Я решил, что не убью тебя

Земо не мог бы сказать, сколько он простоял здесь, просто в какой-то момент из воспоминаний его вывел звук приближающихся шагов. Всё верно, он появился здесь, чтобы закончить трагичную историю, которая их связывала, конечно же, не менее трагично. — Я думал, ты появишься раньше. Не переживай. Я решил, что не убью тебя. Он действительно сделал такой выбор. Совсем недавно. Просто после вопроса Сэма о том, нужно ли, по мнению Гельмута, убить Баки, он думал об этом. Очень долго думал, если честно. И большую часть времени пытался убедить себя в том, что и Джеймс должен умереть. Однако нерациональная часть его сознания все же победила, и у Земо нет каких-либо здравых оправданий на этот счёт. Может это все вина перед человеком, которого использовал как оружие, может он начал привязываться. И в общем то причины уже не имеют ни малейшего значения. Надо переходить к делу. Земо уже знал, что его ждёт, так что надо воспользоваться последним шансом и донести до этого упрямого солдата, кем он является на самом деле. Ведь Барон действительно хотел закончить миссию, в которую ввязался, до конца. Нужно остановить Карли. Суперсолдаты не должны существовать. Джеймс — исключение. И вот это исключение из его, Гельмута, правил сейчас отказывается прислушиваться к его словам. Земо усмехнулся, да, конечно это было ожидаемо. Он перевёл взгляд на пистолет в руках Барнса. Снятие предохранителя. Это тяжкое ожидание неизбежного. Все время с тех пор, как он сбежал из тюрьмы, он хотел этого. Конца. Но он маячил на переферии, просто этаким знанием его скорого приближения. Но сейчас, кажется, секунды растянулись в часы, и карательная рука слишком медлит. «Почему так долго?!» — хочется закричать Земо. Но кричать совсем не его кредо. Последний раз он кричал, когда раскапывал из-под завалов свою семью. Не сдержавшись, Земо резко выдыхает и смотрит прямо в холодные глаза Барнса. Или Солдата? Спускание курка. Гельмут легко улыбается и кивает. Ну давай же, убей меня. В этом нет ничего сложного, ты ведь убивал всю свою жизнь, а, Солдат? Одним убийством больше. Хотя можно ли назвать убийством смерть человека, который уже давно мёртв внутри? «Ты переживешь, Джеймс, обязательно переживешь, ты сильный. Сильнее меня.» Земо закрыл бы глаза, если бы мог оторваться. Нажатие спускового крючка. Ну наконе... Земо рефлекторно дёрнулся. И ничего. Он все также стоит и смотрит на Баки Барнса. И ничего! Его мозги не вытекают из черепушки по земле. Ничего... Джеймс улыбается одними уголками губ и опускает пистолет. А потом показательно выпускает из металлического кулака патроны. Они гулко стукаются о камни в оглушающей тишине. Разочарование против воли затапливает Земо с головой. Лицо рассекает гримаса боли и, стараясь совладать с эмоциями и вернуть трезвость рассудку, он оглядывается по сторонам. Где-то здесь должны быть вакандцы или люди Уокера, не мог же Барнс прийти один, раз не хотел его убивать. Но не найдя хоть чьего-нибудь присутствия, он недоуменно вновь посмотрел на своего неудавшегося убийцу. — Джеймс? — Как ты там сказал? «Я решил, что не убью тебя», да? Вот и я также решил. — Баки убрал оружие за пояс, не отводя взгляда от растерянного собеседника. — И не сдам тебя в тюрьму, все верно. Я скрывался от всего правительства большей части стран мира два года, скрыть тебя мне не составит особого труда. Земо моргнул раз. Другой. Слова экс-Зимнего не изменились. Может у него слуховые галлюцинации? Гельмут удивлённо приподнял брови в немом вопросе. В ответ услышал лишь тишину и переминания Барнса на месте. — Зачем тебе это нужно? Почему-то от прямого вопроса Джеймс вновь сделался похожим на солдата. Переминания закончились, губы сжаты в тонкую линию, взгляд посуровел и преисполнился какой-то. решимости. — Потому что ты должен продолжать жить. — Сказал, как непреложную истину, будто удивляясь глупости человека, стоящего напротив него. — У тебя мертвы все, кто тебе был дорог, не осталось больше ничего, нет смысла продолжать бороться, потому что не за кого. — Земо дёрнулся, как от пощёчины. — Я понимаю. Правда понимаю. Но если ты умрёшь сейчас, разве сможешь изменить хоть что-то? Скажи мне. Разве ты не хотел, как и я с Сэмом, остановить новоявленных суперсолдат, теракты, убийства? Может я прозвучу сейчас как