dissolvenza

Холодно, так холодно. В квартире зябко, окна открыты - иначе совсем нечем дышать, воздух здесь смешан с тысячелетней пылью и пыльцой незатейливых зелёных приятелей. Названия давно уже утеряны, а сами растения (цветами это назвать крайне сложно), по хорошему, стоило утилизировать, но Арсению было жаль. Они - его друзья, а друзей - не бросают. Парень лежал на старом, уставшем от жизни диване, ноги и руки безжизненно свисали к полу. Взгляд устремлен вверх - к обшарпанному потолку, на котором уныло покачивалась люстра. Арсению иногда казалось, будто этот канделябр-ветеран надумывает совершить покушение на несчастного жильца - да так и свалиться однажды всем весом на голову. Юноша находил в данной ситуации только плюсы. Ему было смешно. Смешно от собственной жалости. Смерть (будь она неладна) - отличное решение житейских проблем. Из школы его выперли. "Мешал проводить учителям лекции, проявлял диктаторские наклонности". -цитировал про себя Сеня. Да какие наклонности? Он всего лишь пытался доказать безмозглому обществу, что мнение вышестоящих - не всегда правда в последний инстанции. Одноклассники, откровенно говоря, считали его чудаком с головы до пят и к мнению лжедиктатора прислушивались неохотно. Если уж совсем честно, оценки у Арсения тоже были не очень. Мать тогда устроила грандиозный скандал, всем скандалам скандал. Упрекнула в неуважении к старшим, резанула по самолюбию словами: "Тупое ты отродье", в общем, как обычно это бывает, надавила на самое больное. Встретив в ответ сопротивление, а не ожидаемую покорность, взъелась ещё больше и пустила (скорее, вышвырнула) в свободное плавание. Дальше история не интересная - попеременная ночлежка у всех друзей подряд, работа, работа, работа и ещё раз работа! Везде Сеня показывал себя с наилучшей стороны: отпетый оптимист, трудолюбив, улыбчив и заботлив. Единственное, дурной характер так и остался главной язвой организма. Потому и не засиживался он на одном месте больше месяца- двух: стычки с хамоватыми клиентами, своя точка зрения и непокорность начальству перекрывали все положительные качества. Вернемся к настоящему: Арсений лежит в середине полупустой каморки, в разных рваных носках и думает, как ему жить дальше. Не так давно он отдал последние деньги за квартплату, теперь сидит, буквально, с голой жопой (единственные трусы и те порвались). С новыми коллегами недавно шутил на эту тему, а сам уже несколько недель страдает от цистита. Он усмехнулся. Запасы круп, да и, в целом, еды убывали в геометрической прогрессии. Заплатить за коммунальные он может, разве что, детской альтернативной - зелёными липовыми ( во всех значениях) листиками. "Нет тела - не дела" - вспомнилась Сене дедовская толи байка, толи истина. Подняв запятстие к свету, ему открылся обзор на все синюшные, извилистые дорожки вен и белые, похожие на жирных гусениц, полосы. Сквозь кожу сочились солнечные лучи. Он был трусом, страшным трусом. Спрыгнуть с многоэтажки? В решающий момент не мог разжать руки, сжимающие перила. Утопиться? По инерции всплыл. Наглотаться таблеток? Извините за подробности, но блевал и срал наш герой дальше, чем видел. Кажется, он был просто стопроцентным неудачником. Именно поэтому Арсений лежал на старом, повидавшем жизнь диване и покорно ждал, когда же уже эта чертова люстра упадет.