Грабли (всегда одни и те же)

      Серёжа любил держать все под контролем. В длинном списке его проблем, болезней, триггеров и фиксаций пунктик «контроль» стоял чуть ли ни на первом месте. У Разумовского на столе десятки ежедневников, чек-листов и таблиц, Марго знает его расписание на пару месяцев вперёд, команда программистов работает по точному плану, обслуживая и дополняя приложение.       Неожиданности выбивают из колеи, приносят с собой панические атаки и нервные срывы. Четкое расписание приносит покой.       Так какого чёткого расписания он сидит сейчас между Игорем Громом и Димой Дубиным в электричке. — Сергей, вы извините. Ещё раз. Я говорил Игорю, что вы человек наверняка очень занятой. Но вы же знаете, какой он… Проще остановить товарный состав, чем Игоря… Вы не расстраивайтесь, я уверен, что выходные будут не такими уж плохими.       Все, что Серёже остаётся — незаметно свести брови к переносице, убрать вечно падающую прядь с глаз и улыбнуться Диме чуть менее натянуто, чем обычно. — Не волнуйся, Дим. Гениям-миллиардерам тоже иногда нужно работать на свежем воздухе. Да, господин Разумовский? — последнее, как всегда, звучит по-громовски низко и насмешливо.       Игорь ещё и на плечо ему руку кладет припечатывая. Серёжу этот жест каждый раз обжигает, но сегодня особенно. На нем вместо привычного костюма старая футболка времён студенчества (надо будет обязательно сфотографироваться и отправить Олегу, пускай тоже поностальгирует). Ткань тонкая, износившаяся и через нее отлично чувствуется мозолистая широкая ладонь Игоря.       Эти выходные его добьют, а ведь у компании даже нет преемника. — Да вы не извиняйтесь, в случае чего виноват будет Игорь. — Серёжа слышит согласное хмыканье от Димы и снова улыбается. Он, в отличие от Грома, уже заручился поддержкой.       Игорь ворчит что-то у него за спиной, убирает руку и сидит молча до конца поездки. Разумовский почти хихикает каждый раз, когда на него смотрит. Дубин рядом читает, кажется что-то из русского фэнтези, сначала Серёжа украдкой заглядывает ему через плечо, а к концу поездки уже держит книгу и медленно переворачивает страницы, ожидая когда вдумчивый Дима дочитает.       Электричка выплевывает их через три часа пути за километров восемьдесят от Питера. Серёжа не хочет знать, в какую дыру их занесло, поэтому моментально выключает геолокацию. Даже если Игорь решил так оригинально его похитить, смысла от Грома сбегать все равно нет. Найдет.       Серёже достается одна из двух гигантских клетчатых сумок, с которыми обычно сидят бабушки на базаре. Вторую берет Игорь, а мешок с углем несёт Дима. Обдуваемые холодным апрельским ветром, они пробираются по грязной жиже дорог к дачному участку. Откуда у Игоря несколько соток в таких, кхм, ебенях, Серёжа не знает.       Игорь поднялся к нему на этаж вчера в вычищенных ботинках и, впервые с момента их с Серёжей знакомства, не пыльной кепке. «Как на свидание пришел… » — слова всплыли в его глупой рыжей голове абсолютно неожиданно. Серёжа очень надеется, что покраснел только в своем воображении. Обычно он мог контролировать свои неуместные романтические порывы к Грому, но в последнее время дел навалилось столько, что времени на сон не оставалось, что уж говорить про контроль за собственными мыслями. — Мы на выходных едем на дачу. В честь открытия сезона. Ты едешь с нами. — последнее должно было прозвучать как вопрос, но… Не прозвучало. — А-а-а-а-а… — Серёжа даже не знает, что собирается сказать, но точно не что-то утвердительное. У него есть ещё секунда, для того чтобы придумать правдоподобную причину для отказа. — У вас не запланировано никаких дел на эти выходные. Если вы, Игорь, назовёте мне адрес места, в которое направляетесь, я смогу составить подходящий маршрут или предоставить расписание общественного транспорта.       Марго, его собственный искусственный интеллект, взяла и предала своего создателя. Он ее перепрошьет. Но, видимо, только после того как они с Игорем обсудят их планы.       Так он и оказался сначала на станции в шесть часов утра, потом в электричке и, в конце концов, перед деревянной дверью. Их пристанище на ближайшие два дня представляло собой просторный, немного старый, скрипучий, но уютный дом. В нем даже имелась русская печка, соседствующая рядом с современным санузлом. Серёже здесь все нравилось, кроме, пожалуй, холодного пола.       Он успел только бросить сумку с вещами в подходящий угол, прежде чем Игорь подловил его в дверном проёме, вложил ключ в ладонь и показал на сарай, который было хорошо видно из кухонного окна. — Отнеси в сарай тот красный баул. И ещё там предохранитель висит, щелкни оба переключателя. Пожалуйста. — Серёжа согласно кивает и уже собирается выйти на улицу, но голос Игоря заставляет вновь остановиться. — И подожди… — Гром ловко снимает с него куртку: на задержаниях, видимо, наловчился — и быстрыми шагами уходит куда-то в глубину дома.       Серёжа ничего не понимает. Ему кажется, что все это лишь сон и в любую минуту он откроет глаза, поднимется из-за своего стола, посмотрит в панорамное окно, осознает всю свою бесполезность, смирится с одиночеством и пойдет пить вино. Он не должен был давать свое молчаливое согласие на эту затею, сидеть между Димой и Игорем в залитой светом электричке и, уж тем более, не должен стоять в чужом уютном доме, он не заслуживает всего этого, он… — Твое пальто богатенького мальчика слишком опрятное. Не будем же мы его пачкать, — судя по тяжёлым шагам и увеличивающейся громкости голоса Игорь приближается. Серёжа пытается собрать отвалившиеся от него кусочки в максимально короткие сроки.       Игорь появляется в дверном проёме и протягивает ему куртку. Она больше самого Игоря в два раза, а Серёжи, наверное, в три. — Отцовская, — отвечает на незаданный вопрос Игорь. Серёжа лишь понимающе качает головой.