Стив, но ты мог бы изменить мир, пусть и только малую часть, но сделать его хоть немного лучше. Загладить те преступления, которые натворил. Это не поможет тебе забыть потерю, не избавит от боли, но ты мог бы уйти на тот свет лучшим человеком нежели есть сейчас. И может быть, есть шанс того, что боль, спустя время притупиться, она не исчезнет никогда, нет конечно, но возможно ты сможешь найти покой. Земо слушал Джеймса и не мог поверить. В то, что этот человек говорит подобное. Он не верил в эти слова. В эти красочные слова. Гельмут может загладить преступления? Но в своей мести убийцам его семьи он не раскаивается. В том, что на пути к цели пострадали невинные — да, безусловно. Когда-то его не волновали жизни людей, которых он приносил в жертву, его взор застилала жажда расплаты, но когда он получил желаемое, осознал, что натворил. Это и была одна из причин умереть. Он уже не вернёт жизни тем, у кого их отнял. Это глупо! Может ли он, спасая кого-то, заглаживать вину перед родственниками убитых? Конечно нет! Но если он умрет, тогда ведь точно ничего не поменяется. Черт, почему он вообще об этом думает?! Он ведь не хочет жить, не хочет видеть в липкой ночной тьме призраки своих жены, сына и отца, корящих его за то, что не смог спасти. Боль претупиться со временем? Точно такой же бред! Она продолжит разрывать его сердце день за днем. Ведь так? Гельмут вынырнул из своих мыслей, пытаясь сфокусировать затуманенный непролитыми слезами взгляд на Баки. Охрипшим неслушающимся голосом проговорил: — Повторю ещё раз, зачем ты говоришь мне все это? Баки замялся, отвёл глаза на мемориал. Земо проследил за его взглядом, посмотрел на птицу, севшую на гранит, пару секунд и вновь вернулся к лицу Джеймса. Выжидающий взгляд все же заставил Барнса ответить. — Если... Если ты не сможешь жить дальше, то как тогда жить мне. Земо кажется задохнулся воздухом оттого, сколько боли было в глазах напротив, не меньше чем в его самих, может и больше. Джеймс смотрел с таким отчаяньем, с таким понимаем, что в пору им обоим сейчас идти к ближайшему мосту и прыгать с него. Хотя нет, Джеймс ведь солдат, его вода не возьмёт, ну ничего, значит пойдут вешаться или стреляться, для того, чтобы умереть вообще много способов придумали. Земо понимал, что они с Джеймсом похожи, но кажется только сейчас осознал насколько. Оба потеряли самое дорогое, что у них есть, они потеряли все, и оба не могут жить дальше, функционируют по привычке. У обоих мёртвые глаза. Только вот один из них ещё продолжает трепыхаться, влияние Сэма, не иначе. Земо кажется, словно все будет так, как и сказал Джеймс, если он умрет. Второй тоже не выживет. Или они могут попытаться жить дальше, ненавидеть каждую минуту этой жизни, но бороться. Бороться, чтобы когда-нибудь у них были минуты, а может и часы, а может и целые дни, но это уж конечно слишком оптимистично, когда они будут счастливы. Земо естественно в это не верит, ни на грамм, он бы посмеялся в лицо человеку, который посмел допустить хоть одну мысль, что Земо может когда-то снова стать счастливым. Но к сожалению, у него нет с собой зеркала. Поэтому он может попытаться. Хотя бы ради Джеймса. Земо усмехнулся, склоняя голову вниз, чтобы Баки не видел его боль и надежду. — И что же ты тогда предлагаешь? Обоим надеть звездно-полосатые костюмы и идти спасать мир? В ответ услышал смешок: — Ну зачем же так радикально? Можем начать с Сэма, слышал, он сейчас лодку ремонтирует, мы могли бы помочь. — И это твой план реабилитации, Джеймс? — Почему-то сейчас хотелось уже смеяться, а вовсе не плакать, может совершить какую-то глупость, и пусть весь мир летит в тартарары. Кажется, это признаки подступающей истерики, ну или он окончательно сошёл с ума. — Всегда надо начинать с малого. Успеем ещё планету спасти. — Баки тоже изо всех сил сдерживал улыбку. — А до этого постараемся выторговать тебя хотя бы у Ваканды. Не улыбается мне всю жизнь прятать тебя по убежищам Гидры. — Не думал, что ты такой оптимист, Джеймс. Гельмут в последний раз бросил взгляд на доказательство его вечной боли, которую он никогда не сможет унять до конца, и пошёл вслед уходящему человеку, который должен был убить его, но дал вместо этого надежду. Беззвучное «спасибо» не было услышано, но было понято. Они постараются жить дальше. Вместе.