для второго захода», — подумал он про себя и ухмыльнулся. Но вечером все же решил заглянуть в больницу и проверить самочувствие Юнги, вдруг он после вчерашнего загнулся. Парень, конечно, идёт на поправку, чем радует, но для выписки ещё рановато. Чимин вальяжно, попивая кофеёчек, зашёл в отделение. Поздоровался с Джиён и протянул ей стаканчик с латте. — Привет, красотка, как дела, как больные? — Все как обычно, ничего экстренного, — ответила она, вдыхая аромат горячего кофе, — Юнги про тебя спрашивал. — Ммм… — довольно протянул Пак, скучал, значит. — Ну, тогда я спешу удалиться, — поклонился он. — Ээ-эй, уже уходишь? — Меня ж котейка ждёт, — подмигнул он ей. — Ты же говорил, что у тебя нет любимчиков, — смеялась она, вспоминая, как тот часто тусит с этим пациентом. — Бла-бла-бла ничего не слышу, — демонстративно закрыв уши, радостно присвистывая, Чимин пошел в палату к Мин Юнги. — Как поживает наш больной? — спросил доктор, тихонько войдя. Юнги, услышав его голос через наушники, вздрогнул и повернулся, смотря прямо в глаза Чимину. Он не знал, что делать и что сказать, поэтому решил придерживаться утреннего плана и играть в молчанку. — Как себя чувствуешь, ничего не болит? — Пак присел на кровать, а Юнги отвернулся от него. — Котик, ты что, обиделся? — мягким голосом произнес доктор, гладя пациента сквозь одеяло. — Ты чуть не изнасиловал меня, — обиженным тоном заявил Юнги, поняв, что молчать рядом с ним он не сможет. — Да брось. В конце ты стонал от удовольствия. Юнги чуть покраснел, вспомнив, что вчера доктор действительно довел его до оргазма. — Это ты во всем виноват, — буркнул парень, все ещё находясь в замешательстве. — В чем же? — спросил доктор, улыбаясь и приводя в порядок волосы Юнги, — в том, что ты заболел, что ты ушел без разрешения или же в том, что ты возбудился от моих прикосновений? — спокойно спросил он, продолжая гладить голову парня. Юнги же шумно выдохнул, ничего не отвечая и не убирая руку доктора, просто лежал и смотрел в глаза напротив. Говорить и думать не хотелось. Он просто смотрел и пытался привыкнуть к непонятным ощущениям, вроде бы ему хотелось накричать на Пака, и выставить его за дверь, но одновременно ему было спокойно, когда тот был рядом, и даже приятно, когда он нежно проводил по волосам. Чимин тоже неотрывно смотрел на Юнги, прислушивался к его дыханию. Его волосы были мягкими, он медленно гладил их, боясь, что парень опять начнет возмущаться, но Юнги молча лежал и смотрел на доктора, как бы разрешая тому эту выходку. Чимин нежно провёл большим пальцем по теплой щеке Юнги, парень закрыл глаза. А доктор продолжал гладить лицо, убрал челку со лба, и легонько дотронулся пальцами до кончика носа и провел по чуть потрескавшимся губам. Юнги открыл глаза, присел и пристально посмотрел на Чимина, стараясь заглянуть тому в душу и понять, что же ему от него нужно. Но почувствовал только теплоту и заботу со стороны доктора. Во взгляде Пака не было усмешки или ехидной улыбки, он был спокоен и ласков. Доктор чуть приподнял его подбородок и придвинулся ближе, губами коснулся лба, потом носа и задержался на губах. Он медленно провел своим языком по его сухим губам. Юнги приоткрыл рот и выдохнул. Чимин уловил едва заметный цитрусовый аромат и продолжил целовать уже глубже, обнимая и аккуратно поглаживая спину. Юнги не отвечает на поцелуй, следит за своими ощущениями, позволяет делать все Чимину, чувствуя себя максимально расслабленно, ему хорошо, он неотрывно смотрит на своего доктора. «Черт, а он красив», — думает парень, и им овладевает желание дотронуться до него. Юнги едва заметно и неуверенно касается его шеи, словно боясь обжечься. Чимин продолжает нежно его целовать, перебирает блондинистые волосы, обнимает и приближает парня к себе, гладя