Март

Я еду домой с выезда. Из головы никак не выходит Георгий Иванович. Я ловлю себя на том, что с нетерпением жду следующую неделю, когда мне нужно будет ехать к ним, и это же страшит и воодушевляет. Месяц прошел. Этот человек произвел на меня неизгладимое впечатление. Такое чувство, что в моменты относительной свободы я только тем и занимаюсь, что прокручиваю в голове отдельные эпизоды его жизни, ставя себя на его место. И понимаю, что я бы так не смог. Я бы точно сдался. Закрываю глаза, и в голове вырисовывается его образ. Высокий, худощавый мужчина, не старый совсем, но с абсолютно седыми волосами. И в цвет им водянистые глаза, по которым никогда не поймешь, в каком настроении их обладатель. Я уже видел это, он смеется — морщинистые лапки растекаются от уголков глаз, а те не меняют своего выражения. Блестят как-то по-стальному, но эмоции совсем не меняются. А четко очерченные губы максимум, что себе позволяют, это дергаться одним уголком вверх. Женский голос произнес остановку, и я невольно открыл глаза, чтобы с удивлением обнаружить надпись на электронном табло автобуса: «город Ломоносов, 13 февраля». Глядя на нее я завис, и было отчего: сегодня двадцатое сентября, и я еду с Колпино. Я несколько раз моргнул, но перед глазами стояли все та же дата и маршрут. По коже пробежал мороз. Понятно, что ошибка данных, но тревожность усилилась, когда я представил вьюгу за окном автобуса. Летящие снежинки влепляются в окна, просачиваются сквозь него и оседают на лице. Я закрыл глаза, и ощутил приносящую облегчение влагу. В этом году жара в Питере. А снежинки перед глазами все кружатся, и я снова думаю о нем. Мы не так уж много времени провели вместе в прошлый раз. И общались больше с красавицей Кристиной. Если бы я был той самой правильной ориентации, я бы без памяти влюбился в ее белокурые волосы до поясницы, в голубые глаза, оттененные длинными ресницами, полноватые губы. В девочку с царской фамилией Романова. Но простой мальчик Костя будет ее учить, любоваться и поглядывать, не заглядывается ли Георгий Иванович в вырез аккуратного, не слишком откровенного декольте. Наверное, даже понятно почему. Все-таки общения с ним мне хватило, когда он встречал и провожал меня на своем мерседесе до автобусной остановки и с нее. Внезапно перед глазами появилась красивая русоволосая женщина и знакомым мне мужским голосом позвала меня по имени. Вот тут-то у меня дыхание и остановилось, а сознание понеслось куда-то вдаль. До первого глотка воздуха, когда я пришел в себя, все еще помня красивый женский образ. Постепенно ощущение снегопада прошло и, снова посмотрев на табло, я увидел нормальную сентябрьскую дату и нормальный маршрут. И подумал, что таких ошибок не бывает. Месяц назад. У нас в отделе бывают такие недетские розыгрыши, когда тебя по решению коллектива отправляют в какую-нибудь жуткую глушь или на объект с нерешаемым вопросом. Со мной оказия случалась трижды, и последний раз — больше года назад, но видимо я расслабился совсем. Оля, наш координатор, с извинением за дальний выезд дала телефон руководителя фирмы «Март» — Георгия Ивановича Лисовского — и нужный адрес. Панин, что раньше ездил к ним, подошел и стал разъяснять особенности проезда. Хотя в этом совсем нет необходимости, благо у всех есть навигаторы. Но я выслушал и пообещал Оле, что завтра прямо с утра к ним и рвану. Утро было солнечным и приветливым. Конечно, добираться с пересадками. В две стороны путь займет четыре часа, но нам привычно. Через два часа я был на месте, и только сейчас начал подумывать о том, что скорее всего это был розыгрыш. На нужной автобусной остановке по обе стороны дороги расположилось огромное кладбище. И проблема, конечно, не в самом факте — всякое бывает соседство, но тут вообще не было никаких строений. Постояв в одиночестве среди пышной зелени, я набрал номер телефона Лисовского и приготовился выслушать сомнения в моей адекватности. Голос у ответившего был с легкой хрипотцой, которая сразу странно царапнула что-то внутри. Долгих объяснений не потребовалось: оказывается, я прибыл по правильному адресу, и сейчас он во избежание моих плутаний по кладбищу подъедет на своем автомобиле за мной. Я стоял немного оглушенный, когда из-за неприметного поворота вырулил огромный Мерседес GLS. Шикарная машина, ничего не скажешь. Он выглянул из машины и пригласил в салон на переднее место. Уже внутри протянул руку и, представившись, сказал: — Надеюсь, мы с вами сработаемся, и вы не бросите нас посреди отчетности. — Надеюсь, — в тон ему ответил