Мне нужно, чтобы ты увидел меня

Шерлок смотрит, как его колено качается вверх-вниз. Нервно подёргивается. Шерлок никогда не нервничал. Он никогда не был встревоженным или неуверенным. Очевидно, что это изменилось. За последние несколько дней всё изменилось. – Ты должен быть рядом с ним, - слева раздался раздражающий голос Майкрофта. Шерлок не поворачивается. – Он спит. – Он хотел бы, чтобы ты был с ним. Шерлок сильно прикусил щёку изнутри. Он видит Лестрейда, стоявшего поблизости, наблюдающего за Майкрофтом и старающегося не показывать, что он подслушивает. Эмоция, разрывающая Шерлока изнутри, угрожает высвободиться в виде ярости. Она настолько сильна, что нагревает его тело. Он ничего не говорит. – Шерлок, - мягко говорит Майкрофт. Шерлок вздрагивает. – Ты нужен ему. Стоический фасад братьев Холмс рушится. Шерлок не отвечает, не доверяя самому себе говорить. – Ты его муж, - осторожно сказал Майкрофт. – Даже если он не помнит этого, он всё равно нуждается в тебе. Где-то в глубине своего разума Шерлок знает, что его переполняет необоснованная ярость только из-за боли, смятения, невыносимого сочетания эмоций, которые он сейчас испытывает. Он даже не знает, кто его злит больше. Майкрофт, из-за его вечного вмешательства? Лестрейд, из-за того, что он был с его надоедливым братом, никогда не оставляя его? Врачи и медсёстры, у которых нет ответов? Или его муж? Его муж, который решил вернуться на войну? Его муж, чью психосоматическую травму он вылечил, чей тремор чудесным образом исчез после многих лет работы с ним? Его муж, который ухватился за возможность вернуться на поле боя по первому же запросу? Который решил оставить его? Который решил, что их совместной жизни не будет достаточно? Его муж. Который сейчас лежит на больничной койке со сломанными костями, порезами, синяками и белой повязкой, обёрнутой вокруг головы из-за травмы, полученной в бою. Теперь он полагает, что это было пять лет назад, думает, что он только что вернулся с войны, не знает, что состоит в браке, не подозревает, что вернулся домой инвалидом дважды. Не имея даже малейшего понятия, что у него была жизнь с Шерлоком Холмсом. Не зная, что его ждал Шерлок Холмс. – Иди, посиди с ним, – настаивал Майкрофт. Шерлок смотрит на детектива-инспектора, который пытается казаться незаметным, но безуспешно. Неудивительно, что полиция так некомпетентна. – Это Лестрейд тебя надоумил? Майкрофт выждал момент и затем сказал: «иди к нему». Проводя рукой по лицу, Шерлок ждёт, когда Майкрофт отвяжется. Затем он встаёт, идёт за угол, бесшумно проскальзывая в комнату, где спит его партнёр. Джон Уотсон лежал на боку, одна рука за головой, а другая прижата ладонью к пустому пространству рядом с ним. Тот факт, что тело Джона до сих пор помнит Шерлока и его обычное положение во сне, кажется крошечным ударом в сердце Шерлока. Это должно успокаивать. Но это не так. Шерлок хочет заполнить это пустое место. Шерлок хочет залезть в постель к мужчине, которого не видел месяцами, найти своё обычное положение, с рукой Джона, прижатой к его животу, и губами Джона, прижатыми к его уху. Джон всё ещё выглядит так же. Всё ещё как Джон. Как его Джон. Может быть, немного загорелый. С парой лишних морщин на лице. Волосы немного светлее, чем были, когда он покинул Лондон и уехал на Ближний Восток. Но в целом, он всё ещё Джон. Он двигается, дышит и говорит как Джон. Но он не Джон. Не Джон Шерлока. Он сделал несколько шагов вперёд, даже не заметив этого, прежде чем ему пришлось остановиться и отвести взгляд. В любом случае, это, должно быть, лучшее время быть здесь. Пока Джон спит. Потому что тогда красивые голубые глаза Джона не смотрят на него в замешательстве. Они не ищут его в страхе и беспокойстве, пытаясь понять, кто он и что здесь делает. Стараясь выяснить, как он должен вести себя. Норовя узнать, что он должен значить для Джона. Ему, конечно, сказали. Он пробыл дома несколько дней, нуждаясь в операции на сломанной лодыжке, которая не была сделана должным образом; нуждаясь в наблюдении после серьёзного удара по голове, который он получил. После того, как его отряд обнаружил, что он не помнит никого из своих людей, или миссию, которую они выполняли, его отправили к доктору. Майкрофт вмешался после этого, доставив его в Бартс на самолёте под присмотром лучших врачей, которых только смог найти. Джон осознаёт, что у него отсутствует часть памяти. Он понимает, что Шерлок - тот, кого он должен знать. О ком он должен глубоко заботиться. Тот, кого предполагается любить. Но он не помнит их совместной жизни. Он не помнит, как попал домой по инвалидности в первый раз и встретил Шерлока в этой самой больнице. Он не помнит, как переехал на Бейкер-стрит 221Б и начал жизнь с единственным в мире консультирующим детективом. Он не помнит ни расследований, ни погонь, ни адреналина. Он не помнит, как заботился о Шерлоке. Он не помнит, как влюбился в Шерлока. Он не помнит, как спрашивал Шерлока снова и снова, всё ли с ним в порядке, когда они в первый раз занимались любовью, всегда был так осторожен с ним. Он не помнит, как надевал золотое кольцо на безымянный палец Шерлока, пока тот спал у Джона на груди. Он не помнит, как шептал «выходи за меня» когда Шерлок вышел из глубокого сна, гладя его кудри и ухмыляясь. Он не помнит, как приходил в загс на следующий же день и подписывал бумаги, тащил за собой Майкрофта и Лестрейда в качестве свидетелей, потому что они были единственными, кто мог быть доступен в кратчайший срок. Потому что Шерлоку не терпелось сделать Джона законно своим. Потому что Джон тоже не мог ждать. Он не помнит, как смотрел на Шерлока блестящими глазами, когда подписывал бумаги, шепча "я люблю тебя, муж", так тихо, что никто кроме них не мог услышать. Он не помнит тот день, когда год спустя его призвали в армию. Он не помнит, как смотрел на Шерлока широко распахнутыми глазами, говоря: «они хотят, чтобы я вернулся», будто не мог поверить в это. Он не помнит, как заранее спорил, что должен исполнить свой долг, что когда армия тебя призывает, нельзя говорить «нет», что Шерлоку нужно это понять. Шерлок не сказал ни слова. Он просто кивнул и продолжил их жизнь, раскрывал дела, бегал по Лондону, был счастлив в браке. Пока не наступила дата отбытия Джона. Шерлок не плакал. Он не шептал нежных слов и не обнимал крепко. Он просто стоически кивнул, принял поцелуй Джона в щёку и проводил его. В следующий раз, когда они увидятся, Джон не узнает его. Джон не вспомнит его. Доктора говорят, что им нечего сказать. Это может быть временно. Это может быть навсегда. Они не знают. Шерлок абсолютно уверен. Это будет навсегда. Джон не вспомнит их жизнь. Как будто ничего и не было. Потому что Шерлок был достаточно глуп, чтобы верить, что их сказочная жизнь может длиться вечно. Просто Вселенная исправляет свою ошибку. Стереть последние пять лет и вернуть Шерлока туда, где ему и место: в одиночестве. Он плакал только один раз. Первый раз, когда Джон проснулся. Он смотрел на Шерлока с ужасом, растерянный и напуганный, и не понимал, почему человек в длинном, угольного цвета пальто, завис возле его кровати. Он думал, что его похитили. Возможно, это был худший момент в жизни Шерлока Холмса. Даже когда Шерлок узнал о потери памяти Джона, он всё ещё надеялся, что когда Джон увидит его, всё будет в порядке. Ничего не было в порядке. Шерлок складывает пальцы под подбородком, сидя на самом дальнем стуле от постели, локти на коленях, глазами всматривается в спящую фигуру мужа. Больно находиться так близко и не касаться. Не держать, не обнимать, не обмениваться лаской и поцелуями. Было больно, когда Джон физически исчез. Но это. Джон здесь, но Джона нет. Видеть его лицо, слышать его голос, но не быть с Джоном. Это невыносимо. Это то, что убьёт Шерлока. Он уверен в этом. Джон шевелится с тихим стоном, а Шерлок тихо выскальзывает за дверь. *** – Ты можешь занять мою комнату, - дипломатично говорит Шерлок. Джон поворачивает голову и смотрит на Шерлока. – О, нет, – почти рявкнул Шерлок, ужаснувшись возможному подтексту. – Я не буду здесь, я останусь в другой комнате. Так тебе не придётся мириться с двумя лестницами. Джон слегка прищурил глаза. Шерлок сдержал лёгкую улыбку. Просто потому, что тот раздражённый взгляд, которым Джон одарил его, был таким… Джоновым. Никто не говорит Джону, что делать. Никто не нянчится с Джоном Уотсоном. Трепет от одного взгляда на его Джона не длится долго, так как доктор колеблется, закрывая рот на своём возражении. Он всегда раздражается из-за Шерлока. Без сомнений. Это происходит, когда ему вздумается. Это лучше, чем излишне вежливый взгляд, который Джон пытается придать своему лицу. – Я буду в порядке, спасибо, – говорит он. Шерлок подавляет вздох и кивает в знак признательности. Это намного хуже, чем он мог себе представить. Они договорились, что Джон вернётся в 221 Б, когда доктор выпишет его. Ему больше некуда было идти, и, в конце концов, это был его дом. Джон, в лучшем