***
Тэхён надувает пузырь из жвачки и закидывает ногу на ногу, упираясь локтем в колено и подпирая ладонью подбородок. Он лениво покачивает носком своих отделанных металлом ботинок, пялясь в экран телефона, на котором отображалось диалоговое окно с Феликсом. Последнее сообщение омеги заметно приподняло ему настроение, сложив последние кусочки пазла и окончательно развеяв последние сомнения. Сообщение пришло пару минут назад, а в голове уже рождается тысяча и одна идея, как свести двух упертых дураков, отрицающих очевидное. Тэхён надул еще один пузырь, а после выплюнул жвачку в удачно стоявшую рядом урну. Он лениво поднялся на ноги и, потянувшись, направился в сторону спорящих о чем-то Юты и Тэна. И, чем ближе он подходил, тем больше убеждался, что эти двое немного двинутые на голову. Либо же, он, как альфа, не разбирался во всех тонкостях теней для бровей и для глаз. — Хэй, Накамото, гони мне мою сотню баксов! — Тэхён широко улыбается, демонстрируя свою квадратную улыбку, от которой течет добрая половина омег универа. Юта поворачивается к альфе, пропуская довольно обидный подкол от Тэна мимо ушей, удивленно выгибает брови и при этом умудряется нахмурится. — Какую сотню? Ты что, головой ударился, пока по трем ступенькам спускался? — Юта складывает руки на груди и наклоняет голову набок. Тэн смеется с его слов, прикрыв рот ладонью и пытаясь спрятаться за японским омегой, избегая взгляда недовольного Тэхёна. — Ту сотню, которую я выиграл пять минут назад в нашем споре. — Тэхён демонстрирует сообщение от Феликса, которому они доверили разузнать у Хёнджина его отношение к Минхо. Тэн начинает смеяться сильнее, теперь угорая с лица Юты. А сам Накамото стал олицетворением отчаяния, боли поражения и полного неверия в случившееся. Он вырвал телефон из рук альфы, начиная тыкать в экран пальцем, словно пытаясь убедиться в подлинность этого сообщения. — Да, Юточка, ты проиграл. — Тэхён приторно-сладко тянет имя омеги, приобнимая того за плечи и прижимая к себе. А после протягивает руку ладонью вверх, поигрывая пальцами. — Ну, я жду свою сотню. — Тэхённи, милый, можно я на следующей неделе отдам. Я щас вообще на нуле. — Юта пытается повторить глаза кота из Шрека, давя на жалость. А Тэхён, как добрый и понимающий альфа, только кивает, но предупреждает, что не забудет про эту сотку и будет напоминать чуть-ли не каждый день. — Ладно, мистер сваха, ты узнал, что и Хёнджин, и Минхо неровно дышат друг к другу. — Тэн наконец перестал смеяться и вышел из-за спины поникшего Накамото. — Но что ты дальше делать собираешься? — А дальше, мои любимые омежки, в игру вступает Мин Юнги и его тяжелая артиллерия. — Тэхён играет бровями, многозначительно поглядывая на обеих омег, которые не сразу понимают, о чем идет речь. А когда понимают, реагируют почти одинаково: Юта недовольно морщится и закатывает глаза, а Тэн бледнеет и, уже предчувствуя неладное, качает головой. Если в «игру» вступает Юнги, то это значит, что польются реки алкоголя. Собственно, алкоголь и есть «тяжелая артиллерия» Юнги, подрабатывающего барменом в одном популярном и дофига дорогом клубе.***
