Оттенки.

- Да это не голубой, это бирюзовый! – истерично выкрикивает Арсений, когда Шастун в своей воронежско-быдловатой манере пытается доказать ему, что оттенок вовсе не соответствует тому, что говорит брюнет. - ГО-ЛУ-БОЙ! – гнет свою линию Антон, и Попов уже не выдерживает, который раз за день закатывая глаза от беспомощности. - Я вот понять не могу, тебе цветовая палитра, которая появляется после встречи с соулмейтом, дана чтобы что? Чтобы все равно ничего не видеть? - А тебе, видимо, для того, чтобы ты выебывался, - фыркает Шастун, демонстративно выходя из магазина, в котором они выбирали шлейку для их нового друга. Так вышло, что Арсений – свойственно своей импульсивной натуре – подобрал во дворе у дома затерявшуюся дворняжку, и после того, как им не удавалось найти хозяина в течение месяца, уговорил оставить Декарта себе. Да, вам не послышалось, он РЕАЛЬНО назвал собаку Декартом, аргументируя это тем, что ему очень нравится его философская теория того, что все знания переданы в вещи, а вещь познается в опыте. Он что-то говорил про направленность субъекта, сомнения и соотношение теоретического и чувственного познания, но Антону было так похуй, что он просто согласился, дав условие, что называть его будет Деня. Арсений жутко бесился каждый раз, когда тот к нему так обращался, но Шастун привычкам не изменял, предпочитая каждый раз ловить на себе злобные взгляды Арсения, а не изменять своим принципам. Собственно, это и сподвигло их прийти в злочасный магазин, чтобы купить все необходимое для лохматого чуда. Когда Арсений все же расплачивается, упаковывая ошейник в переноску, которую так же купил, заявив, что рано или поздно она все равно понадобится, Антон уже умудряется залететь в лавку напротив, торгующую антиквариатом. Что он там забыл, брюнет даже предположить не мог, но решившись уже было зайти внутрь, обнаружил, что парень медленной походкой движется к выходу, пряча что-то во внутренний карман. - Что нашел? – с неподдельным интересом спрашивает голубоглазый, передавая в руки парня пакет с мелочами для собаки. - Что-то не голубое, - бубнит Шастун, все еще деланно обижаясь. - Ну окей, - в ответ хмыкает Попов, и они молча идут в сторону машины. Весь путь до дома они, как маленькие дети, не поделившие игрушку, молчат, демонстративно глядя в разные стороны: Антон на дорогу, Арсений – в окно. Не то чтобы в их паре это редкость – Арсений часто дуется на всякую ерунду, но ситуация все равно неприятно отдается где-то внутри. Ладно, ничего, пара часов и все равно помирятся. Не впервой. Шастун высаживает брюнета у дома, направляясь на парковку, а Арсений лениво плетется к парадной, таща на себе пакеты с игрушками и мисками. Самое отвратительное в ситуации то, что парковка действительно далеко от дома. Но, возможно, это даже плюс: зеленоглазый успеет остыть. А Попов успеет придумать план по примирению (хотя что там придумывать? Ужин, секс и фраза «ты лучший») Арсений лениво заходит в квартиру, в которой его с порога встречает резвый Декарт, и осматривает помещение: они недавно сделали ремонт. Как там говорится? Хочешь проверить на прочность ваши отношения – сделай совместный ремонт. Собственно, их отношения проверку прошли на все сто. Конечно, каждый раз они ссорились – даже когда выбирали рамку для фото – но в конечном итоге все остались довольны. Как вообще все началось? Очень просто: на одной из вечеринок, в которой Попов вообще не хотел принимать участие, его мир вдруг окрасился из черно-белых тонов в совершенно новые: яркие, сверкающие, насыщенные. Тогда он заметил слегка охуевшего от жизни парня, и, как это бывает в дешевых мелодрамах – «йокнуло». Конечно, все завертелось не сразу – было бы глупо этого ожидать – но каждый понимал: если звезды сложились так, значит так и должно быть. Начались тусовки в совместных компаниях, потом личное общение, прогулки, первый поцелуй….