случае, настороженно отнёсся к этой договорённости, но признал, что единственным выходом для него была сестра Гарри, с которой он не ладит. И он должен был остаться с кем-то после операции. Шерлок действительно был единственным выходом. И по какой-то немыслимой причине он чувствовал себя виноватым. Чертовски виноватым, что заставил этого человека, который не знал, кем он был, жить с ним. Что принуждает играть в притворство. Шерлок уже знал, чем всё закончится. Продление неизбежного кажется таким жестоким для них обоих. Через восемь недель, когда Джон полностью восстановится и сможет передвигаться не морщась, Шерлок подготовит бумаги для развода. Он позаботится обо всём, ему только понадобится подпись Джона, чтобы завершить весь процесс и отправить того в свободное плавание. Он даст Джону знать, что он может съехать – Джон останется здесь только потому, что должен. Он, без сомнения, будет чувствовать вину к тому моменту как исцелится. Даже если он не Джон Шерлока, он всё равно Джон Уотсон, и Шерлок знает Джона Уотсона лучше, чем кто-либо. Шерлок облегчит ему переход. Это сломает Шерлока. Скорее всего, убьёт его. Но Джону не нужно знать об этом. Джон неловко стоит в дверном проёме, оглядывая квартиру, подёргивая руки на костылях. Его лодыжка в гипсе, а джинсы подвёрнуты, чтобы вместить эту штуку, и он выглядит ужасно. Шерлок хотел бы пошутить по этому поводу, чтобы рассмешить Джона. Поддразнить Джона, как сильно он, должно быть, ненавидит эти костыли и этот дурацкий гипс. Он хочет смеяться и смеяться с Джоном, пока они не переплетутся, не найдут друг друга снова. Он хочет поцеловать Джона. Прикоснуться к нему и шепнуть на ухо, что он позаботится о нём и расскажет всё, что тот пожелает. Он хочет уложить его в постель, положить на простыни и устроить так, чтобы Шерлок мог доставить ему удовольствие, не причиняя боли. Как обычно, когда кто-то из них падал. Они оба были ранены в прошлом. Они всегда заботились друг о друге, дразнили друг друга, чтобы ослабить напряжение беспомощности, фиксируясь под простынями с возможностью трогать, ласкать и заниматься любовью. Что-то ломается в груди Шерлока, когда он наблюдает, как его муж неловко оглядывает их дом, пытаясь найти слова, которые должен сказать своему партнёру – соседу по квартире. Шерлок его сосед по квартире. Не партнёр. Не муж. Нет, эти слова больше неприменимы. Шерлок просто ещё одно тело в этой квартире. Он просто высокий мужчина, который занимает спальню на первом этаже. Он должен перестать думать о Джоне как о своём муже. Он наблюдает, как Джон входит в комнату, не зная, что ему делать дальше. – Присаживайся, – бодро говорит Шерлок, заходя на кухню, стараясь показаться непринуждённым. – Чай? Джон любит чай. Немного удобства, предполагает Шерлок. Для них обоих. – Чай было бы прекрасно, - говорит Джон, и Шерлок в ужасе смотрит, как Джон усаживается на диван. Джону не место на диване. Место Джона в его кресле. В его кресле, где он пьёт чай, клюёт носом в ноутбук и кричит на Шерлока за то, что он взломал указанный ноутбук. Шерлок обрывает себя до того, как Джон замечает, что он задерживается, и спешит на кухню поставить чайник. Он слышит, как Джон ёрзает на подушках, пытаясь найти более удобное положение для ноги. Шерлок подходит к своему пальто на вешалке у двери, вытаскивает телефон из кармана и аккуратно бросает подушку на журнальный столик, не оглядываясь. Наступает тишина, после чего Джон тихо хихикает, кладёт ногу на подушку и не произносит ни слова. Шерлок возвращается на кухню, чтобы налить вскипячённую воду. Он мысленно отмечает, где находится пульт от телевизора и напоминает себе забрать его по пути обратно в гостиную. Господи, это неловко. Шерлоку никогда в жизни не было так неудобно. Он идёт к дивану с чаем в руке, на ходу поднимает пульт и всё это кладёт на стол рядом с Джоном. – Спасибо, приятель, – говорит Джон с натянутой улыбкой. Это как удар под дых. Приятель. Теперь он приятель Джона. Не его партнёр. Не его возлюбленный. Даже не его лучший друг. Просто приятель. Сосед. Сосед по квартире. Долбанный приятель. И это так… вежливо. Джон многое означает для Шерлока. Вежливость к этому не относится. Это ненавистно. Шерлок пытается натянуть улыбку в ответ, но он уверен, что это скорее гримаса, и поворачивается к своему микроскопу. – Шерлок? - мягко говорит Джон, и Шерлок поворачивается обратно, изо всех сил стараясь не закрыть глаза в агонии. Услышав, что Джон… неуверен, неспособен даже произнести имя Шерлока, чтобы оно не вылетело изо рта как иностранное слово, он испытывает боль в тех местах, о существовании которых даже не подозревал. – Хм? - Шерлок сдерживает всхлип, угрожающий сорваться с его губ. – Я... - начинает Джон, глядя куда угодно, кроме как в глаза Шерлока. – Я сожалею обо… всём этом. Шерлок хмурится. – Гм, - нерешительно говорит он, - …хорошо. Джон вздыхает. – Я… я знаю, что тебе нелегко. Господи, это тоже разговор. – Всё хорошо, - повторяет Шерлок. Джон раздражённо выдыхает через нос. – Я… извини, что я не… – Джон, - мягко, но строго говорит Шерлок, и Джон поднимает глаза, встречаясь с ним взглядом. – Всё нормально, - тон решительный, но Шерлок уверен, что развалится в любую секунду. – Давай просто посмотрим, когда тебе станет лучше, хорошо? Джон долгое мгновение пристально смотрит на него, не зная, доверять ли словам Шерлока. Они вглядываются друг в друга, пока Джон не опускает голову, неглубоко и быстро кивая. Шерлок кивает в ответ и уходит в туалет, чтобы принять душ. Он сдерживает слёзы, пока не оказывается под водой. Это будет второй раз, когда Шерлок заплачет с тех пор, как Джон вернулся домой. *** Кошмары начинаются сразу же. Спустя несколько часов после того, как Джон поднялся наверх, неловко бормоча пожелание спокойной ночи, Шерлок услышал крик. Приглушённый, но Шерлок точно знал, что это. Так больно не иметь возможности поддержать его. Он нервничает ещё минуту, прежде чем раздаётся ещё один крик. Неспособный ничего сделать, Шерлок выбирает менее навязчивый путь. Он бесшумно поднимается по лестнице со скрипкой и смычком в руках и садится на ступеньках, когда резкий крик со стоном пронизывает тишину. Поднеся инструмент к подбородку, Шерлок скользит смычком по струнам, играя длинные, мерцающие ноты, когда ещё одно эхо крика раздаётся из-за двери. Шерлок закрывает глаза и играет всё, что может вспомнить, соединяя разные части вместе, разные эмоции, льющиеся через ноты. Он теряется в музыке, пытаясь заглушить боль. Боль от того, что его муж страдает. Боль от того, что у него больше нет мужа. Боль от того, что у него больше нет Джона. Он играет, пока его пальцы не начинают кровоточить. К тому моменту, как он остановился, он не знает, сколько прошло времени. Всё, что он знал – к моменту, когда он закончил, наступила тишина. *** Шерлок со своего места наблюдает, как Миссис Хадсон суетится над Джоном. Он изо всех сил старается не смотреть на неё, но точно уверен, что терпит неудачу. Миссис Хадсон ворвалась в комнату примерно восемь минут назад. В глазах тепло при виде Джона, сидищего на диване и машущего перед ней руками. – О, Джон! О, дорогой, как ты? Как твоя лодыжка? Нога снова беспокоит? О, прости, дорогой, я знаю, что ты не помнишь меня. Я живу внизу, в 221 А. Я так сожалею обо всём случившемся. Шерлок заботится о тебе? Он легко отвлекается. Или, я полагаю, ты не знаешь… но тебе лучше сказать мне, если он не делает то, что должен… Джон в панике переводит взгляд на Шерлока, а Миссис Хадсон продолжает говорить. – Домовладелица, – губами говорит Шерлок, и Джон благодарно кивает ему, словно слегка расслабившись. Шерлок позволяет себе скрытую улыбку. Успокаивать Джона приносит ему радость. Это удовольствие извращённое и притом глупое. Джон действительно может получить помощь от кого угодно. Шерлок не особенный. Больше нет. – Я принесла бутерброды и пару замороженных обедов, – продолжает Миссис Хадсон, улыбаясь доктору. – Шерлок не особо любит готовить, убирать или делать что-то ещё. Хочешь чашечку чая? Шерлок игнорирует этот укол и смотрит, как расширяются глаза Джона от новой информации, только что брошенной ему. – Эммм. – Только один раз, дорогой, – говорит Миссис Хадсон, направляясь к кухне. – Я не ваша домработница. Шерлок наклоняет голову, когда Миссис Хадсон идёт к чайнику. – Как он? – шепчет она ему под руку. Шерлок оглядывается за плечо, чтобы увидеть, как Джон смотрит на неё. Очевидно, Миссис Хадсон не такая тихая, как она думает. – Он в порядке, – громко говорит Шерлок, бросаясь с кресла к ноутбуку на стуле. Миссис Хадсон, как всегда, принимает удар на себя и начинает готовить чай. Небольшая усмешка, которую Джон бросает в сторону Шерлока, когда он проходит через гостиную, заставляет сердце Шерлока ёкнуть в груди. *** Через четыре дня. Находиться в квартире невыносимо. Находиться рядом с Джоном невыносимо. Шерлок старается быть сдержанным, но всё равно наблюдает. Он наблюдает, как Джон злится из-за сломанной