Хёнджин ярко подкрасил глаза и теперь мучался с подводкой, которая все никак не хотела нормально ложиться. Прикусив губу и зло выдохнув, он схватил уже почти полностью почерневший ватный диск и стер хвостик, который пытался нарисовать вот уже десять минут. Нет, он не добивался точной копии уже нарисованной на другом глазу стрелки, но что-то похожее, что не будет бросаться в глаза, он хотел бы получить. — Блять, как же заебало! — Чуть ли не кричит Хёнджин и смотрит с ненавистью на кисточку подводки у себя в руках. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Хёнджин вновь наклоняется ближе к зеркалу и проводит кисточкой по коже, оставляя черный след. От усердия прикусывает кончик языка и шепчет молитву, лишь бы получилось. Отстранившись, вертит головой, рассматривая стрелки и наконец вздыхает с облегчением. Не точные копии, но очень-очень похожие. Закрыв подводку, достает тушь и вертит в руках, размышляя над тем, а нужна ли она ему. Рассматривает свое отражение и решает, что да, нужна. Густо подкрасив ресницы, отходит на шаг назад и смотрит на себя внимательно, подмечая каждую деталь. Через пару минут улыбается довольно и кивает сам себе. — Тэн, можешь мной гордиться. — Довольно тянет Хёнджин и облизывает губы. Выудив из косметички бледно-розовую помаду, сравнивает ее с тенями и думает, а не будет ли он похож на Пинки Пай с таким количеством розового на лице. Еще и волосы розовые. Но отбрасывает это сравнение в сторону, красит губы и причмокивает. Хёнджин и сам не понимает, зачем так прихорашивается на тусовку, где будут только свои. Для кого? Нет, Тэхён может кого-нибудь притащить, но обычно это на голову отбитые черти, совершенно не во вкусе Хёнджина. Тяжело вздохнув, он отходит к большому зеркалу и осматривает себя, решая, что прихорашивался для себя любимого, чтобы потом зависать на несколько минут у любой отражающей поверхности и любоваться собой. И ведь над одеждой заморочился, выискав в шкафу самое красивое и одновременно не сильно открытое, что могло спровоцировать приглашенных Тэхёном животных. Короткий черный топ, прозрачная футболка в сетку и узкие джинсы — все подчеркивало его красоту, выгодно демонстрируя фигуру, на которую были убиты нервы и силы. Вызвав такси, выходит из квартиры и медленно спускается по лестнице, в который раз пересчитывая ступеньки и любуясь своими беленькими чистенькими кроссовками. Когда он выходит из подъезда, машина его уже ждет. Сев на заднее сидение, называет адрес Юнги, а сам утыкается в телефон, читая сообщения Феликса, Тэна и Юты, которые все, как один, интересуются, когда он соизволит почтить их своим визитом. Юта даже угрожает, что алкоголя ему совсем не достанется, ибо Тэхён и его новые дружки, которые являются еще и дружками Юнги, вылакают все без остатка. Хёнджин с этого смеется, но никому не отвечает. Машина останавливается возле нужного частного дома на окраине города, в котором живет Юнги со своими собаками. Хёнджин расплачивается и выходит, проигнорировав комплимент водителя. Калитка оказывается закрытой, потому он нажимает на звонок и ждет, когда ему кто-нибудь откроет. Долгие минуты по ту сторону ограды не раздается ни звука, потом слышится хлопок двери и чьи-то шаги. Массивный засов отодвигается, а калитка открывается, являя взору омеги Минхо. Хёнджин сглатывает, чувствуя запах самого альфы и алкоголя, который тот выпил. — Bonsoir, mon amour. — Хрипло говорит Минхо, облизывая губы. Хёнджин тут же краснеет, его знаний французского хватает, чтобы понять это обращение. Мотнув головой и бросив притворно-раздраженное «привет», проскальзывает мимо альфы, стремясь быстрее оказаться в доме. Но терпит крах, оказавшись в плену рук Минхо, обхватившие за талию и прижавшие к теплому, прямо горячему, телу. Хёнджин задыхается, легкие переполняются терпким запахом альфы, а жар тела