и вот, они уже 4 года живут в своей квартире в Петербурге, завели себе собаку, смотрят вечерами фильмы и до безумия счастливы, что тогда пошли на эту дурацкую вечеринку. Она, к слову, реально была ужасная: под конец ночи ворвался ОМОН, проверяя помещение на наркотики, и, к большому счастью всех там присутствующих, не нашел ничего. Хотя найти можно было многое. Попов плетется в кухню, снова глядя на стены. На одной из них осталась слишком заметная царапина. Антон в этот день пытался закрепить на плинтусе провода, а брюнет елозил под ногами, от чего тот потерял равновесие и отверткой проскреб по свежевыклееным обоям, пока падал. Попов тогда не на шутку испугался и последующие два дня лелеял его, создавая максимальный комфорт и уют. Не будем упоминать то, что следующие два дня после этих, он не мог нормально сидеть. Декарт путается под ногами, судя по всему, прося еды, и голубоглазый выуживает из пакета новую миску. - Смотри какую красоту купил тебе папа Антон, - милым голосом проговаривает он, присаживаясь на корточки и поглаживая его за ухом. – Сейчас я все помою, и ты как полноправный член семьи будешь кушать из своей посуды. С этими словами мужчина поднимается, выкручивая кран на раковине, и споласкивает миску, после чего протирает ее и засыпает туда порцию корма. Ему пришлось долго воевать с Антоном на тему того, что собаки должны питаться правильно, а не всякой химией из пятерочки, на что тот в сердцах ему утверждал, что Деня питается лучше, чем он. - Антон, ты хочешь, что бы собака умерла от этого…несоответствующего нормам питания корма? – сдержанно спрашивает Арсений, сложив руки на груди. - Да у меня у дяди собака всю жизнь такое ест! – ошарашено произносит парень, на что видит лишь закатывающиеся глаза. – И не надо тут это. - Ну Тоша, - мурчит брюнет, подходя к Шасту, а затем обвивает его руками, на что тот рьяно сопротивляется. Знает, что иначе поддастся. – Ну не ругайся. Попов делает эти блядские глаза кота из Шрека, за которые Антон, кажется, душу готов продать, а затем легонько касается губами его скулы, постепенно поцелуями переходя к губам. - Ты пользуешься тем, что я к тебе неравнодушен, - бубнит Шаст, на что Арсений лишь улыбается, продолжая свои действа. Ну не жук ли, а? С того момента Декарт питался как надо. Конечно, первое время, парень все еще ворчал, аргументируя это фразой «Я ворчу потому что мне, блять, все не так, я умею ворчать и поэтому ворчу», но спустя пару недель все же прекратил. Возможно, потому что Арсений стал его демонстративно игнорировать, а возможно потому что смирился. Собака уже во всю орудует возле миски, а Попов понять не может, почему Антон до сих пор не вернулся. В голове пробегает мысль, что тот решил пройтись, чтобы проветрится, и от этого почему-то колит в районе сердца. Неужели его так задела эта маленькая ссора? Вроде бы все как обычно, слегка повздорили, но, кажется, что-то пошло не так. Ладно, остынет и вернется, ничего страшного. Главное, что сам мужчина уже отпустил все это. Когда он проходит в гостиную, в голове снова всплывают воспоминания. Тут чего только не было, и ссоры, и примирения, и первый новый год, дни рождения.. Дни рождения. Буквально послезавтра у Арсения день рождения, и он резко осознает зачем Шастун ходил в антикварную лавку. Только вот что он там искал – все еще остается загадкой. Что ж, не сломанная пластинка Prodigy как на прошлый, уже хорошо. Конечно, парень