лодыжки. Он наблюдает, как Джон кипит на диване, смотря телевизор. Он замечает, что Джон подольше остаётся в своей комнате, спускаясь только поесть, помыться или просто сменить обстановку. Он как можно больше избегает Шерлока. Он избегает неловкой тишины, которая возникает, когда они вместе. Джон всегда был сильным и молчаливым человеком. Пока не дошло до его чувств к Шерлоку. Это было то, что Шерлок всегда ценил в их отношениях. Открытость друг другу. Заботу друг о друге. Но это давно прошло. Теперь Джон зол. Теперь Джон ожесточён. Теперь Джон несчастен. И это мало связано с его потерей памяти. Для Джона это может быть неочевидно. Но для Шерлока всё понятно. Он скучает по войне. Он скучает по Афганистану. Он скучает по опасности, азарту и адреналину. Шерлок наблюдает. И скучает по Джону до глубины души. *** – Ты работаешь? К тому времени, как Джон задаёт этот вопрос, он уже как неделю назад вернулся в квартиру. Он почти не разговаривает с Шерлоком, за исключением приветствий по утрам, светских бесед о еде и случайных кивков. Джон явно не знает, что сказать Шерлоку. Шерлок благодарен за тишину. Он тоже не знает, что сказать. Вопрос его пугает. – Что? Джон неловко кашляет. – Ты работаешь. Знаешь, у тебя есть какая-нибудь работа? Вот почему они не разговаривают. Каждый раз, когда они это делают, сердце Шерлока разбивается ещё больше. Он медленно кивает. – Да… – говорит он, наконец. Джон фыркает. – Так почему ты не ходишь на неё? Шерлок ёрзает у микроскопа. – Прости? Джон с каждым словом злится всё больше. – Ты был дома всю неделю. И не выходил из квартиры. Почему ты всё время здесь? Глаза Шерлока расширяются. – Я… я просто хотел убедиться, что ты- – Я в порядке, - выплёвывает Джон. – Господи, Шерлок, я.. извини, но, Боже, ты сводишь меня с ума. Шерлок пялится. Он действительно не знает, что ответить. К счастью, Джон, похоже, не ждёт ответа. – Ты всё время здесь, смотришь на меня, как на заблудшего щенка, жалеешь меня, как бедного, жалкого идиота, и я не могу дышать. Ты душишь меня. Я не могу выйти из квартиры, потому что не могу управлять этой чёртовой ногой, но ты? Ты можешь. Так что пожалуйста, ради всего святого, приступай к работе. Грудь Джона вздымается, кулаки сжаты на костылях, лицо красное, губы поджаты, что делает их более бледными. Чёрт, он такой великолепный. Шерлок любит злого Джона. Этот кинк он обнаружил у себя ещё несколько лет назад. Злой Джон – ходячий секс. Это привело к фантастическому сексу в прошлом. Знакомая боль возвращается к животу Шерлока, когда он слишком быстро понимает, что это, очевидно, не закончится хорошим трахом. Ещё одно болезненное осознание. Они долго смотрят друг на друга. Затем Шерлок берёт свой телефон со стола. – Хорошо, - мягко говорит он и направляется к двери, попутно срывая пальто с вешалки. И тогда он это чувствует. Это не мгновенно. Скорее всего, ненадолго. Но он чувствует, как это начинается. Выключение. Общение с Джоном пробудило в нём то, чего он не знал. Просто потому, что до Джона ему было всё равно. Но теперь. Теперь, когда всё кончено. Теперь, когда их с Джоном больше нет. Нет причин для этих чувств. В них нет необходимости. Шерлок садится в такси, рычит адрес водителю и молча начинает собирать свои воспоминания о любви, счастье и Джоне Уотсоне. Для того, чтобы спрятаться в комнате, которую он планирует запереть и выбросить ключ, чтобы больше её никто не видел и не слышал. *** Лестрейд выпучил глаза, когда Шерлок ворвался в Нью-Скотленд-Ярд. – Шерлок? – Блестящее наблюдение, - бормочет Шерлок, хватая со стола первую попавшуюся на глаза папку. Лестрейд хмурится. – Что ты здесь делаешь? Разве Джон ещё не- – Джон в порядке, - огрызается в ответ Шерлок. – Что у тебя для меня? Лестрейд моргает, осторожно подходит к нему, обеспокоенный и немного напуганный. – Шерлок, - говорит он мягко, протягивая руку. – Ты должен быть- – Стоп, - рявкает Шерлок, выходя за пределы досягаемости. – Что у тебя? Лестрейд колеблется. Он оглядывается, словно ответ может находиться в воздухе. Шерлок вздыхает. – Пожалуйста, - говорит он. Это всегда срабатывает с другими людьми. Слово «пожалуйста». Лестрейд выглядит таким испуганным, что Шерлок говорит это снова. – Пожалуйста. Детектив-инспектор проводит рукой по волосам, выглядя весьма ошеломлённым. – Да, ладно, - бормочет он, и Шерлок с облегчением вздрагивает. - Вообще-то, у меня кое-что есть. Шерлок резко кивает. – Я был уверен, что дело будет. Вы все некомпетентны без меня. Лестрейд прищуривается. – Приятно знать, что ты ничуть не изменился. *** Спустя шесть часов и долгое расследование транспорта Лондона, Шерлок чувствует себя лучше. Не хорошо. Вернулось то же немного пустое чувство, которое он испытывает, когда работает без Джона. Но это помогло. Это заставило его мозг сосредоточиться на чём-то другом, помимо развода. Так что, когда он выходит из полицейского участка, знакомая чёрная машина, конечно же, уже ждёт его. – Я уверен, что Лестрейд скоро придёт, - говорит он с лёгкостью, когда опускается окно. – Я здесь не ради Грегори, Шерлок. – Отвечает Майкрофт. – Мне нужно идти домой. – Я отвезу тебя. Садись. Шерлок фыркает и смотрит вдоль улицы. – Ты похищаешь меня возле полицейского участка. – Я плачу им зарплату. Я уверен, что они меня отпустят. – Я уверен, что ты оказываешь и другие, особые услуги главному детективу. – Садись в машину, Шерлок. Громко рыча, Шерлок соглашается и захлопывает за собой дверь. – Что? – требует он. Майкрофт снисходительно приподнимает бровь, но держит язык за зубами. Он ходит вокруг Шерлока на цыпочках. С того момента в больнице. Это раздражает. Машина трогается с места, и Шерлок задаётся вопросом, сможет ли тот молчать всю поездку. Майкрофту нравится смотреть на него, молча оценивая каждое его движение. Шерлок с привычной лёгкостью игнорирует его. – Тебе нужно начать думать о будущем, Шерлок, - наконец начинает как всегда спокойный Майкрофт. – Тебе нужно думать о том, что лучше для Джона. – Он не ребёнок, Майкрофт, - устало говорит Шерлок. – Он может принимать решения сам. – Не тогда, когда ему не хватает важной информации для принятия решений. Шерлок сердито смотрит на него. – Он вернулся две недели назад. Немного рановато принимать решения. Он уже принял решения относительно своего и Джонова будущего, но Майкрофта это не касается. Машина подъезжает к Бейкер-стрит, и Шерлок смотрит, как они паркуются у знакомого здания. – Шерлок, - мягко говорит Майкрофт, когда Шерлок бросается к двери автомобиля. – Мне искренне жаль, что всё это произошло. Но тебе нужно быть реалистом. Когда Джон вылечи- – Как только Джон вылечится, он уйдёт, - громко отвечает Шерлок. – У меня нет иллюзий относительно сложившейся ситуации, Майкрофт. Но прежде всего, я друг Джона и я буду помогать ему, пока он не перестанет во мне нуждаться. Затем я предприму все необходимые шаги, чтобы расторгнуть наш брак и позволить Джону жить своей жизнью. Я не настолько эгоистичен, чтобы заставлять человека жить со мной, когда он не заинтересован в этом. Хорошего дня. С этими словами Шерлок распахнул дверь и выскользнул из машины, стиснув зубы от ощущения, что взгляд Майкрофта впился в его спину. *** Чувство, которое испытал Шерлок, покидая Нью-Скотленд-Ярд, тут же исчезает при виде Джона, напряжённо сидящего на диване с поджатыми губами, изображающего улыбку, когда Шерлок заходит внутрь. – Джон, - кивает он, вешая своё пальто на крючок. – Привет, - отвечает Джон, рукой потирая шею. – Послушай, о том, что произо- – Всё в порядке, - торопливо говорит Шерлок, взмахнув рукой. Его не интересуют извинения Джона. Они пустые и бесчувственные, и не имеют в виду и половины того, чего хочет Шерлок. Джон резко выдыхает. – Нет, это не так. И перестань говорить это. Укол в его словах заставляет Шерлока дрогнуть и развернуться, нахмурив брови. Джон вздыхает. – Я знаю, ты… я знаю, что тебе тяжело и мне очень жаль, что я сорвался. Шерлок осторожно кивает. – Всё- – Не «нормально». Эта чёртова ситуация не нормальна, - слова Джона звучат мягко и устало, когда он прижимает ладони к глазам. – Я не знаю, что сказать тебе. – Я тоже, - бормочет Шерлок. Он осмеливается подойти к своему стулу и аккуратно опускается, чувствуя себя немного ошеломлённым. – Я не хочу, чтобы тебе было некомфортно. Джон качает головой. – Ты не знаешь. Действительно не знаешь, Шерлок. Я просто, - он недоверчиво качает головой. – Я замужем, - бормочет он. – Я замужем и не знал этого. Это… тревожно. – Потому что я мужчина? Этот вопрос засел глубоко в душе Шерлока. Как и многие другие. Ты боишься меня? Ты ненавидишь меня? Почему ты вообще пошёл на войну? Почему ты оставил меня? Ты всё ещё думаешь, что я красивый, как ты всегда говорил? Или ты видел это только тогда, когда всё ещё любил меня? Ты нас вообще видишь? Ты видишь, какими мы были? Ты мечтаешь обо мне? Ты помнишь меня во сне? Он подавляет в себе эти вопросы, фокусируясь на том, что говорит Джон, внимательно наблюдая. Джон