Как же мог я так запутаться, Встретив твоего отца…
Ван Ибо подставил тарелку под струю воды из крана, аккуратно поворачивая ее в разные стороны, чтобы смыть всю пену. Рядом на тумбе просыхала остальная посуда, и в раковине оставались лишь пара вилок да стаканы. Сейчас он закончит с «мокрой частью», а потом останется лишь натереть все сухим вафельным полотенцем. Мадам Ван появилась на кухне так легко и непринужденно, будто последние сорок минут Ибо не провел в гордом одиночестве, напряженно ожидая начало этого самого диалога. - Ужин прошел просто замечательно, да? Я немного нервничала, что А-Лу будет чувствовать себя неловко, но она хорошая девочка, быстро включилась в разговор. Даже вон, с твоим отцом нашла общий язык. Ван Ибо глубоко вдохнул, и покрепче перехватил скользкий стакан, чтоб тот ненароком не упал в раковину. Это был любимый мамин набор, который она ставила на стол только в особенные дни, и ему не хотелось выслушивать еще одну тираду о том, что руки ее сына растут не из того места, откуда положено. - Да, все прошло неплохо. Мадам Ван присела за обеденный стол и пригладила ладонями скатерть, на которой не было ни единой складки. Она всегда любила так, чтоб все было идеально: если скатерть – то без пятен, хрустящая и идеально ровная; если дом – то чистый и пахнущий уютом; если сын – то отличник и с хорошей девушкой. - Жаль, что она не осталась на десерт. Мои моти* сегодня превзошли все ожидания, не так ли? Почему она не осталась подольше, Ибо? Неужели, ты что-то наговорил этой милой девочке и обидел ее? Ван Ибо воспользовавшись тем, что стоит к матери спиной, закатил глаза, однако голос его был спокойным когда он отвечал: - Нет, мама. Сегодня из командировки возвращается ее отец, они не виделись несколько месяцев. А-Лу сказала, что ей очень жаль, ведь она не сможет попробовать твой десерт, но ей действительно нужно было уходить. Мадам Ван понимающе кивнула. - Какая хорошая девочка! Так любит своих родителей, это очень похвально! Знаешь, все говорят, что стоит посмотреть на отношения сына к своей матери, и тогда станет понятно, как он будет относиться к жене, но вот, что я скажу тебе: эта поговорка работает и в обратном направлении. Если девушка не уважает своих родителей, то, как она сможет стать хорошей матерью и воспитать достойных детей? Звук льющейся воды затих, когда последний стакан был промыт от мыльной пены. Ван Ибо взял в руки белое полотенце, и принялся натирать тарелки. Развернувшись к матери лицом он, для удобства, оперся поясницей о кухонную тумбу. Футболку тут же пропитала влага от пролитой мимо раковины воды, но ему было плевать. - Мама, пока рано заводить разговор о детях, мы еще… Мадам Ван всплеснула руками, а голос ее немного повысился: - Об этом никогда не рано говорить, мой дорогой! Я не из тех мамаш, которые будут только рады, если их дети будут прожигать свою жизнь в клубах и различных местах общественных сборов. «Пожить для себя» - вот как они это называют! «Чушь собачья» – вот, как это называю я! У тебя прекрасная родословная, хорошие гены и приличное наследство – кому ты собираешься это оставить? Если у тебя не будет детей и некому будет продолжить наш род, что от нас останется? Разве ты хочешь, чтоб труды твоего отца, а до него твоего деда, канули в лету? Чтоб все, чего они добились своим потом и кровью, бесследно исчезло только потому, что ты решил немного пожить для себя? Ван Ибо хотел было ответить, но на пороге появился господин Ван, и парень решил промолчать. Если ему повезет, мама переключится на отца, снова обвинив его в одном из смертных грехов, они разругаются и Ибо сможет незаметно ускользнуть к себе в комнату. Мадам Ван перевела гневный взгляд с сына, который потупив взгляд, уже пять минут тер один и тот же стакан, на мужа: - А ты чего молчишь? Ты вообще слышал, что тут городит твой сынок? Говорит, нам еще рано обсуждать детей! Нет, ты только послушай, Ван Чуэ! Послушай меня внимательно, ибо потом припомнишь мои слова: этот парень в гробу нас всех видал! Он не ценит того, что имеет, и смеет разбрасываться такими громкими словами, будто ему кто-то давал на это право! Господин Ван лишь озадаченно нахмурил брови: он пришел на кухню за стаканом воды, ведь моти, что приготовила супруга, были отвратительно приторны, и от них пересохло в горле, а попал под перекрестный огонь на очередной войне, которая, он был уверен, началась с пустого места. - Мама! Ван Ибо со стуком поставил последнюю тарелку на стол и отбросил влажное полотенце в сторону. Его щеки пылали от злости, но он не мог сказать что-то еще, зная, что это только раззадорит падкую на сцены мать. Но, ее уже было не остановить. Поднявшись со своего места, мадам Ван угрожающе указала на Ибо пальцем и заговорила: - Что «мама»? Что «мама», Ван Ибо? Или, я неправа? Так, ты скажи, а мы с отцом послушаем! Давай, выскажись! Может, я действительно не права и чего-то не понимаю? Может, мне действительно стоило позволить тебе остаться в той школе для беспризорников, а не переводить в хороший и дорогой лицей? Может, не стоило оплачивать тебе учебу в престижном университете? Может, стоило закрыть глаза на то, как ты связался с тем мальчишкой и собственноручно разрушал свою жизнь? На ее щеках проступили красные пятна, глаза горели огнем, а изо рта то и дело вылетали капли слюны – мадам Ван была в бешенстве. В своем прекрасном черном вечернем платье, с растрепавшейся прической и красной помадой, что скаталась в уголках губ, она напоминала Ибо главную злодейку из Диснеевских мультфильмов. Казалось, что пройдет еще секунда и из ее рук полетят искры, а из-под полов платья начнет струиться зеленый дым. - Довольно! Господин Ван, наблюдавший за всем со стороны, не был ослеплен гневом как его супруга, а потому вовремя заметил покрасневшие глаза сына и его дрожащие руки. Будучи по своей натуре человеком мягким и добрым, Ван Чуэ не мог позволить жене так измываться над собственным сыном, пусть это и означало перенять удар на себя. Госпожа Ван, будто вспомнив о присутствии еще одного человека на кухне, хищно развернулась в его сторону. О, ей было что сказать и этому человеку. Ван Ибо, мысленно поблагодарив отца за поддержку и спасение, быстро ретировался с поля боя, пока его не заметили и не окликнули. Он быстрым шагом дошел до лестницы и, перепрыгивая через две ступеньки, добрался до нужной двери. Лишь оказавшись в безопасности, насколько это вообще возможно находясь в доме таких родителей, он устало свалился на кровать лицом в подушку. Этот вечер обещал быть хорошим и тяжелым одновременно: Ван Ибо наконец пригласил свою девушку, Чхве Лу, к себе домой на официальный ужин с родителями. Мама чуть ли не с первого дня их отношений давила просьбами привести девочку в дом, показать ее им, представить и познакомить поближе. Сначала все шло хорошо: мадам Ван приготовила шикарный ужин, блюда выглядели, как картинки из модных журналов где рекламируют дорогое столовое серебро; А-Лу подобрала удачный наряд, скромный но со вкусом, и приятно порадовала мадам Ван небольшим подарком в виде букета цветов; Ван Ибо не поленился надеть официальные брюки и рубашку, чем вызвал одобрительный взгляд матери. Ужин прошел в спокойствии и относительно приятной атмосфере. Мадам Ван задавала А-Лу слишком личные и каверзные вопросы, но делала это аккуратно и с грацией, присущей только таким заядлым светским львицам, как она. У Чхве Лу не было шансов. Чувствуя, что ходит по тонкому льду, девушка отвечала максимально честно и искренне, чем заработала еще одну галочку в списке своих достижений от семьи Ван. Потом настало время десерта, но Чхве Лу позвонили, и ей пришлось уйти. Когда Ван Ибо провожал ее до двери, она чуть ли не со слезами на глазах пыталась объяснить ситуацию и постоянно извинялась. Из командировки, которая длилась почти полгода, вернулся ее отец и она должна была ехать домой, чтобы поприветствовать его. Ван Ибо прекрасно понимал настроение своей девушки, а потому пообещал что все будет в порядке и она может ни о чем не беспокоиться. - Ты такой замечательный, А-Бо, - мягко проворковала Чхве Лу, когда они обнимались на прощание за закрытой дверью, стоя на крыльце. Ее тело было маленьким и хрупким, макушкой она еле доставала Ибо до подбородка. От ее пышных волос приятно пахло цветами, а материал ее платья мягким шелком ощущался под пальцами Ван Ибо. Они поцеловались. Лишь прикоснулись губами, но даже этого хватило, чтоб щеки А-Лу залило нежным румянцем смущения. Девушка опустила глаза в пол, а потом резко подняла голову, перехватив взгляд Ван Ибо. - Я еще обговорю точную дату с моими родителями, но… - она задумчиво посмотрела в сторону. «Тянет время» - подумал Ван Ибо, но покорно молчал, ожидая окончания фразы. - Ты тоже мог бы прийти к нам на ужин. Папа вернулся, и я боюсь, что это ненадолго: он постоянно в разъездах со своей работой. Будто у нас мало заказчиков, готовых по достоинству оценить его труд! Чхве Лу перевела дух, и легким движением кисти откинула за спину прядку волос, выбившуюся из прически. - В общем, я позвоню тебе, когда узнаю точный день и время, хорошо? Ван Ибо мягко улыбнулся, кивая в подтверждение. - Мгм. Чхве Лу еще раз чмокнула его в щеку, и уже спустя несколько минут о ее присутствии напоминал лишь увядающий аромат цветочного шампуня и липкий след от блеска для губ на щеке. *моти - десерт из рисового теста с начинкой в виде пасты из сладких бобов, клубники или мороженого.* * *
Когда Вы шумный ребенок с повышенной жаждой приключений – Вы можете доставлять проблемы. Когда Вы находите такого же бесшабашного единомышленника – Вы становитесь катастрофой. Ван Чжочэн и Ван Ибо были катастрофой. Учителя районной школы с ужасом шли на урок их класса, предвкушая, какие новые испытания для их психики подготовила эта несносная парочка. Повезло, если просто подложили кнопку на стул или натерли доску мылом, но иногда парни превосходили самих себя. На улице стояла теплая погода, солнце приятно припекало макушки учеников, отдыхающих во внутреннем дворе. Ван Ибо и Ван Чжочэн сидели в тени любимого дерева, скрытые от посторонних взглядов пушистой кроной. Они бурно обсуждали новый розыгрыш для учителя Сяо, который должен был прославить их как самых жестоких и беспощадных девятиклассников в истории учебного заведения. Вдруг, Чжочэн бросил взгляд в сторону, а потом и вовсе замер, смотря в этом направлении. Ван Ибо, почувствовав, что друг его больше не слушает, вопросительно поднял брови. - Ты чего там увидел? Ибо перевел взгляд на деревянный стол, за которым сидели школьники из выпускного класса и куда так отчаянно всматривался Ван Чжочэн. За столом сидело шесть человек, на двух лавочках напротив. Они жевали снеки, смеялись, и были полностью поглощены разговором. Ван Ибо пробежался по компании оценивающим взглядом: он точно знал двух девушек, что зажали между собой парня на одной из лавочек. То были Мэн Цзыи и Ван Ифэй – лучшие подруги, а между ними никто иной, как Цзи Ли – местный дурачок: он всегда надевает странные костюмы, и не выпускает из рук веер, будто в его тело переселилась душа из прошлого и теперь категорически отказывается смириться с реалиями нынешней моды. Напротив этих троих сидели Лю Хайкуань, который с серьезным видом втирал что-то сидящему рядом Чжу Цзаньцзиню, и еще какой-то парень. Если первый был старостой класса, и самым ответственным человеком в школе, а второй – его лучшим другом, то о третьем человеке Ван Ибо не знал ничего. Возможно, новенький, и они взяли его с собой для более мягкого вливания в коллектив, а может, судя по странным взглядам Мэн Цзыи, это ее новый парень, а Ван Ибо просто что-то пропустил. В любом случае, подросток не понимал, что в этой компании могло отвлечь Ван Чжочэна от разработки их гениального плана. Что вообще могло быть важнее их плана? - Эй, - Ибо толкнул друга локтем, да так сильно, что тот чуть не завалился на бок, - ты чего залип? Когда Ван Чжочэн повернулся к нему, он выглядел напуганным и немного смущенным, будто его застали за чем-то постыдным. Это заинтересовало Ван Ибо, и он уже был готов забыть о розыгрыше учителя Сяо, ненадолго конечно. Ван Чжочэн неловко потер затылок, а потом бросил еще один вороватый взгляд в сторону стола старшеклассников, и решительно поднялся на ноги. - Ничего я не залип, просто задумался! Давай поднимайся, скоро урок! Он быстро собрал альбом для рисования, в котором они чертили свои стратегии, и пенал с