за спиной перетекает на него. — Чего это ты? А где твое вечное «не называй меня так»? Или это обращение тебе нравится, м? — Жарко шепчет Минхо прямо на ухо замершего в его руках омеги. А Хёнджин и рад бы ответить, но язык не слушается, а слова в горле застряли. Он может только рот беспомощно открывать и закрывать. Он даже забывает, что ему, вообще-то, следует вырываться из объятий альфы, которого он якобы ненавидит. Но тело, как и язык, предали его. — Джинни, mon amour, вырывайся. Ты же так меня ненавидишь. — Минхо продолжает шептать на ухо, сжимает руки на талии сильнее, но уже в следующую секунду опускает одну на бедро, медленно оглаживая. Хёнджин вздрагивает и наконец находит в себе силы подчинить себе тело и вырваться из рук альфы. Он вдыхает воздух ртом, пытается очистить легкие от запаха альфы и быстрым шагом идет в дом, стараясь не оборачиваться и не обращать внимания на зуд между лопаток от взгляда Минхо. В доме громко играет музыка, раздаются голоса и смех людей и звон бутылок или бокалов, Хёнджин не до конца понимает. Снимая кроссовки, он замечает появившийся в коридоре силуэт, поднимает голову и встречается взглядом с Тэном. Таец оперся о дверной проем плечом, сунув руки в карманы светлых джинсов. Хёнджин снимает второй кроссовок и выпрямляется, улыбнувшись другу. — Можешь мною гордиться, Тэн. У меня получились почти идеальные стрелки. — Хёнджина напрягает лицо Тэна, его молчание и непривычная серьезность, несвойственная тайцу. Тэн только слабо улыбается и переводит взгляд за спину омеги. Намек на улыбку тут же исчезает. Хёнджин хочет спросить, что случилось, но вновь чувствует руки на своей талии и горячее дыхание на шее, там, где каждую течку горит и печет, требуя зубы альфы. Минхо бережно отодвигает его, разувается и молча, даже не взглянув на омегу, проходит в гостинную, где скопились все гости вечеринки. Хёнджин проводил его взглядом, в груди что-то неприятно кольнуло от того, что альфа не обратил на него внимания. Поджав губы, Хёнджин поворачивается к Тэну, серьезное лицо которого стало хитрым, как у лисы. Тэн подмигнул ему, от былой серьезности не осталось и следа, губы растянулись в многозначительной улыбке. Хёнджин закатил глаза, увидев во всем этом жирный намек. Пройдя мимо Тэна, специально задев того плечом и показательно не извинившись, состроив из себя обиженку, он вошел в гостинную и тут же оказался пойманным Феликсом, что потащил его в сторону барной стойки, за которой колдовал хозяин дома. Юнги, заметив их, улыбнулся и кивнул в знак приветствия Хёнджину, ставя перед каким-то незнакомым альфой рюмку с наверняка каким-нибудь крепким алкоголем. — Юнги, давай наши любимые. — Феликс уселся на высокий стул и посадил рядом с собой Хёнджина, смирившегося с тем, что сегодня его друг станет предателем и споит его. Юнги лишь кивнул и принялся замешивать им коктейли, переговариваясь иногда с тем самым альфой, перед которым до этого поставил рюмку. Хёнджин подпер голову рукой, садясь в пол-оборота, лениво вглядываясь в лица присутствующих. Изначально он не преследовал цели кого-то найти, но неосознанно бегал глазами по лицам, всматриваясь в каждое, пытаясь выцепить в толпе знакомые черты. Вот в толпе находится знакомая голова с андеркатом, Хёнджин не видит лица, но знает, что это Минхо. И ему вроде хочется отвернуться, не смотреть и вообще забыть об этом альфе, но не получается, шею словно заклинило в одном положении, заставляя смотреть на Минхо не моргая, ожидая, когда