вздрагивает, вскидывая голову, чтобы посмотреть на Шерлока. – Что? Нет! О Боже, нет. Я давно смирился со своей ориентацией. Шерлок на одно мгновение задумывается. – У тебя есть вопросы? Я буду рад на них ответить. Джон моргает; неуверенность и любопытство борются за господство на его лице. – Всё в порядке, - кивая, говорит Шерлок. – Я не возражаю. Он возражает. Чертовски сильно возражает. Но он знает, что Джону это нужно. И если это утешит Джона, как он может отказать ему? Джон облизывает свои губы, ёрзая на диване. – Э-э, - он фыркает, тихо смеясь. – Может быть, мы начнём с чего-то простого. Чем ты зарабатываешь на свою жизнь? Шерлок сдерживает собственный смех. Не всё так просто, но он сделает всё, что только может. – Я консультирующий детектив, - Джон непонимающе моргает, и Шерлок хихикает. – По сути, я помогаю полиции в расследованиях. Я придумал эту работу, так что не беспокойся, что не знаешь о ней. Плечи Джона слегка расслабляются. Он кивает. – Хорошо. Как мы познакомились? – Фактически, мы встретились в Бартсе, - говорит Шерлок, игнорируя стук своего разбитого сердца. Он всё ещё может видеть, как Джон, хромая, входит в лабораторию, такой идеально выглядящий раненый солдат, выбивающий дыхание из лёгких Шерлока. – Мне был нужен сосед по квартире, а тебе – квартира. Джон хмыкнул. – После того, как меня подстрелили, да? Шерлок кивает. Джон не помнит, что в него стреляли. По его мнению, он только что вернулся с «поездки», его последнее воспоминание было за несколько минут до того, как пуля попала ему в грудь. Шерлок хочет рассказать Джону, каким красивым он считал его в их первый день. Каким обворожительным Шерлок сразу же нашёл его, стоящего с тростью в руке, не придающего ей никакого значения, отдавая так много себя и даже не подозревая об этом. Шерлок с самого начала думал, что он идеален. – А как мы стали… быть вместе? Комок, образовавшийся в горле Шерлока, угрожает удушить его. – Эм-м, - он не знает, как сказать об этом. – Я… ты работал со мной. На делах. Джон поднимает голову. – Для полиции? Шерлок кивает. – Как только ты переехал, ты начал ходить со мной на расследования и тому подобное. Тебе нравилась опасное возбуждение. Он опускает часть, где Джон назвал его фантастичным и экстраординарным в такси, по дороге к их первому делу. Он опускает часть о хромоте Джона, которая исчезает после их первой совместной погони. Он опускает часть, где Джон убил кого-то, спасая жизнь Шерлока спустя несколько часов после их первой встречи. Джон действительно улыбается. – Я не сомневаюсь в этом, - смеётся он. – Я всегда любил острые ощущения. Шерлок пытается улыбнуться в ответ, но он уверен, что улыбка не доходит до его глаз. Это был не просто кайф. Джон, без сомнения, адреналиновый наркоман, но Шерлок знал, что это было нечто большее. – Да, это так, - мямлит Шерлок. Джон призывает Шерлока продолжать. – Мы работали вместе около года, и у нас было особенно… опасное дело. Оно закончилось взрывом. Сердце Шерлока сильнее забилось в его груди, когда глаза Джона загорелись при этой фразе. – Взрыв? Шерлок позволяет себе слегка улыбнуться и кивнуть. – Ну, похищение, а потом взрыв. Джон действительно дышит немного тяжелее. – Все дела были такими? Все, над которыми я работал с тобой? Шерлок ненадолго задумывается. – По-разному, я предполагаю. Не все из них приводили к тому, чтобы что-то взрывалось, но многие из них были связаны с погоней, и ты чаще всего носил свой пистолет. Джон моргает, словно не может поверить в услышанное. – Вау, - выдыхает он. Он слегка встряхивается. – Хорошо, после взрыва… - он махает рукой, чтобы Шерлок продолжил. Шерлок прочищает горло. – Ты, э… ты поцеловал меня. Мы вернулись домой, и ты сказал, что очень благодарен за то, что мы выбрались живыми, а потом поцеловал меня. Это было не всей правдой. Джон сидел молча на обратной дороге к Бейкер-стрит в ночь после того, как бассейн, Мориарти и куртка с семтексом взорвались. Едва они вошли внутрь, как Джон схватил Шерлока за лацканы пальто, толкнул его к двери и настойчиво прижался губами к его губам, бормоча бессмысленные вещи, вроде я почти потерял тебя и о чём, чёрт возьми, ты думал и никогда больше не делай этого и я люблю тебя я люблю тебя я люблю тебя. Это была лучшая ночь в жизни Шерлока. Сейчас Джон молча сидит на диване, кусая щеку изнутри, скривив губы. Он неосознанно подносит кончики пальцев к губам. – Ох, - мягко говорит он, нарушая молчание. Шерлок не знает, что делать дальше. Он остаётся совершенно неподвижным, глядя куда угодно, только не на Джона. Джон медленно выдыхает, собираясь с силами. – Как мы… кто кому сделал предложение? – Джон, мы не должны… – Пожалуйста, - бормочет он. – Я бы хотел знать. Шерлок проводит рукой по локонам. Он не хочет, чтобы это причинило Джону боль. Но он не видит другого выхода. – Эмм, т-ты сделал предложение. Мне, - поясняет он. Джон кивает, его глаза сияют ярче, чем раньше. – Как? – слово звучит шёпотом. Шерлок беспокоится о своей нижней губе. – В нашей постели, - шепчет он. – Я был…ты подарил мне кольцо в нашей постели. Он опускает часть с обручальным кольцом на пальце, и мужчиной, которого он любил больше всего на свете, шепчущего ему на ухо предложение руки и сердца. Он опускает глубокий, тщательный трах, который получил после своего согласия. Он с ужасом наблюдает, как по щекам Джона текут слёзы. Больно не подойти к нему. – Извини, я не имел в виду… Джон прерывает его, взмахнув рукой; проводит пальцами по лицу. – Я просил, - говорит он, пытаясь улыбнуться дрожащими губами. – Я ненавижу то, что я не могу вспомнить что-то подобное. Что-то настолько важное. Шерлок тоже ненавидит это, но ничего не говорит. – Прости, - бормочет Джон, вытирая мокрые щёки. – Я думаю, что из-за потери памяти меня немного шатает. Шерлок с трудом сглатывает комок в горле. – Почему ты больше не носишь обручальное кольцо? Джон выглядит искренне озадаченным, и Шерлок сопротивляется желанию выскочить из комнаты. Он бы удалил это. Что касается Джона - они не женаты. Зачем Шерлоку продолжать носить своё кольцо? – Я не хотел… - Шерлок подбирает нужные слова. Он чувствует, как Джон наблюдает за ним. – Доставлять неудобства. Джон наклоняется вперёд, насколько это возможно с его ногой, его глаза слегка смягчаются. – Это твой дом, Шерлок, - Джон говорит с такой добротой, что у Шерлока скрипят зубы. – Я не хочу, чтобы ты чувствовал, будто должен ходить вокруг меня на цыпочках. Шерлок не ходил вокруг него на цыпочках. Шерлок пытался понять, как просто быть. Как быть одному. Как снова быть одиноким. Как, чёрт возьми, пережить это. Теперь он только кивает. Джон вздыхает. – Хочешь чего-нибудь на ужин? Шерлок качает головой. Им достаточно неловких разговоров на одну ночь. – Нет, спасибо. Джон хмурится. – Вообще-то, я не думаю, что видел, чтобы ты ел с тех пор, как мы здесь. Что-то согревает Шерлока внутри, от того, каким был комментарий Джона. Джона, его мужа, не Джона, потерявшего память. – Я ем, - бурчит он. Джон смеётся. – О, правда? Когда? Губы Шерлока подёргиваются. – Когда ты не смотришь. Джон фыркает и скатывается с дивана. – Я сделаю нам что-нибудь. Шерлок смотрит, как Джон ковыляет по комнате. Он останавливается в дверях кухни и поворачивается, робко улыбаясь. – Кстати, ты чудесно играешь на скрипке. Он не даёт Шерлоку возможности ответить, а затем обратно разворачивается и, прихрамывая, идёт к холодильнику. И впервые с тех пор, как Джон вернулся домой, в Шерлоке зарождается надежда. *** На следующей неделе на приёме у врача Джону устанавливают ботинок. Он приходит домой, улыбаясь и насвистывая, заваривает себе чашку чая. Шерлок может сказать, насколько он взволнован. Он сможет ходить. Может, даже выйдет из квартиры. Ботинок придёт через неделю или две. И Шерлок уже видит начало конца. *** Он не плакал уже несколько недель. Может быть, это хороший знак. Он меняет приоритеты. Он посвящает себя работе и экспериментам. Как он и должен был поступить много лет назад, а не связывать себя глупыми, бесполезными эмоциями, такими как любовь. Он проделал замечательную работу по хранению своих экспериментов в своей комнате. Что ж. По крайней мере, самых ужасных. Он установил небольшой холодильник и морозильную камеру, чтобы части тел оставались свежими. Сегодня у него есть пальцы. Это явно жалкие пальцы, судя по грустным глазам Молли, глядящих на него, когда она вручила ему сумку. – Мне очень жаль, Шерлок, - говорит она ласково. Шерлок игнорирует её и быстро добирается до дома, сжимая сумку с номером в своей руке в перчатке. Он взволнованно поднимается по лестнице, бросает сумку на стол и уходит в туалет. Джона нет дома, он на еженедельном осмотре у доктора, так что Шерлок знает, что может ненадолго оставить пальцы на виду. Он пользуется туалетом и направляется в свою комнату, чтобы найти кислоту, которую хранит как раз для такого случая, когда слышит резкий визг. – А! Какого- О, чёрт. Шерлок бежит из своей комнаты на кухню и видит огромные