я. Он хрипло рассмеялся и завел мотор, и мы помчались — по-другому я его езду и назвать не могу. Впервые встречаю людей, которые так ездят по ухабам. От страха я чуть в кресло не вцепился. Мимо проносились могилки, и за очередным поворотом мы выехали на полянку, огороженную забором, и въездом — шлагбаумом. Оглядевшись, я увидел несколько строений. С досками, понятно для чего тут заготовленными, с камнями мрамора и уже готовыми памятниками. Еще пара непонятных строений. Пока не подъехали к двухэтажному зданию. Наверное, на этом мой шок не мог закончиться, поскольку самое большое удивление я испытал, поднявшись по крутой лестнице наверх. Уже сама лестница была сделана из мрамора. Войдя через большую дверь с ожидаемой надписью «Бухгалтерия», я готов был уронить челюсть на пол. В голове зрел закономерный вопрос: кто эти люди и чем они занимаются? Резкий контраст внутреннего убранства и внешней нищеты просто поражал. Огромный кабинет был разделен какими-то резными панелями, что не мешало обзору, но делало помещение каким-то диким, но по-сумасшедшему красивым. Такое ощущение, что здесь поработал чокнутый художник, совместив несовместимое: мусульманские и европейские стили, гравюры какие-то и гобелены. Я уже не говорю про рабочие места с компьютерами. Но все вместе это странным образом сочеталось. Я очнулся, когда Георгий предложил мне сесть за ближайшее рабочее место. По привычке открыв конфигуратор 1С, я ввел наш корпоративный пароль и стал делать копию программы для дальнейшего обновления. Ближайшие два часа хоть спи, поскольку программа работает сама, а ты только наблюдай. Но спать бы не вышло в любом случае, поскольку ко мне снова обратились: — Константин, вы простите, что я вас так встретил, просто у нас по какой-то причине совсем не задерживаются методисты. Я так понимаю, не всех радует мотаться из города на кладбище. За последний год вы седьмой специалист. Есть ли надежда, что вы останетесь с нами? — Конечно, — заученно ответил я, но что-то дрогнуло внутри при этом. — Главное, чтобы вы были довольны моей работой. А почему вы не хотите работать удаленно? Я сомневаюсь, что у вас были бы проблемы с методистами, если бы действительно не неблизкий путь. — Тут причина во мне: я люблю общаться с человеком лично, поскольку редко приходится выбираться отсюда. — Ваше право, конечно, — ответил я из необходимости заполнить паузу. Тем более что я залип на руки мужчины перед собой. Обычные руки, совершающие скупые движения. Ухоженные, немного нервные. Очень красивые руки. Как и сам мужчина передо мной. Чаще всего моими клиентами, главбухами являются женщины, и поэтому не несут для меня опасности. Мужчины тоже встречаются, но ранее я не испытывал к ним интерес, тем более с первого мгновения, надо признать. Хотя может это место так влияет на меня, или сама ситуация нестандартная, не знаю. Но, ловлю себя на мысли, что обстановка, хоть и необычная, но не давит на меня. — Хотите кофе, Костя? Я вздрогнул. Как он делает это своим голосом? В моем имени ведь нет жестких звуков. Обычно я не пью кофе раньше проделанной работы, а тут видимо мыслительные процессы забирают все мои силы, и я кивком соглашаюсь. Наверное, он думает, что я дикий и нелюдимый. Минут через десять передо мной оказывается чашка с ароматным напитком, и чтобы немного согреть озябшие пальцы, я непроизвольно обнимаю ее руками, и ловлю его взгляд на себе. Странный взгляд, непонятно что несущий в себе. — Сколько там у вас обновляться будет? — Два часа где-то, — с готовностью ответил я. — Так давайте пообщаемся! Как вам у нас? У всех обычно шокированный вид, а вы ничего, даже не потрогали гравюру Петра. Обычно все трут — кто заметно, кто нет. Я пригляделся к гравюре на металле и увидел более блестевший лоб Петра первого. Отвлекшись на самого Георгия, Петра я не заметил. Но от меня явно ждут ответ. — Хорошо у вас. Необычно, конечно, но все равно хорошо, — и это был совершенно искренний ответ. — Это здорово, — ответил Георгий. — Может и сработаемся. Не зная зачем, я заговорил уже сам: — Больше обстановки меня впечатлила ваша езда. Зачем вы так гоняете? Особенно здесь? Он хмыкнул, уголок рта приподнялся. — Наверное, еще больше вас удивит, что я всего год за рулем. Но мне нравится так ездить. Инструктор поседел, пока я сдал на права, и строго настрого запретил садиться на механику, так что я ничего не нарушаю. Да и кого я здесь могу потревожить? Мне остро захотелось спросить, почему он тут работает, но я понимал, что ни имею на это никаких прав. Тем более, неизвестно, что