***
На улице было по-зимнему холодно. Колени были плотно забинтованы, и ходить стало затруднительно, но я старалась не отставать от быстрых шагов Пятого. Пальто не спасало от холодного ветра, но это отходило на задний план. В голове шли быстрые и чёткие мысли, которые я обязательно говорила вслух. — И так, куда бы ты направился, чтобы пореветь, зная, что ты можешь взорвать всё к чертям? — я повернулась к Пятому, который невозмутимо пил кофе. — Правильно, молодец, параллелограмм. Он поднял бровь, а я захихикала от собственной шутки. Ну, это же смешно, разве нет? — Могу предположить, что Ваня направилась в свою квартиру, — продолжил Пятый. — Ну, она же не дура, — фыркнула я, чуть не споткнувшись. — Мы знаем, где её квартира, а значит пойдём именно туда. Хотя, можно и заглянуть, там будут подсказки. — Отлично, — он взял меня за руку. — Не надо, положи на… — вспышка, и мы уже у Вани. — Место эту хуйн… Ауч! — В следующий раз я применю более жёсткие меры, — парень осматривал квартиру. — Я бы пошутила, но что-то мне подсказывает, что ты воспримешь это в серьёз, — сказала я и сделала шаг вперед. Квартира была пуста, поэтому мы начали искать зацепки или какие-нибудь «улики». С каждым днем всё это напоминало мне какой-то недо-комедийный сериал детектив с элементами боевика. Так же мысль про роман появлялась в моей голове всё чаще. — Может, сходим на «дачу» к недо-любовничку? — я опустилась на диван. — Возможно, она знает, где она, что маловероятно. — Не так уж и маловероятно, — Пятый появился в проходе. — Это бумажка с адресом дома Дженкинса. — Ну-ка, ну-ка, — в мою руку опустился клочок бумаги. — Посмотри на почерк, он неровный и скачущий, рисунков нет, листик вырван явно в спешке. Одним словом — джекпот. — Отлично, — я опять не успела возразить, и мы уже стоим у дома Харольда. — Нужно пить больше Н2О, — пробормотала слова заплетающимся языком и сглотнула. Чувство тошноты не проходило. — Держись сзади и без шуток, поняла? — Какие мы грозные, — спародировала я голос Пятого. — Я говорю с ней, а ты стоишь и молчишь. Начну падать или орать, лови и уходим. — Я уже начал жалеть, что взял тебя с собой, — сквозь зубы выдохнул Пятый и выломал дверь. Мне не оставалось ничего, кроме как пойти за напарником внутрь. В доме было холодно, что не могло не озадачить. В голове сразу появились варианты: либо кто-то решил проветрить и открыть сразу все окна, либо где-то в доме есть большая дырка. И чем дальше мы проходили, тем больше я склонялась ко второму предположению. Проходя мимо гостиной, мой взгляд упал на стены. Половина из них слезла, штукатурка потрескалась, а красные пятна возвращали в тот день. По телу прошла неприятная дрожь, и я поспешила отвернуться, пока меня не вывернуло на пол. Мы углублялись дальше. Холод усилился, а Пятый направился наверх. Прошипев что-то себе под нос, я уже догадывалась, что там будет. Облокотившись на лестницу, медленно подняла ногу на ступеньку. — У нас нет времени, — прошипел Пятый и взял меня за талию. Вспышка и холодный ветер подул мне в лицо. Сглотнув, я разлепила глаза и в шоке уставилась на творящуюся тут вакханалию. Ветер дул с такой силой, что оставшаяся половина крыши жалобно скрипела. На полу валялись разорванные плакаты с Академией и всякий остальной хлам чердака. — Это… — я закрыла рот рукой, от осознания. — Да, это труп Дженкинса, — подтвердил Пятый, сильнее прижимая меня к себе. — И ты просто замотал его в пакеты и положил на чердак?! — я скривилась и отвернулась. — Есть столько способов спрятать труп, а ты поступил как полный