он обернется, встретится с ним взглядом. — Хёнджин! — Голос Феликса возвращает в реальность. Хёнджин вздрагивает и поворачивается к другу, который недовольно хмурится, обиженно надув пухлые губы. Хёнджин поджимает губы и робко улыбается, словно пытается этой улыбкой извиниться. Феликс глаза закатывает и вручает в руки другу высокий бокал с цветным коктейлем. Хёнджин сразу же выпивает половину и, проглотив, распахивает глаза. Горло обожгло, словно он выпил раскаленной лавы, потом эта участь постигла желудок. Хёнджин задыхается, пытается вдохнуть ртом, но делает только хуже. Феликс пугается, поворачивается к Юнги и что-то ему кричит, на что альфа только пожимает плечами. Хёнджин их не слышит, он пытается отдышаться. — Вы его убить решили? — Бархатный голос едва слышно из-за громкой музыки, но Хёнджин его прекрасно слышит. Вслед за голосом из толпы он вылавливает и такой знакомый, успокаивающий запах, которым он готов дышать вечно, но не хочет в этом признаваться. — Чего стоите? Воды ему хоть дайте. — Минхо кладет ладонь на плечо Хёнджина, несильно сжимая и прижимая к себе. Хёнджин все еще не может дышать, горло и желудок горят от выпитого залпом какого-то крепкого алкоголя, а запах альфы нисколько не помогает ситуации, душа его своей густотой и тяжестью. А когда в голове Хёнджина начинает мутнеть, он понимает, какой пиздец его ожидает. Вчера у него началась течка и он сидит на подавителях, и проблема в том, что таблетки не действуют с алкоголем. А с такой адской смесью и подавно. И это может значить только одно. Совсем скоро таблетки прекратят свое действие, и Хёнджин превратится в охочую до альфьего члена суку. — Хэй, выпей. — Минхо подносит к лицу бокал с водой, к которому Хёнджин жадно прижимается ртом. Вода немного помогает, возвращает ему возможность дышать, но горло все равно горит адским пламенем. Хёнджин выпивает весь стакан, теперь тяжело дышит, с каждым разом все больше наполняя легкие запахом альфы. Действие таблеток постепенно сходит на нет, в голове уже туман, а все тело зудит и требует прикосновений кого-нибудь. Хёнджин кладет голову на плечо Минхо и прикрывает глаза, поджимая губы, лишь бы не застонать от ощущения горячего тела так близко. — Хёнджин? — Минхо удивлен, он даже забыл о своих вечных французских обращениях, напрягаясь всем телом. Он чувствует легкую дрожь омежьего тела и почему-то усилившийся запах, который теперь словно бы впитывался прямо под кожу. Минхо трясет Хёнджина за плечо, но ответа не получает, омега лишь ближе к нему тянется и проводит носом по оголенной коже возле горловины футболки. Феликс наблюдает за этим, пытается понять действия друга, сначала списывая все на крепкий алкоголь, который Юнги подмешал ему в коктейль. А потом ощущает запах течной омеги и испуганно вскакивает с места. Он смотрит на Хёнджина, прижимающегося к альфе и протирающийся носом о чужую шею, потом на Минхо, что стоит в ступоре и пытается дозваться до омеги. — Блять, у него течка! — Выкрикивает Юнги, озвучивая мысли Феликса и подтверждая догадки Минхо. Юнги порывается выйти из-за стойки и оторвать Минхо от Хёнджина, но застывает на месте, когда альфа подхватывает Хёнджина под ноги. Омега не издает ни звука, цепляется пальцами за плечи Минхо и прижимается губами к шее, начиная выцеловывать кожу, иногда проводя по ней языком и ощущая терпкий вкус. — Минхо, стой! — Феликс подбегает к альфе и хватается за руку, пытаясь остановить, но получает в ответ лишь тяжелый взгляд