E For Extinction/На выживание

- Грелль Сатклифф. Уильям Ти Спирс. За этот недолгий срок службы вы показали себя превосходными работниками и отличными напарниками. Думаю, вы прекрасно осведомлены о том, что в данный период времени существует катастрофическая нехватка сотрудников. Руководство, в состав которого вхожу и я, даже приняло решение упразднить такую ступень «взросления» шинигами,как ранг стажерства. Было множество недовольных. Не без этого. Один из высшего состава даже ушел из организации, после окончательного принятия решения. Легендарный жнец покинул родные пенаты, не сумев ничего изменить. Все это было сделано лишь для получения полноценных сотрудников, без ограничений в действиях, как можно раньше. Но, случилось непредвиденное: множество молодых людей было уничтожено буквально в первый месяц работы. Вероятно, это вызвано тем, что у одного начальника в подчинении стало находится больше пяти – шести жнецов, и они просто не могли успевать учитывать индивидуальные особенности каждого. Плюс ко всему происходила быстрая смена кадров… По истине фатальные последствия. Совет безусловно отреагировал, приняв новый закон о создании большего количество отделов. Руководителем одного из которых будет кто-то из вас. Вы оба прекрасно справляетесь: колоссальная производительность, отменная отчетность. Сначала думали повысить каждого, но это означало что Вас придется разделить. Соперничество повредит дружбе больше, чем классовое различие, не так ли? Поэтому, Вам, Грелль Сатклифф, и Вам, Уильям Ти Спирс, поручено дело особой важности. По окончанию которого будет выяснено, кто получит повышение. Вот, ознакомьтесь с материалами, - тут мужчина протянул папку. Грелль ловко выхватил ее, и с небрежным нетерпением открыл первую страничку. Спирс спокойно просматривал ее, стоя рядом. Уильям заметил, что когда Грелль прочитал первые строчки, его изящные руки задрожали, крепко сжатые пальцы, и так почти бесцветные, побелели еще больше. В досье было напечатано следующее: Уильям Шекспир Дата смерти: 23 апреля 1616 года. - Хорошо. Мы все поняли, - за двоих ответил Уилл, встревоженный необычным поведением сокурсника. Грелль выдавил из себя жалкую пародию на привычную улыбку: - Приступаем немедленно! Глаза распорядителя, при несколько пришибленном виде взбалмошного диспетчера удовлетворенно блеснули. Напарники телепортировались. Им открылась привычная, но от этого не менее страшная картина: на кровати лежал когда-то статный и сильный человек, сейчас иссушенный болезнью и больше напоминающий египетскую мумию. Черты благородно лица истлели, растаяли, всякие краски покинули его. Грудь тяжело вздымалась, из нее то и дело вырывались жуткие хрипы. Папка, до сих пор находившаяся у Сатклиффа, полетела на пол. Листы бумаги не нужным хламом разлетелись по комнате. Грелль, вслед за ними, сломленной куклой упал на колени. Он плакал. Уильям, пораженно замер, не в силах сказать хоть слово, не в силах сдвинуться с места хоть на миллиметр: Смерть впервые плакала. Смерть впервые каялась. - Вот мы и встретились, - начал говорить Сатклифф, стараясь, что бы его исповедь, можно было понять даже через клекот глухих рыданий и всхлипов, даже с пониманием, что великий поэт и драматург его все равно не услышит, - Я давно был покорен Вами. С тех самых пор, когда увидел один благотворительный спектакль с Вашим участием, основанный на Вашем творении. Помню, как будто это было лишь вчера. Помню то, как зрители рукоплескали, захлебываясь аплодисментами, плакали, что-то кричали. А я… почти не осознавал всего этого. Широко раскрытыми глазами я наблюдал разворачивающееся на сцене действо, и мне казалось, это было высшим откровением. Помню то, как дома я никак не мог прийти в себя, как всю ночь маялся, не мог заснуть, а на следующий день, с первыми лучами солнца я побежал к жене священника и выпросил у нее книгу с Вашими сочинениями. Я даже научился читать ради них! Выучил наизусть каждую строчку… С первыми словами произведения, прогремевшими на сцене я начал Жить. Начал жить с Вашим именем на устах. И с ним я умер. Мне было всего восемнадцать. Тогда я сбежал из дома – хотел добраться до Лондона, попроситься в Вашу труппу. Мечтал стать актрисой. Мне не хватило совсем немного времени: заплутав в незнакомом городе, попал в неблагополучный квартал. Меня загрызли собаки. Но даже тогда, зная, что не спасусь, не выживу, я с улыбкой, присущей профессионалу, не терявшему лицо в любых ситуациях, цитировал Ваши слова, те строки из великих произведений… Вы забрали мою жизнь Уильям Шекспир. А теперь, я вынужден забрать