фломастерами в рюкзак, закинул его на плечо и ожидающе посмотрел на Ибо. Тот все еще сидел на траве, опираясь спиной на толстый ствол дерева. Кажется, это была ива или типа того, Ван Ибо плохо разбирался в ботанике. В принципе, он плохо разбирался во всем, что не представляло никакой угрозы окружающим, и не могло быть использовано для розыгрыша и поддразнивания. - Да идем, мы. Чего так разволновался. Или, - Ибо тоже встал с земли и, отряхивая штаны от мусора, бросил лукавый взгляд сначала на девушек-старшеклассниц, а потом на друга, - здесь находится кто-то, с кем ты бы не хотел пересекаться? Ван Чжочэн поджал губы, а взгляд его стал острее ножа. Он был очень напряжен, сжимая пальцами лямку своего рюкзака, и это только подливало масла в огонь. Ван Ибо очень любил этого парня, они были почти братьями, но душа шутника не могла позволить пройти мимо сложившейся ситуации просто так. - Что ж, хорошо, что до урока еще есть несколько минут. Не ожидавший подвоха, Чжочэн кивнул, и уже собирался развернуться к главному входу в школу, как Ибо схватил его за предплечье, и с силой потянул в направлении деревянного стола со старшеклассниками: - Будет время подойти и поздороваться! Чжу Цзаньцзинь напоминал Ибо солнышко – такой же круглолицый, со светлыми волосами по плечи, собранными в милый хвостик на затылке, и широко улыбающийся. Он вызывал исключительно положительные эмоции у любого, с кем устанавливал контакт дольше, чем пару минут. Его милые ямочки привлекали внимание – в них так и хотелось ткнуть пальцем, а потом притянуть всего Чжу поближе, и задушить в объятиях. Ван Ибо был довольно тактильным человеком, поэтому подобные мысли относительно любого человека казались ему вполне нормальными, особенно, если мы говорим о Чжу Цзаньцзине. Именно потому, что вышеуказанный парень представлялся исключительно мягкой булочкой, Ван Ибо был очень удивлен, заметив как холодно на него смотрит Чжочэн. Это было странно. - Эй, Ибо! Идите сюда! Мэн Цзыи заметила их первой, и теперь активно махала рукой, подзывая поближе. Вся компания повернулась в их сторону, и теперь парочка девятиклассников приближалась к ним как звезды по красной дорожке – под прицельным наблюдением нескольких пар глаз. - Мы и так шли к вам, госпожа Мэн, - с широкой улыбкой сказал Ибо, когда они подошли достаточно близко с столу. На нем стояли открытые ланч-боксы с нарезанными овощами, бутылки с водой и пачки с диетическим печением. Ван Ибо взял одну, целиком запихивая в рот. Когда он начал жевать, за столом раздался коллективный смех. - Ван Ибо, ты похож на хомячка с этими щечками! Такой милый, я просто не могу сдержаться! Ван Ифэй, что сидела ближе всего к Ибо, протянула руки вверх и ущипнула его за щеки, больно оттянув их в стороны. Это породило еще одну волну смеха: Ибо улыбался сквозь брызнувшие слезы. - Эй, А-Цзе, осторожнее! У него во рту еда, ненароком подавится, и что мы потом делать будем? – ответственно заметил Лю Хайкуань. Его голос был спокойным, но поучающим, что даже Ибо почувствовал как загорелись мочки ушей, будто это его наругали, а не рядом сидящую девушку. Та, в свою очередь, совсем не выглядела раскаивающейся. - Если он начнет задыхаться, я готова сделать искусственное дыхание. Мэн Цзыи закатила глаза: - Глупая, искусственное дыхание делают утопленникам, а не тем, кто подавился печеньем. Достаточно будет просто похлопать по спине. - Сама ты глупая, - возразила Ифэй, - уверена, утопленникам ничего кроме вскрытия не делают. И искусственное дыхание им вряд ли поможет. Пока Ван Ибо заходился в приступах смеха, Ван Чжочэн напряженной статуей стоял за его плечом. Он и словом не обмолвился с момента, как они подошли к столу старших, и тем самым привлек к себе внимание. Лю Хайкуань, будучи альтруистом и самым добродушным человеком на Земле, мягко улыбнулся ему: - Ван Чжочэн, почему ты там прячешься? Хочешь немного перекусить? У нас на всех хватит, не стесняйся. Он протянул ему открытую пачку соленых крекеров со вкусом креветок. Ван Ибо хотел возразить, сказать что Чжочэн ненавидит этот вкус, но тот уверенно взял один крекер из предложенной пачки и быстро засунул в рот. Ван Ибо только проводил его действие удивленным взглядом. - Что ж, - все еще находясь в шоковом состоянии, протянул Ибо, - мы просто подошли поздороваться с вами, и уже уходим. Гранит науки сам себя не сгрызет, знаете ли… Мэн Цзыи показательно закатила глаза и бросила скомканную салфетку в его сторону. - Чья бы корова мычала, Ван Ибо. Тебе точно не грозит окончить школу с золотой медалью. Ван Ибо показал ей язык и развернулся чтоб уйти. - Спасибо, за…угощения. Хорошего всем дня, - прозвучало за его спиной. Ван Чжочэн быстрым шагом нагнал Ибо, и они вместе вошли в здание школы. - Ибо. Ван Ибо был слишком сконцентрирован на битве с главным боссом, чтобы отвлекаться на друга, который сидел сзади на кровати и раздражающе долго пялился в окно. У него было это странное лицо, расстроено-воодушевленное, которое бывает у принцесс, которые ждут своих рыцарей. - Ван Ибо. «Нетушки», - подумал Ибо, быстро нажимая на кнопки джойстика, экранным человечком уклоняясь от огненного шара, который в него запустил огромный дракон, - «ты проигнорил меня, когда я просил помочь мне в прохождении, вот и мучайся теперь». Внезапно, в затылок подростка прилетело что-то тяжелое, больно ударив по шее. Рядом с опешившим Ибо приземлился кроссовок Чжочэна. - Ты что, смерти ищешь? Ван Ибо резко развернулся и бросился на друга с грозным рыком. Постепенно их потасовка переросла из драки в дружеские пинки, а после и вовсе превратилась в соревнование «защекочи другого до смерти». - Все, все, я сдаюсь! – верещал Ван Ибо, пытаясь отбиться от длинных пальцев Чжочэна, которыми тот проворно щипал его за ребра. – Серьезно, А-Чэн, я сейчас описаюсь! Пожалуйста, А-Чэн! Все еще с широкой улыбкой и растрепанными волосами, Ван Чжочэн отстранился от Ибо, отползая на другой край кровати. - Вау, как откровенно. Только меня не задень своим золотым дождем. Я, конечно, люблю тебя, но не настолько. Ван Ибо сел на кровати, поправляя задравшуюся футболку. - Оставь свои кинки при себе, извращенец, я серьезно чуть не обделался. Когда ты стал так хорош? Я еле успевал уворачиваться, а ведь раньше это ты был тем, кто просил пощады. Ван Чжочэн пожал плечами, а потом на его лицо снова вернулось то задумчивое выражение. Он сделал глубокий вдох, и подтянул колени к груди, обвивая их руками. - Ты когда-нибудь влюблялся? Ван Ибо немного опешил от резкой смены темы. Еще минуту назад они дурачились как дети, а сейчас Ван Чжочэн задает вопросы о любви, еще и с таким видом, будто его собаку сбила машина прямо у него на глазах. - Если ты хочешь признаться мне в любви, то я готов тебя выслушать, но не ответить взаимностью, прости. Чжочэн перевел на него злобный взгляд, а потом схватил первую попавшуюся подушку и запустил Ибо в голову. Тот отбился, но громко заметил: - Да что с тобой такое? То ты сидишь грустный, как сдохшая рыбина, потом смеешься, а теперь снова, еще и вещами кидаешься! Ван Чжочэн молчал. Он кусал губы, и это был откровенно плохой знак. Ван Ибо придвинулся поближе к другу, обнимая его рукой за шею, и доверительно прошептал: - Эй, А-Чэн. Ты же знаешь – я всегда за тебя, ты можешь поделиться со мной. Обещаю не смеяться и помочь всем, что в моих силах. - Я думаю, что мне кое-кто нравится. Ван Ибо улыбнулся. Он был искренне рад за друга, ведь и сам хотел бы увлечься кем-то так, чтобы утром первым делом писать «доброе утро :3», а потом с замиранием сердца ждать ответ. По крайней мере, так в его голове выглядели идеальные отношения: совместное времяпровождение, свидания, милые переписки и сладкие поцелуи. И Ибо искренне не понимал, почему его друг не носится с этой дурацкой улыбочкой влюбленного человека, а сидит здесь, на диване в комнате лучшего друга и будто…страдает. - Но, это же отлично, А-Чэн! Кто она? Я ее знаю? О… Ван Ибо вдруг вспомнилось как они на днях подходили к группе старшеклассников, на которых Чжочэн смотрел из-под веток дерева. Он понимающе улыбнулся. - Это кто-то из старших, да? Мэн Цзыи? Она милая, но, не в моем вкусе…уши слишком торчат. Мама говорит, что мне нельзя портить гены, чтобы это не значило… Ван Чжочэн глубоко вздохнул и уткнулся лбом в собственные колени. - Нет, не она? Ну и правильно. Хм, тогда, Ван Ифэй? А что, она ничего… Красивая, даже очень. Не знаю, какой она человек, но думаю, что… Приглушенный голос Чжочэна, бубнящего в ноги, прервал его рассуждения. - Это не она. Ибо озадаченно нахмурился. Он раз за разом прокручивал в голове людей, из которых состояла компания за столом, но кроме Мэн и Ван девушек там больше не было. Может, Ван Ибо все неправильно понял, и Чжочэну нравится кто-то другой, а на них он смотрел из чистого интереса к старшим, без какого-либо подтекста? - Это не девушка, А-Бо. В комнате повисла тишина. Ибо удивленно замер, слушая собственное дыхание, и переваривая то, что только что сказал его друг. А потом в комнате раздался всхлип. Плечи Ван Чжочэна затряслись под обнимающей его рукой, и дрожь его тела перешла на Ибо. Будто выйдя из транса, Ван Ибо притянул друга к себе, крепко сжимая его, теперь двумя руками, и прижался щекой к его волосам. Чжочэн плакал, и постепенно тихие всхлипы переросли в настоящую истерику, а шея и плечо Ибо, в которые друг уткнулся носом в поиске защиты, были неприятно влажными, но он терпел. Терпел ради своего лучшего друга, который сейчас боролся с самим собой и нуждался в поддержке. - Эй, тише, ну, - Ван Ибо мягко гладил дрожащее плечо Чжочэна в попытке хоть немного успокоить его, и это давало свои плоды: постепенно рыдания стихли, а после и вовсе остался лишь звук шмыганья носом. Ван Чжочэн тяжело дышал. Он полулежал на коленях Ибо, уткнувшись лицом ему в шею, и комкал в пальцах его старую футболку с картинкой человека-паука. Ни один из парней не понял, как они успели оказаться в таком положении, но им было тепло и удобно, поэтому никто не спешил отстраняться. - Расскажешь мне, кто это? Я его знаю? Чжочэн поднял на Ибо взгляд. Немного задрав голову наверх. Его глаза были опухшими, нос - красным, а все лицо мокрым и липким от смешавшихся слез, слюны и соплей. Ван Ибо доверительно сообщил: - Выглядишь очаровательно. Думаю, покажись ты так своему возлюбленному, он был бы сражен наповал. Даже я сейчас с трудом сдерживаюсь. Ван Чжочэн больно ткнул его двумя пальцами под ребра, а потом снова пригорюнился и тихонько спросил: - Ты…я…тебе не противно? Ван Ибо приподнял брови, и пусть Чжочэн не видел выражение лица, интонация голоса довольно чётко передавала его удивление. - А с чего бы? Ты все еще мой лучший друг, ничего не изменилось. Думаю, мы не выбираем, кого нам любить, - Ибо запнулся, задумавшись, а потом продолжил: - Нет, выбираем, конечно, но не в этом плане. Типа, у каждого есть свои критерии и предпочтения: цвет волос там, глаз, не знаю, рост и голос, наверное? Но, когда встречаешь того самого человека, все отходит на второй план, да? Это как падать с высоты, я думаю. Ты можешь долго выбирать самую высокую гору, чтоб все удобно, и вид хороший, но когда придет время – ты просто оступишься и упадешь. Этого не изменить. Ван Чжочэн слушал его затаив дыхание, а потом снова посмотрел на Ибо, и нахмурившись произнес: - Чувак, ты несешь какой-то бред. Это немного разрядило обстановку, потому что оба парня рассмеялись, и будто дышать стало легче. Они расцепили объятия, но все еще сидели довольно близко, чтобы соприкасаться плечами, когда Чжочэн заговорил: - Это Лю Хайкуань. Я не уверен, что это именно оно, но, - парень замялся, неловко поглядывая на друга боковым зрением. Ибо сидел с абсолютно спокойным выражением лица и действительно внимательно слушал. Это придало Чжочэну уверенности, - знаешь, когда я смотрю на него, мне хочется улыбаться. Когда он говорит, мне хочется слушать. А когда он вместе с этим Чжу Цзаньцзинем, меня переполняет такой гнев, что однажды я сломал ручку, лишь увидев, как они обнимаются. Ван Ибо кивает: он помнит тот день, когда Ван Чжочэн ввалился в класс красный как рак, и заляпанный с ног до головы синей тушью. Тогда он лишь отмахнулся, сказав что это недоразумение, и попросил запасную ручку – у Ибо был лишь простой карандаш. На следующий день Чжочэну влетело за неподобающий вид конспекта. - Я старался его избегать. Специально ходил по другим лестницам, даже выкрал из учительской копию расписания его