идиот. — Ну, извините, я же не знал, что найдутся желающие потыкать в труп ножом, — таким же тоном вторил мне Пятый и взгляд снова упал на тело. — Черт, я всадила в него три пули… Боги, чем я стала. И пока я думала над своим ужасным положением, ветер бушевал сильнее. Голубой свет сиял где-то рядом, что заставило сделать быстрые шаги вперёд. Нужно успокоить Ваню, пока от этого дома хоть что-то осталось. — Ваня! — крикнула я и застыла на месте. Она была в ужасном состоянии. Прозрачные слезы лились из ярких светящихся глаз, неудержимая энергия превращалась в голубое поле, которое окутывало девушку коконом боли. Я закусила губу и сжала кулаки. Появился стыд и желание хоть что-то исправить, а в голове начали возникать обрывки из сериала. — Ваня, пусти меня, — собственный голос отозвался эхом. Она всхлипнула и подняла на меня глаза. Я сделала шаг вперёд, от чего поле немного расступилось. Так же медленно сев рядом с ней, облокотилась на стену сзади. — Я знаю, что ты чувствуешь, — немного невнятно начала я. Осознанно говорить на русском после английского было сложновато. — Я чувствую, что чувствуешь ты. Почти в прямом смысле. — Почему все мне врут? — её голос хрипел от долгого плача. — Люди, которые мне были дороги обходились со мной, как с последней тварью! — Не говори так, — моя рука легла на её плечо, и сердце зашлось от ужаса. Теперь были видны только костяшки пальцев. — Никто не хотел тебе зла. И никто из них никогда тебя не обидит. Реджинальд выбрал неправильный путь, когда запер тебя в клетке и приказал Эллисон внушить тебе всё это. Но именно сейчас ты убеждаешь всех, что старик был прав. — Он не прав, — Ваня посмотрела на меня заплакаными глазами. — Он никогда не был прав! — Я это знаю, — мягко улыбнулась я. — И другие тоже это знают. Давай вернёмся в Академию, и ты убедишься в том, что ты можешь контролировать свои способности не хуже Пятого или Диего. Они любят тебя и это главное. Почти как по щелчку её глаза стали карими, а ветер утих. Я ещё несколько секунд держала свою руку на её плече, сама приходя в себя. Голова кружилась, будто меня заставили пробежать кросс, а сердце стучало о ребра с такой силой, что отдавалось в ушах. Медленно поднявшись, почувствовала боль в коленках, ведь сидела я, согнувшись почти пополам. Пятый помог Ване подняться и начал ей что-то говорить, но это отошло на задний план. Облокотившись на ту же стенку, посмотрела на свои дрожащие руки. Пальцы исчезли. Это смотрелось жутко: руки есть, а пальцев нету. Мне всегда было некомфортно смотреть на людей в инвалидных колясках или на людей с отсутствием конечностей. Не подумайте, я ничего не имею ни за, ни против… Просто есть в этом что-то жуткое, согласитесь. И когда на твоих же глазах исчезают собственные конечности… Я просто в ужасе. — Даша, ты в порядке? — по телу прошла дрожь от неожиданности. — Д-да, конечно, — я быстренько спрятала руки в рукава. — Пошли, время деньги. Шаг вперёд и голова закружилась с новой силой. — Черт… — руки сжали талию, и моя тушка тряпочкой облокотилась на Пятого. — Колени? — Да, — я тихо кивнула. Внутри было пусто от усталости, голова и колени пульсировали болью. Не знаю как, но мы довольно быстро спустились вниз. Ваня стояла у выхода. — Может немного трясти, — предупредил Пятый Ваню и мы переместились.***