поясницу. Юнги закрывает глаза, и утопает в уютных объятиях Пака, вновь прикасается к нему, уже увереннее обвивая его шею, и начинает медленно отвечать на поцелуй. Губы Пака были такими мягкими и ласковыми. Он начинает дышать глубже, стараясь, чтоб его не охватил внезапный кашель. От ощущений у него начинает немного кружиться голова. — Ммм — хрипит он с едва сдерживаемым стоном. А Чимин, тем временем оторвавшись от губ, начинает целовать горячую шею и обвивает руками спину и поясницу, мягко массируя. Юнги опускает свою голову на Пака, тот целует его ушко и прислушивается к дыханию пациента, у которого все чаще поднимается грудь. — Дыши, мой мальчик, — шепчет ему на ушко. Парень выглядел бледным и уставшим, у него закрывались глаза. Говорить что-либо или делать сил не было, поэтому он просто сидел так в объятиях, пока не уснул. Чимин услышал едва заметное сопение и аккуратно уложил парня, заботливо укрыв одеялом, и просидел рядом ещё часа два.***
Просыпается Юнги со странным и приятным ощущением лёгкости в душе. Он даже улыбается, чувствуя солнце на губах и вспоминая вчерашний вечер. Когда он пытается думать о Чимине, у него мысли лихорадочно начинают путаться, он никак не может их собрать в кучу. Не может понять, что он чувствует к нему, вроде уже нет той неприязни, что была в начале, но и сказать, что врач ему нравится, тоже не может. От всех этих мыслей у него только голова начинает болеть. И он решает, как обычно, все проблемы заесть мандаринами. Но, к несчастью, мандарины уже закончились, пока вчера он весь день проклинал и бесился на Пака, он и не заметил, как уплел все три килограмма, что принес ему Чонгук. «Эх, что же делать», — думает он и слышит сзади бархатистый голос своего доктора: — Котик мой, как себя чувствуешь? — Хорошо, — говорит он без прежнего раздражения и недовольства. Чимин проверяет его лоб поцелуем и пристально смотрит на своего пациента. У него, так же, как у Юнги, сегодня с утра мысли беспорядочно путались. Если честно, он не думал, что этот парень так сильно его зацепит. Обычно он просто баловался с пациентами, любил их немного доставать и подстёбывать. Но до такого никогда ни с кем не доходил. Юнги же смотрел на пухлые манящие губы, но не решался что-либо делать. — У тебя время процедур, — подмигнул врач. — Аааа, — разочарованно простонал Юнги, вспомнив, что пришло время делать уколы. Он не боится их, просто лекарство очень болезненное, после которого очень долго потом болят булки, сидеть и лежать неудобно. — Мне пойти в процедурную? — обреченно спросил он. — Да, пойдём, — поманил его пальцами Пак. — Ты будешь делать? — удивился парень, смущаясь. — Ну да, я же говорил, что займусь полностью твоим лечением. Зайдя в процедурную, Юнги сел на краешек кушетки и смотрел на Чимина, который натягивал перчатки, расчехлил шприц и начал разводить антибиотик. Юнги поморщился, вспомнив, как Чимин делал ему три болезненных укола в тот раз, он начал кусать губы, и его немного трясло от ожидания. Чимин профессионально постучал по шприцу, выпустил оставшийся воздух и повернулся к ожидающему парню. — Не волнуйся, я сделаю максимально безболезненно, — пообещал врач. — Ну не знаю, в тот раз было очень даже болезненно, — обиженно заявил Юнги. — Тогда это делалось в воспитательных целях, — засмеялся он. Юнги нахмурился и поджал губы. — Ложись на кушетку, котик мой, снимай штаны и дай взглянуть на твою попку. Парень лениво лег на живот и неохотно стянул штаны с боксерами, открывая взор на бледные ягодицы. Чимин любовался аппетитными половинками парня, которые соблазнительно манили его. Юнги зажмурился и ждал прикосновения мокрой и холодной ватки, но вместо этого почувствовал, как врач стягивает с него трусы еще ниже, оголяя бёдра. Затем что-то прохладное протекает по