класса, - Ибо не сдерживает смешок, но быстро берет себя в руки и замолкает, - чтоб не пересекаться. Но, это вообще не помогло. Я постоянно думаю о нем: чем он сейчас занимается, обедал ли сегодня, хорошо ли выспался прошлой ночью, нет ли у него проблем с учебой или дома… Это так выматывает, Ибо. - Так, почему ты не поговоришь с ним? Ван Ибо перехватывает раздраженный взгляд друга, но прежде чем тот начнет плеваться ядом, быстро добавляет: - Не в этом смысле! Просто, начни с непринужденного общения. Кажется, вы раньше вместе ходили в один музыкальный кружок, пару лет назад. Может, тогда ты еще не был заинтересован, но это может стать вашей ниточкой, чтоб завязать разговор. Начальной точкой, так сказать. На днях мы можем вместе прогуляться по двору во время обеденного перерыва, и если снова наткнемся на их компанию – подойдем. Я отвлеку внимание на себя, - он с самодовольной улыбкой щипает Чжочэна за колено, - а ты построишь глазки своему ненаглядному. Спроси у него за успехи с…на чем он там играет? - Флейта, - без промедления сообщает Чжочэн, а потом стремительно заливается краской. - Ну, да, кхм…так вот. Спроси у него за эту флейту, скажи, что раньше ты очень восхищался его игрой. Он пригласит тебя к себе на пару частных уроков, а там глядишь, и пригодятся те счастливые боксеры которые я подарил тебе на прошлый день рождения, - игриво добавляет Ибо. - Ван Ибо! – возмущенно кричит Ван Чжочэн, но Ибо с радостью отмечает облегчение, мелькнувшее за тенью смущения, в глазах друга. Парни снова начинают толкаться, и громко смеяться, вследствие чего падают с кровати, но упрямо продолжают свой бой. Они так поглощены вернувшейся легкостью, что не замечают звука удаляющихся шагов за дверью. Мадам Ван, решившая предложить мальчишкам печенье с молоком, удачно появляется у комнаты Ибо как раз под начало их откровенного разговора. Она замирает на месте, боясь лишний раз вдохнуть, и крепко сжимает пальцы на подносе, да так сильно, что они белеют и вскоре затекают. С охватившей ее сердце паникой, женщина быстро спускается по лестнице, и сначала звонит мужу, а потом директору школы, в которой учится Ибо. На следующий день Ван Ибо переводят в закрытый лицей для «говнюков из богатых семей», как потом выразится сам Ибо, а его план о помощи Ван Чжочэну остается лишь воспоминанием из юношества, которое причиняет такую же боль, как память о потерянном лучшем друге.* * *
Руки Ван Ибо немного дрожат когда он жмет на маленькую кнопочку дверного звонка. Для него это что-то интересное, потому что на его собственной двери висит старая тяжелая ручка, которой нужно бить по дереву, разнося этот ужасный бухающий звук на всю округу. Средневековье какое-то. Он слышит приглушенную трель, а спустя пару минут тишины дверь открывает миловидная женщина. Она очень похожа на Чхве Лу: такая же невысокая, с темными волосами, короче, чем у А-Лу; с широкой улыбкой и морщинками в уголках глаз. - О, это ты! Милый, мы уже заждались! Нехорошо опаздывать на встречу с родителями своей девушки! Наверное, на лице Ван Ибо отражается настоящий ужас, такой же, как тот что затапливает его изнутри, потому что женщина не выдерживает и громко смеется. Она жестом приглашает Ибо войти, а потом почти силком втаскивает его внутрь. - Ох, дорогой, прости меня. Я просто не смогла удержаться, и немножко подразнила тебя, - она треплет его за щеку, а потом помогает снять верхнюю одежду. Ибо все еще находится в прострации, когда в коридоре появляется Лу, с укоризной смотря на смеющуюся маму. Она подходит к своему парню, и берет его под локоть. - Мама, ну я же просила! Посмотри, ты сломала его, а он не пробыл в нашем доме и пяти минут! - Пусть привыкает! Я женщина с юмором, и не собираюсь терпеть слабаков в своем доме! Женщина немного повышает голос, отчего Ибо вздрагивает, но она снова смеется, и похлопывает его по плечу с другой стороны, где не мешается Чхве Лу. - Ох, Ибо, ты уже мне нравишься, честное слово. Компания из трех человек плавно переходит из прихожей в гостиную, где уже стоит большой круглый стол, накрытый темно-коричневой скатертью. «Мама сошла бы с ума» - думает Ибо, когда видит что тарелки на столе из разных наборов, а рядом с ними ни одной одинаковой вилки. Он чувствует странное радостное возбуждение, смотря на эту ужасную сервировку, которая просто очаровывает своей простотой и ненавязчивостью: салфетки не сочетаются цветом со скатертью, ножи отсутствуют, а стаканы только в одном размере. Ибо когда-то услышал такую фразу: смысл ужина не в том, как он проходит, а с кем ты его проводишь. И действительно, никакие блюда высокой кухни не сравнятся с ароматной свининой, которую мадам Чхве подает в обычном глиняном горшке. Ван Ибо сидит за столом, справа от него А-Лу, сияющая и счастливая, а слева – мадам Чхве. Она заканчивает последние приготовления, а потом, выровнявшись на своем месте, набирает в грудь побольше воздуха и с чувством кричит: - Сяо Чжань! А ну немедленно спускайся и сделай вид, что очень рад встрече с будущим зятем! Чхве Лу прыскает со смеху, и даже Ван Ибо не может сдержаться, чтоб не улыбнуться. Его нисколько не смущает такое открытое заявление мамы А-Лу, ведь он и сам прекрасно понимает к чему идут их отношения. Они вместе почти год, и пока все идет хорошо. Чхве Лу очень милая девушка, красивая и понимающая. Она ласкова с ним, всегда выслушает и поделится собственными мыслями, в трудную минуту подставит плечо. Она такая, какой должна быть хорошая жена, и она нравится его матери. Большего не стоит и желать. Где-то на втором этаже слышится звук падающего предмета, а за ним следуют торопливые шаги, и Ибо только убеждается в своих догадках когда на ступеньках появляются голые стопы – этот человек босиком. - Душа моя, я еще не знаком с этим мальчиком, а уже унижен в его глазах! Это что такое? Веселый и игривый голос заставляет улыбку слететь с лица Ван Ибо, будто ее там и не было никогда. По мере того, как мужчина спускается по лестнице, Ибо чувствует, как во рту пересыхает. Папа А-Лу очень высокий, наверное, даже выше самого Ибо. Он очень стройный, что удачно подчеркнуто черными штанами в белую вертикальную полоску. На нем простая белая футболка, а поверх нее накинута расстегнутая небесно-голубая рубашка. Темные волосы растрепаны в беспорядке, будто их постоянно пропускали сквозь пальцы, и Ибо ловит себя на мысли, что хочет, чтоб это были его пальцы. На лице мужчины широкая улыбка, она такая открытая и искренняя, что у Ибо слезятся глаза. Ему кажется, что он смотрит на само солнце. Интересным наблюдением оказывается то, что вся одежда мужчины покрыта разноцветными кляксами, и сначала Ибо принимает их за новомодную расцветку, но когда тот подходит ближе и садится за стол, становится ясно – это не принт, а засохшая краска. - Милый, тебя унижаю не я, а твой внешний вид, - уверенно заявляет мадам Чхве, - посмотри на себя! Разве я не предупреждала тебя, что сегодня очень важный день и стоит позаботиться о костюме заранее! И почему ты босой?! Сяо Чжань просто пожимает плечами, и тянется за пиалой с овощами, чтоб положить порцию к себе в тарелку. Ван Ибо наблюдает за его действиями как в кино, замечая, что некоторые из пальцев мужчины покрыты чем-то зеленым. Цвет очень тусклый, будто его пытались отмыть, но ничего не вышло. Сяо Чжань перехватывает его взгляд, и весело подмигивает. - Душа моя, но ведь это семейный ужин, так к чему строить из себя не пойми кого? Разве не будет правильнее сразу показать, что наша семья – это открытые друг с другом люди, которые не носят масок перед обществом? Вот я, - мужчина абстрактно обводит всего себя жестом руки. Он уже успел взять спаржи в рот, а потому его речь немного неразборчива: - я художник, я творец! И мне нравится ходить так, как мне комфортно. Если для него, - он указывает пустой вилкой на Ибо, - это неприемлемо, то я ничем не могу помочь. Я не изменюсь, и ты тоже, а для нашей Лу-Лу я хочу только лучшего, поэтому…если ее избранника оттолкнет вид моих голых ног, то она сделала неправильный выбор. - Папа! – восклицает Чхве Лу, немного возмущенная тем, что Ибо должен слушать подобные речи в свой адрес. Ван Ибо думает, что он не против целовать эти голые ступни, если ему позволят. Вслух он лишь произносит: - Никаких проблем, мистер Чхве… - Он на миг запинается, вспоминая, что мадам Чхве звала его совсем иным именем. Ситуацию спасает А-Лу. Она мягко улыбается Ибо, и незаметно сжимает его колено под столом, для поддержки. - У папы другая фамилия – Сяо. Дело в том, что когда они с мамой поженились, он уже был несколько известен в своих кругах, и резкая смена имени могла понести за собой ущерб для его репутации. Поэтому, было решено, что каждый останется при своей фамилии, а мне дали мамину. Мадам Чхве кивает, подтверждая слова дочери, и предлагает попробовать маринованные баклажаны, по ее особому рецепту. - Если ты будешь это есть – мы точно не подружимся, - угрожающе говорит Сяо Чжань, когда Ибо тянется палочками к предложенному ранее блюду. Мадам Чхве пинает супруга ногой, и поскольку она даже не скрывает этого, не нужно уметь видеть сквозь стол. Тот шипит на нее, и кидается стручком спаржи, но промахивается и тот падает аккурат в стакан с соком Ибо. - Это тебе предупреждение от небес. – Доверительно сообщает Сяо Чжань, нисколько не раскаиваясь в содеянном. – Не трожь этот дьявольский овощ, и будет тебе счастье. - Папа! Ну сколько можно! А-Лу кажется немного взволнованной, и Ван Ибо искренне не понимает ее настроения. На его взгляд все прекрасно: атмосфера за столом дружелюбная, разговор течет плавно и не затрагивает личные границы, чего нельзя было сказать об аналогичном приеме у Ибо дома. Мама А-Лу очень приятная женщина с нежным голосом, она то и дело предлагает Ибо добавки, и шлепает мужа по рукам, когда тот старается отодвинуть тарелку с маринованными баклажанами подальше. Папа А-Лу вообще отдельная тема: он живой и яркий, буквально задает настрой всему вечеру. Он постоянно отпускает шутки, идеально вписывающиеся в атмосферу и подходящие моменту; возбужденно жестикулирует, когда рассказывает о прошедшей поездке за границу, и если однажды кусочек морковки слетает с его вилки, Ибо готов закрыть на это глаза. Стол небольшой, и все они сидят довольно близко, в этой интимной-семейной обстановке, и Ибо так комфортно, что он чувствует скребущее чувство разочарования, когда мадам Чхве объявляет время десерта. Десерт обычно знаменует окончание ужина и скорое прощание. - Кстати, пап, - А-Лу привлекает к себе внимание, когда все получают по тарелке сливочного мороженого с шоколадной крошкой и нарезанными фруктами. Сяо Чжань поднимает на нее взгляд, отрываясь от поисков апельсина в своей порции. У мужчины на верхней губе след от немного подтаявшего мороженого, и если мадам Чхве со вздохом тянется вытереть его, то Ван Ибо хочет сделать фото. - Что, Лу-Лу? Чхве Лу делает это незаинтересованное в разговоре невинное лицо, и Ибо знает, что это значит: к концу диалога она добьется того, что задумала. Чем бы это «что-то» не было. - Ты помнишь, что обещал перед поездкой за границу? Когда ты уезжал, ты сказал, что когда вернешься, мы… Она заискивающе тянет конец предложения, намекая, что Сяо Чжань должен продолжить. Мужчина смотрит на нее, немного сощурив глаза, и Ван Ибо напоминает себе, что этот человек все еще является отцом его девушки. - Когда я вернусь, мы…займемся чем-то крутым? Чхве Лу раздраженно выдыхает и закатывает глаза. Ван Ибо старается не думать о «крутых вещах» которыми он мог бы заняться с Сяо Чжанем. - Пап! Ты обещал, что мы поедем на пляж! И погляди-ка, - она наигранно показывает на окно, и хоть там уже темно, все понимают намек: на улице уже неделю держится замечательная, теплая погода, - сейчас самое время исполнить задуманное! Взгляд Сяо Чжаня светлеет, и он широко улыбается. Возможно, это самая яркая его улыбка за весь ужин, и Ибо чувствует себя пломбиром под июльским солнцем. Он нервно комкает салфетку в руках, а потом натыкается на взгляд мамы А-Лу, и та ободряюще ему улыбается. Видимо, мадам Чхве принимает его поведение за нервозность, навеянную столь ответственным мероприятием как знакомство с родителями девушки, а потому старается немного поднять его дух. Она смотрит на Сяо Чжаня, когда говорит: - Это прекрасная идея, конечно езжайте! Ты, трудоголик, наконец оторвешься от своих картин, а дети отдохнут от учебы. В следующем году им оканчивать университет, будут сложные экзамены, сплошная нервотрепка, и на всякие развлечения не останется времени, - она обводит «детей» игривым взглядом, и добавляет: - Пусть надышатся перед смертью.* * *