***

      Серёжа чувствует себя настоящим дураком, когда не может открыть чертов замок с пятого раза. Даже сила русского мата, которую он тихо применяет уже пять минут, не работает на этом идиотском куске металла. Замок поддается на юбилейный, десятый раз, и с громким стуком падает на доски. Если Серёжа его и пинает, то никто этого никогда не узнает.       Сарай завален всем, что только можно представить: топоры, колуны, провода, упаковочная пленка, старая милицейская форма, строительные оранжевые каски, кисточки, краски, шины, бензин — а из угла пластиковыми глазами жутко глядит плюшевая обезьяна. Серёжа щелкает переключателем на предохранителе, чтобы рассмотреть все получше и найти подходящее место для сумки, но после включения электричества ничего не происходит.       Он пытается зажечь свет непосредственно выключателем от лампочки, но и тогда не получается. Да что же это такое! Сережа чувствует, как зажжение чертового света становится приоритетной задачей его жизни, не зря же он мучился с замком.       Благодаря фонарику на телефоне и упрямству, причина поломки находится быстро. Кабель в одном из мест то ли перегрызли мыши, то ли он просто перетерся, но передача электричества была нарушена. Серёжа вспоминает старые навыки, отключает питание, очищает жилы от изоляции, аккуратно их скручивает, обматывает синей изолентой каждое соединение по отдельности и дополнительный раз оба сразу.       Когда старая советская лампочка накаливания зажигается, Серёжа чувствует себя как минимум Прометеем. — Не знал, что кого-то может так порадовать обычная лампочка.       Сережа, наконец, замечает Игоря. Он стоит, оперевшись на дверной косяк, и улыбается. Так Игорь улыбается очень редко, по крайней мере ему. Если расположение Серёжи можно получить головой, то расположение Грома только руками (это звучит совсем не двусмысленно, ну, что вы, что вы). — У тебя здесь… Что, мыши? — Крадутся?       Он изо всех сил старается не рассмеяться.