ягодицам, и он чувствует, как нежно массируют мышцы ануса, медленно проникая вовнутрь. Он удивлённо поворачивается и смотрит на Чимина, который похотливо ухмыляется, держа в одной руке шприц, а палец другой руки, проталкивая все глубже. — Раньше уколы как-то по-другому делали, — хмыкает Юнги и старается максимально расслабиться. А Чимин добавил второй палец и оставил его без движения — дал время отверстию привыкнуть к растяжению. Потом добавив немного смазки, и медленно стал двигать пальцами. Результатом стало легкое скольжение двух пальцев в анусе. Юнги эти манипуляции стали приносить удовольствие. — Аах, — постанывает он и начинает тихонько двигать попой навстречу движениям пальцев. Доктор облизывает пересохшие губы и восхищается от всей этой ситуации, Юнги, который тихо и протяжно стонет в такт медленным и уверенным движениям руки, сносит ему крышу. Он продолжил толкаться пальцем, растягивая, делая круговые движения внутри, нажимая, потирая чувствительный бугорок, прикосновение к которому вспышками фейерверков взрывалось у Юнги. Он, уже не сдерживаясь, сам насаживался на пальцы доктора. Он терялся в пространстве, часто дышал, боясь спровоцировать кашель. Пак толкался, ласкал, нажимая на чувствительное место, разводил внутри пальцы, выходил почти до конца и снова плавно, толкался, входя до самых костяшек. Парень уже не сдерживался и стонал от каждого движения низко и хрипло, приподнимал бедра, прогибаясь в пояснице, и подавался назад, с всхлипом насаживаясь на пальцы до конца, затем скользя вперёд, а потом снова назад. Чимин обхватил второй рукой уже стоявший и вздрагивающий член парня и неспешно начал дрочить, не забывая толкаться пальцами внутри. Юнги поскуливал и дёргал бедрами, ему хотелось больше и быстрее. От осознания того, что именно он хотел, он дернулся и подскочил на кушетке. Смазка стекала по бедрам. Чимин гладил его по спине, а Юнги шумно вдыхал и выдыхал, стараясь восстановить дыхание. Он взмок, на лбу осталась небольшая испарина. А доктор снимал перчатки и наслаждался результатом. Такой Юнги был чертовски горяч, его хотелось, всего хотелось, чтоб тот задыхался от наслаждения и эйфории. Юнги лежал в той же позе. — Можешь встать? — спросил Чимин, поглаживая ягодицы парня. — А как же укол? — хрипловатым голосом вспомнил Юнги. — А я уже сделал, обещал же, что сделаю его безболезненно, — улыбнулся Пак, проводя ладонью по его бедрам. — Стоп, когда ты успел? — удивился тот. — Когда ты стонал от наслаждения, — засмеялся доктор, — не волнуйся, скоро почувствуешь, когда тебя отпустит. И действительно, только он хотел повернуться и встать, как почувствовал болезненное жжение на месте укола, и со стоном боли лег обратно, начал потирать ягодицы, стараясь избавиться от неприятных ощущений. — Ммм, — зашипел он. Чимин начал массировать ягодицы, уменьшая боль. — А можно каждая процедура будет так проходить? — воодушевленно спросил парень. — Все, что ты захочешь, котик мой, — замурлыкал доктор.***
В течение остального дня Юнги Чимина не видел. Но он особо не расстраивался, наверняка других больных лечит, все-таки отдых друг от друга тоже был нужен. Его больше ломало от нехватки мандаринов в организме. Поэтому он решил позвонить друзьям и близким, чтобы те его навестили и принесли побольше вкусностей. — Мой любимый братец, — протянула сестра на другом конце провода. — Ничего себе любимый, оставила меня здесь и забыла, — обиженно заявил парень. — Вы чё меня даже не навещаете? Вдруг меня здесь изнасиловали или на органы продали, — возмущался он. — Да не драматизируй, — усмехнулась она, вспомнив, как тот любит, когда о нем заботятся и ухаживают. — Я звонила твоему доктору, так что никто тебя на органы разделывать в ближайшее время не собирается. — Ты звонила Чимину? — возмутился