был не в курсе, что она сломана, в магазине утверждали, что это лимитированная коллекция, и упакована она была так, будто никогда не открывалась, но, из-за того, что Шастун ничего не смыслил в виниле, случился казус. - Блять, я кретин.. – разочарованно шепчет Антон, когда пластинка издает скрежет вместо музыки. Он действительно расстроен, от чего устало садится на край дивана и опускает голову. – Я правда не хотел, чтобы так вышло. - Тош, ну ты чего, - с нежной улыбкой произносит Арсений, присаживаясь рядом с парнем. – Ну подумаешь, ты же не знал. - Да блять, я думал хоть раз в жизни нормальный подарок сделаю, а тут это говно, - совсем расстроено проговаривает Шаст, а затем с лаконичным «в пизду», уходит курить на балкон. А Арсений действительно не понимает почему тот так расстроился. Какая разница, сломана или нет? Главное, что тот заморочался, искал по перекупщикам лимитированную пластинку и нашел её ради него. - Я люблю тебя, - шепчет брюнет, обнимая курящего парня со спины, на что тот ведет плечом, стараясь его отодвинуть. – За то, как много ты для меня делаешь, за то, что всегда рядом, за то, что ты – это ты. Парень слегка успокаивается, перехватывая руки старшего, и прижимает их к своей груди – к самому сердцу. Арсений знает, что ему тяжело говорить о том, что он чувствует, и прекрасно знает что он сейчас хочет ему сказать, поэтому просто кладет голову на его плечо и тянется губами к открытому участку шеи, оставляя на ней невесомый поцелуй. Да, в гостиной случалось многое, от чего мужчина улыбается собственным мыслям. Черт, как же он любит это лопоухое недоразумение. Декарт уже во всю вертится под ногами, требуя обратить на него внимание, и Попов снова опускается к псу, попутно доставая из кармана ту шлейку. - У нас для тебя еще один сюрприз, - улыбаясь твердит он, а затем тянется к переноске, выуживая из нее ту самую, бирюзовую шлейку. Голову резко от чего-то ведет, и он закрывает глаза, стараясь сохранить равновесие. – Уф, видимо у меня совсем гемоглобин низ… Он прерывается на середине слова. Открыв глаза он обнаруживает, что все стены вокруг резко изменили свой цвет на черно-белые оттенки, и ошарашено переведя взгляд на ошейник, осознает: он черный. Черная шлейка, стол, диван, шерсть собаки. Белые стены, руки, окна, небо за ними. Все. Абсолютно все потеряло цвет. - Что за… - чувствуя нарастающий внутри страх шепчет Попов, а затем, резко поднимается, хватаясь за телефон. Он набирает знакомый номер, слышит долгие гудки и молится всем богам, лишь бы все было хорошо. Потому что каждый в этом ебаном мире знает – человек может вновь потерять цвета по двум причинам: либо партнер ему изменил, либо.. Господи, пусть он ему изменит. Пожалуйста. Гудки долго тянутся, создавая непрерывную цепочку, а затем на том конце слышится голос. - Антон? – выдыхая спрашивает Арсений, но в ответ слышит женский голос. - Здравствуйте, - со страхом в голосе произносит девушка, явно не зная что говорить. - Где Антон? – тут же спрашивает он, надеясь, что это все – огромное недоразумение. - Мне очень жаль, но.. – она запинается. – Отделение реанимации и интенсивной терапии, Литейный 56Я. На этом незнакомка сбрасывает трубку, а Арсений с ужасом осознает, что только что услышал. Нет. Да не может этого быть, он ведь только поехал на парковку, он ведь.. Арсений собирается с силами, вызывая себе такси до названного адреса. За руль ему в таком состоянии точно нельзя. Тем более, у него нет времени, чтобы ехать на парковку. Ему срочно нужно быть рядом с Антоном. Ему нужно убедиться, что все хорошо. Ему нужно.. «ДА НЕ ВСЕ БЛЯТЬ ХОРОШО» - набатом бьет в голове, от чего