голубые глаза Джона, уставившиеся на сумку в полном ужасе. – Шерлок, - говорит Джон, затаив дыхание. – Это- – Ничего! – Шерлок кричит, пока тянется к сумке. Джон быстрее. Он стаскивает сумку со стола и поднимает её, чтобы осмотреть. – Это… пальцы? Лицо Шерлока пылает сильнее, чем солнце. Он был так осторожен. – Я… - он опускает взгляд в пол. – Это для эксперимента. Джон прищуривается. – Эксперимент? – Да, - мягко говорит Шерлок. – Для работы. – Полиция даёт тебе вещи для экспериментов? Шерлок качает головой. – Нет, я беру их в морге. Это просто то, чем я занимаюсь. – Чьи пальцы ты отрубил? Пришла очередь Шерлока выглядеть испуганным. – Ни чьи! Джон, я бы никогда не- Его прерывает смех Джона. Джон смеётся. Джон смеётся. Это ближе всего к счастливому Джону с тех пор, как он вернулся домой. Это ужасно. Шерлок хмурится. – Что? Плечи Джона трясутся, губы растягиваются в искренней усмешке. – Серьёзно? Почему они у тебя? Вопрос добродушный, но Шерлока всё равно тошнит от него. Ему не нравится, что Джон так выглядит. Как будто он… счастлив. Счастлив, но не влюблён в Шерлока. Счастлив, но не в браке с Шерлоком. Он отбрасывает эту эгоистичную мысль в сторону и пристально наблюдает за телом Джона. Счастливая улыбка теперь имеет смысл. – У тебя есть ботинок. Джон улыбается шире. – Ага, - говорит он, любуясь пластиком на своей ноге. – Теперь я правда могу функционировать как настоящий человек. Шерлок кивает. – Это хорошие новости. Это не хорошие новости. Это худшая новость в истории новостей. Джон кивает. – Я, возможно, смогу спуститься в магазин. Так что тебе больше не придётся ходить за покупками, - он понимающе улыбается. – Если верить миссис Хадсон, ты всё равно ненавидел это делать. Шерлок сжимает челюсть в знак протеста. Он не ненавидит это. Он это любит. Он делает что-то для Джона, и это лучшая вещь в мире. Он напоминает себе, что будет очень груб с миссис Хадсон, когда увидит её в следующий раз. – Но, правда, для чего это тебе? – Говорит Джон, кивая на сумку, зажатую в руке. – Я собирался проверить действие кислоты на недавно разложившуюся кожу. Джон смотрит на сумку, затем снова на Шерлока. Он нежно качает головой и протягивает её. – Это отвратительно, но я не буду тебе мешать. Шерлок в ужасе вырывает сумку из рук Джона. Джон бросает ещё одну улыбку в его сторону, затем поворачивается и почти нормально выходит из кухни. Шерлок смотрит. И его сильно жалит удушающее чувство в груди. Джон счастлив. Потому что Джон может покинуть квартиру. Джон может сбежать. Джон может начать свою жизнь заново. Без Шерлока. *** Поздним утром Шерлок лежит в постели и смотрит в потолок. Он ненавидит утро. Утро с Джоном всегда было лучше. Джон любил утренние объятия и мягкие поцелуи. Джон любил тихие слова и медленные ласки. Джон всегда был так прекрасен по утрам. Все эти ленивые улыбки, нежная кожа и довольные вздохи. Джон бы сказал, что утро для мужей. Утро для тихих доброе утро, малыш и как ты спал? и расскажи о своих снах. Шерлок не мог точно сказать, как он выглядел по утрам. Но он бы поспорил, что смотрелся довольно нелепо, глядя на своего возлюбленного, как сошедший с ума от любви подросток, весь чудесный и зачарованный, пытаясь выяснить, откуда взялся Джон Уотсон и как из всех возможных мест он оказался в постели Шерлока. Потому что это не имело смысла. Не имело смысла, что последним инстинктом Джона Уотсона ночью было заняться любовью с Шерлоком, и его первым утренним инстинктом было оставаться в постели как можно дольше, гладя Шерлока по спине и шепча ему на ухо нежности. Как будто он мог бы заниматься этим всю оставшуюся жизнь и быть счастливым. Это никогда не имело смысла для Шерлока. Почему идеальный Джон Уотсон выбрал именно его среди всех людей. Но это стало нормой для Шерлока. И Шерлок никогда не хотел, чтобы это прекратилось. Он думает, что, возможно, мир просто исправляет себя. Просто исправляет ошибку, совершённую много лет назад. Армия была первым шагом. Потеря памяти стала просто вишенкой на торте. Именно в утренние часы Шерлок позволил себе всё это осмыслить. Обработать и принять. И найти способ пережить день. Выскочив из постели со стоном, Шерлок одевается и идёт на кухню. Он больше не валяется в халате. Он стал очень внимательным соседом по квартире. Он никогда в жизни не был ни к кому таким внимательным. Даже когда у него был муж, который знал, кто он такой. Он не хочет, чтобы Джон чувствовал себя неловко. Он не хочет, чтобы Джон уходил. Хотя он знает, он, чёрт возьми, знает, что это к лучшему. Он идёт на кухню. И едва сдерживает себя от падения, когда его колени подгибаются. Джон стоит у плиты с лопаткой в руках, напевая. Готовит яичницу. Дежавю ошеломляет. Шерлок почти направляется к нему. Почти обнимает Джона за талию. Почти прижимается грудью к спине Джона, плотно скрепляя их вместе. Почти утыкается лицом в шею Джона, целуя его за ухом, чтобы заставить его вздохнуть и улыбнуться. Почти. Потому что в этот момент Джон поворачивается. И глядит на Шерлока своими, теперь не видящими глазами. Глазами, которые сейчас смотрят на Шерлока с неуверенной симпатией и замешательством, пытающимися не жалеть, но промахнуться на милю. Глядит так, как кто-то смотрит на знакомого, которого, он уверен, должен знать, но понятия не имеет, почему. Никакой мягкости, какая всегда была у его Джона. Никаких нежных ухмылочек или намёков. Никакого знакомого признания. Шерлоку интересно, ослабнет ли когда-нибудь напряжение в его груди. – Доброе утро, - говорит Джон. Шерлок подходит, чтобы ответить, когда в квартире раздаётся громкий звон. Облегчение нахлынывает на него, что даёт повод избежать этого момента. – Смс, - бормочет он в качестве объяснения, поворачивается назад и торопится уйти прочь. Он прислоняется к стене в своей комнате, делает глубокий успокаивающий вздох. И начинает заново возводить свои стены. Схватив телефон, он просматривает сообщение от Лестрейда и благодарит свою счастливую звезду, что его непредсказуемая работа не даёт ему разваливаться каждые 30 секунд. Он так старается забыть. Спрятать всё это и двигаться дальше. Это нелегко, когда в его квартире живёт живое дышащее напоминание. Он надел туфли и вернулся на кухню, когда Джон клал яйца на тарелку. – Дело, - говорит он, поднимая телефон. Глаза Джона загораются при этом слове. – О, да? Шерлок кивает, игнорируя трепет в животе. Джон всегда любил дела. – Ты поел? Шерлок качает головой. Джон смотрит на свою тарелку. – Ты должен поесть. – Я в порядке, спасибо, - мягко говорит Шерлок, зависая у выхода. Доктор быстро моргает. Кажется, у него какие-то внутренние споры. В конце концов, он слегка сутулится и смотрит вниз. – Ну, удачи. Резко кивнув, Шерлок собирается развернуться и уйти. Но вместо этого его мысли решили вырваться изо рта, и он говорит слова, которые не собирался говорить. – Не хочешь присоединиться? Джон выпрямляется. – Правда? Шерлок молча ругается, но всё равно кивает. Кривая улыбка Джона практически разрывает его надвое. – Дай мне просто взять своё пальто, - говорит Джон, ковыляя с кухонного стула и изо всех сил стараясь ходить нормально. Ботинок действительно ему помогает. Он может быть просто полезен. *** Поездка на такси – жалкое дело. Джон ведёт светскую беседу, а Шерлок физически сдерживает себя от того, чтобы съёжиться. – Приятно для разнообразия выйти из квартиры, - любезно говорит Джон. – Моя голова немного затуманивается, когда я сижу взаперти. – Мм, - единственная реакция Шерлока. Он не хочет болтать. Он хочет перейти к делу и приступить к работе. Вернуться в зону комфорта. В свою зону комфорта. В конце концов, Джон всё-таки замолкает, пока они не доезжают до места назначения, адрес которого Шерлок записал в своём телефоне. Лестрейд немедленно подходит к ним, открывая рот, чтобы передать всю имеющуюся информацию, но колеблется при виде Джона, плетущегося позади. – Джон! – Говорит он в шоке, уставившись на него, как глупая рыбка. Шерлок закатывает глаза. – Эм-м, привет, - говорит Джон, сверкая глазами, прося Шерлока о помощи. – Он не знает, кто ты, - устало говорит Лестрейду Шерлок, которому не терпится прекратить дискуссию и отправиться на место преступления. Он обходит детектива-инспектора и заходит в здание, больше не нуждаясь в напоминаниях, что его жизнь с Джоном окончена. Но это. Работа. Она у него всё ещё была. Он игнорирует раздражающие попытки Лестрейда вновь представиться и поднимается по лестнице. Он влетает в комнату, где на боку лежит тело женщины средних лет. Он опускается на колени и делает то, что делает лучше всего. Он наблюдает. Краем глаза он замечает, что Джон, хромая, пробирается к двери, и смотрит на него. – Время смерти? – Рявкает он, когда Лестрейд следует за Джоном. – Ещё нет, Андерсон всё ещё в дороге. Шерлок закатывает глаза. – Андерсон некомпетентен. – Ты можешь просто сказать мне, что видишь? – Резко отвечает Лестрейд, который сегодня явно не в настроении для разных выходок. Шерлок, поворачиваясь, ухмыляется. Приятно