темных, почти черных от возбуждения глаз. — Вы сами этого добивались. — Отрезает Минхо, прижимает Хёнджина сильнее, вдавливая в свое тело, вырывая тихий болезненный стон. — Не строй такое выражение лица, мне Тэхён проболтался. Феликс сглатывает и отпускает его руку, позволяя альфе направиться на второй этаж, где располагаются спальные комнаты. Юнги смотрит на Феликса и вздыхает. По факту, частично свой план они выполнили. Только вот течка Хёнджина в план не входила. Феликс срывается с места резко, напугав Юнги, и несется в сторону хохочущего Тэхёна, намереваясь убить его. Минхо вносит Хёнджина в комнату, ногой закрывая дверь. Подходит к кровати и аккуратно укладывает омегу на матрас. Хёнджин пальцев не разжимает, не позволяет отстраниться от себя и тянется к лицу альфы, прижимаясь к горячим губам. Таблетки окончательно прекратили свое действие, желание завладело и телом, и разумом. Минхо вгрызается в мягкие пухлые губы Хёнджина, о которых мечтал очень и очень долго, вдавливая тонкое тело в матрас, навалившись сверху. Хёнджин ближе жмется, ноги призывно раздвигает и футболку на спине пальцами сжимает, словно поцарапать сквозь ткань пытается, настолько сильно пальцы сжимает. Минхо горячими ладонями под прозрачную футболку лезет, гибкое тело оглаживает, иногда под топ пальцами забирается, но выше не поднимается. Хёнджин поскуливает в рот альфы, пытается вниз съехать, чтобы грубоватые пальцы на грудь переместились, к соскам чувствительным прикоснулись. Но Минхо двинуться не дает, к матрасу сильнее прижимает и руками бока оглаживает, щипает и щекочет, на ребра давит, пересчитывая. — Минхо, пожалуйста… — Шепчет Хёнджин, когда альфа с губ на шею перемещается. Он продолжает пытаться сползти вниз, продолжает пытаться намекнуть альфе, что ему нужно, выгибаясь и потираясь бедрами о бедра Минхо, ощущая крепкое возбуждение. Облизнув искусанные губы, он трется об вздутую ширинку промежностью, слышит рык в районе ключиц и ощущает, как сжались пальцы на боках. Из груди вырвался протяжный стон. — Bébé, ты так прекрасно звучишь. Хочу слушать тебя вечно. — Рычит Минхо и толкается в промежность омеги, получая в ответ еще один громкий стон. Просунув руки под спину Хёнджина, резко садится на кровати и усаживает омегу себе на бедра, вгрызается в ключицы, оставляя отметины от зубов и царапая нежную кожу клыками. Хёнджин ерзает на крепких бедрах альфы, трется задницей о скрытый тканью джинсов член и покусывает возбужденно губы, смотря на Минхо сверху вниз. Минхо вцепляется в футболку омеги, слышится треск ткани и на пол летит уже порванная одежда. Хёнджин сильнее вжимается задницей в ширинку альфы, сгорает от желания ощутить член в себе и хочет выстанывать имя Минхо при оргазме. — Bébé хочет ощутить мой член в своей прекрасной заднице, oui? — Минхо опускает руки на тазовые кости Хёнджина, давит вниз одновременно с этим подаваясь бедрами вверх. Хёнджин кричит и часто кивает. — Так попроси меня, bébé. — Пожалуйста, le maître, трахни меня. Я так хочу твой член. — Хёнджин наклоняется и шепчет прямо в губы, после чего сразу же целует, не давая осознать его слова. Минхо позволяет вести омеге в поцелуе, а сам просовывает ладони под джинсы Хёнджина, сжимая ягодицы и рывком прижимая к себе. — О, bébé решил поиграть по моим правилам? — Минхо разрывает поцелуй, но далеко не отодвигается. Хёнджин усмехается, чуть отстраняется и тянется руками вниз, ведет пальцами по крепкой груди, ощупывает твердый пресс и оглаживает