Новость о предстоящей поездке мадам Ван воспринимает без особого энтузиазма: у нее были иные планы на это лето для Ибо, но, во-первых это всего на пару дней, а во-вторых, женщина видит в этом свои плюсы. Ван Ибо развеется, и в предстоящем учебном году будет более сконцентрирован, а также он проведет время со своей девушкой, что несомненно укрепит их отношения. В дорогу мадам Ван отпускает своего сына с чистой душой, но тяжелым сердцем. «Не веселись там слишком сильно», - говорит она, стряхивая с рубашки Ибо невидимые пылинки, когда они прощаются у порога. Ван Ибо не может перестать думать о том, что сзади стоит ожидающее его такси, а мадам Ван добавляет: «Соблюдай рамки, Ибо» Когда Ван Ибо прибывает на ранее обговоренное место, он видит кучкующихся студентов, примерно своего возраста и решает, что ему надо к ним. - Эй, это же Ван Ибо! Иди к нам! Во время приветствия оказывается, что эти ребята – друзья А-Лу, и она уже успела «им все уши прожужжать про своего чудо-парня, и вообще мы думали, что она тебя выдумала, но оказалось, что нет». Ван Ибо улыбается им и каждому жмет руку, даже девочкам, а сам ловит себя на мысли, что за столь длинный срок отношений ни разу не слышал от А-Лу и слова о ее друзьях. Не говоря уже о том, чтобы провести время в их компании. Эта поездка обещает быть интересной. Спустя десять минут, проведенных за светской беседой на отдаленные темы категории «как хороша сегодня погодка», к ребятам подъезжает минивэн глубокого синего цвета. С переднего сидения тут же выскакивает взволнованная А-Лу и бросается на шею Ибо. - Летние приключения! – верещит она, и заливается смехом. Ван Ибо успевает поймать ее, и неловко придержать за талию, будучи больше заинтересованным в человеке, который обходит машину сзади и приближается к группе молодых людей. Сяо Чжань выглядит просто прекрасно: на нем узкие белые джинсы: «на этот раз без краски» - думает Ван Ибо; такая же белая майка, и поверх нее ярко-алая рубашка с какими-то желтыми попугаями. На ногах такие же красные, как и рубашка, укороченные конверсы. Мужчина снимает солнцезащитные очки, сдвигая их на макушку, и широко улыбается, осматривая студентов и их багаж. У самого Ван Ибо только небольшая спортивная сумка с самым необходимым: он не видел надобности в пятнадцати вариантах идеально подобранных луков, если он будет плескаться в воде от зари до зари. Плавки, сменное белье и еще один комплект одежды – это все, что нужно. Не считая всякую мелочь типа расчески и зубной щетки, понятное дело. Но, так было у Ибо. С девочками же дела обстояли немного иначе. - Милые дамы, - удивленно протянул Сяо Чжань, осматривая пять больших чемоданов кислотных цветов. Учитывая, что рядом с Ибо стояло четверо человек: двое парней и две девушки, а у первых в руках были свои собственные рюкзаки, вопрос в голосе Сяо Чжаня был более чем понятен. - Пап, ну не начинай, - заныла А-Лу, и Ибо вспомнил, что вообще то держит ее в своих руках. Мягко поцеловав девушку в макушку, он поморщился от резкого запаха ее новых духов, и отпустил А-Лу, удобнее перехватывая собственную сумку. - А я и не начинал еще, - заметил Сяо Чжань. Он стал ровно по струнке, потом поднял руки, потянулся вверх, сделал пару махов в стороны, будто разминался, и в итоге выдал: - А вот щас начну. Девушки, на кой черт вам эта поклажа? Или вы планируете на пляже найти себе женихов, а это прихватили свое приданое для демонстрации, насколько вы хорошая партия? Послышался булькающий звук: один из парней, Юй Бинь, как узнал ранее Ван Ибо, хотел отпить воды, но сделал глоток как раз во время речи Сяо Чжаня, и теперь подавился из-за смеха. Он отфыркивался от воды, из-за чего брызги летели во все стороны, что было просто невероятно занимательной картиной. Сяо Чжань посмотрел на него из-подо лба, а потом протянул: - Ла-а-адно, этого парнишку мы точно берем, он мне нравится. Он развернулся к машине лицом, и прошел немного вперед, что б открыть багажное отделение. - Я сейчас серьезно, - он посмотрел на двух девушек, которые воодушевленно принялись приказывать парням дотащить их багаж до машины, - это, - он обвел чемоданы пальцем, - сюда, - указал на машину, - не полезет. Маленькая блондинка в очень коротких шортах была более бойкой, чем ее подруга по несчастью, а потому именно ей выпала роль переговорщика. Она сделала шаг вперед и уперла руки в боки: поза ее могла бы выглядеть воинственной, если бы не факт того, что она была Сяо Чжаню по грудь, и смотрела на него, задрав голову вверх. - И куда прикажете девать наши вещи, господин Сяо? Сяо Чжань воодушевленно осмотрел парковку круглосуточного супермаркета, возле которого они договорились встретиться, и указал на большие мусорные баки: - Если не жалко, можешь туда. А если да, то отправь такси на домашний адрес, и скинь мне счет по электронной почте. Адрес можешь взять у Лу-Лу, я его не помню. Он сказал это так спокойно, что у блондинки даже не нашлось слов для скандала. Она наверняка понимала, что все же, главная здесь А-Лу, и ее папа, который так любезно согласился отвезти шумную компанию на пляж, а потом вернуть по домам в целости и сохранности, так что не время и не место для истерик. - Ясно. Девушка, явно недовольная судьбой своего багажа отошла в сторонку, чтобы набрать номер такси и заказать доставку к себе домой. Пока она и ее подруга решали, какие именно чемоданы им не так уж и нужны, парни, Юй Бинь и тот второй, чье имя Ван Ибо не запомнил, закинули свои рюкзаки в машину и уже удобно устраивались на сидениях в салоне. - Так и будешь стоять тут? Проводить приехал или ты все-таки с нами? Ван Ибо перевел взгляд на Сяо Чжаня, который стоял совсем близко, и улыбался этой своей дурацкой «тридцатидвухзубой улыбкой». Внезапно, стало очень жарко. Но, не так как когда «не прикасайтесь ко мне, я горю», а когда «пожалуйста, трогай меня везде, где захочешь». - А? Сяо Чжань нахмурился: - Ты себя нормально чувствуешь? Голову не напекло? Мужчина сделал шаг вперед, и прикоснулся открытой ладонью ко лбу Ибо, а потом легко скользнул вперед, зарываясь пальцами в отросшую челку. Он погладил Ван Ибо по голове, немного взъерошивая волосы, и отстранился так же быстро, как и приблизился. - Странно, вроде не горячий, - мужчина хмыкнул сам себе и протянул руку, чтоб забрать сумку у Ибо. Все-таки, они еще стояли возле открытого багажника, пока все остальные размещались в салоне. – Иди к Лу-Лу и ребятам, я закину твой багаж. Ван Ибо кивнул на автомате, и развернулся, чтоб присоединиться к остальным в машине. Пока они ехали по шоссе на встречу «летним приключениям», как выразилась А-Лу, Ван Ибо то и дело ловил в зеркале заднего вида взгляд Сяо Чжаня, а кожу головы неустанно покалывало от призрачного ощущения чужой ласки.* * *
- Что значит «нет свободных номеров»? Та самая бойкая блондинка, Лу Эньцзе, как в ходе поездки узнал Ван Ибо, вымещала свою накопившуюся за оставленный багаж злость на бедном работнике курортного городка, в который они прибыли. Как оказалось Сяо Чжань и Чхве Лу не сочли нужным бронировать места заранее, а решили положиться на удачу, и вот чем это обернулось: в курортном отеле не было свободных номеров, а отдельных семейных домиков осталось всего два, и те находились в нескольких километрах от пляжа. Вся группа находилась в расстроенных чувствах: они проделали такой путь, и ради чего? Чтоб вернуться домой? - Хорошо, что на счет тех двух домиков? Сяо Чжань, как и работник за стойкой регистрации, устал от криков Лу Эньцзе, и решил брать ситуацию под контроль. В конце концов, он здесь старший и это была его вина, что сейчас для ребят не находилось места. Сун Цзиян, как гласила надпись на бейджике, с интересом посмотрел на мужчину. Он понял, что тот готов заплатить сумму в два раза больше и получить удобства в два раза меньше, а такой тип клиентов был его любимым. - Два замечательных семейных домика, рассчитанных на пятерых человек будут в полном вашем распоряжении все дни вашего отпуска. Вот, посмотрите сюда: три комнаты, кухня и туалет, это все вы… - Значит так, - Сяо Чжань припарковал минивэн возле одного из курортных домиков, благо те находились в пятнадцати шагах друг от друга. Он развернулся лицом к салону, осматривая каждого из студентов, - мы с ребятами в один, девчонки – в другой. Будем как в старом добром пионерском лагере: делиться по половой принадлежности. Парни засмеялись, а девочки смущенно опустили глаза в пол. Ван Ибо не понимал, что такого сказал Сяо Чжань, но ему было достаточно просто подумать о том, что они будут жить вместе эти три дня, и румянец сам пробрался на скулы и шею. Когда девушкам помогли выгрузить чемоданы, а точнее то, что от них осталось, их оставили в своем домике для обустройства. Парни же, во главе с Сяо Чжанем, направились к своим владениям. Подойдя к входной двери, и открывая ее одним из ключей, Сяо Чжань начал: - Значит так, тут три комнаты… Но, закончить ему не дал закричавший Юй Бинь: - Кто первый – того и тапки! Он со всех ног ломанулся в домик, и занял первую попавшуюся комнату. Оставшиеся трое переглянулись, и первым понял, что происходит Ци Пэйсинь, который последовал примеру друга и занял вторую «первую попавшуюся» комнату. Сяо Чжань и Ван Ибо остались стоять на пороге. - Я щас не понял, - начал было Сяо Чжань, но Ван Ибо его перебил: - Нас кинули. Двое мужчин переглянулись, а потом рассмеялись с серьезных лиц друг друга. Стало очевидно, что заслышав про три свободные, комнаты Юй Бинь сложил два плюс два и понял, что кому-то придется жить с соседом. Ясное дело, молодому парню на отдыхе такое не кажется радужной перспективой, а потому он решил пойти на хитрость. Его друг оказался порезвее, и не оставил двум тормозящим выбора, кроме как делить комнату друг с другом. Так то, Ван Ибо не был сильно против. До момента, пока не оказалось, что комната им досталась «родительская» - с одной двуспальной кроватью. - Вау, - произнес Сяо Чжань, когда они таки решили отсмеяться и начать заселяться: вечером их ждало приветственное барбекю, официально открывающее их небольшой уик-энд. Он первым открыл дверь в их общую комнату, и обнаружил их интересное положение в плане спальных мест. - Вау, - повторил за ним Ван Ибо. Что ж, это было неловко. Главная проблема заключалась в том, что Ван Ибо уже признался самому себе в некой увлеченности одним конкретным человеком. Он был простым прямолинейным парнем, и если годы с матерью научили его держать рот на замке с незнакомцами, а иногда и родными, то с самим собой он был всегда предельно честен. Когда выбирал Чхве Лу в девушки – знал, что это не любовь до гроба. Да, возможно он поступал некрасиво, обрекая ни в чем не повинную девушку на жизнь с нелюбящим ее человеком, зато она бы ни в чем не нуждалась. Он бы выполнял каждую ее прихоть, носил на руках, и в итоге со стороны они казалась бы идеальной парой – такой, какой кажутся сейчас. Ван Ибо был готов наступить себе на горло и стать тем, кого хочет в нем видеть мадам Ван: примерным сыном, у которого есть стабильная работа, прекрасная жена, хорошая семья и пара детишек, которым все перейдет по наследству. Это был его план на ближайшую…жизнь. Но, играя на публику, Ван Ибо не мог в корне изменить того, кем являлся, и чего на самом деле желал. А сейчас он желал одного определенного мужчину, возрастом где-то за тридцать, в белых штанах и этой идиотской ярко-красной рубашке с попугаями. Или кем бы там ни были эти золотые птицы. - Тут достаточно места, чтобы спать вдвоем, - начал Сяо Чжань, задумчиво обходя кровать по периметру. Он смотрел на нее так внимательно, будто в уме просчитывал ее площадь, делил на рост и вес двух взрослых мужчин, и рассчитывал по формуле, сколько места выделяется на одного. Судя по его словам, места было достаточно. Кровать действительно была королевских размеров: огромная, квадратная, она занимала очень большое пространство. Балдахин сверху только добавлял массивности и заставлял сердце замирать в благоговейном трепете. Ван Ибо уже представил, как Сяо Чжань бросает его на эту кровать и нависает сверху, а мягкий матрас прогибается под весом их тел… - Да ладно тебе, не смущайся так! Я могу поспать на полу. Видимо, Сяо Чжань принял румянец на щеках Ибо за стыд, вызванный предложением разделить кровать