внутри все сжимается. Он не хочет верить в то, о чем думает. Он не может в это верить. Такси подъезжает в течение трех минут. - Быстрее, пожалуйста, я доплачу, - с разгона проговаривает мужчина, залетев в такси, на что парень лет 26 резво выжимает педаль газа. - Не стоит, - отзывается паренек. – Я понимаю. Арсений чуть ли не стонет от того, что даже незнакомый человек понимает, а сам он – не может. В голове все мысли путаются, он смотрит в окно и неожиданно, яркой вспышкой видит голубое небо. Голубое. В цвете. Он видит его буквально секунду, но оно снова темнеет, когда тот моргает. От этого что-то внутри теплеет. Значит все не так плохо. Значит шанс есть. По пути в реанимацию Попов насчитывает ровно шесть вспышек. С последней проходит слишком долго времени, поэтому он, вырываясь из такси, бежит в сторону двери. На ресепшен его встречает молодая девушка, явно чем-то напуганная. - Я звонил вам, вы сказали, что Антон тут, - выпаливает он, даже не поздоровавшись. – Что с ним? - Вы про парня, высокий такой, руки в браслетах.. - Да, да, Антон Шастун, что с ним? - Мне очень жаль, но он поступил в слишком тяжелом состоянии, - медленно проговаривает девушка, на что брюнет не выдерживает, торопя ее фразой «быстрее». – Он сейчас в реанимации, врачи выносят неутешительные прогнозы. Попов несется к двери реанимации, не видя ничего вокруг. - Стойте! Туда нельзя! – хватается за его руку девушка, и он оборачивается, в панике оглядываясь вокруг себя. – Вы сделаете только хуже. Не дайте упустить этот маленький шанс. Она вновь отводит его к стойке, выуживая из-за нее флакончик с успокоительным, а затем отмеряет необходимую дозу, что бы передать ее мужчине. Все прекрасно осознают, чем это закончится. Но где-то внутри до сих пор тлеет огонек надежды. - Мария, оформите документы, - проговаривает врач, выходя из реанимации, на что Арсений судорожно подбегает к нему. - Что с ним? Все в порядке? Скажите, что все обошлось, - он буквально готов взвыть, замечая понурый взгляд седовласого мужчины, потому что его глаза говорят сами за себя: не обошлось. - Сильная травма головы, которая произошла во время аварии, вызвала внутричерепное кровотечение, из-за чего произошла остановка сердца, - ровно проговаривает он. – Вы можете забрать вещи, только паспорт еще пригодится для заполнения эпикриза. У Арсения мир уходит из-под ног. Не как в книжках, буквально, он чувствует, как падает, потому что в глазах темнеет окончательно. Внутри что-то рушится, к глазам подступают слезы, и он, подобно тряпичной кукле, сползает по стене вниз. Так ведь не бывает, да? Не бывает.. Медсестра что-то говорит ему, стараясь успокоить, а затем он чувствует резкий укол в плечо: видимо, успокоительные. Оно работает исправно. Быстро и исправно Он не верит. Не может верить. «Cogito ergo sum?» – В чем я могу сомневаться? В голову лезут какие-то неуместные философские фразы на древнегреческом, и он выбирает одну единственную. В чем. Я. Могу. Сомневаться. Ему что-то говорят, а затем уводят к кабинету, передавая какой-то пакет. До него еще не доходит, что это пакет с вещами, поэтому он просто перенимает его, плотно прижимая к груди. Он все еще слышит голос, утверждающий, что шлейка голубая. Все еще чувствует запах одеколона, смешанного с сигаретами. А затем, ответив на какие-то глупые вопросы снова вызывает такси, возвращаясь домой. Дома пусто. Только вездесущий веселый Декарт бегает по кругу, радостно встречая хозяина. Мужчина, не обращая на него внимания, чуть ли не наступая на лапы, проходит в гостиную, присаживаясь на диван. Тишина. Все вокруг так тихо, что хочется закричать. Но он не произносит ни слова. Не знает