заметный бугорок, едва касаясь и иногда надавливая сильнее. Минхо хмурится, рычит сквозь зубы и неосознанно дергается навстречу пальцам. Хёнджин улыбается шире, медленно расстегивает ремень и поддевает ногтем пуговицу. Минхо немного расслабляется, чем пользуется омега и соскальзывает с бедер на пол, устраиваясь между ног альфы и заглядывая прямо в глаза. — Что ты собираешься делать, bébé? — Минхо гладит омегу по щеке, заправляет прядку длинных волос за ухо. Хёнджин ластится к его ладони, а пальцы в это время расправляются с джинсами, стягивая те до колен. Минхо внимательно наблюдает за ним, помогает снять с себя низ и ожидает. Он уже догадался, что задумал Хёнджин, и останавливать не намерен. Хёнджин облизывается, когда перед лицом появляется толстый возбужденный член. Во рту скапливается слюна, которую омега спешит сглотнуть, а потом подается вперед, целуя алую головку. Минхо судорожно вздыхает и тихо стонет, когда влажный язык скользит от основания до кончика, слизывает предэякулят. Хёнджин обхватывает губами головку, посасывает и лижет своим язычком, не разрывая зрительного контакта с альфой. Минхо кроет от вида Хёнджина с его членом меж пухлых губ. За такое зрелище он готов заплатить десятки миллионов долларов. Хёнджин заглатывает глубже, но в горло не решается. А Минхо не настаивает, ободряюще поглаживая по мягким волосам, иногда спускаясь к щеке, стирая выступившие капельки слез. Омега постанывает от каждого касания Минхо, пускает этим действием вибрацию по члену и все же пытается взять еще глубже. Но ничего не получается, рвотный рефлекс срабатывает мгновенно, заставляя его отстраниться и закашляться. Минхо наклоняется к нему и приподнимает голову за подбородок, целуя сначала в уголок губ, потом в губы. — Иди ко мне, mon amour. — Нежно шепчет Минхо и тянет омегу на себя, вновь усаживая на бедра. Хёнджин хватается за края футболки, тянет ее вверх, прося снять эту ненужную вещь. После снимает с себя топ и прижимается голой кожей к телу Минхо, впитывая жар альфы и отдавая свой. Минхо бережно укладывает Хёнджина на кровать, придерживая под спину, и тянется к застежке на джинсах, быстро с ней расправляясь. Хёнджин покрывает поцелуями лицо альфы, спускается на шею и вновь возвращается к лицу. Минхо стягивает узкие джинсы и нижнее белье с омеги и, начиная с шеи, спускается поцелуями к животу, руками оглаживая мягкие округлые бедра. — Mon amour, мне стоит тебя растягивать или в этом нет необходимости? — Минхо поглаживает пальцами одной руки края влажного входа, иногда надавливая, но не проникая внутрь. Хёнджин дрожит весь, дергает бедрами и шепчет мольбы. Минхо не понимает ни слова, отрываясь от живота и поднимаясь выше, заглядывая в раскрасневшееся лицо Хёнджина. — Mon amour, ответь мне. Я не буду ничего делать, пока ты мне не ответишь. — Минхо лижет соленые от слез губы и вновь надавливает на влажное отверстие, жадно сжимающееся и просящее его поскорее наполнить. — Нет… Не надо… Из-за течки… не надо. — Лопочет Хёнджин, вцепляясь одной рукой в волосы Минхо. Альфа лишь кивает и, мягко освободившись от хватки Хёнджина, тянется к своим джинсам за презервативом. Хёнджин жадными глазами наблюдает за тем, как он раскатывает резинку по члену. Когда Минхо нависает над омегой, Хёнджин широко раздвигает ноги и кусает губы от ожидания, глаза блестят от желания, а сам он ерзает от нетерпения. Но Минхо медлит, смотрит так, словно чего-то ждет. И, когда Хёнджин открывает рот, чтобы начать