знать, что он всё ещё получает удовольствие, будучи умнее полиции. Он демонстративно игнорирует доктора, который наблюдает за ним из-за угла. – Она была затворницей, - говорит Шерлок, самодовольно поворачиваясь к Лестрейду. Инспектор хмурится, оглядываясь по сторонам. – В квартире довольно чисто. Тяжело вздохнув, Шерлок решает, что расплывчатость ни к чему не приведёт. – Она была затворницей, а не накопительницей, - говорит он. – Не все затворники нечистые. Она нечасто выходила из дома, и у неё не было компании, потому что эта сторона дверной ручки неизношенная. Её одежда выстирана и глажена, а причёска и макияж идеально уложены. Она с одержимостью заботилась о своей внешности, но из-за изнуряющего беспокойства она не выходила из квартиры. У неё была ужасная смесь обсессивно-компульсивного расстройства и тревоги, которые заставили её покончить с собой самым чистым способом. – Который был? – подсказывает Лестрейд. С привычной лёгкостью Шерлок поворачивается к Джону. – Доктор? Он немедленно ругает себя. Джон уставился на него так, будто никогда его раньше не видел. Он несколько раз моргает, удивляясь своим мыслям, и Шерлок вздрагивает. – Прости? – Причина смерти. Джон бросает взгляд на Лестрейда, явно ища неодобрения. Лестрейд, очевидно, привык к этому. Это почти как в старые добрые времена. Почти. – Эм, - начинает Джон, хромая к телу. – Что ж… Он бегло оглядывается, натягивая перчатки, которые Лестрейд, должно быть, передал ему по пути внутрь, поднимает запястье и убирает волосы с лица женщины. – Без токсикологического отчёта я не могу сказать точно, - говорит Джон. – Но, думаю, отравление. Шерлок кивает. – Отравление цианидом, если быть точным, - говорит он Лестрейду с самодовольной улыбкой. – Откуда ты можешь это знать? – Спрашивает Джон с пола, глядя на Шерлока. – Самая лёгкая форма яда, которую можно получить в интернете по правильным каналам. И, конечно, тот факт, что ей могли доставить его домой. Нет необходимости выходить в мир. К тому же, он чистый. Она могла бы пробыть здесь несколько дней, прежде чем её нашли, если бы её соседка снизу не сожгла ужин и не включила пожарную сигнализацию. Так её и нашли, да? Пожарные нашли её тело. Лестрейд кивает. – Они думали, что она, возможно, умерла от отравления дымом. Шерлок усмехается. – Поразительно, насколько идиотичны люди в форме. Небольшой огонь внизу был всего лишь небольшим огнём. Дыма не хватало, чтобы задушить человека этажом выше. – Блестяще, - выдыхает Джон рядом с ним, голосом, полным удивления и недоверия. Шерлок замирает. Дверь в его разуме с надписью «НЕ ВХОДИТЬ» внезапно распахивается, и только тогда Шерлок понимает, что ключ, которым он поклялся запереть её, на самом деле принадлежит Джону Уотсону и его похвале. Воспоминания нахлынули, и Шерлока захватило чувство свободного падения. Больше всего больно от надежды. Может, они снова станут самими собой, если Джон будет считать его блестящим. Глупо, правда. Сентиментально. Жалко. Шерлок тихо выдыхает и вылетает из комнаты. *** – Так вот, как ты помогаешь полиции? Своей дедукцией? Джон выглядит как маленький школьник, сидя напротив него. Его глаза размером с блюдца, руки сложены на коленях. Он переполнен вопросами, любопытством и волнением. У Шерлока возникает желание заткнуть Джона рукой. Или заткнуть себе уши. Чем бы ни закончились эти бесконечные вопросы о болезненной теме и волны воспоминаний, которые она вызывает. Они занимаются этим с тех пор, как приехали на такси. Беседуя в гостиной своей квартиры, Джон никак не замечает, что Шерлок ненавидит каждую прошедшую минуту. Этот Джон не может читать его так, как его Джон всегда мог. Он кивает на текущий вопрос, выдавливая из себя болезненную улыбку. – Вау, - выдыхает Джон. – Я имею в виду, это невероятно. То, как ты понял всё с одного взгляда. Потрясающе, правда. Чем я только помогал тебе в качестве твоего партнёра? Вопрос должен был быть уколом. Самоуничтожающий комментарий. Глупый дурачок. Шерлок сглатывает желчь, поднимающуюся к горлу. Ты сделал это стоящим, Джон. Всё, что я делал, ты сделал стоящим. Он пожимает плечами. – Твоя медицинская степень пригодилась. Джон смеётся. Это столь же красивый и ужасный звук. – Сегодня было весело, - радостно говорит Джон. – Спасибо, что позволил мне пойти с тобой. – Добро пожаловать в любое время. Кому-то нужно удалить его автоматические ответы. Ему нужно перестать говорить то, чего не следует говорить. Он ходит по тонкой грани каждый день, отчаянно желая, чтобы Джон был рядом с ним, но желая больше никогда не видеть его рядом. Но представить себе жизнь без Джона Уотсона просто невозможно. Джон усмехается. – Это было так здорово, спасибо. Мы закажем немного еды? Я голоден. О, и ты будешь есть сегодня вечером, даже не думай сказать «нет». Шерлок хочет возненавидеть его. Шерлок хочет возненавидеть глупую улыбку Джона, его оптимизм и волнение за едой. Шерлок хочет вопить. Он хочет кричать, плакать и трясти Джона за плечи до тех пор, пока он не вспомнит их совместную жизнь и не перестанет говорить с Шерлоком так, будто они только что, чёрт возьми, встретились. Но он знает лучше. Поэтому он кивает в ответ, достаёт свой ноутбук, чтобы посмотреть на что-то помимо своей жизни, медленно исчезающей на его глазах. *** Следующие три дела связаны с погонями. Джон не успевает за ним, но он всё ещё, кажется, рад быть частью этого. Он следует за ним на машине с Лестрейдом, и ухмыляется, когда обнаруживает Шерлока, приковывающего подозреваемого к земле. Он не знает, что раньше так делал. Он не имеет понятия, что именно делал раньше. Прошло три недели совместной работы. И с каждым днём Шерлок умирает всё больше. *** Это случается на пятой неделе. Шерлок этого не предвидел. Шерлок этого не ожидал. Это происходит после увлекательного дела. Джон расположился у стены, чтобы поймать подозреваемого, если он отвлечётся определённым образом. Будучи идиотом, этот человек поступил именно так, как и было рассчитано. Джон поймал его бельевой верёвкой. Это было довольно впечатляюще. Джон с макушки и до пят, очевидно, был более чем доволен собой. Это было чертовски мило. Шерлок был печален всю дорогу до дома. Джон счастливо бормотал в такси по пути домой, улыбаясь от уха до уха, бешено жестикулируя, снова и снова переживая этот момент. Шерлок молчал. Он просто хотел вернуться домой. Домой, в свою комнату, где он может запереться и остаться там навсегда. В прошлом такие дела заканчивались хорошим сексом. Именно такие дела заставляли Шерлока держаться подальше от Джона. Значит он не готов. Слишком озабоченный собственной нуждой уединиться, Шерлок не замечает дополнительных усилий Джона, чтобы быстрее подняться по лестнице. Шерлок не замечает резкого дыхания Джона. Шерлок не замечает ничего, пока не прислоняется спиной к двери их квартиры. Сильное тело Джона на его теле. В мозгу Шерлока в этот же миг происходит короткое замыкание. Он забывает потерю памяти Джона. Он забывает последние шесть недель. Он забывает всё, кроме прижатого к нему тела мужа, требующего внимания. К нему не прикасались так уже несколько месяцев. Он мгновенно растворяется в этом. Джон встаёт на цыпочки, и их губы встречаются. И вот так Шерлок выходит из себя. Это неправильно. Это ощущается неправильно. Шерлок сильно толкает Джона в грудь, и он отшатывается, широко раскрыв глаза. Нет. Нет нет нет нет нет. – Ч-что т-ты делаешь? – Требует ответа Шерлок. Джон стоит с отвисшей челюстью. – И-извини, я просто… Сердце Шерлока ушло в пятки. – Зачем ты это сделал? – дышит он. Джон пытается пожать плечами. – Я не знаю… прости… Шерлок энергично качает головой. – Нет. Нет, скажи мне. Скажи мне, почему? Джон переминается с ноги на ногу, проводит рукой по лицу. – Я просто… Господи, я вижу это, Шерлок. Я вижу…Я вижу нас. Шерлок не двигается. Шерлок не дышит. – Я имею в виду, что не могу увидеть нас, - исправляется Джон. – Я всё ещё ничего не помню. Но наблюдая за тобой… видя, как ты делаешь эти потрясающие вещи и… и дела, и полиция и… я вижу это. Я вижу, как мы стали… нами. На обработку этих слов уходит полсекунды. А потом Шерлок щурит глаза. – Ты думаешь, что можешь поцеловать меня, и просто что? Посмотрим, что произойдёт? – Нет! – Говорит Джон, широко раскрыв глаза. – Нет, но… я не знаю, я знаю, что это то, что ты хочешь и, может быть, если мы попробуем, я смогу просто… – Нет. Джон хмурит брови. – Но если ты просто позволишь мне… – Позволю что, Джон? - Он звучит так горько и сердито, и он знает это, но не может остановиться. – Позволю тебе просто «увидеть»? Позволю тебе просто что? Встречаться со мной? Встречаться со своим мужем, у которого есть история с тобой, о которой ты ничего не знаешь? Что произойдёт, если ты, в конце концов, не захочешь этого? Что тогда, Джон? Что произойдёт тогда? Джон выглядит потрясённым и не произносит ни слова. Он смотрит, не моргая. – Для меня этого недостаточно, - Шерлок хочет прокричать, но слова выходят мягкими и