Юнги. — Да, он сказал, что ты идешь на поправку. — Я уже давно выздоровел, меня уже пора выписывать! — уверял он сестру, громко чихая. — Ага, слышу, как ты уже выздоровел. Лежи, давай лечись. — А ты сможешь приехать и принести мандаринки? — жалобно промурлычил он. — Нет, котик, я сильно занята. — Ну что ты за сестра такая, — проворчал он, — ну просто принеси мне мандарины и вали, — зло бросил он. — Эй, парень, — возмутилась Хани, — ты как с сестрой разговариваешь?! — Я просто ХОЧУ ЭТИ ГРЕБАННЫЕ МАНДАРИНЫ, — орал он на всю палату. — Потерпи немного, мой хороший, выпишешься, я тебе целый ящик мандаринов куплю, — заверила его сестра, но легче, конечно, не стало, он хотел их сейчас. — Ладно, пока, — кинул он и начал набирать Чонгука. — Юнги-хён, — радостно крикнул Гуки. — Привет, крольчатина, — Юнги надеялся, что тот точно его выручит. А Чонгук рассказывал увлеченно что-то, но Юнги ничего не слышал из шороха и шума на другом конце. — Что там шуршит? — А, это я шоколадку открывал. — Господи, Чонгук, ты можешь хоть на минуту оторваться от еды. — Да-да конечно, — проговорил тот, сглатывая кусочек шоколада. — Ну как там мои кролики? — спросил Юнги, вспомнив своих лапочек. — Смотри у меня, если хоть волосок с них упадет, хана вам всем. Пылинки с них сдувайте, кормите, в игры с ними играйте, чтоб не скучали. -Да нет, они резвятся на полную. -Неее, врешь, они скучают, наверное, бедняги! Ну не волнуйтесь, мои хорошие, скоро папочка к вам вернётся и заберёт вас от этого пронырливого обжоры. Что ты там грызешь? — спросил он, услышав, как Чонгук опять начал чем-то хрустеть, — ты что, забрал морковь у моих крольчат? — возмущённо начал он кричать. — Не смей трогать их еду! — Да это моя морковь! — оправдывался Гуки, — Хён, хватит делать из мухи слона. — Ты, значит, отбираешь еду у моих детишек, а я драматизирую! Приеду, башку тебе откручу, понял. Кстати, можешь принести мне ещё мандаринов? — Я ж тебе два дня назад приносил три килограмма. — Они уже закончились, и мне нужно ещё, — потребовал Юнги. — Но я не могу сейчас приехать, хён. У меня завал по учебе. Прости, никак не получится. — Аааааа, — обреченно простонал он. Решил позвонить своему верному другу, уж тот-то его не оставит. У Хосока как обычно вовсю играли колонки. — Хэй, бро, ты как? Не загнулся там? — громко затараторил он, сделав музыку потише. — Скоро загнусь. А ты чё меня не навещаешь, бросил меня тут… — Юнги решил на всех выместить свою тоску. — Эй, не расстраивайся ты так, я приеду, как только смогу. У тебя ж там наверняка симпотные медсестрички ходят, подцепил бы кого-нибудь и прощай скука, — посоветовал друг. — Да уж спасибо, мне тут одной занозы в заднице хватает. — Оуу, что там у тебя? — заинтересовался Хосок. — Подцепил проблем на свою пятую точку. Есть тут один ходячий мандарин, проходу мне не даёт. — Кто это, пациент что ли какой-то? — Да не, доктор мой подкатывает ко мне. — Оууууу, — шумно протянул он. — Хах, моего друга соблазняет симпотный доктор, это интересно. — А почему сразу симпотный? — А он некрасивый? — уточнил друг. — Да нет, очень даже красивый: темные глаза, яркие волосы, пухлые губы, изящные пальцы, — перечислял парень — Оууууууууу, — ещё сильнее протянул Хосок, заливисто смеясь, — а ты там времени зря не теряешь. — Да иди ты в задницу, — прошипел Юнги, выключая телефон. Он попытался позвонить ещё нескольким друзьями, но никто не мог к нему приехать. «Эх никому я не нужен, меня даже мои кролики забыли», — страдал он в одиночестве, не зная что делать. День проходил тоскливо и скучно. И Чимин к нему не заглядывал, и мандаринов хотелось до жути. Ещё хотелось погулять, но, вспомнив прошлую самоволку, решил с этим повременить. Вечером его позвала медсестра, он минут 15 проторчал в процедурной, вылез