что говорить. Кому..? За окном темнеет. Принятые препараты прекращают свое действие, и Арсений ощущает щемящую боль в груди. До него только сейчас начинает доходить что случилось. Что теперь он один. Сначала мужчина не принимает это. Пытается доказать самому себе, что это все – сон, бьет себя по щекам, чтобы проснуться, пытается звонить по знакомому номеру, но услышав звонок в собственной квартире рвано выдыхает. Затем он кусает кулак. Чтобы не кричать, не выдавать эмоций, не утопать в этом омуте. Потом все равно кричит. Взвывает от осознания, впечатывая тот самый кулак в стену. Разбивает зеркало, рушит мебель, задыхается от мыслей о том, что его нет. Его нет. Мысль звучно ударяет по голове, и, опустив поднятый в воздух стул, Арсений судорожно вдыхает воздух. Его нет. Он не услышит его смех. Не увидит его улыбку. Он не коснется его запястий и не сможет сказать ему, что ошейник все же голубой. Декарт испуганно сидит в углу, в момент, когда Попов все же вспоминает о нем. Он испугал его слишком сильно, от чего тот, дрожа всем телом, прижимался к белым обоям. «Они цвета неба,» - поправляет себя Арсений, а затем на него накатывает истерика. Потому что каждый предмет, каждая стена этого чертового дома, каждый оттенок – все черно-белое. И это лишь подтверждает реальность. Все черно-белое, от чего брюнет отчаянно оглядывается вокруг себя, стараясь уловить хоть один мельчайший оттенок. Хоть малый тон, чуть цвета, хоть что-то. Но все вокруг дымится едким черным. - Почему .. – судорожно шепчет он, закрывая глаза. Он не может на это смотреть. Каждый раз, где бы он не находился, в любом месте его будет преследовать одна и та же мысль: его нет. - Арс, если я помру, виноват будешь ты, - яро кричит Шастун, взбираясь на шестой этаж. - Уж поверь, если кто и помрет первый, это буду я, в силу своего возраста, - хмыкает Арсений, дожидающийся парня уже у двери. Он всегда ходил пешком, для него это не проблема, а вот пьяному Шастуну, как оказалось, море не по колено, а шестой этаж – вообще второй Эверест. - Хуй, на зло тебе первым помру, - показывает ему фигу Антон, на что Попов показушно смеется. - А после этого я воскрешу тебя и убью еще раз, за то, что ты бросил меня одного. После этих слов они вваливаются в квартиру, где их уже ждет веселый Декарт. - Деееня, - протягивает Антон, присаживаясь на корточки, чтобы погладить собаку. - Я просил тебя его так не называть, - раздраженно бубнит Арс, но так же садится рядом, почесывая его за ухом. - Хорошо, но он будет Декартом, при условии, что ты будешь Сеней, - гогочет Шаст, на что брюнет поднимает руки в сдающемся жесте, проговаривая «Деня так Деня». Воспоминания резкой волной ударяют по сознанию каждый раз, когда тот закрывает глаза. Каждый раз под веками один и тот же образ. Каждый раз один и тот же голос. Каждый. Попов сидит на полу, сверля взглядом соседнюю стену, в которой не видит ровно ничего, а затем чувствует, как под руку пробирается что-то теплое. Собаки чувствуют боль, вы знали? - Деня, - еле шепчет Арсений, перекладывая руку на мохнатую макушку. Пес радостно ластится к рукам, отзываясь на уже знакомую кличку, а голубоглазого снова уносит так, что он взвывает от невозможности держать в себе все, что чувствует. - Деня, блять! – слышится из соседней комнаты, и Попов с интересом выглядывает в кухню. – Ты смотри куда прешь, а. - Ты это собаке говоришь? – смеется Арс, прекрасно понимая, что да. - А че он не смотрит куда идет! На злобную тираду Антона, мужчина лишь идет на него, резко заключая младшего в объятия. - Ой, тоже врезался, - лукаво произносит он, на что Шаст хмыкает. Такое «врезался» ему по душе. - Надо