Empty

Иногда, спасая кого-то с тонущей лодки ты спасаешь на самом деле не этого человека, а самого себя. Иногда, если повезёт, вы спасаетесь оба. Но чаще, спасая чью-то жизнь, ты тонешь сам. Вот так же и Чан, спасая утопающего Чонина, пошёл на дно в одиночестве. Но Чонин то и не хотел особо спасаться.... он даже не тянул руки навстречу, не кричал о помощи. Он просто медленно погружался в эту беспросветную мглу, не жаждущий спасения. Но Чан, весь такой героичный, добродушный, с синдромом спасателя, бросился к нему даже не умея плавать. Тьме плевать доплывёшь ты или нет. Спасёшь ты кого-то или спасёшься сам. Или может вы оба утонете. Этому всепоглощающему ужасу нужны жертвы. Нужны страдания и отчаяния. Действия и, наоборот, ещё более ужасное, бездействие. Чан был самоотвержен. Отчаянно сопротивлялся всему на своём пути. Доплыл, достал, вытащил, вылечил. А тьме он понравился. Она любит таких, которые бросаются грудью на амбразуру ради всех и вся, не ожидая подвоха. Не ожидая того, что никто не скажет спасибо и даже не одарит жалким, секундным взглядом безжизненных глаз. Тьма его полюбила, как он полюбил Чонина. Но их никто и никогда не любил в ответ. И вот воздух в его лёгких начал заканчиваться. Тело его дёргалось в агонии, отчаянно борясь и хватаясь за любой лучик света. Хватаясь за надежду. Но там, под этой толщей боли и обид, под бесконечным слоем мрака ее нет. Там нет ничего. Кроме этого. Ловушка захлопнулась. Воронка закрутилась и исчезла как будто ее и не было вовсе. Все то, что он пытался излечить в другом захлестнуло его с новой силой и потянуло на дно. А на дне есть только одно. Пустота.