оттуда с ноющей болью в заднице и поковылял к буфету, в надежде что сегодня будут раздавать мандаринки. Но, увы, ничем цитрусовым и не пахло, он долго ещё просидел в коридоре, и нехотя побрел к себе в палату. Он решил сразу подготовиться ко сну, переодеть пижаму, подошёл к тумбочке и заметил пакет, целый пакет с МАНДАРИНАМИ, о которых он мечтал весь день, и записку, где аккуратным и красивым почерком было написано «Выздоравливай, мой котик». Юнги аж ахнул и сел на кровать, когда понял от кого это, так в этой больнице только один человек его зовёт. И почувствовал, как его распирало чувство благодарности и щенячьего восторга, ему хотелось броситься к Чимину и обнять. «Так и влюбиться можно», — про себя подумал он улыбаясь. Оставшийся вечер прошел в блаженном поедании мандаринов и мыслях о докторе Паке. Где в конечном итоге, Юнги признал, что тот очень даже ничего. И он совсем не прочь от такой заботы со стороны доктора.***
С утра к Юнги заглянул Чимин, сегодня он был очень занят и решил, что доза эндорфинов в виде растрепанного и сонного котенка, обеспечат хорошее настроение на весь день. Юнги только проснулся, ещё не успел умыться и позавтракать, сидел и смотрел в окно, откуда доносилось пение птиц и светило солнце. И ему хотелось поскорее выйти на улицу. Весна все-таки. И парень решил сегодня отпроситься у доктора Пака погулять, наверняка разрешит. — И кто это у нас такой проснулся, — просюсюкал только что вошедший доктор. Юнги развернулся к Чимину и без злобы пожелал тому доброго утра. — Меня сегодня до вечера не будет, — объявил Чимин, и нежно поцеловал в лобик, — надеюсь, котик не будет скучать? Юнги чуть расстроился, он-то думал, что все процедуры будет делать его доктор. — И ты оставишь меня здесь одного? Я ж со скуки сдохну, — обиженно заявил парень. — И ты доверишь мою задницу для уколов медсёстрам? -Я вечером обязательно загляну, — подмигнул тот, — У меня, конечно, мало времени, но утреннюю инъекцию могу обеспечить. Доктор быстро сходил за шприцом, а Юнги уже воодушевился перед предстоящим. Чимин быстро набрал лекарство, а парень медленно стянул штаны, и Пак чуть задержал взгляд на соблазнительных ягодицах и профессионально почти безболезненно сделал укол: Юнги только ойкнул, когда почувствовал, что шприц уже вытаскивают. И разочарованно вздохнул, поняв, что никакого продолжения не будет. — Мне кажется у Вас руки не из того места растут, — решил позлить его Юнги, — совсем уколы делать не умеете. — Да что ты говоришь, радость моя, — умилялся доктор, глядя на обиженного котика. — Вечером увидимся, и ты мне расскажешь, откуда ж у меня руки растут, — сказал он, поцеловав того в макушку. — А можно мне сегодня выйти погулять? — спросил парень, сделав жалостливый взгляд как у кота из Шрека. — Опять хочешь в город, — с осуждением спросил Пак. — Не, просто на улицу, во дворе погулять, а то я здесь со скуки помру. — Хорошо, — разрешил ему доктор, — только одевайся потеплей, и шапку не забудь, на улице все ещё прохладно, — чмокнув парня в лоб, он вышел из палаты. У Юнги сегодня было хорошее настроение, на улице было очень светло и тепло, но шапку все же напялил. Он сидел на скамейке и насвистывал какую-то песенку, которой скорее всего и не существует. У него было такое воодушевленное состояние, которое он никак не мог объяснить, наверно это чувство схоже с влюбленностью. Он сидел с глупой улыбкой и смотрел на птиц, а душой был где-то в другом месте. Он чувствовал себя счастливым в этот момент. Время сегодня пролетело незаметно, и с наступлением вечера Юнги воодушевленно ждал прихода Чимина. Доктор Пак как обычно немного вальяжно шел по коридору, раздумывая, чем бы развлечь своего любимого пациента. Он зашёл в процедурную, захватил шприц с лекарством и кое-что ещё. Чимин как