напуганными. – Это… ты не мой, Джон. Ты не знаешь, кто ты для меня. Твоя влюблённость в меня впервые была для меня аномалией. У меня нет заблуждений об этом. Я не буду настраиваться на такую неудачу. – Шерлок… – Через несколько недель, - прерывает его Шерлок, - снимут твой ботинок. Ты полностью выздоровеешь, сможешь нормально работать и двигаться. Джон хмурится. – Я… – Я уверен, что Майкрофт найдёт тебе подходящую квартиру. Даже когда он говорит это, у него во рту привкус кислоты. Он больше всего на свете хочет, чтобы Джон остался здесь. Чтобы остался с ним. Чтобы любил его. Чтобы, чёрт возьми, помнил. Но Шерлок знает лучше. Он знает лучше, чем верит, что Джон может влюбиться в него дважды. Первый раз, в лучшем случае, это была случайность. Шерлок не сможет пережить второго отказа. Не с Джоном. Не снова. И как бы эгоистично это не звучало, Шерлок не хочет начинать всё сначала. Шерлок хочет вернуть своего Джона. Его Джона, который помнит все их шутки, их годовщины и их историю. Его Джона, которому он нужен также как и он нужен Шерлоку. Его Джона, который знает его. Может быть, это эгоистично. Но Шерлок никогда не притворялся, что не эгоистичен. Джон проводит рукой по волосам. – Я думаю, возможно, если мы просто… –Джон, - предупреждает Шерлок. – Не делай этого. Я знаю тебя. Я знаю, почему ты это делаешь. Со мной всё будет хорошо, ладно? И… и кто знает, может, ты ещё сможешь работать со мной на делах. Шерлок не уверен, ненавидит ли он в этот момент сломанный мозг Джона больше, чем самого себя. Во взгляде Джона читается небольшое облегчение. Шерлок будет благодарен, когда ему не придётся терпеть, если он будет выглядеть так на регулярной основе. – Мне жаль, Шерлок, - говорит Джон. – Я… я никогда не хотел кого-то ранить. Шерлок кивает. – Я знаю. Я подготовлю бумаги. Ни о чём не беспокойся. *** В последующие недели они мало разговаривали друг с другом. Шерлок с головой уходит в работу. Джон перестаёт ходить с ним на дела. Майкрофт останавливается, чтобы уточнить детали переезда. Он вежливо кивает Джону и объясняет, где его новая квартира. И, конечно, у него есть напутствие для Шерлока. – Я разочарован в тебе, Шерлок, - говорит он, выходя за дверь. – Я думал, ты изо всех сил постараешься спасти свой брак. Шерлок хлопает дверью перед его лицом. *** Утро наступает слишком быстро, когда Шерлок обнаруживает, что сидит за кухонным столом и смотрит в микроскоп, чувствуя себя полностью растерянным. Он думает, что уже должен был онеметь от боли. Онеметь от полной агонии потери единственного человека, которого он когда-либо любил. Но, видимо, это не так. Когда он смотрит, как дрожит его рука, тянущаяся за другим образцом, его желудок скручивается в панике от звука шагов. Шаги Джона. В последний раз он спустится по этой лестнице. В последний раз он пройдёт на кухню. В последний раз он выйдет за эту дверь. И навсегда из жизни Шерлока. Он в ужасе ждёт, слушая знакомую поступь Джона, идущего на кухню. – Майкрофт запланировал прибытие грузчиков через час, - говорит Шерлок, не поднимая глаз, когда шаги замирают поблизости. Он не может поднять глаза. Он не может смотреть, как Джон снова уходит. Ответа нет. – Полагаю, ты хочешь уехать пораньше, - продолжает Шерлок, принимая тишину за раздражение. – Я напишу Майкрофту смс об этом. Ответа всё ещё нет. Шерлок смотрит на Джона в дверях через микроскоп. Джон смотрит на него невидящим взглядом, быстро моргая. Шерлок хмурится. – Джон? Глаза Джона немного расширяются. Брови немного сдвигаются. Он поворачивается и смотрит в гостиную. – Ты сидел на том кресле, - поднимая дрожащий палец, шепчет он. Шерлок бросает взгляд на обиженное кресло, затем снова на Джона. В замешательстве он ёрзает на стуле. – Э-э, нет, я… Джон, не поворачиваясь, поднимает руку, останавливая его, и Шерлок замолкает, поджимая губы. Джон по-прежнему не поворачивается. – Ты сидел там, - он шагнул к креслу и наклонился. – Или ты… лежал, как бы… растянутый, но в то же время свернувшийся в клубок. – Он на мгновение замирает, и Шерлок следует за ним, всё ещё не понимая, что происходит. Джон резко оборачивается, уставившись в дверной проём комнаты Шерлока, приоткрыв рот, погружённый в свои мысли. Шерлок ждёт. – Я солгал, - шепчет Джон, словно наблюдает, как события разворачиваются перед его глазами. – Я солгал, думая, что смогу расслабиться на время Рождества. Шерлок быстро моргает. Осознание поражает его, как будто он врезался в кирпичную стену. Рождество. Шерлок внезапно не может дышать. Джон опускает руку. – Я подошёл сюда, - он поворачивает к стулу, - а ты сидел там. Он снова останавливается и качает головой – Дулся. Ты дулся. Ты думал, что я… ты думал, что я не купил тебе тот микроскоп, который так давно хотел. Шерлок боится пошевелить мускулом. Он даже не смеет моргнуть. Он не смеет дышать. Он смотрит, широко раскрыв глаза, как Джон поворачивается к нему. Глаза Джона влажные от слёз. Его губы приоткрылись, нижняя губа задрожала. Он смотрит на Шерлока. Как будто он его видит. Впервые с тех пор, как он вернулся домой, Джон видит Шерлока. Из Шерлока вырывается маленький вздох. – Ты выглядел таким красивым, - бормочет Джон; голос его ломается от эмоций, удивления и воспоминаний, которые так жаждал вернуть Шерлок. – Даже в дурном настроении ты был самым красивым из всех, кого я видел. Шерлок не замечает, как его собственная рука закрывает его же рот. Шерлок не замечает, как влага течёт по его щекам. Всё, что замечает Шерлок – это Джон Уотсон, стоящий в дверном проёме кухни, вспоминающий момент, который, Шерлок уверен, он никогда бы не вспомнил в своей жизни. – В тот момент я решил, что хочу сделать тебе предложение, - шепчет Джон, и, моргая, его слёзы по-настоящему катятся вниз. Он пытается сделать несколько прерывистых вдохов, прикрывая глаза. – Я купил кольцо на следующий день, а последующим утром надел его тебе на палец. Шерлок не может двинуться с места. Он прикусил внутреннюю сторону щеки. Он не может в это поверить. Он слишком напуган. Пожалуйста, пусть это будет реальным. Пожалуйста, пусть это будет реальным. Пожалуйста, пусть это будет реальным. Лицо Джона разрушается. – Шерлок. Он не замечает грохота стула, падающего на пол, когда он вскакивает с него и бросается к Джону. Его Джону. Его мужу. – Джон, - хрипит он, столкнувшись с сильным телом Джона. Руки обнимают его, поцелуи покрывают каждый дюйм его тела, пальцы вплетаются в его волосы. Знакомые руки. Знакомые губы. Знакомые ладони. Шерлок не может подобраться достаточно близко; его разбитое сердце отчаянно пытается собраться вновь, оно быстро бьётся от надежды, страха и неопределённости, нуждается в Джоне, чтобы он прильнул к нему и остался там навсегда. – Мне так жаль, - бормочет Джон, прижимая Шерлока к себе, настойчиво целуя его в щёки, шею, плечи и грудь. - Я помню, Шерлок. Я помню. Мне так жаль. Шерлок обнимает Джона и цепляется за него, внезапно ощущая, что это пустое, ужасное чувство снова заполняется Джоном Уотсоном. С определённой лёгкостью. Как будто эта пустота всё это время была открыта и просто ждала. Ждала Джона Уотсона. Ждала, когда Джон Уотсон вспомнит, вернётся и будет встречен с распростёртыми объятиями. И неожиданно, Шерлок может дышать. Он утыкается лицом в шею Джона и рыдает. – Джон, - шепчет он, сжимая рубашку Джона в пальцах. Джон качает его в своих руках, поглаживая знакомыми пальцами его волосы. – Мне так жаль, детка, прости меня, - повторяет Джон снова и снова. – Прости меня, мне так сильно жаль… Это только заставляет Шерлока плакать ещё сильнее. Но напряжение в груди ослабевает. Барьер, который он построил, рушится. Сердце Шерлока медленно, болезненно начинает собирать осколки с пола. Мозг Шерлока переключается с холодного, бесчувственного, беспечного ублюдка обратно на тёплого, любящего, нуждающегося мужа, потому что он держит самое важное в своей жизни, и помнит, что значит чувствовать подобное. Помнит, какого это – находиться в руках у своего сильного военного доктора. Всё это время он думал, что Джон – единственный, кого ему нужно помнить. Он никогда не осознавал, что тоже забыл. Заблокировал воспоминания, пытаясь забыть, больше не нуждаясь в них. Боже, ему нужно это. Он помнит, и ему это нужно больше, чем воздух. Он не может находиться достаточно близко. Джон отстраняется, и Шерлок тихо скулит в знак протеста, но он не уходит далеко, руками касаясь его щёк. – Я люблю тебя, - прерывисто шепчет Джон, его лицо такое же влажное, как и у Шерлока, его глаза покрасневшие, но всё ещё такие яркие и глубокие, а загорелые щёки покрыты румянцем. – Я так сильно люблю тебя, Шерлок. Так сильно. Шерлок хнычет, цепляясь за любую часть тела Джона, до которой может дотянуться. – Я люблю тебя, - шепчет он в ответ. – Я люблю тебя. Пожалуйста… пожалуйста, не оставляй меня. С губ Джона срывается тихий, сдавленный всхлип, и когда он смотрит на своего мужа, его глаза снова заполняются влагой. – Я не могу поверить, что я не… чёрт. Я не знаю, как