с отцом своей девушки, и предложил альтернативный вариант. Но, Ван Ибо не хотел этого, поэтому спокойно ответил: - Все нормально, здесь просто немного жарко, - он показательно подергал воротник своей футболки, - очень душное помещение. Сяо Чжань кивнул. Он бросил свою сумку, почти такую же, как у Ибо, на кровать и принялся открывать окна. В комнате их было три. - Ты прав, такой затхлый воздух, будто тут давно никого не было. - Наверное, все стараются забронировать более удобные места, и эти домики остаются без внимания. - Ты прав, - снова согласился Сяо Чжань. Благодаря его стараниям по комнате прошел сквозняк, мгновенно наполняя пространство свежим летним воздухом и морским бризом. Ван Ибо прошел вперед по комнате, и неловко опустился на кровать. Провел ладонью по одеялу, наслаждаясь мягкостью постельного белья. - Мы можем спать вместе – эта кровать действительно гигантская, вряд ли мы вообще пересечемся на ней во сне. Сяо Чжань кинул на него нечитаемый взгляд, а потом кивнул. Возможно, на слова Ибо, а возможно – каким-то своим мыслям. В двери их комнаты постучали, а потом показалась голова Юй Биня. - Оу, а у вас тут романтично. Ван Ибо надеялся, что его взгляд был достаточно красноречив. - Чего тебе, умник? Юй Бинь открыл дверь пошире и полностью вошел в комнату. Он уже успел переодеться и сменить черные джинсы на пляжные шорты: голубые в белый цветочек; на торсе была обычная черная майка. Ван Ибо оценил его внешний вид: - Очень миленько. Сяо Чжань до этого молча стоявший у тумбы, вдруг подхватил свою сумку и решительно протиснулся мимо Юй Биня, проронив что-то вроде: «а ну посторонись, молодёжь». Парни проводили его взглядом, а потом вернулись к своему диалогу: - Так чего ты? Юй Бинь потер затылок, и присел на кровать рядом с Ибо. - Вообще, я хотел извиниться перед тобой, - встретив непонимающий взгляд Ибо он продолжил, - ну, за комнату. Я понимаю, что с моей стороны это была подстава, мы должны были скинуться на КНБ или типа того… Ван Ибо усмехнулся. Юй Бинь даже не представлял, насколько правильно поступил. - Ничего страшного. Сяо Чжань – отец А-Лу, мы с ним и так почти родственники. Будем считать это посвящением в семью. - Ого. Не знал, что прежде чем отдать дочку замуж, ее отец проверяет жениха на дееспособность в постели. Ближе к вечеру, когда все уже разобрали свой багаж, переоделись, кто-то принял душ, компания собралась в беседке рядом с домиками. На длительный поход к морю ни у кого не было настроения, поэтому условились отложить это на завтра – благо время позволяет. А сегодня… - Барбекю! Сяо Чжань был очень воодушевлен готовкой на природе. Как сказала А-Лу, доверчиво прижимающаяся к боку Ибо, это полностью его стихия. Они сидели на одной скамье в беседке, обнимаясь и переплетя ноги. От девушки приятно пахло фруктовым гелем для душа и Ибо был благодарен, что она смыла с себя тот резкий парфюм, будь он неладен. Юй Бинь где-то откопал тарелку для фрисби и теперь все наблюдали, как они с Ци Пэйсинем гоняются за ней как щенки за мячиком. Главное, что оба были счастливы. Две девушки, поснимавшие футболки, лежали на шезлонгах рядом с беседкой, загорая в угасающих лучах солнца. Ибо не был уверен, что это даст какой-то эффект, но он не был профессионалом в солнечных делах, так что… - Я пойду, принесу мангал, а вы пока никуда не деньтесь! – громко заявил Сяо Чжань, снимая с себя фартук, который повязывал на талию на время подготовки мяса и овощей. - Чжань-гэ, береги поясницу! – прокричал ему Ван Ибо, сверкая радостной улыбкой. - Ты! Сяо Чжань шутливо пригрозил ему пальцем, а потом отправился куда-то за домики – никто понятия не имел, почему мужчина уверен, что мангал находится именно там, но также никто не собирался помогать, поэтому все держали свои мысли при себе. - Эй, кажется, ты нашел с папой общий язык. Ты называешь его «Чжань-гэ», - удивленно протянула А-Лу. Найдя руку Ибо, она переплела их пальцы. - Да как-то само вырвалось, - Ван Ибо безразлично пожал плечами, хотя внутри все похолодело. Может, он действительно немного перегнул? Это было слишком фамильярно? Если Сяо Чжань как-то прокомментирует это когда вернется, то Ибо обязательно извинится перед ним за свой длинный язык. - Нет, на самом деле я очень рада, - Чхве Лу мягко ему улыбнулась, оставив легкий поцелуй на подбородке. Она перехватила взгляд Ван Ибо и они просто смотрели друг на друга какое-то время, но потом послышался шорох: из-за домика вышел Сяо Чжань неся в руках тяжелый на вид мангал. Его брови были нахмурены, а сам он казался очень сосредоточенным. «Нужно предложить помощь» - мелькнула мысль, и Ван Ибо уже дернулся, чтобы встать, но его остановила А-Лу. Мягким, но твердым движением девушка чуть повернула его голову, и впилась в губы требовательным поцелуем, сразу проскальзывая языком в рот. Она крепко держала Ибо за шею, не позволяя отстраниться, и лишь когда возня сбоку притихла, а Сяо Чжань сказал что-то девчонкам о помощи с готовкой, она отстранилась. - Вау, - тихо прошептала девушка, облизывая красные губы, - мне досталась одна из трех комнат, и я не знаю, смогу ли уснуть одна на новом месте. А-Лу многозначительно посмотрела на Ван Ибо. Она немного сдвинулась и теперь сидела боком к остальным, закрывая Ибо от чужих взглядов. Она осмотрелась, а потом уверенно опустила ладонь на пах парня, нежно сжимая его член через ткань пляжных шорт – Ибо последовал примеру Юй Биня и теперь жалел. Ван Ибо зашипел на девушку, перехватывая ее руку и сжимая запястье: - Что ты творишь, А-Лу! Здесь же твой отец! В глазах Чхве Лу загорелся недобрый огонек. Она сильнее сжала ладонь и максимально близко приблизилась к уху парня. - И что теперь? Мой отец прекрасно знает, что я уже взрослая. Мне не пять лет Ибо, я могу делать все, что захочу. И если я хочу своего парня – я его получу. Она отстранилась и уже серьезно сказала: - Сегодня ночью. Я буду ждать тебя, вторая дверь налево от главного входа. Сказав это, девушка вмиг переменилась в лице и резко подскочила, убегая к мангалу. Сяо Чжань уже развел огонь и подготовил угли, а девочки на пару помогали ему сортировать мясо с овощами на решетках. А-Лу повисла у него на предплечье, больше мешая, чем принося пользы, но отец лишь мягко улыбался и что-то отвечал на ее реплики. К ошарашенному Ван Ибо подсел Ци Пэйсинь. Он был немного взмокший от беготни за фрисби и тяжело дышал. - Не знал, что Чхве Лу такая…тигрица, - он засмеялся, толкнув Ибо в плечо. Ван Ибо ответил неловкой улыбкой. - Да уж, она такая… Ци Пэйсинь доверительно приблизился и прошептал: - А мне очень нравится Лу Эньцзе, - он наткнулся на взгляд полный непонимания, и раздраженно заметил: - Что? Да, она может показаться немного…ну, в общем, немного, но это не так. Я ее давно знаю, считай, вместе выросли – она хорошая девчонка. Да, со своими тараканами ну, а кто сейчас без них? Ты вообще знал, что Юй Бинь гей? Ван Ибо вздрогнул и резко перевел взгляд со смеющегося Сяо Чжаня на Ци Пэйсиня. Тот насторожился: - Так, только не говори, что ты из тех идиотов, которые считают что однополые пары это посланники Сатаны. Парень выглядел угрожающе, нахмурив брови и сжав кулаки, будто был готов с минуты на минуту броситься в атаку. «Настоящий друг» - подумал Ван Ибо с грустью вспоминая Ван Чжочэна. После того как мать перевела его в закрытый лицей она отобрала старый телефон и компьютер, заменив все новыми гаджетами с новыми номерами и аккаунтами. К сожалению, Ван Ибо не был героем одной из романтичных книг и конечно же не помнил номер лучшего друга на память поэтому шансов связаться не было: с дома до школы его сопровождал специально нанятый телохранитель который выступал и водителем в том числе. Мать говорила, что это ради его безопасности на самом же деле это делалось ради непрерывной слежки, чтоб Ван Ибо не сбежал и не связался со старыми знакомыми. - Ну, так что? Ван Ибо мягко улыбнулся Ци. - Не переживай, я не имею ничего против однополых пар. Мой лучший друг – гей, - он вздрогнул от того как легко эта ложь соскользнула с его губ. Нет, Ван Чжочэн точно был геем и этого не изменить, но мог ли Ван Ибо все еще звать его своим лучшим другом? Ци Пэйсинь облегченно выдохнул, на его лицо снова вернулось то радостное и немного детское выражение лица. - Тогда все хорошо, потому, что если ты собираешься стать частью нашей компании, то ты должен быть готов к очень большому количеству людей нетрадиционной сексуальной ориентации. Чего только Ван Чжочэн с Лю Хайкуанем стоят, ой божечки. Ты даже не представляешь… Дальше Ван Ибо пропускал треп Ци мимо ушей. Он во все глаза уставился на Ци Пэйсиня, и не мог поверить в услышанное. - Эй, постой. Стой, да замолчи ты уже! – прикрикнул Ван Ибо и Пэйсинь ошарашено уставился на него в ответ. Сзади тоже все замолкли: Сяо Чжань напряженно смотрел на двух парней, готовый в любую минуту кинуться их разнимать; Юй Бинь практически разделял его намерения, только если Сяо Чжань был настроен закончить все мирно, то Юй Бинь был готов сломать Ибо нос, если тот выкинет что-то в сторону Пэйсиня; все девочки замерли в ожидании драки, в глубине души надеясь, что до этого не дойдет – никому не хотелось преждевременно сворачивать долгожданный отпуск. - Ты чего? Ци Пэйсинь во все глаза смотрел на перепуганного и побледневшего Ибо в голове перебирая все, что сказал до этого. Может, он чем-то обидел парня, а сам и не заметил? - Т-ты сказал имя. В-Ван Чжочи…ча…Чжочэн, - прошептал Ибо. Он и не заметил, как вцепился в предплечья Пэйсиня, пока тот не зашипел от боли. Ван Ибо сразу убрал руки с сожалением глядя как краснеют следы от его пальцев на бронзовой коже, - прости. - Да чего ты? Да, я именно это и сказал: Ван Чжочэн и Лю Хайкуань, это друзья двоюродной сестры Юй Биня – Мэн Цзыи. А-Чэн наш с тобой одногодка, а его парень и сестра Юй Биня - на пару лет старше. Фу, эти двое та еще парочка – никто не выдерживает с ними дольше пяти минут. Как сошлись на последнем году обучения Ван Чжочэна в школе, так больше их по отдельности никто и не видел. А началось то все с чего? Ван Чжочэн подкатил к Хайкуаню яйца с фразой: «я конечно не флейта, но позволил бы тебе себя облизать». Чувак, я был там в этот момент, и поверь мне – лежали все. Хайкуань чуть коньки не отбросил, а дружок его, Чжу Цзаньцзинь просто по полу катался от смеха. Ван Ибо слушал рассказ парня жадно глотая каждый звук, что покидал его рот. Он слушал историю своего лучшего друга, как он набрался смелости и признался в симпатии человеку, о котором мечтал. Как он смог преодолеть собственные страхи и судя по словам Ци Пэйсиня – стать счастливым. Ван Ибо был так рад за него. - Эй, ты чего? Чувак, ты че, плачешь? На эту фразу уже среагировали все остальные. Быстро побросав свои дела, все столпились вокруг сидящих на лавочке парней. Чхве Лу обняла Ван Ибо за плечи, и что-то шептала ему на ухо – он не слушал. Девочки пошушукались за спиной Сяо Чжаня, который присел на корточки перед Ибо обеспокоенно заглядывая ему в глаза, и удалились обратно к мангалу. Юй Бинь тихонько спросил у Ци Пэйсиня, что произошло, а потом удивленно воскликнул: - Так вот почему ты показался мне таким знакомым! Ван Ибо поднял на него мокрые глаза. Юй Бинь широко улыбался: - Несколько лет назад, во дворе школы, это был ты! Ты и Чжочэн, вы тогда подошли к нам вместе. Ван Чжочэн часто вспоминает эту историю: вы занимались чем-то своим, он тоскливо вздыхал по Хайкуаню, а ты это заметил и потащил его к старшекам, даже не зная истиной причины его взглядов. А потом Лю Хайкуань накормил Чжочэна крекерами с крабом, или креветками, морепродукты короче какие-то, а он же ненавидит их вкус… Ван Ибо нахмурился, вспоминая этот момент: «…единственный парень в компании, который выглядел незнакомым, и на которого Мэн Цзыи кидала странные взгляды…» - Ты тот парень, который сидел рядом Чжу Цзаньцзинем и Лю Хайкуанем на одной лавочке, да? Пока твоя, получается сестра на пару с подругой зажимали Цзи Ли. - Ты знаешь Цзи Ли? – удивился молчавший до этого Ци Пэйсинь. - Чувак, - пораженно толкнул его Юй Бинь, - быстро звони Чжочэну по фэйстайму. Походу щас будет встреча века… На экране появилось изображение взъерошенного Ван Чжочэна, который усиленно пытался кого-то оттолкнуть. Из-за этого телефон в его руке трясся, и картинка выходила нечеткой. «Да отстань же ты от меня, ради всего свято! Они щас опять начнут говорить, что мы как сиамские близнецы…Хайку…Хайку…Хайкуань, блять!» Внезапно, изобрежение