только зашёл, сладким голосом проговорил: — Снимай штанишки, малыш… Юнги послушно спустил брюки и лег на живот. Чимин отложив шприц в сторону, приблизился к парню и томным голосом спросил, — Скучал? — и начал целовать шею блондина, оставляя засосы и кусая кожу, опускаясь ниже. — Да, — еле слышно проговорил Юнги, а Чимин приподнял его футболку и продолжил целовать спину, а когда дошел до поясницы и поцеловал ниже, парень прогнулся и застонал. — Тише… я еще только начал… — Доктор… Пак… — завыл Юнги, он хотел большего, он хотел Чимина целиком. А доктор вылил немного смазки на пальцы, смазал колечко мышц и ввел один палец. Юнги застонал и выгнул спину. Пак немного подвигал пальцем, затем засунул второй и затем сразу же третий. Юнги громко стонал, выгибался, по лицу катились капли пота. — Д… доктор… Пааак… быстрее…! — с хрипом произнес парень, двигая бедрами навстречу пальцам своего доктора. Чимин подвигал еще немного, потом вынул пальцы и вытащил из кармана халата небольшой вибратор. Аккуратно ввел его и остановился, дав парню немного привыкнуть и медленно начал плавные движения. Когда тот перестал дрожать и расслабился, Чимин ускорился. Из горла Юнги вырвался тихий хрипловатый стон. Пак решил поиграть с темпом. Он то замедлял, то увеличивал скорость, заставляя Юнги стонать и изгибаться. А Чимин продолжал делать круговые движения, особенно сильно надавливая на вибратор, когда он касался простаты парня. Стоны становились всё громче — Быстрее, хён, быстрее… — умолял он, шумно выдыхая. Чимину никогда не надоест смотреть на такого Юнги. Взмокшее лицо с сексуальными точёными чертами, повёрнутая вбок, выгнутая до неприличия спина, вздернутая задница, просьбы о большем — всё это сносит ему крышу, и он еле сдерживается, чтоб не поменять вибратор на свой член. А парень уже сам начал подаваться назад, насаживаясь на вибрирующий предмет, входящий в него. Ощущения были невероятно приятными, хотелось забиться в экстазе. — Агх… — Юнги проглатывает стон, — Я… Чимин облизывается и нажимает на кнопку в основании вибратора, прибавляя мощность. Огромная волна возбуждения прошлась по телу. Юнги громко и сладко стонет, запрокидывает голову, всё тело резко дёргается, плечи вздрагивают, и он кончает с отрывистым стоном «Доктор… Па…ааак!» Чимин гладит Юнги по вспотевшему позвоночнику, а тот переворачивается, смотрит на Пака с диким желанием и говорит, все ещё глубоко дыша: — Я хочу тебя! От одной мысли, что вместо пальцев и вибратора может быть нечто повесомее, у Юнги дыхание прерывается, представляя это здесь в палате на этой кровати. — Прекращай мечтать, — обломал его Пак. — Я не трахаю пациентов, Мин Юнги! — Если ты боишься, что я плохо себя чувствую, то мне уже лучше, я уже выздоровел. У меня нет температуры, голова не болит, жара и озноба тоже нет, — пытался уговорить его парень. Но Чимин лишь усмехнулся: — Я знаю… — нежно погладил его по голове, — через пару дней я тебя выпишу, — ласково коснулся его губ. Уже поздно вечером Юнги лежал и не знал, куда себя деть. У него ныло в груди, он чувствовал беспокойство и растерянность. Все мысли его были о докторе, которой никак не выходил у него из головы. С одной стороны он понимал, что это, скорее, просто больничный роман и ничего более, но с другой, он уже привык к его заботе и к подколам. А выписка уже скоро и он очень не хотел расставаться, но Чимин дал понять, что не спит с пациентами, тогда что это для него, просто игра? Все эти мысли не давали ему спокойно лежать и уснуть. Чимину нравилось заботиться о своем котике, он даже позвонил Хани, чтоб узнать, что тот любит. И, держа в руке кружку с молоком и шоколадными печеньками, двигался к палате к Юнги. — Не спишь? — спросил он тихонько. — Я тут узнал, что котики любят молочко и решил тебя