умолять, толкается в нутро омеги, но входит только головкой. Он не хочет торопиться и случайно сделать больно. Хёнджин хнычет, жмурится от легкой боли и кусает губы. Минхо зацеловывает лицо, оглаживает бедра и не смеет двигаться дальше, ожидая разрешения. Хёнджин дышит тяжело, привыкает и двигает навстречу бедрами, позволяя альфе войти глубже. Минхо входит наполовину, вновь замирает, но, не замечая на лице Хёнджина намека на боль, одним толчком оказывается полностью внутри. Хёнджин протяжно и громко стонет, впивается ногтями в плечи альфы и выгибается в спине. — Двигайся, le maître. — Шепчет едва слышно Хёнджин, вскидывает бедра, пытается сцепить ноги на пояснице альфы, но скользит по влажной коже. Минхо помогает ему, выпрямившись и подхватив руками бедра. Хёнджин, потеряв тело альфы, вцепляется в одеяло. Минхо начинает двигаться медленно, плавно. Хёнджин постанывает на каждом толчке и пытается двигаться навстречу, пытается ускорить амплитуду, но альфа не дает, жестко зафиксировав бедра. Хёнджин хнычет, просит быть быстрее. Но Минхо его словно не слышит, продолжая двигаться медленно. — Ну, пожалуйста, Минхо! — Крик вырывается из груди Хёнджина. Минхо замирает на месте, смотря на румяное лицо омеги. Приходит в себя от очередной попытки Хёнджина двинуться навстречу, тут же возобновляя движение, но теперь быстрее. Хёнджин довольно стонет, блаженно прикрывает глаза и облизывается как кот, наевшийся сметаны. Минхо наклоняется к Хёнджину, прижимается ртом к ключицам, оставляя новые алые засосы и следы от укусов. Хёнджин тут же зарывается пальцами в мягкие волосы, а потом резко распахивает глаза, отстранив чуть голову и посмотрев прямо в глаза. Минхо удивленно вскидывает брови, тут же чувствуя толчок в грудь. Хёнджин отталкивает альфу, заставляя того выйти из него. Минхо испугался, что сделал что-то не так, но все переживания исчезают, когда омега переворачивается на живот, вставая на колени, призывно поднимая задницу и оттягивая одну ягодицу. Минхо усмехается и вновь входит в нутро, сразу же возвращаясь в прежний ритм, вбивая омегу в матрас. Хёнджин упирается лбом в матрас, демонстрирует шею. — Укуси. Пожалуйста, le maître, укуси. — Хёнджин умоляет, но Минхо не слушает. Он наклоняется, целует выставленную на показ шею и кусает хрящик уха. Хёнджин замирает в ожидании, постанывая от толчков в его тело, с замиранием сердца ожидая, когда же клыки альфы прорвут кожу. — Нет, mon amour, не укушу. Пока течка не пройдет, не укушу. — Минхо широко лижет шею и опускается к лопаткам. Оставляет по укусу на каждой, покрывает красивую узкую спину поцелуями, рисуя на белоснежной коже багровыми пятнами. Хёнджин разочарованно стонет от ответа альфы, но разум, который не поглотила течка, понимает, что это правильное решение. Если Минхо выполнит его просьбу, то потом он может об этом пожалеть, ведь от метки не избавиться, она на всю жизнь. Минхо скользит по бедру, касается кончиками пальцев истекающей смазкой головки, обхватывая плотным кольцом ствол. Хёнджин выгибается в спине и стонет громче, разрываясь между желанием толкаться в руку и поддаваться назад. Минхо старается надрачивать омеге в такт своим толчкам, иногда сбиваясь, и продолжает кусать спину, пытаясь таким образом избавиться от зуда в клыках, которые так хочется вонзить в шею. Хёнджину хватает еще пары движений рукой, чтобы кончить с громким криком, заглушенном в матрасе. Минхо продолжает толкаться в обмякшее тело, а перед тем, как кончить, выходит