резко потемнело, послышался звук шуршащей ткани, а за ним приглушенные голоса и возня. - Ставлю сотку на то, что они трахались, - со знанием дела сказал Юй Бинь. Вся компания сидела в беседке, смотря на экран телефона, который ответственно вызвался держать Ци Пэйсинь. Он сидел за столом, слева от него был Ван Ибо, а справа – Юй Бинь. Рядом с Ибо, по другую сторону прижималась А-Лу, обвивая его руку тонкими пальчиками и таким образом выражая свою поддержку. Лу Эньцзе не посчитала трогательное воссоединение друзей чем-то заслуживающим ее внимания, а потому утащила свою подругу, есть печеные овощи, пока те не остыли. Сяо Чжань нерушимой скалой стоял за скамейкой, на которой ютилась молодежь и просто наблюдал. Ван Ибо старался игнорировать мысль о том, как сильно ему бы хотелось почувствовать утешающую тяжесть ладоней мужчины на своих плечах. Возможно, это уняло бы его дрожь в отличии от висящей на руке Чхве Лу. - Идет, - кивнул головой Пэйсинь, а потом хитро посмотрел на Юй Биня, - ставлю двести на то, что когда он ответил – Хайкуань все еще был в нем! Парни засмеялись и стукнулись кулачками, пока Ван Ибо напряженно всматривался в темный экран и переваривал услышанное. Он только что видел Чжочэна пусть мельком и в плохом качестве, но это точно был его друг, и этого хватило, чтоб Ван Ибо трясло как стиральную машинку в режиме отжима белья. «Если что, звонок не рассоединился, и мы вас прекрасно слышим, долбоёбы», - прозвучало из динамика, а вслед за голосом картинка зашевелилась, и Ван Чжочэн снова появился в кадре. Теперь его волосы меньше напоминали птичье гнездо, но лицо было немного помятым, а губы - опухшими. «И да, Юй Бинь, мы трахались» - Чжочэн посмотрел на одного друга, а потом перевел взгляд на другого, - «и нет, Ци Пэйсинь, баобей успел кончить и выйти из меня до того, как вы, придурки, приняли решение мне позвонить». Парни одновременно рассмеялись, и только после этого Ван Чжочэн обратил внимание, что кроме двух его друзей их довольно откровенный разговор слушает еще несколько человек. «Не понял, какого хрена вы не предупредили, что…» Гневный возглас Ван Чжочэна был прерван зрительным контактом с человеком, находился слева от Ци Пэйсиня. Ван Ибо неловко улыбнулся и чуть приподнял свободную руку, чтоб помахать другу. - А-Чэн. Ответом ему послужил шокированный взгляд Ван Чжочэна. «А-Бо». - А потом я начал говорить какая вы отвратительная парочка и этот дурень просто разрыдался! Ци Пэйсинь единственный в компании сохранял позитивный настрой: Ван Ибо с Чжочэном давно сидели с опухшими лицами, шморгающие забитыми носами; Юй Бинь хоть и улыбался, но его тоже выдавали покрасневшие глаза; Чхве Лу недоуменно наблюдала за развернувшейся драмой и просто гладила Ибо по руке, а ее отец с добродушной улыбкой наблюдал за всем из-за спин студентов. Лю Хайкуань присоединился к видео-звонку, когда услышал рыдающего Чжочэна. Но его обеспокоенное лицо появившееся в кадре быстро сменилось пониманием, когда он увидел такого же зареванного Ибо. «Эй! Мы прекрасная парочка, отвали!» - Ничего подобного! – вклинился Юй Бинь, - ты даже сейчас, в такой ответственный момент, сидишь на коленях у своего мужика! Все присутствующие засмеялись: Ван Чжочэн действительно сидел поверх Хайкуаня, обвивая его тело всеми конечностями пока тот ответственно держал телефон на вытянутой руке. Разговор не затянулся надолго: братья Ван, как всем коллективом было принято их называть, никак не могли насытиться обществом друг друга, постоянно перебивали и задавали кучу вопросов, из-за этого диалог выходил за берега и вообще не клеился. Сяо Чжань предположил, что поскольку сейчас все на эмоциях, стоит немного сбавить обороты и вернуться к привычной жизни, а по приезду в город Ибо обязательно встретится с Чжочэном на нейтральной территории типа кафе или парка, и они смогут посвятить друг другу целый день. Эта мысль была здравой: они уже нашлись и теперь точно никуда не денутся, а пара дней по сравнению с пятью годами были каплей в море. Эмоциональный вечер закончился теплыми прощаниями с друзьями, пожеланиями хорошо повеселиться на пляже, не сгореть и вдоволь напитаться витамином D; студенты перекусили мясом и остатками овощей, которые уцелели после набега двух миниатюрных китаянок, и начали разбредаться по своим комнатам. Чхве Лу многозначительно посмотрела на Ибо, когда проходила мимо в компании девчонок, и будто случайно зацепила его ладонь своей. Ван Ибо чувствовал себя выжатым лимоном и у него совершенно не было настроения для «ночных подвигов», о чем он и поспешил сообщить девушке придержав ее за руку. - Да что с тобой не так? Чхве Лу резко развернулась, и посмотрела на сидящего перед ней Ибо. Она казалась очень раздраженной, и Ван Ибо не мог понять почему. Разве он сделал что-то не так? Парень попытался сгладить ситуацию тем более, он все еще сидел на скамейке у стола, а Сяо Чжань и Юй Бинь убирали грязную посуду – они были не одни. - А-Лу, пожалуйста, - он мягко провел большим пальцем по запястью девушки, успокаивая ее, - давай в другой раз? Ты сама видела – на сегодня впечатлений и так предостаточно. Я очень устал, и хотел бы просто пойти спать. Девушка вырвала свою руку из теплых ладоней и немного покачнулась: за время их ужина, хоть Ван Ибо и бросал на нее предупреждающие взгляды, А-Лу активно налегала на вино и сейчас не очень твердо стояла на ногах. - Впечатлений тебе много? А когда я получу свои впечатления, Ван Ибо? Мы встречаемся почти год, а я не добилась от тебя ничего больше поцелуев! Ван Ибо чувствует, как по шее медленно расползается жар, краска заливает лицо, а в животе неприятно скручивает. «Пожалуйста, А-Лу, только не сейчас. Пожалуйста, замолчи» - мысленно умоляет девушку Ибо, но она не владеет телепатией, а потому преисполненная веры в свою правоту продолжает, а ее голос набирает громкость: - «Еще не время А-Лу», «Мы еще не готовы, А-Лу», «Куда нам торопиться, А-Лу», «Сейчас не время и не место, А-Лу»! Заладил со своим «А-Лу» да «А-Лу»! Я А-Лу уже двадцать один год, и в отличии от тебя, чмошник, - девушка больно тыкает пальцем в плечо Ван Ибо, - умирать девственницей не собираюсь! Она разворачивается, и под оглушительную тишину уходит к своему домику, быстро скрываясь за главной дверью. Ван Ибо сидит там несколько минут и смотрит в землю перед собой. Ему так стыдно, так чертовски стыдно за эту сцену, которая произошла на глазах Сяо Чжаня. Причем, парень даже не уверен, что именно смущает его сильнее: то, что Сяо Чжань был свидетелем пьяного поведения своей дочки, или факт того, что теперь он в курсе половой жизни Ван Ибо, а точнее в курсе ее полного отсутствия. - Ибо, ты это… - Юй Бинь подходит к нему сзади, и наверное хочет приободрить, но Ван Ибо сейчас так смущен что не хочет ни с кем разговаривать и поэтому он принимает лучше по его мнению решение: быстро поднявшись со скамейки он осматривается и убегает в первом попавшемся направлении. Ван Ибо сидит на песке, который холодит тело через ткань пляжных шорт и обнимает себя за плечи. Стыдно признать, но он потерялся. Вот так легко и по-глупому убежал, куда глаза глядели, побродил вдоль берега, а потом обернулся и понял, что понятия не имеет, где находится. Единственным верным решением казалось просто сесть и ждать: рано или поздно берег будут патрулировать, ночные сторожи, вот они-то ему и подскажут дорогу до самых отдаленных курортных домиков. Одного Ван Ибо не учел: после захода солнца на пляже всегда резко падает температура, ведь от воды несет холодный морской воздух, а он имеет свойство пробирать до костей. Вот такого его, дрожащего и расстроенного, сжавшегося в клубок, сидящего на берегу в одиночестве, находит Сяо Чжань. Ван Ибо слышит приближающиеся шаги и уже собирается развернуться, чтоб просить о помощи, как на его плечи опускается что-то мягкое и приятно пахнущее какими-то травами. Ненавязчивый запах обволакивает, а тепло моментально растекается по телу, успокаивая дрожащие конечности. Рядом на песок опускается Сяо Чжань и Ибо удовлетворенно отмечает что тот явно подготовился получше: на мужчине тёмные джинсы и большая, теплая на вид, толстовка с названием какого-то бренда, или может спортивной команды, Ван Ибо не разбирается. На ногах все те же ярко-красные укороченные конверсы. - И долго ты собираешься тут морозиться? Голос Сяо Чжаня спокойный, не такой как у мадам Ван, когда она отчитывает сына за проступки. Мать всегда старается интонацией показать как сильно Ибо подвел ее, и как она разочарована в нем, в очередной раз. Сяо Чжань же, просто интересуется будто, скажи ему Ван Ибо что-то вроде: «да вот, посижу еще часок», тот действительно понимающе кивнет и удалится в неизвестном направлении. - Я потерялся, - бубнит Ибо, поправляя на себе то теплое, что оказалось спортивной кофтой на флисе. Она на змейке, а потому ее удобно надеть полностью, просто просунув оледеневшие руки в рукава. Ван Ибо быстро осматривает себя и понимает что это не его вещь, и мысль о том, что Сяо Чжань специально пошел его искать да еще и прихватив с собой дополнительную одежду, греет посильнее любой батареи. Эта мысль наполняет теплом изнутри. - Как ты мог потеряться, если наш домик буквально в пяти минутах ходьбы? Я даже сидя на шезлонге, видел, как ты убежал, потом вернулся, походил по песку, будто что-то высматривая, а затем плюхнулся на песок и вот больше не вставал. Ван Ибо удивленно смотрит на мужчину, а потом оборачивается в направлении куда тот указывает рукой, и действительно: если присмотреться, можно заметить красную крышу их домика, выглядывающую из-за двух других похожих строений. Теперь Ван Ибо еще больше стыдно – он умудрился потеряться, находясь в нескольких шагах от собственного дома. - Да ладно тебе, - Сяо Чжань пихает его плечом, и ободряюще улыбается, - с кем не бывает. Я один раз словил нехилую такую паническую атаку, когда увидел, что места для моих картин в галерее заняты другим художником. Я сначала испугался, потом разозлился, потом начал плакать, - мужчина со смехом загибает пальцы на одной руке, перечисляя, - потом решил закатить скандал и поссориться с организаторами… А в итоге оказалось, что все это время я был вообще в другом зале, а мои картины спокойно висели на своих местах. Ван Ибо улыбается. Он может себе представить, как худощавый Сяо Чжань, наверняка одетый в какой-то официальный костюм, бегает по просторной галерее и пытается выяснить, почему его картины не висят там, где их и не должно быть. Возможно, он выглядел как сумасшедший ученый. - Ну вот, ты уже улыбаешься. Значит, мы на правильном пути. Ван Ибо поворачивает голову в сторону, и теперь его взгляд сфокусирован только на лице мужчины, что сидит рядом с ним. Свет луны освещает его половину, но отбрасывает тень на вторую, и Ван Ибо не может в полной мере считать чужие эмоции. Единственное что ясно как белый день – у Сяо Чжаня очень красивая улыбка. Она широкая и открытая, его зубы ровные и блестят от слюны, а под губой есть маленькая родинка. Она напоминает те мушки, которые раньше было модно рисовать подводкой, и без которой в обществе не появлялась ни одна уважающая себя дама. Ван Ибо думает, что хочет поцеловать эту родинку. Сяо Чжань смотрит на него в ответ, и они сидят в безмолвии, которое нарушает лишь шум разбивающихся о берег пенящихся волн. - Море сегодня спокойное, - говорит Сяо Чжань. - Да, и луна сегодня очень красивая, - отвечает ему Ибо. Снова воцаряется тишина, и все еще взбудораженный довольно насыщенным днем Ван Ибо набирается достаточно смелости, чтоб поддаться вперед и прикоснуться к губам Сяо Чжаня своими. В страхе, он крепко зажмуривает глаза, и быстро отстраняется, слушая, как в ушах гулко отдается стук собственного сердца. - Ван Ибо, - тихо зовет его мужчина, но парень игнорирует. Он крепче обнимает колени и зарывается в них лицом. Запах собственной кожи успокаивает, и пусть Ван Чжочэн называл это странностью, Ван Ибо знает что это поможет. - Бо-ди. - А-Бо. Ван Ибо слышит глубокий вздох сбоку, и надеется что Сяо Чжань просто уйдет и они забудут об этом инциденте. Ему не хочется сейчас, или когда-либо еще, встречаться с ним взглядом и чувствовать неловкость. «Но мы будем» - думает Ван Ибо, - «и я сам в этом виноват». Вопреки звуку удаляющихся шагов Ван Ибо слышит шорох одежды, а потом к его боку кто-то прижимается, и ласково гладит по спине раскрытой ладонью. Это приятно, и по телу бегут мурашки от осознания кто