будет подучить тебя правилам дорожного движения, - отзывается парень, руками прижимая брюнета ближе. - Обещаешь? - Обещаю. Не научит. Он больше не сможет его научить. Не обнимет. Не выругается. Не поспорит с чем-либо. Он больше не будет. Вообще. Арсений все еще не сводит взгляда с одной точки. Как там говорят в философии? Главный экзистенциал – смерть. Переживание собственного существования, осознания, что ты живешь. Это они называют пониманием того, что ты живешь? Попов фыркает. Он не живет. Теперь не живет, потому что больше не видит смысла. С того самого момента, когда последняя вспышка погасла – он существует. Не думает ни о чем, не чувствует ничего, кроме всепоглощающей боли и отчаяния. Он не знает что делать дальше. Он пуст. - Арс, ты загоняешься, - презрительно фыркает Антон, когда тот сообщает ему, что ничего не чувствует. – Смотри, вот я тебя щипаю, ты же чувствуешь, что тебе больно? - Тош, я не чувствую эмоций, - ровно произносит Арсений, даже не поднимая взгляд. Он сверлит потолок взглядом, потому что ему плевать: ровно он спит или говорит с кем-то – одна и та же эмоция. Ничего. - Да Арс, бля, -взвывает Шастун, обхватывая того руками и кутая в одеяло. – Как тебе помочь? - Никак, Тош, - шепчет брюнет, закрывая глаза. Никак. Ему никак и никто не поможет, думал он. А нет, Антон даже тут заставил его чувствовать. Неисчерпаемую, огромную, тяжелую боль, которая вернулась к нему. Даже тут Шастун помог ему. А Арсений Антону не смог. Он ведь мог поехать с ним на парковку. Мог не играть в обиды, просто быть рядом. Мог. Но предпочел в гордом одиночестве выйти раньше, дав парню возможность уехать. Он мог. И винит в этом только себя. Деня начинает где-то копошиться, и голубоглазый поднимает глаза в поисках источника шума. Любопытный пес решил залезть в пакет, который Арсений принес с больницы. Сейчас он прекрасно осознает что там, поэтому встает, осторожно пробираясь к свертку. В нем заляпанная рубашка, ветровка дурацкого цвета – какой запомнил ее Арс, ведь сейчас она полностью белая, - телефон и куча браслетов. Он осторожно выуживает один, который постоянно был на родных запястьях, и, дрожащими руками застегивает на своем. В его сознании всплывает момент, когда Шаст выходил из лавки, пряча что-то во внутренний карман, и он осторожно запускает руку в знакомые вещи. В кармане оказывается бархатная коробочка. Не как для кольца, чуть шире и глубже, скорее, как для часов. И открыв ее, Попов закрывает глаза. Дарить часы – к разлуке? Судя по всему, это правда, потому что в коробке красуется позолоченный кулон с гравировкой в виде буквы «А». Откуда Арсений знает, какого он цвета? Оттуда, что именно его он хотел купить в день, когда они вместе наткнулись на этот магазинчик. - Тош, это не так много за антиквариат, - осторожно проговаривает Арсений, указывая на ценник. - Нет, Арс, это дохуя, - твердит парень, и продавец слегка краснеет. - Извините нас, - учтиво обращается к нему брюнет, а затем выводит парня на улицу. – Шаст, когда ты перестанешь вести себя как быдло? - А когда ты перестанешь всирать бабки на какую-то хрень? – раздраженно бубнит Шастун, хотя на деле – ему просто нужен повод, потому что именно в этот момент он решил, что это станет отличным подарком ему на день рождения. - Знаешь что, - не выдерживает Попов, бросая на парня озлобленный взгляд. – Я твои выходки терпеть больше не хочу. С этими словами он садится в машину и уезжает, оставив зеленоглазого у дверей лавки, на что тот возвращается, прося отложить часы до завтрашнего утра. - Хочу, - еле слышно шепчет Арсений, проводя подушечкам пальцев по кулону. – Я так хочу терпеть твои выходки, Антон.