Вашу. Прощайте. И Грелль, поднявшись на ноги, резко вонзил свою бензопилу прямо в сердце мужчины. С ревом смертоносного инструмента раздался и безысходный вой его хозяина. Наконец, пленка, прошуршав, дошла до своего конца. Сатклифф умело собрав ее, повернулся к Спирсу. Лицо его, хоть и зареванное, было совершенно спокойным. - Грелль… - Уилл нервно поправил очки своей косой, - Как ты? Аловолосый парень задумчиво посмотрел ему в глаза и, неожиданно улыбнувшись, запел: Я не такой как вчера. Больше я не человек. Осознание этого наконец постигло меня. Трудно объяснить как все изменилось. Но ты ведь и сам все видел, Уилли. Я не такой, как прежде. Меня больше окончательно нет. И я знаю, что есть гораздо больше впереди. Что еще много будет боли, страданий, счастья, любви. И я с трудом верю, что я здесь. Смотрю на свои руки, прервавшие судьбу Великого, и не могу до конца принять, что это сделал я. Что согласился на это. Но я не сдамся спокойно. Шагну вверх, а вы все смотрите, как я буду идти. Я продолжу свой путь. Не смотря ни на что. Даже если вы, дражайшее руководство этого не желаете. В руках Сатклиффа, опасно лязгнув, ожила бензопила. Грелль пустился по комнате в безумном танце: Ломайте! Вы действительно хотите этого? Что ж, дерзайте, а я буду веселится, смотря на это. Хотите увидеть эту сцену? Сцену, где я буду полностью обескровлен. Повержен. Покажите же мне, что именно вы имеете в виду. Прекратите закулисные интриги. Я уже все понял. Давайте, это началось. Игра началась. Я принял вызов, и право слово, я буду биться. Для меня нет ничего интереснее. Позвольте мне увидеть, что получится. Я хочу сыграть свою роль до конца. Но можете ли вы принять меня? Выдержите ли мой натиск? Не думайте, что у вас получится. Я сильный. Меня больше не удерживают рамки моралей. Не думайте, что я не могу справится с давлением. Не тешьте себя напрасно глупыми иллюзиями Выходите! Перестаньте лишь говорить! Примите мое участие в собственной судьбе на равнее с вами! Я должен сравнять счет Вы откололи сегодня кусок от моего горячего сердца. Все эмоции, находившиеся в нем, хлынули наружу. Я хочу расплатиться за это. Наказать вас. Грелль после этих слов остановился и вновь внимательно посмотрел на Уильяма, обращаясь уже к нему: Когда мы двигаемся, Мы себя камуфляжируем. При исполнении своей работы, мы становимся безликими, похожими на солдат, безвольно следующих приказам командира. Мы стоим в тени ожидания. Как коршуны, преследуя очередную жертву. Мы живем для этого и ничего более. Мы только убиваем. Мы существуем только для этого. Мы то, что они создали. Мы – смерть. Мы в их власти. - Знаешь, - негромко начал Спирс, - Мне всегда казалось, что мы стоим на противоположных берегах глубокой реки. Перебраться через которую не было никакой возможности. Но сегодня, здесь и сейчас наступила зима. Вода покрылась тонким слоем льда. И теперь появился шанс добраться до противоположной стороны. Да, лед хрупок, может не выдержать. И я могу провалиться в обжигающую холодную пропасть. Но даже в этом случае я буду бороться. Глаза Грелля потихоньку оживали: в них вновь заблестели золотистые искорки, зелень стала казаться насыщеннее: - А я пойду на встречу тебе, - тихо, словно боясь сломать этот момент, но горячо, и от этого так искренне, произнес Сатклифф, - И если это хрупкое водяное стекло выдержит, то со временем окончательно замерзнет. И мы пойдем по нему дальше вместе. - Тогда мы может быть наконец поймем, что нет ничего теплее зимы, - не разрывая зрительного контакта добавил Уильям. Двое жнецов чувствовали как между ними натягиваются невидимые нити, привязывая их друг к другу крепко на крепко: и захочешь разорвать связь, не получится. Грелль продолжил петь, теперь уже с надеждой. Почти счастливо – Уильям понял, что он хотел сказать. И тоже будет сражаться вместе с ним. Рука об руку. Я чувствую этот шторм, Ветры изменились. Они стали сильнее – я больше не один. Стали мощнее, Потому что мы – мир. Мы не оставим то, зачем пришли. Не прекратим начавшуюся битву. Не сбежим. Я знаю, что есть гораздо больше впереди. Нас ждет много испытаний. И я с трудом верю, что мы здесь. Что ты рядом. Остался со мной. Поддержал меня. И я не сдамся спокойно. Не теперь. Не сейчас. Никогда! Мы сделаем шаг вверх, а вы все смотрите, как мы будем идти. И кусайте локти от досады! У вас ничего не выйдет! Слышите? Ни-че-го! Я знаю, что руководство подготовило ликвидацию целого состава жнецов. Знаю, что в том списке есть и я. Знаю, что там есть и Уилл. А еще, знаю, что мы теперь вместе. Вдвоем, против целого мира… Разве это не романтично?..