именно этот «кто-то». Ван Ибо не может судить себя за то, что в груди моментально теплеет, а живот наполняется бабочками. Ему кажется, что все проблемы отошли на второй план, ведь Сяо Чжань не оттолкнул его, не накричал и не отругал как нашкодившего щенка. Возможно, еще не все потеряно, и у него будет шанс? Хоть небольшой, совсем мизерный, но он обязательно им воспользуется. - А-Бо, посмотри на меня, пожалуйста. Голос Сяо Чжаня мягкий и нежный, зазывающий, поэтому Ван Ибо доверяется ему, и поворачивает голову в сторону, выглядывая одним глазом из-под лба. Мужчина улыбается ему, и от этого уголки губ Ибо дергаются. - Я не настолько глуп, как могу показаться при первой встрече, Ван Ибо, - тихо говорит Сяо Чжань, - и не нужно думать, что ты в свои двадцать умеешь скрывать эмоции и чувства как какой-нибудь Джеймс Бонд. Ван Ибо фыркает. Он чувствует облегчение, ведь, если Сяо Чжань давно заметил его взгляды и до сих пор не провел между ними черту – это должно что-то значить? Такие размышления будто снимают с плеч Ибо груз ответственности ведь теперь ситуацию берет под контроль Сяо Чжань, и как он скажет, так и будет дальше. Тем временем, Сяо Чжань продолжает: - И раз я такой умный, а тебе никогда не быть шпионом, подумай вот о чем: разве Лу-Лу не пыталась привлечь твое внимание все время, с того момента как мы встретились у круглосуточного супермаркета? Ты игнорировал ее так откровенно, что не будь она моей дочерью, я бы посмеялся над вашим взаимодействием. Но, - Сяо Чжань серьезно смотрит на Ибо и у того тянет внизу живота от этого взгляда, - она моя дочь, и я не могу позволить какому-то мальчишке водить ее за нос. Так, почему вы вместе, А-Бо? Ван Ибо поднимает голову, и расправляет плечи. Теперь они сидят как в самом начале: бок о бок, смотря на спокойное море, время от времени поднимающее небольшие волны. Ван Ибо делает глубокий вдох, прежде чем начать. - Моя мама разлучила нас с Ван Чжочэном в девятом классе. Он был моим лучшим другом со школы: мы вместе разыгрывали учителей, стояли на ушах во время уроков, задирали девчонок и дразнили ребят из параллели. А потом случился Лю Хайкуань. Сяо Чжань кивает, припоминая, что это имя принадлежит второму парню, который сегодня мелькал во время видео-звонка Ван Чжочэну. - А-Чэн влюбился, и решил поделиться со мной переживаниями, когда мы пришли ко мне домой, поиграть в приставку. Тогда как раз вышла новая игра, и я был очень взволнован идеей поскорей пройти ее, - Ибо усмехается, - а Чжочэн был взволнован другим. В общем, слово за слово, и он признался, что ему нравится парень. Не знаю как, но об этом узнала мама и перевела меня в закрытый лицей для мальчиков. Ван Ибо поворачивает голову к Сяо Чжаню, который внимательно слушает его, и широко улыбается игриво двигая бровями. - Ну, ты понимаешь, да? Чтоб «защитить сыночка от гейства» эта женщина отправила меня в закрытое помещение, кишащее парнями на любой вкус и цвет. Сяо Чжань смеется вместе с ним, но потом Ибо возвращается к серьезному тону. - На самом деле, я никогда не рассматривал мальчиков в этом плане. Ван Чжочэн очень удивил меня, когда сказал, что ему нравится Хайкуань, и я не особо понял как это возможно, но в силу нашей дружбы я поддержал его, нагородив какой-то романтичной ереси. Так вот, отправив меня в этот лицей, мама подписала себе приговор, и вместо спасения наоборот, окунула меня в этот омут с головой. За два года обучения, что я там провел, я познакомился со многими хорошими ребятами. И если с одними я учился играть в баскетбол и кататься на скейте, то с другими… Ибо неловко улыбается, и тянется к шнуркам которые свисают поверх кофты, что надета на нем. Он теребит пальцами кончик одной из завязок, но потом его пальцы перехватывает Сяо Чжань, и мягко сжимает в поддержке. - То с другими я целовался. Первый раз – на спор, второй – по пьяни во время игры в бутылочку, а потом как-то пошло поехало, и вот я уже в университете, на первом курсе. Там я познакомился с одним парнем, который приехал к нам учиться по обмену из Кореи. Его звали Им Чангюн, и он был моей первой влюбленностью. - Мы провели полтора года в тайных отношениях, встречались на нейтральной территории, скрывались от знакомых и просто старались не появляться там, где нас могли заметить. Но, ничего не вышло. Мама как-то пронюхала и об этом и закатила скандал. Мне пришлось порвать с Чангюном, и найти себе девушку, иначе все могло обернуться очень и очень плохо. - Так ты встретил Лу-Лу, - кивает Сяо Чжань. Ван Ибо бросает на него вороватый взгляд, и сильнее сжимает пальцы в держащей его ладони. Ему страшно, что Сяо Чжань решит, будто он использовал его дочь. По сути, так оно и есть, но Ван Ибо не делал это на спор или чтоб потом посмеяться с А-Лу, он просто пытался спасти самого себя. - Чжань-гэ, я не желаю А-Лу зла, я просто… - Но, ты и не любишь ее, верно? Никогда не любил. Просто, в какой-то момент она подвернулась тебе под руку, и показалась достаточно легким вариантом, чтоб втянуть ее в свои игры престолов? Голос Сяо Чжаня ровный, но в нем сквозит холод, и Ибо очень, очень страшно. - Скажи мне вот что: насколько далеко ты был готов зайти? Ты сделал бы Лу-Лу предложение? Вы бы переехали в свой дом, завели ребенка, так? Ты бы бросил все свои мечты и желания коту под хвост, лишь бы удовлетворить чужие запросы и сделать счастливым всех вокруг, кроме себя? Как долго, А-Бо, как долго, ты думаешь, смог бы выдержать в таком темпе? Ван Ибо не замечает, что плачет пока порыв ветра не холодит влажные дорожки на щеках. Он всхлипывает и вытирает нос рукавом кофты, поздно вспоминая что она не его, и возможно Сяо Чжань не то, чтобы поклонник чужих соплей, размазанных по своим вещам. Эти мелочи отходят на второй план, когда Сяо Чжань свободной рукой зарывается ему в волосы и ворошит челку как тогда, когда решил проверить Ван Ибо на наличие солнечного удара на парковке. - Я говорю это все, А-Бо, потому что сам поступил точно так же. В свои семнадцать лет я и не думал, насколько важное решение принимаю, а потом уж было не отвертеться.* * *
Когда Вам звонят в дверь посреди ночи, Вы не сразу понимаете, что происходит. Вы не успеваете испугаться и взять в руки зонтик для защиты; не задумываетесь о том, что идете открывать в одних трусах; и Вы уж точно не ожидаете, что Вам на руки упадет бьющаяся в истерике девушка, которая по совместительству Ваша лучшая подруга. Сяо Чжань открывает входную дверь в свою квартиру, стоя на пороге в одних желтых боксерах с улыбающимся котенком на правой стороне, скосившим лукавый взгляд туда, где предположительно должно находится мужское достоинство. Эти трусы ему подарила Чхве Сюань на последний день рождения, что отгуляли не так давно. Спросонья Сяо Чжань немного дезориентирован, но выставить руки вперед и поймать падающее на него тело он в состоянии. - А-Сюань? Эй, ты чего тут в такое время? Девушка не отвечает, лишь дрожит в крепких объятиях, а, заслышав голос Сяо Чжаня, заходится в громких рыданиях. Она с силой хватается за его плечи, больно впиваясь скрюченными пальцами, и воет прямо на ухо. Она тыкается головой в шею парня, но слезы заставляют ее лицо скользить по голой коже Сяо Чжаня, ведь он все еще стоит почти голый. - Ладно, давай зайдем внутрь, хорошо? Сяо Чжань не отличается особой физической формой в свои семнадцать. Он высокий и очень худой с длинными конечностями, которые больше похожи на сухие ветки мертвого дерева – чуть надави и с треском хрустнет. Он еле дотаскивает Чхве Сюань, которая, ну вообще не помогает, до дивана в гостиной и ему почти стыдно, когда он роняет ее на подушки как мешок с картошкой. Подруга отзывается тихим стоном боли, и лишь когда Сяо Чжань облегченно выдыхает, он, наконец, окидывает девушку взглядом и замечает. Сяо Чжань знает это платье – А-Сюань покупала его с мамой на винтажном базарчике что находится ниже по улице от их дома. Она очень любит такие вещи, от которых веет стариной и необъяснимым шармом. Необъяснимым – потому что сам Сяо Чжань ничего в этом не понимает и в шутку называет вкус Сюань «бабушкиным», а она в отместку каждый раз лупит его ладонью по спине. Так вот, это самое платье, белое в мелкий голубой цветочек, с кружевными оборками и рукавами-фонариками, явно не должно быть грязным и порванным. Оно должно сиять чистотой и вызывать приторное ощущение на языке от милого вида, которое дарит своей хозяйке. Сейчас же, А-Сюань выглядит как выкатавшийся в грязи ребенок, и все бы ничего, - Сяо Чжань списал бы это на банальное «упала в лужу», - если бы не многочисленные царапины на руках, ногах и синяки на лице. Это не похоже на вид человека, который весело провел время. - А-Сюань? Сяо Чжань опускается на корточки перед диваном, на котором лежит подруга, и они встречаются глазами. Чхве Сюань ничего не говорит, а Сяо Чжань не спрашивает. Они дружат уже достаточно долго, чтобы понимать: время вопросов еще придет, а сейчас нужно решить более важные дела. Сяо Чжань вызывает наряд скорой, и, заламывая руки, наблюдает за медиками, которые осматривают его подругу, а потом сообщают, что им необходимо забрать ее в больницу. Сидя в коридоре больницы, в одном из неудобных пластиковых кресел, Сяо Чжань сообщает новости маме А-Сюань и с разрывающимся сердцем слушает, как та сходит с ума на другом конце «провода». Он пытается успокоить ее, говорит, что еще ничего толком неизвестно, но сам понимает, что не верит собственным словам. Появившаяся медсестра сообщает, что здоровью Чхве Сюань ничего не угрожает: только пара синяков и ушибов, кое-где царапины, которые нужно будет промывать. Еще имеется разбитая губа, но «при должном уходе – до свадьбы заживет» добродушно говорит женщина лет за пятьдесят. Она ласково улыбается Сяо Чжаню, и обещает, что через пару минут Сюань выведут, и он сможет забрать ее домой. Всю дорогу до дома А-Сюань молчит, а потом просто скрывается в своей комнате, и ее маме приходится попрощаться с Чжанем, ненавязчиво предлагая ему прийти завтра. Они не вспоминают об этом происшествии несколько недель, и Сяо Чжаню, кажется, что все идет хорошо. Он лелеет надежду, что ошибся в своих предположениях относительно той ночи, но, как-то в конце учебной недели, когда они вдвоем идут домой, Чхве Сюань зовет его в гости. Она заваривает чай, и они закрываются в ее комнате, удобно усаживаясь на мягкую кровать. Тогда девушка берет в руки любимую круглую подушку с бахромой по краям, и нервно теребит короткие ниточки. Ее глаза бегают по комнате, не останавливаясь ни на чем конкретном, и не позволяя Сяо Чжаню перехватить взгляд. Друг понимающе молчит, позволяя А-Сюань собраться с духом, но сам оказывается не готов, когда девушка произносит: - Я беременна, А-Чжань. Месяцы беременности проходят как в тумане, и вот Сяо Чжань встречает свою юную подругу, выходящую из здания роддома с маленьким свертком розовой ткани в руках. Чхве Сюань выглядит уставшей и изнеможенной, у нее очень тонкие запястья и узловатые пальцы; под глазами темные круги и впалые щеки, но так же, на ее лице широкая улыбка, а немного мутные глаза искрятся счастьем. - Это Чхве Лу, А-Чжань, - говорит девушка, разворачиваясь так, чтоб Сяо Чжаню было удобно отодвинуть часть ткани и взглянуть на маленькое сморщенное личико. Девочка похожа на маленькую черносливину, она спит и ее нахмуренное личико выражает крайнюю степень недовольства тем, что ее потревожили. Она лысая и с одной стороны рта у нее течет слюна, но Сяо Чжань все равно улыбается и говорит: - Она прекрасна, А-Сюань. Наша дочка – самая прекрасная. Когда А-Лу исполняется четыре, она уже резво бегает и задает много неудобных вопросов. Девочка очень любит своих родителей и безмерно привязана к своему папе, которого часто нет дома по причине рабочих завалов. Двадцатидвухлетний Сяо Чжань, совмещающий заработок денег и учебу на заочном, разрывается между работой, университетом и семьей, и поскольку он живой человек ему не чужды проявления эмоций. Когда он впервые срывается на маленькой А-Лу, это происходит из-за слишком сильного нервного напряжения. Дедлайны горят, заказчики не хотят входить в положение и грозятся разорвать контракт; профессора в университете давят с низкой успеваемостью, угрожая отчислением, а А-Лу бегает за ним по пятам и настойчиво требует бросить все и играть с ней в динозавров прямо сейчас. Сяо Чжань не выдерживает. Он прикрикивает на дочь, и шлепком ладони по попе отправляет ее к себе в комнату. Девочка