я могу услышать в ответ — может он вообще криминальный авторитет какой. Вместо этого я спросил, взглядом показывая окружающее нас пространство: — А где все ваши сотрудники? — Скоро будут. Кристина, моя новая помощница, подойдет. А остальные два сотрудника разъехались по моим поручениям. Он встал и отошел за очередную ширму и вернулся с тарелкой шоколадных конфет в руках. Поставил ее передо мной со словами: — Угощайтесь Костя, они вкусные. Опять мурашки. Если он что-то почувствовал по моим непроизвольным движениям, совсем плохо. Я не смогу так работать. И без перехода начал говорить об обновлениях в формах отчетности, за что я ему был благодарен. Это позволило немного остудить голову и отвлечься от него самого. Потом пришла Кристина, и я не знаю, хорошо, что она пришла или нет. Такой красивой девушки я давно не встречал. Лисовской сразу передал меня ей, тем более, все уже обновилось, и попросил показать основные нюансы работы с материальными запасами. А сам, словно отпрашиваясь, сказал, что отойдет на часик и вернется, чтобы отвезти меня на остановку. Насколько я понял, возражения не принимались. Потом была работа, плодотворная, надо сказать. И чем больше я видел проницательность красивой и явно неленивой девочки, тем сильнее грузился присутствием такого персонала здесь. Когда мы закончили, Георгий еще не появился. — Вы же дождетесь шефа? А то он не любит, когда его распоряжения не выполняются. Очень странное замечание, учитывая, что я не сотрудник фирмы. Поправившись, Кристина сказала: — Я, возможно, не так выразилась… Георгию Ивановичу будет приятно отвезти вас. Ещё более неуместное замечание, и я отчетливо вижу, как она смущается. — С чего вы взяли? — Видите ли, обычно он вообще не говорит толком ни с кем. А с вами так здорово общался, шутил даже. Я очень удивилась. — И что из этого следует? — Костя, наш шеф очень замкнутый человек. С ним произошла большая трагедия, и мне кажется, он до сих пор приходит в себя. Поэтому я рада его общению с другими людьми. Он очень хороший человек. — А что с ним произошло? Кристина замялась, явно размышляя про себя, нужно ли выдавать такую информацию, но потом она решилась: — Полтора года назад погибла вся его семья. Раньше он и за рулем не сидел — у него был свой водитель, и работал он финансовым директором на крупном предприятии, а потом произошла трагедия. Жена и двое детей погибли в аварии, а он и водитель остались живы. И хотя в них въехали сзади, и водитель вообще был не виноват, Георгий все равно винит себя, и решил, что вся причина в том, что не он был за рулем в тот злополучный день. Теперь он работает здесь, и практически поселился тут, в месте, где лежат его родные. Сдал на права и гоняет на своем мерсе. Я был в шоке, честно сказать. Теперь какие-то моменты для меня прояснились, но я ужаснулся всему произошедшему. Стало душно и плохо. Как же так? Как такое случается? Выезжая сегодня на работу, я не представлял, что столкнусь с чем-то подобным. Я боялся прихода Лисовского, боялся, что по моему взгляду он все поймет и не станет говорить со мной. — Очень жаль. Страшная беда. Не нужно мне было это знать, наверное, — с сомнением поглядел я на девушку. — Надеюсь, вы сможете меня не выдать, — нервно сказала она. — Я просто хотела, чтобы вы поняли, что это за человек, и… даже не знаю, поддерживали с ним связь, если это возможно конечно. Сомневаюсь, что это возможно, вряд ли он ждет поддержки от постороннего человека. — Я попробую, — ответил я ей. И, конечно, на этих самых словах зашел Георгий. — Сплетничаете? — вроде даже весело спросил он. — Не без этого! — в тон ему ответила девушка. А у меня, кажется, заалели кончики ушей. Потом он повез меня к остановке, и, пока мы ехали, спросил: — Поработали с Кристиной? — Да, конечно, очень сообразительная у вас помощница. — Других не держим, — резво ответил он. А я ехал и не мог не смотреть в окно, думая о том, что где-то здесь лежат его близкие, и он каждый день явно ходит к ним. Потому что его семья здесь. И дом здесь. У меня спазмом зажало легкие и горло. Спустя пару минут он тихо сказал: — Она вам все рассказала. Наверное, то, что я резко обернулся, можно считать положительным ответом. — Понятно. Ну что ж, Костя, так случается в жизни. Мне хотелось сказать, что не все после этого переезжают жить на кладбище, но я не посмел. — Вы не хотели бы выпить в баре сегодня? — Я сам от себя не ожидал, честное слово. Мы уже приехали, его бешеной гонки я даже не заметил. — Нет, Костя. Возможно, в другой раз. Он на секунду накрыл