угостить. Юнги радостно улыбнулся, ему хотелось захлопать в ладоши. Он любил перед сном пить молоко с печеньками, уже успел по этому соскучиться, а то в больнице этого не было уже неделю. — Ооо, спасибо, — поблагодарил он с восхищением. Начал обмакивать печенье и от всей этой обстановки становилось так тепло и уютно. Хотелось лежать в объятиях Чимина, попивая молочко. А Пак, будто бы считывая мысли, присел к нему и обнял. День выписки был для Юнги очень тягостным. Утром Чимин зашёл, отдал лист с больничным, днём приехала сестра его забрать. А у Юнги было паршивое настроение, ему хотелось увидеть Пака, но его, как назло, нигде не было, а сестра уже торопила, так как ей ещё за Чонгуком надо было заехать. — Да никуда этот кролик от тебя не денется, — раздражённо проворчал он. — Ты что, до сих пор обижаешься на то, что я привезла тебя сюда лечиться? — спросила Хани, — Зато ты выздоровел, так что взбодрись, чего ты такой хмурый. Твои кролики наверное по тебе соскучились, — напомнила она. Мыслям о своих милых пушистиках Юнги действительно улыбнулся.***
Неделя после выписки была очень долгой и невыносимой. Юнги не мог спать уже несколько дней, он часто вспоминал время, когда лежал в больнице, своего лечащего врача, который постоянно его донимал. Он хотел бы его увидеть, но понимает, что совсем его не знает. Его пугает тот факт, что у врача могут быть отношения, или же он несерьёзно к нему относился. «Мы же даже не спали вместе», — подумал он с горечью. «Я не трахаю пациентов», — вспомнил он слова доктора. «Ну, сейчас же я не пациент», — подумал он. И понял, что не будет больше изводить себя и съездит в больницу, надо только провод придумать: справку надо или что-то оставил, ну, или на крайняк, пришел поблагодарить. «Ну да, возьмите в благодарность меня, мое тело и душу», — усмехнулся он. Чимин тоже скучал по этому парню. Это, наверное, один из самых ярких моментов из его практики. Он бы мог, конечно, попросить его номер у Хани и продолжить общение вне больницы, но зачем, если Юнги этого сам не захочет. Чимин сидел у себя в кабинете, как к нему вбежала Джиён. — Хочешь, я одной фразой подниму тебе настроение, — интригующе произнесла она. «Эх, вряд ли», — подумал он, у которого все мысли были только о Юнги. — Там тебя твой котейка ждёт, — сказала она, улыбаясь, и убежала. А тот остался с открытым ртом, пребывая в небольшом шоке. И, забросив все дела, поторопился к Юнги, все ещё не веря, что его капризный пушистик вернулся. Парень сидел на скамейке около процедурной и ждал своего доктора, он, если честно, так и не придумал, что сказать, просто ему хотелось его увидеть. Чимин подошёл к нему, на нем все так же был идеально отглаженный белый халат, ровно уложенные рыжие волосы. А Юнги, как обычно, с растрепанными светлыми волосами, в джинсах, в черной толстовке и в красных кроссах. Они простояли так пару минут, разглядывая друг друга, пока Чимин не позвал его в процедурную. Юнги впервые это помещение не раздражало, а возбуждало: все эти склянки, шприцы, приборы Чимин в белом халате. Теперь у него похоже кинк на медфетиш. Пак смотрел в красивые карие глаза напротив, которые так сильно запали ему в душу, мягкие и вечно взъерошенные волосы, темные брови, розоватые губы… Не теряя времени, он впился в сладкие, до дрожи желанные губы. Юнги издал слабый стон и проник языком глубже. Раньше ни один из них не думал, что поцелуй может быть настолько сладким, приятным и желанным. Чимин обнимал его крепко и с нежностью, словно боялся, что тот уйдет, исчезнет из его жизни. Руки Чимина опускаются на талию Юнги. А Юнги вздрагивает при каждом прикосновении. Чимин прижимает его к стене. И целует. Целует так страстно. Руки хватаются за плечи, шею. Ему хочется целовать и касаться его везде, Юнги тоже обнимает