резко замолкает и уходит. В тишине проходят пару часов, к этому времени Чхве Сюань возвращается со своей подработки и идет искать дочку. Малышка обнаруживается в своей комнате, зареванная и прячущаяся под диваном от злого папы. Это побуждает А-Сюань предложить Сяо Чжаню «серьезный разговор». Они сидят на маленькой кухне их съемной квартиры, и каждый не знает с чего стоит начать. Сяо Чжань греет руки о чашку ароматного травяного чая, и тяжесть вины неподъемным грузом лежит на его плечах, заставляя горбиться подобно дряхлому старику. Он знает, что в этой ситуации именно он взрослый и должен был повести себя подобающе, но время вспять не повернуть, сделанного не воротишь, поэтому остается лишь смотреть в свою чашку, наблюдая, как маленькие пузырьки воздуха собираются вместе в одну большую кляксу пены. - А-Чжань, - подает голос Чхве Сюань, - ты же знаешь, как сильно я тебе благодарна за то, что ты сделал, и все буду. Тогда, пять лет назад ты спас от позора меня и А-Лу, вызвавшись стать моим мужем. Ты помог мне поднять дочку на ноги, и сейчас мы вполне крепко держимся, поэтому, если ты захочешь… Сяо Чжань резко поднимает голову, отрываясь от созерцания хоровода мелких травинок в мутной воде. - Что ты такое говоришь, А-Сюань? Намекаешь, что нам надо расстаться? Он говорит это игриво, подражая тем парочкам, что в тринадцать лет считают свои отношения единственными и на всю жизнь, а потом страдают в агонии после внезапного разрыва. Чхве Сюань дергает уголками губ, но это все равно не перерастает в полноценную улыбку, ее брови все еще нахмурены. - А-Чжань, я же все прекрасно понимаю: не такой жизни ты хотел. Помнишь, когда в школе ты рассказывал мне, как сильно хочешь стать художником? Как тебе нравится писать картины, все эти небеса с пушистыми облаками, зеленые поля с цветочками, не знаю… - она запинается, прикусывая губу, - натюрморты с грушами и виноградом, что там вообще рисуют сейчас! Сяо Чжань смотрит на нее с нежностью, а потом протягивает руку вперед и накрывает дрожащие тонкие пальцы своей горячей от чашки ладонью. Он сжимает руку Чхве Сюань в своей, и заставляет посмотреть прямо в глаза. - А-Сюань, - он говорит тихо и мягко, но голос его сочится уверенностью, - у нас все будет. Пусть, изначально все пошло не так, как мы планировали, но посмотри: у меня есть ты, наша А-Лу, крыша над головой, и нам пока хватает средств на жизнь. Со мной ничего не станется, если я поживу немножко на благо дорогих мне людей – для себя всегда успеется.* * *
Закончив свой рассказ, Сяо Чжань делает глубокий вдох и устало трет лицо ладонями. Они все еще сидят на песке, и это конечно романтично, но задница затекла, а поясница ноет, поэтому мужчина поднимается с места и немного разминается. Ван Ибо следит за его действиями, чувствуя себя немного грустно, потому что судьба Сяо Чжаня кажется ему довольно тяжелой; немного униженно, потому что собственные проблемы теперь кажутся преувеличенными; и очень радостно, потому что Сяо Чжань не родной отец А-Лу, и если это не подарок судьбы, то он не знает, что это такое. Воодушевленный, Ван Ибо тоже поднимается, и подходит к Сяо Чжаню ближе. Он ловит его, проходящего мимо в приступе неожиданной любви к спорту, и крепко обнимает. - И что это такое? – со смешком тянет Сяо Чжань, но вопреки своим словам тоже обнимает Ибо, овивая его руками за плечи. Так они стоят какое-то время, просто наслаждаясь теплом друг друга, и слушая чужое дыхание напротив. Ван Ибо думает о том, что не хочет возвращаться к А-Лу, не хочет больше жить во лжи стараясь угодить матери и оправдать ее ожидания. В конце концов, сейчас перед ним стоит человек, который является примером такого выбора, и он же его шанс и возможность все исправить. Ван Ибо надеется, что Сяо Чжань видит в нем самом то же самое. - Пойдем домой, А-Бо? Слова Сяо Чжаня немного смазываются из-за внезапного порыва ветра, но Ибо кивает, соглашаясь. - Чхве Сюань давно уже намекает на развод, но я как-то не думал об этом. Не было повода. Ван Ибо и Сяо Чжань лежат в своей огромной постели на таком большом расстоянии друг от друга, что кажется будто их отдельные кровати стоят у противоположных стен. В комнате темно и от этого разговор завязывается быстрее, идет легче. В темноте не страшно открыться и довериться другому человеку. Не зря все самое страшное и интимное происходит в темноте – она побуждает людей, подстегивает их желание, срывает ярлыки и предохранители. Ван Ибо старается дышать через раз, чтоб не упустить ни одного слова Чжань-гэ, жалея, что не может быть ближе. Он бы так хотел прижаться к теплому боку, возможно, закинуть ногу на чужие бедра, а рукой обвить талию; зарыться носом в ямку между плечом и шеей; притянуть Сяо Чжаня так близко, чтоб тот почувствовал мягкость его кожи, ее запах и тепло. В животе щекочет, когда Ван Ибо представляет, что Сяо Чжань сейчас придвинется ближе, сократит это невыносимое расстояние между ними и поцелует его. Как его губы будут нежными и настойчивыми, а язык – горячим и влажным. Наверное, он накроет Ибо своим телом и устроится у парня между ног – Ван Ибо готов раздвинуть их так широко, как только позволит растяжка, лишь бы Чжань-гэ было удобно. Наверное, он запустит ладони под футболку Ван Ибо, будет гладить его живот и бока, пробежится кончиками пальцев по ребрам. Это будет щекотно? Засмеется ли Ибо, испортив атмосферу? Нет, он будет терпеть, чтоб Сяо Чжань не посчитал его глупым ребенком, и тогда он получит немного больше…возможно, Сяо Чжань перейдет с его губ поцелуями на шею, станет немного более требовательным в своих действиях. Опустит одну руку ниже, и накроет ладонью пах Ибо… - Эй, ты чего там? Голос Сяо Чжаня резко вырывает Ван Ибо из грез, и тот понимает, что забывшись начал дышать слишком тяжело и громко, слишком возбужденно. Наверное, именно этим и привлек внимание Сяо Чжаня. - Я-я…я ничего, Чжань-гэ. Не могу уснуть, - Ван Ибо отзывается немного охрипшим голосом, а потом тянет на себя одеяло и переворачивается на бок, спиной к мужчине. Он закусывает губу почти до крови, чтобы сдержать рвущийся стон, когда в движении случайно задевает собственный стоящий член. Надеясь, что прокатило, Ван Ибо уже закрывает глаза и готовится считать овечек, но тут сзади слышится шорох ткани, к нему прижимается тело, а щеку обдает горячим дыханием: - Опять пытаешься меня провести? Ван Ибо не успевает и пикнуть, как его грубо разворачивают на спину, а сверху оказывается нависающий Сяо Чжань. Мужчина внимательно смотрит на студента, стараясь разглядеть хоть малейшие намеки на отказ, но видит лишь два широко раскрытых глаза, смотрящих на него в ожидании и неверии. - Похож на олененка в свете фар, - тихо шепчет Сяо Чжань, и наклоняется, чтобы прижаться к губам Ибо в поцелуе. Они мягкие и слегка дрожат, когда Ибо несмело отвечает. Парень сначала просто лежит, боясь пошевелиться, чтоб не спугнуть момент своего счастья, а потом решается на пробу высунуть кончик языка и лизнуть Сяо Чжаня. Это получается немного неловко, но мужчина лишь издает тихий смешок, а потом сам раздвигает губы Ибо и проскальзывает языком внутрь. Их поцелуй горячий и влажный, они оба тяжело дышат не в силах оторваться. Губы немеют и пекут по контуру, но Ван Ибо все равно приподнимается на постели за Сяо Чжанем, когда тот пытается отстраниться. - Эй, потише, лев, - смеется мужчина. Он аккуратно возвращает Ибо в прежнее горизонтальное положение, мягким толчком роняя его на подушки. Сяо Чжань немного смещается на кровати, и Ван Ибо старается сдержать внутренний писк когда мужчина действительно, как в недавней фантазии, раздвигает его ноги и устаивается аккурат между ними. Его тело приятной тяжестью прижимает Ибо к кровати, и парень не может думать о чем-то кроме их нынешнего положения. Ему хочется всего и сразу, ему так сильно хочется, что он без промедления запускает одну руку в волосы Сяо Чжаня, проходясь ногтями по коже головы, а второй давит на спину мужчины, прижимая его к себе как можно ближе. - Так я олененок или лев? Сяо Чжань смотрит на него взглядом, в котором плещется смесь недоверия и обожания. Он смотрит так, будто они не встретились от силы пару недель назад, а живут вместе уже очень долго. Это такой родной и домашний взгляд, которым жена окидывает плохо пошутившего мужа. Она вроде хочет сказать какой он дурачок, но не может из-за переполняющей ее любви. Ван Ибо купается в этом взгляде и позволяет всем переживаниям раствориться в полном доверии к этому человеку. Да, он все еще состоит в отношениях с девушкой, он все еще боится гнева матери и ответственности за свои поступки. Но, сегодня произошло так много всего: он нашел Чжочэна, потерялся на берегу моря, узнал историю Сяо Чжаня и сейчас лежит с ним на одной кровати, в крепких объятиях. Неужели, все это реально? Ван Ибо не совсем уверен. Он не уверен ни в чем, кроме тепла чужого тела и ненавязчивого аромата полевых трав, которым его окутывает с головой. Они начинают очень медленно, шаг за шагом приближаясь к самому главному. Сяо Чжань неторопливо раздевает Ибо, он гладит и сжимает его тело в своих ладонях, не забывая проходиться губами по самым нежным местам. Он целует его кожу, слизывает с нее выступивший пот, и ласкает там, где Ибо еще никто не касался. - Чжань-гэ… Ван Ибо стонет его имя десятки раз за ночь: когда его нежно и размеренно подготавливают; когда плавно наполняют своим естеством; когда Сяо Чжань начинает двигаться, мерно покачивая бедрами на встречу распаленному и открытому Ван Ибо. Толчки постепенно набирают скорость, но все еще остаются нежными и глубокими, чтоб избежать малейшего дискомфорта. Сяо Чжань очень чуткий и заботливый, думает Ван Ибо, и слезы счастья скатываются с его глаз когда он решает, что не смог бы найти лучшего человека, которому стоило подарить свой первый раз. Все заканчивается неожиданно, когда Сяо Чжань опускает ладонь на член Ван Ибо. Он проводит по нему влажной и теплой ладонью всего пару раз, в этот же момент задевая что-то внутри парня, и того выгибает дугой. Он крепко сжимает Сяо Чжаня ногами за талию, из-за чего угол проникновения меняется, и член внутри, кажется, продвигается глубже. Ван Ибо кричит, слепо шаря руками по постели, сжимая в пальцах простыни, пока его живот окрашивается белым. Сяо Чжань наблюдает за ним в восхищении. Он отмечает приоткрытые губы: нижняя лопнула посередине, и теперь из ранки сочится кровь; лихорадочный румянец на щеках; растрепанные волосы и красные пятна на груди – Ван Ибо выглядит как сплошной беспорядок. Это зрелище подводит его к краю: наскоро покинув горячее тело, Сяо Чжань быстро стягивает презерватив, и проведя пару раз по собственному члену, кончает на грудь и живот Ибо, смешивая их сперму. - Детка, ты такой, - шепчет мужчина, склоняясь над разморенным студентом, мягко целуя его в кончик носа. Тот раздраженно хмурится, наверное, все еще слишком чувствительный после пережитого оргазма. Сяо Чжань аккуратно встает с кровати и идет к своей сумке, попутно выбрасывая использованный презерватив в урну для мусора. Он ищет влажные салфетки и думает о том, как теперь решить сложившуюся ситуацию и объясниться с Лу-Лу. Девочка наверняка будет в шоке, узнав, что парня у нее увел никто иной, а собственный отец… Непременно, сначала стоит посоветоваться с Чхве Сюань по этому поводу, спросить, какие слова лучше подобрать, в какой момент все… - Чжань-гэ? Взволнованный голос возвращает Сяо Чжаня в темную комнату курортного городка, и он обнаруживает себя сидящим на корточках возле дорожной сумки с пачкой влажных салфеток в руках. Мужчина поднимается и оборачивается, находя глазами силуэт сидящего на кровати юноши. Тот отчаянно вертит головой, будто выпавший из гнезда птенец, и эта картина заставляет Сяо Чжаня чувствовать щемящую нежность. - Я здесь, малыш, - он подает голос, и быстрым шагом подходит ближе, опускаясь на кровать рядом с Ибо. Аккуратными движениями мужчина помогает Ван Ибо очиститься, а потом складывает салфетки на прикроватную тумбочку укладываясь рядом и укрывая обоих одеялом. Ван Ибо доверчиво льнет к нему, сворачиваясь калачиком под боком, и кто такой Сяо Чжань, чтобы отталкивать этого ребенка? Он покрепче прижимает к себе студента, и зарывается носом в волосы на макушке. Пахнет морским бризом и чем-то сладким, похожим на карамель. - Что дальше, Чжань-гэ? - А дальше, если ты готов, мы будем бороться. За наши желания, мечты и будущее. - Совместное? - Если ты захочешь.