***

      Дима и Игорь танцуют шаманские танцы вокруг мангала. Уголь не хочет раздуваться, силы природы не работают так, как надо. Сережа ничего не понимает в шашлыках, а огня боится, ну, как огня, поэтому вооружается мешком, граблями и перчатками и идёт бороться с сухой травой (если он ещё раз увидит, как раздувают угли фуражкой, то точно умрет от смеха).       Однотипные, монотонные действия успокаивают, а свежий холодный воздух выдувает все мысли. Игорь, возможно, был прав. Гениям-миллиардерам полезно работать на свежем воздухе. Есть только одна мысль, которая никак не хочет покидать его больную голову.       Игорь в сережиной жизни... Вот, прямо как эти грабли. Сдирает все отмершее, ненужное, сухое, обнажая сырую землю, самую суть.       Сравнение глупое, неуместное, но в его душе отдается тихим перезвоном. Серёже рядом с Игорем дышать легче становится, он практически расцветает. Солнце греет сильнее. Дождь идёт чаще. Что-то новое прекрасное в нем прорастает. — Не ожидала увидеть знаменитого Сергея Разумовского с граблями в руках. — Юля появляется за его спиной неожиданно, Серёжа настолько в себя погрузился, что совсем её не заметил. Интересно, это Игорь у нее научился подкрадываться, или она у него. — Ты разве не должна была приехать вечером на электричке? — Ну как я могла пропустить такую сенсацию?! Мне срочно нужно сделать репортаж с места событий!       Серёжа очень редко различал, говорила она серьезно, практиковала на нем навыки сарказма или шутила. Он вообще понимал юмор только двух человек — Олега и Игоря. И то только потому, что они оба любили рассказывать анекдоты: один про армию, другой про полицейских. Анекдоты смешными никогда не были, но важно ведь не что рассказывать, а как (Олег, когда узнал, что у него появилась конкуренция на этом поприще, обещал в следующий отпуск обязательно с Игорем лично познакомиться). — Вместо поиска сенсации, лучше бы пошла и помогла ребятам. А не то наш потенциальный ужин так и останется потенциальным, — лучшая защита — нападение, Сережа тоже умеет в сарказм и скрытые насмешки.       Юля лишь фыркает и уходит. Ему изначально было сложно найти с ней общий язык. Хоть ребята и появились на его пороге в один день, представляя собой типичную команду борцов за справедливость, отношения с каждым строились по своему, особенному пути. С Юлей они пререкались и устраивали словесные дуэли; с Димой обсуждали новости, культуру, искусство и всегда обращались к друг другу на «вы»; а с Игорем… С Игорем они молчали, играли в шахматы и отбивались от гопоты, потому что Игорь всегда умудряется найти неприятности на свою кепку.       Серёжу это вполне устраивало.

***

      Умудрившись за два часа работы с граблями натереть себе мозоль на ладони, стать причиной шишки на громовском лбу (Серёжа не виноват, что кто-то не видит куда идёт и наступает на грабли), он берет себе заслуженный перерыв. Пока ребята разводят бурную деятельность в доме и во дворе, Серёжа прогуливается по окрестностям, покупает в ближайшем магазине всем по мороженому и разговаривает по телефону с членом совета директоров. Интернет в этой глуши совсем не ловит. — Видимо, мангал совсем не разжигался… — он шокировано шепчет себе это под нос, потому что другим способом выразить свое полное непонимание ситуации невозможно.       Дима весь сырой стоит у мангала и пытается отогреться, Юля размахивает шампуром, как шпагой, а Игорь в плюс десять градусов рубит дрова без футболки. Зачем им вообще дрова, почему ими занимается Игорь и почему без футболки.       Серёжа старается не думать о том, что Гром очень красивый, но у него не очень получается. У Серёжи сердце, в конце концов, не железное, его такие эстетические потрясения и убить могут (он чувствует себя факелом и явно не из-за рыжих волос). — Ваш пульс только что превысил норму. Вы нуждаетесь в медицинской помощи? — Марго, считывающая его данные с умных часов, ситуацию не спасает, от слова совсем. Иногда Серёже кажется, что они с Игорем сговорились. — Нет, Марго. Тут только с божьей помощью можно справиться.

***

      За всю свою достаточно долгую и насыщенную жизнь Серёжа в первый раз спит на печке. Тут, на удивление, достаточно просторно, гораздо темнее, чем в кухне, и тепло. Кровать досталась Юле, как единственной даме коллектива, на диван положили Диму, а Игорь должен был как-то поместиться рядом с ним.       Сережа всё-таки сегодня умрет.       Он, конечно, драматизирует. Когда рядом что-то шуршит, Серёжа даже не концентрирует на этом остатки внимания, слишком его утомили длительные прогулки на свежем воздухе. Он только неосознанно прижимается к чему-то очень тёплому поближе и, кажется, это что-то обнимает.       Серёже снится, что Игорь Гром целует его в макушку.       Наутро он просыпается один. Слышит, как в кухне кипит чайник, и тихо переговариваются люди. Счастье ощущается физически.       Если Серёжа и смеётся впервые за два дня, когда Игорь снова наступает на грабли, то это совсем ничего не значит.