— Напомни мне в следующий раз поехать на автобусе, — с сарказмом в голосе сказала я, кривясь от чувства тошноты. — Ваня? — Нет блин конь в пальто, — ближайший стул был как раз свободен и я благополучно на него приземлилась. — Думаю, все всё обдумали и готовы поговорить. На кухне образовалась тишина. Глаза закрывались, и хотелось уже быстрее с этим покончить. — Боги, живо друг перед другом извинились и пошли спать! — я буквально взорвалась. — Заеб… Какого?! — Я знаю русский, догорая, даже не пытайся, — ответил Пятый, а мне оставалось лишь потирать затылок. — Ваня, прости нас, — начала Эллисон. — Нам стоило не давить на тебя. — Да, возможно ты поступила неправильно когда… — Диего встретился со мной глазами. — Да, прости. — Я… Мне тоже не стоило срываться, — Ваня опустила голову вниз. — Я не хотела вас ранить… Эллисон молча подошла к Седьмой и заключила её в объятия. По подрагивающим плечам Вани можно было догадаться, что она плачет. Клаус подошёл следующим, и в итоге вся семья собралась в один большой кокон. У меня защипало в глазах, и я часто заморгала. Моя семья меня уже не помнит, а моё тело растворяется в пространстве без шанса на обратный процесс… Вот тебе и сказочка, блин. Ноги быстро зашагали в комнату. Стены давили, а голова кружилась как на карусели. Закрыв за собой дверь, я без сил опустилась на кровать. Две мокрые струйки текли по щекам, а страх подымался с новой силой. Сев на кровати, посмотрела на свои руки. Костяшки исчезли. — Черт… — я потянулась к обуви. — Не-е-ет! Пальцы ног растворились. Слезы потекли быстрее, а я закрыла рукой рот, чтобы не зарыдать в голос. Время длилось медленно, и вскоре мой разум потерял связь с реальностью. Я лежала не в силах закрыть глаза, но и не могла что-либо сделать. Усталость, страх, какое-то облегчение… Да я просто задолбалась разбираться в своих чувствах. И меньше всего мне хотелось, чтобы меня сейчас кто-нибудь видел. — Даша, там… — я резко повернулась на другой бок. — Ужин… Быстро спрятав руки в рукава, вытерла мокрые дорожки и сжалась калачиком. Никогда не хотелось показывать свои слабости другим людям. Тёплые пальцы коснулись стопы, что заставило вздрогнуть. — Это… — меня резко развернули и выхватили руки. — Ох, черт… Я всхлипнула носом, часто заморгала и отвернулась. Видеть всё это было просто невыносимо. Большой палец вытер мою щеку и повернул подбородок так, чтобы наши глаза встретились. Моя нижняя губа подрагивала от холода и душащих слез, а глаза Пятого были совершенно спокойны. — Почему ты мне не сказала? — тихий, мягкий голос прошёлся по телу мурашками. — Я… Я не хотела тебя обременять, — голос подрагивал. — Твои проблемы закончились, и я не имею никакого права создавать новые… — Стоп, — я хотела отвернуться, но пальцы держали крепко. — Ты правда считаешь, что обременяешь меня? — Н-наверно… — теперь мои глаза смотрели в его с заинтересованностью и растерянностью. — Даша, как можно быть настолько глупой? — Пятый поднял бровь, но голос звучал так же спокойно. — Благодаря тебе мы остановили апокалипсис. Ты спасла человечество! — Но какой ценой? Я убила… — Они все должны были умереть, — отрезал парень. — И убила не ты. Несколько секунд я просто смотрела в зелёные глаза. Свет из окна делал их почти изумрудными, от чего хотелось смотреть на них вечность. Я немного приблизилась к ним, кожей почувствовав дыхание Пятого. Волна мурашек прокатилась по телу, когда его губы нежно коснулись моих. Сердце начало стучать быстрее, а руки легонько сжали его пальцы. Поцелуй, и ещё, и ещё… Пятый почти невесомо касался моих губ, что сводило с ума. Хотелось больше, жарче… — Пятый… — я отстранилась, тяжело дыша. Взгляд немного помутнел, но мне нужно было сказать это прямо сейчас. Сердце отбивало бешеный ритм, щеки пылали как никогда, а голос немного дрожал от волнения. — Я… Ты мне нравишься.