и снимает презерватив, окрапляя ягодицы и спину белесым семенем. Хёнджин валится на кровать, тяжело дышит и пытается осознать, что только что произошло. Течка отступила на некоторое время, позволяя Хёнджину теперь соображать не задницей, а головой. Он краснеет и прячет лицо в одеяле, сгорая от стыда. Он столько сопротивлялся, столько отрицал свои чувства, притворяясь, что он терпеть не может этого альфу. — Жалеешь, bébé? — Спрашивает Минхо, упав рядом на кровать, подложив под голову руку и смотря в потолок. Он чувствует себя полностью удовлетворенным, но только телом. Душа же мечется от переживаний, что, после случившегося, омега его точно возненавидит, по-настоящему. — Тебе честно? — Хёнджин даже не обращает внимания на обращение, потому что на самом деле ему это нравится. Он поворачивается лицом к альфе, который догадался накинуть на себя край одеяла. Тот поворачивает голову и кивает, внутри умирая от страха услышать ответ. — Не жалею. Минхо распахивает глаза в удивлении, глупо открывая и закрывая рот. Хёнджина смешит такая реакция, он тихо хихикает, спрятавшись в одеяле. Минхо поворачивается всем телом к омеге, неверяще тянется рукой к лицу Хёнджина, кончиками пальцев погладив щеку. — Ты… серьезно? — Голос альфы осип, а пальцы мелко дрожат, Хёнджин чувствует эту дрожь кожей. Смущенно поджав губы, омега кивает и подставляет лицо под руку Минхо, прося погладить еще. И Минхо гладит, ведь не может не. — И… Я все еще хочу, чтобы ты укусил. — Хёнджин лопочет от смущения, жмурясь и боясь увидеть реакцию. Минхо смотрит на него молча, внимательно изучает лицо, вновь считывая настоящие эмоции, среди которых есть невысказанная любовь. Облегченно вздохнув, обхватывает тонкую талию и придвигает к себе, обнимая крепко, зарываясь носом в шелковистые волосы и наслаждаясь запахом омеги. — Правда хочешь? — Хёнджин лишь кивает и поворачивается спиной к альфе, подставляя шею. А Минхо неожиданно чувствует страх, видя девственно чистую кожу, которой еще никто не касался. Клыки вновь начинают зудеть, но проткнуть тонкую кожу все равно страшно. — Mon amour, давай подождем чуть-чуть. Метка слишком важный шаг, к которому нужно подходить ответственно. — Минхо поворачивает Хёнджина к себе лицом, целует в каждую щеку, в нос и чмокает губы. Хёнджин жмурится от щекочущих поцелуев. — Хорошо, давай подождем. — Хёнджин кивает и расслабляется в руках альфы, глубоко вдыхая и шумно выдыхая. Прикрыв глаза, он укладывается удобнее и готовится провалится в сон, чувствуя, как Минхо вытаскивает из-под него одеяло и накрывает им. Минхо смотрит на уснувшего омегу с легкой улыбкой, поглаживая пальцами мягкую щечку. Хёнджин иногда морщится, ерзает, укладываясь удобнее, двигается к теплому телу Минхо. Дверь тихо открывается и в комнату заглядывает широко улыбающийся Тэхён. Минхо недовольно хмурится и рукой показывает тому скрыться с глаз долой. Тэхён лишь играет бровями, стреляя глазами в сторону сладко посапывающего Хёнджина, и скрывается за дверью. Судя по тишине, вечеринка давно кончилась, но все решили остаться у Юнги на ночь. Минхо тяжело вздыхает и укладывается, просунув под голову омеги руку, обнимая уже обеими руками и прижимая к себе. Хёнджин утыкается носом в грудь и закидывает на талию руку, обнимая в ответ. На первом этаже Тэхён показывает большой палец Феликсу и Юнги, которые довольно улыбаются, радуясь своей небольшой победе. Пусть план пошел не совсем так, как должен был, но конечная цель достигнута.