я смогу загладить свою вину перед тобой. Я никогда не оставлю тебя снова, любовь моя, никогда. Слышишь меня? Никогда. Шерлок спешно кивает, и Джон тянет его на себя, их губы встречаются. Шерлок издаёт ужасный звук. Болезненный звук. Звук, который издают только тогда, когда весь их мир, который они считали полностью потерянным, в полную силу возвращается к ним со всем, что у них есть. Джон издаёт похожий звук. Поцелуй вышел мокрым от слёз, острым от зубов, сильным от языка и самой значимой вещью, которую Шерлок когда-либо испытывал. Господи, он любит этого мужчину. Мужчину, которого, как он считал, больше не существует. Мужчину, который шепчет я люблю тебя и прости меня прямо в рот Шерлоку, впивается пальцами в его кудри и с силой их тянет, сцепляя их рты и тела вместе. Шерлок подавляет ещё один мягкий крик, боль в его груди начинает рассеиваться и на своё законное место возвращаются тепло и комфорт. Он боится довериться этому. Ему нужно… Ему нужно… Его пальцы на подоле рубашки Джона. Джон не прекращает целовать, но спрашивает: «ты уверен?» так яростно, что Шерлок цепляется в его рубашку ещё сильнее. – Боже, да, - говорит он, стягивая свитер с Джона. – Пожалуйста. Отведи меня в постель. Это единственное, что он мог сказать. Больше он ничего не мог произнести. Ему нужно, чтобы Джон просто знал. Чтобы он читал его тело, как раньше. Он целует Джона глубже, прижимаясь к нему всем телом, надеясь, что Джон поймёт, о чём он просит. Ты мне нужен. Мне нужно тебя чувствовать. Мне нужно знать, что это настоящее. Мне нужно знать, что твоё тело помнит моё. Мне нужно знать, что ты всё ещё любишь меня. Что наш брак по-прежнему цел. Что наша совместная жизнь по-прежнему возможна. Мне нужно знать, что твоё сердце всё ещё принадлежит мне. Мне нужно знать, что ты останешься. И Джон, интуитивно всегда так понимающий невербальное общение Шерлока, мягко стонет: «Да». Путь до спальни размыт. Шерлок едва замечает, когда с него полностью слетает одежда. Он едва замечает, когда падает спиной на одеяло. Потому что он сосредоточен на своём солдате. Это его военный доктор. Его мужчина, которого он зовёт своим мужем. Его муж. Не его сосед. Его партнёр. Его возлюбленный. Его вторая половинка. Он верил, что больше никогда не увидит Джона таким. И теперь он здесь, там, где ему и место, в их спальне, в их кровати, кожа к коже, смотрит на Шерлока, как будто… Как будто он принадлежит ему. Как будто Шерлок его. Это вызывает ещё одну волну резких слёз. – Джон, - шепчет Шерлок, туманно глядя на своего мужа, нависшего над ним. Он сжимает бицепс Джона. – Джон, пожалуйста. Руки Джона скользят под ним, тело прижимается к нему, скрепляя их вместе. – Я здесь, любовь моя, - шепчет Джон. – Я здесь. Я люблю тебя и я здесь. Шерлок едва замечает, как первый палец входит в него. Его глаза прикованы к доктору, наблюдают за каждым движением Джона, каждым вздохом. Джон тоже наблюдает за ним. Шерлок не может сдержать слёзы. – Всё хорошо, любимый, - шепчет Джон. – Я знаю. Я понимаю. Я люблю тебя, хорошо? Отпусти это. Всё хорошо. Шерлок кивает, моргая, когда влага попадает на его виски. Он тянется к Джону, целует в губы, пока Джон раскрывает его. Он почти не обращает на это внимания, потому что оно не связано с физическим половым актом. Это не связано с тем, чтобы трахнуться или кончить. Это всё связано с эмоциями. Это всё связано с любовью. Это связано с тем, чтобы подтвердить их реальность. Что семья Холмс-Уотсон по-прежнему существует и остаётся сильной. Что они по-прежнему целиком и полностью принадлежат друг другу. И когда Джон, наконец, толкается в него, это последний осколок его сердца возвращается и встаёт на своё законное место. Конечности переплетены, тела крепко держатся друг за друга, с влажной кожи пот проникает в чужие поры. Они молча лежат, вдыхая горячее дыхание с кожи другого, скреплённые вместе. Джон начинает раскачиваться. Назад и вперёд, внутрь и наружу, погружаясь глубоко в своего возлюбленного, губами тихо бормоча о любви, нежности и мягких извинениях на ухо Шерлоку. Шерлок выгибается от прикосновения, как магнит притягивается к своему партнёру и нежно целует Джона в шею и спину. Его пальцы нащупывают чёлку Джона и глубоко впиваются в неё, вплетая длинные пальцы в спутанные волосы и держась за них. Другой рукой обвивает спину Джона, прижимая его как можно сильнее. Пятками впивается в его спину, лодыжки сцеплены, бёдра приподнимаются выше, пока они двигаются вместе. Они соприкасаются каждым дюймом своих тел. Джон вжимает Шерлока в матрас, так же сильно прижимаясь к нему; движения и дыхание учащаются. – Шерлок, о, Боже, я люблю т-тебя, - выдыхает Джон, находя губы мужа. – Джон, - кричит Шерлок, понимая, что это единственно слово, которое он может произнести. Единственное слово, которое он хочет сказать. Единственное слово, которое ему необходимо. Джон находит руку Шерлока, переплетая их пальцы вместе, фиксирует у головы Шерлока. Он прекращает движение. Шерлок стонет, извиваясь бёдрами, в попытке заставить Джона продолжить. Ему нужно это. Голубые глаза Джона прикованы к нему. – Джон? – мягко спрашивает Шерлок. – Я хочу смотреть на тебя, - шепчет Джон. – Я хочу увидеть тебя. Шерлок тихо стонет, от этих слов по его коже пробегают мурашки. Он хотел, чтобы его увидели. Он хотел, чтобы Джон видел его все эти недели. Он сжимает руку Джона, мягко покачивая бёдрами. – Я вижу тебя, Шерлок, - выдыхает Джон, протягивая руку между ними, чтобы обхватить эрекцию Шерлока. – Я вижу тебя, детка. Пожалуйста. Для меня. Пожалуйста, кончай. Веки Шерлока трепещут от прикосновения, но он не может закрыть глаза. Он не может перестать смотреть. Он хочет смотреть на Джона всегда. Он хочет смотреть в эти глубокие синие глаза и видеть в них признание. Видеть, как Джон смотрит на него, зная, кто он. Зная, что они значат друг для друга. Зная, что это значит. Заботиться о нём. Любить его. Джон снова начинает двигаться, рукой лаская Шерлока, покачиваясь в нём. Это не займёт много времени. – О, Д-Джон, я… - заикается Шерлок, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми, дрожа с головы до ног. К нему прикасается его муж. Спустя месяцы без него, спустя недели веры, что этого больше никогда не будет, Шерлок бесконтрольно вздрагивает, выплёскиваясь на собственный живот, зрение слегка размывается, в попытке не моргнуть. Но он всё ещё может видеть его. Он всё ещё может видеть Джона. Он обвивается вокруг своего доктора и тянет его вниз. – Давай, - шепчет Шерлок рядом с его губами. – Пожалуйста, войди в меня Джон. Стон, который издаёт Джон – самое прекрасное, что Шерлок когда-либо слышал. Он чувствует тепло, глубоко его наполняющее, когда Джон опустошает себя, выкрикивая слова, которых Шерлок всё ещё не получил достаточно. Они не двигаются, тяжело дыша друг напротив друга, ни один из них не желая отпускать другого. Шерлок снова начинает чувствовать себя целым. Снова завершённым. Снова любимым. Джон двигается первым, сдвигаясь с Шерлока на свою сторону. Он отодвигается ненадолго, так как его утомлённое, сонное тело находит Шерлока, утягивает его под одеяло и прижимает к своей груди. Шерлок мычит, уткнувшись щекой в сильное тело Джона. Джон проводит рукой по спине Шерлока, уткнувшись носом в его кудри. – Мне очень жаль, - говорит Джон после долгого молчания. Шерлок напрягается. – Почему ты ушёл? – бормочет он. Он должен уточнить, но не может. Он не может заставить себя спросить Джона, почему тот решил оставить его, чтобы отправиться в зону боевых действий. Джон вздыхает. – Я не могу объяснить это, - шепчет он. – Я был просто… напуган. Шерлок кончиком пальца рисует узоры на животе Джона, пытаясь сохранить спокойствие. – Боишься меня, - ворчит он. Рука Джона сжимается вокруг его плеч. – Нет, - свирепо говорит он. – Нет, не тебя, Шерлок. Я боялся… нашей жизни. Жизни, которую мы построили. Я боялся, что тебе… будет скучно. Шерлок переворачивается так быстро, как только может, стараясь положить руки на щёки Джона. – Ты никогда мне не надоешь, - настойчиво говорит он. – Никогда. Джон пытается улыбнуться, глаза наполняются влагой. – Когда они позвонили, я просто подумал, что это может быть… знак или что-то вроде этого. – Джон фыркает совершенно безрадостно. – Боже, сейчас это звучит так нелепо. Назовём это кризисом среднего возраста. Шерлок качает головой. – Пожалуйста, не возвращайся туда. Джон слегка выпрямляется, выглядя испуганным. – Я не буду, - говорит он, обхватывая пальцами предплечья Шерлока. – Я не вернусь туда, обещаю. Шерлок ещё мгновение смотрит ему в лицо. Страшно поверить в это. Поверить в то, что это действительно снова будет его жизнью. Всё будет хорошо. Джон вернулся. Он снова садится, тяжело вздыхая, когда рука Джона снова возвращается в его кудри. – Ты дома, - выдыхает он, стискивая Джона в своих объятиях. – Я дома, - соглашается Джон, целуя его в волосы. И впервые за последние несколько месяцев Шерлок крепко спит, зная, что утром Джон будет здесь.