его, целует, покрывая шею нежными засосами. — Я скучал, — чуть дрожа от возбуждения, шепчет он. Проникая всё глубже с каждым движением, а сам врач начинает стонать в поцелуй. Пошла волна желанного наслаждения, а губы парня были невероятно сладкими. Доктор настойчивее его целует, а руки спускаются ниже. Ещё чуть ниже, и Юнги точно разорвёт в клочья, потому что господи, как же долго он мечтал иметь возможность прочувствовать Чимина. Он сам тянется к ремню Пака и торопливо пытается расстегнуть его, одновременно стонет сквозь поцелуй. Это заводит Чимина ещё больше. Он подхватывает парня и думает, что весь смысл лишь в этом блондинчике. — Какой же ты сладкий, котик, — шепчет он, кусая горячие влажные губы Юнги. Тот в свою очередь еле сдерживал стоны удовольствия. Паку на секунду кажется, что он готов кончить от одного сладостного стона это парня. Разобравшись с ремнем, Юнги проводит пальцем по халату доктора и сдёргивает его, медленно расстегивает рубашку, не прекращая страстный поцелуй. Чимин обнимает парня за шею, касается бледной и неимоверно чудесной кожи. И немного дрожащей рукой касается бедер, он тоже желает избавить парня от одежды, поэтому торопливо снимает с него толстовку, следом за ней и футболку. Остаются только джинсы. Он откровенно любуется прекрасным телом и вновь впивается поцелуем в губы. Чимин прижимается к телу Юнги, пытаясь быть ещё ближе, понимая, что никто и никогда не вызывал в нём такие нежные и всепоглощающие чувства. Этого парня не хочется отпускать никогда. Юнги чувствует сильные руки на бедрах. Все это до ужаса возбуждает и заставляет хотеть большего. Он сладко стонет от трепещущего внизу живота чувства ожидания. Наконец они избавляются от одежды, и Юнги откровенно любуется прекрасным телом Пака, ему безумно хочется почувствовать весь жар от этого тела, слиться воедино. Чимин тоже прожигает взглядом, тянет Юнги к себе, целуя его продолжительно, сладко, укладывает на кушетку. Быстро размазывает смазку, проталкивает пальцы внутрь. И для обоих это становится нестерпимо. Юнги изнывает от желания, громко вдыхая носом воздух, просит прекратить растирать его стенки и взять его нормально, потому что он уже готов, чёрт побери, он уже не выдерживает. — Я хочу тебя, — шепчет он сквозь стон. Чимин обнимает парня за спину, прижимает его ближе, желая ощущать каждый вдох, каждую дрожь тела. Как только Юнги чувствует, как разгоряченное тело Пака соприкасается с его, ему сносит крышу. Чимин покусывает кожу на шее парня, сжимает руками бедра и ягодицы. Юнги низко и протяжно стонет. Ох, как это нравится Чимину. Он аккуратно входит, уже не в силах сдерживать себя, от чего парень чуть выгибается. Движения становятся немного быстрее и резче, и Юнги приподнимается и начинает двигать бёдрами навстречу, что подталкивает Пак к ещё более быстрому темпу. У него грудь вздымается, сводит пальцы на ногах, сердце норовит выскочить. А Юнги, дышащий надрывно и хрипло, и напрочь сносит все тормоза. Им обоим жарко, кажется, ещё чуть-чуть и они расплавятся. Каждый новый толчок заставляет Юнги изогнуться и издать стон наслаждения. — О, боже… Пак! — судорожно вздыхает парень, когда его накрывает с головой. — Мин… Юнги… — стонет Чимин, кончая следом. Они оба дышат отрывисто, ещё пребывая в сладкой истоме. Юнги разворачивается, откидывает со лба взмокшие волосы и смотрит на доктора глазами, наполненными счастьем. Улыбается и, полностью отдаваясь чувствам, медленно целует. Чимин, пребывая в экстазе, отвечает ему, нежно обнимая. Юнги продолжает, мягко покрывая шею поцелуями. «Такой чудесный, прекрасный, МОЙ», — думает он про Чимина, обвивая его тело, не желая отпускать от себя. — Мой милый котик, — шепчет Пак улыбаясь. — Да, только ТВОЙ, — поднимает Юнги голову, смотря в любимые глаза.