своей теплой рукой мою руку, а мне стало так грустно: и за него, и за себя, что я ничего не ответил, невнятно пожимая плечами. Просто потянулся и как-то неловко приобнял его, впрочем, быстро отстраняясь. И только взглянув в его глаза, понял, что я действительно попал. Уже поздно вечером, добравшись домой, я все думал о том, что было сегодня, и отчаянно хотел, чтобы такого ни с кем не случалось, и чтобы этот мужчина был счастлив. *** Наступил август. Звонил Панин, спрашивал, поеду ли я вновь на кладбище, и весело ржал при этом. Я понимаю, что они ничего не знают о человеке, который там работает, но все равно неприятно. Розыгрыш удался на славу, только я теперь спать не могу спокойно. Мне снится то кладбище, до испуга, и во сне я чувствую такую безысходность и тоску, что не передать. Сам Лисовской не снится. А жаль. Я понял за это время, что даже его история не может сдержать мой интерес к нему. И это плохо. Этот человек никогда не посмотрит в мою сторону с тем интересом, который мне нужен. Мы созванивались дважды по работе, и оба раза я задыхался от его голоса. Мне хотелось поговорить с ним о чем-то другом, но я понимал, что не имею на это никаких прав. Во что же я вляпался? Тем более после выезда в Колпино, и после того, что случилось в автобусе. А потом в мой сон пришла она, и подсознание шептало мне, кто это может быть. Но я не мог не думать о нем, даже чувствуя, что это может плохо кончиться. Поэтому я радостно поехал снова туда, вроде как даже работать, а на самом деле, в ожидании встречи. Я целый месяц ждал. А когда вылез на нужной остановке, понял, что не позвоню ему, что что-то предначертанное ранее случится сегодня, перед глазами встала та женщина и позвала за собой. Я не мог сопротивляться ей. Только делать шаги в нужном ей направлении. Спустя пятнадцать минут я вышел на довольно широкую аллею, где увидел уже знакомую мне машину, а возле одной из могилок склоненную фигуру Георгия. Когда я подошел, он поднялся и словно затмил моего проводника сюда. Я очнулся от звука его голоса: — Как ты здесь оказался? — испуганно спросил он. Я не ответил. Но он видимо что-то прочитал на моем лице и сказал: — Заходи, Костя, раз пришел. Знакомься: это Елизавета Андреевна, моя жена и наши дети — Стас и Ксюша. Я стоял как вкопанный на могиле его семьи и чувствовал странное облегчение. 13 февраля, конечно. Меня звали сюда, и я нашел их. Подойдя к плите с фотографиями, я погладил всех троих по лицу и про себя заговорил с ней, с женщиной из моих видений. Я хотел понять, зачем она меня позвала. Что-то говорил Георгий, но я не понял его совсем, только пытался снова услышать голос его жены. Когда время стало ощутимо бить молоточками в висках, я обернулся и увидел слезы, текущие у него по лицу. И тогда она ответила мне: — Забери его отсюда. Он здесь умирает. Ты почувствовал его и нас тоже. Забери из золотой клетки, которую он построил для себя. Если захотите, придете лучше вместе сюда. Очнулся я в его объятиях. — Костя, что с тобой? — спрашивал он и ощутимо тряс меня. — Все нормально, Георгий Иванович, я сам толком не пойму, что со мной. Но я шел на чей-то голос, а, оказалось, это ваша жена меня звала. — Лиза? — Он отшатнулся от меня, чуть не упав. — Ты… говорил с ней? Я понимал, что возможно он мне не поверит, но другого шанса на искренность у меня уже не будет. — Да. Она попросила забрать вас отсюда. Из золотой клетки, которую вы построили для себя. И просила приходить к ней. К ним. Вместе. — Значит… она все поняла… — тихо прошептал он, утирая рукой лицо. — Что поняла? — спросил я. — Потом, Костя. Я тебе все расскажу потом. Пойдем, раз она велела. — Сейчас. Я достал конфетки из кармана, которые всегда лежали у меня про запас и положил на могилки. Мы молча вышли и отправились пешком до офиса. На машину Георгий даже не взглянул. Где-то в середине пути он взял меня за руку. Это было неожиданно и очень волнительно. Раздался звонок его телефона. — Да, Кристиночка, — глядя на меня, ответил он. Я легко освободил руку и глянул на него, уже ничего не понимая и напрягаясь, что он очень мило общается сейчас со свой помощницей. Но он быстро закончил и снова взял мою руку со словами: - Не ревнуй, Костя. Я больше не интересуюсь женщинами. Меня прошибло насквозь. Неужели все так очевидно было с самого начала? А он мягко улыбнулся мне, наверное, впервые. Мы продолжили путь. Уже виднелась вывеска на здании: «Март», и я не мог не спросить: — А почему «Март»? — В марте я понял, что не умру, — грустно ответил он, а я еще крепче сжал его ладонь.