"Шепфа - помилуй!"

Господи, да когда уже закончится этот дурацкий урок! Нет, безусловно, я люблю уроки Геральда, но сейчас каждое его слово, казалось мне невыносимым. Я повернула голову в сторону Мими, и увидела, что в ее маленьких черных, как бусинках глазах, искрится непреодолимый интерес и желание скорее опросить меня о том, что же произошло, когда я убежала из класса. Ее взгляд резко стал холодным, отстраненным, и немного пугающим. Она отвела от меня, свой взгляд, и я медленно проследила, куда направлялся ее интерес, она смотрела на Люцифера, если бы можно было бы от одного взгляда превратиться в камень, мне кажется, что демон бы уже давно превратился в статую. Такую великую, могучую, непреклонную, ужасно красивую и сексуаль… Так стоп! Т/И, о чем ты думаешь? Это же Люцифер… Ты его ненавидишь и презираешь, помнишь? Он портит твою жизнь, с самого первого дня в школе. Т/И смотрела ему в глаза и чувствовала, как в груди медленно закручивается холодное, почти болезненное ощущение, опасно напоминающее страх. Так было всегда, как бы она не пыталась выглядеть стойко и храбро, в его глазах она находила погибель и ужасно этого боялась. Она даже не заметила, как он начал смотреть ей в глаза… Сердце заколотило моментально. От ярости, разумеется. В голове тут же заплясало все, что он устроил на крыше полчаса назад. Господи, Т/И поклялась себе не думать об этом. Не вспоминать ни на секунду! Но вот оно: стоит ему только посмотреть в ее глаза, как под натиском этим клубнично-рубиновых глаз память окатила ее с головы до ног. Рядом с ним сидела Стелла и пыталась привлечь его внимание. Отвернись. Отвернись! Т/И торопливо отвела глаза и уставилась на Мими и Асмодея начавших какой-то очередной глупый разговор, в котором активно фигурировал вчерашний вечер. Люцифер сидел, расположившись в привычной царской манере, слушая, что ему бормочет на ухо Стелла. Взгляд его был устремлен прямо и казалось пытался прожечь в доске за спиной Геральда огромную дыру. Так мне просто необходимо отвлечься. Я весь урок провела в попытках занять себя другими мыслями. Об учебе, о Зепаре и его запахе, о Мими и Асмодее… а что в итоге? От мыслей о всей этой ситуации, она подскочила на месте и обронила все учебники, что лежали на парте. Тихий ужас от собственных мыслей едва не заставил поседеть. — Ты из-за него сегодня такая странная? — напряженно спросила Мими, и Т/И выставила руки вперед, готовясь все отрицать, потому что Сэми тоже смотрел на нее с явным непониманием и беспокойством. Оказывается она столько пялилась на Люцифера, что пропустила, как закончился урок и Геральд покинул кабинет. — Что?! Нет! — Он что-то сделал? Мне поговорить с ним? — Не нужно с ним говорить. Мы… — она постаралась не юлить и смотреть прямо. Оказалось, это сложно, учитывая, что с того момента, как она выбежала из кабинета, дело как раз было в этом чертовом сыне. Но она не могла себе даже примерно представить, какими словами можно объяснить своим друзьям то, что произошло, чтобы Мими в ту же секунду не бросилась колотить Люцифера. — Обычная ссора. Ничего важного… — быстро добавила она. Внутренности сжимались от одной мысли об этом. — Мы не дадим тебя в обиду, — отозвался Асмодей, закидывая свою руку на плечо Мими. — Но даже если вам придется общаться, ты справишься. Т/И рассмеялась почти против воли, тоже вставая и забирая с лавки сумку. — Точно, Асмодей. — Но для этого тебе придется закаляться, поедая каждый день порцию небесной пыли, — добавил он. — Спасибо, Асмодей. Я пошла в сторону выхода из кабинета, и не сдержалась — посмотрела. Снова. Прекрати думать о том, что случилось. Потому что на самом деле не случилось, ничего. *** Особенность Асмодея состоит в том, что он всегда оказывается именно там, где чертовски нужен. Люцифер не уверен, это магия такая, или ему просто все и всегда рады. Он, если честно, сам не понял, в какой момент они с Асмодеем стали близки, что бы называть это дружбой. Люцифер просто помнил, как позволил себе при нем стиснуть зубы и крылья, зажмурится, как будто он самый обычный человек, а не наследник Ада, и давится собственными слезами, стоя на коленях прямо посреди пустого холла своей комнаты. Как обычно я проходил тренировки в самом центре Ада, полностью отдавая все свои мысли этим гребаным испытаниям. Стелла и Асмодей пришли уже к концу тренировки, и выглядели как два демона, получающих удовольствие от своего существования. Эти двое плотно спелись еще когда мы были маленькими, а со школы к их дуэту как-то незаметно примкнул Кайл. Люцифера они приняли самым последним, после чего набор в компанию закрылся, но началось это все именно с них. Пару раз даже ходил слух, что они трахаются, но Стелла слишком давно и безнадежно вздыхала по Люциферу, так что этот слух как-то не прижился. Да и Асмодей обычно не западал на таких, как она. В его духе были сладкие и милые девочки, на подобии малышки Мими: стильные умницы с искрящимися глазами, мягким голосом, и стройными формами. В девушках у него был весьма классический стиль. Мими ему подходила. Он подходил Мими. Люцифер немного завидовал честности их отношений. Совсем немного. Ведь каждый получает то, что заслуживает, так? Наверное, так. Может, Люциферу просто не нужны отношения. Шепфа, как мало нужно Стелле, что бы почувствовать себя счастливо, — подумал вдруг, и что-то неприятно укололо внутри. Что-то от мысли о Асмодее, Мими и честных отношениях. Почему со Стеллой было так сложно? Может потому что она любит тебя, придурок? Сын Сатаны стиснул зубы и отвел взгляд. Асмодей заметил его выражение лица и цокнул языком. — — Эй расслабься, Люци. Никто от тебя не ждет подвигов сразу. — Я их от себя жду. — «Я» — последняя буква алфавита, — важно заметил Асмодей и Люцифер закатил глаза. Детский сад. Стелла погладила его по плечу и громко уверила: — В Аду никто и слова не скажет. Не переживай *** Самым ужасным занятием по мнению Т/И Уокер, было ожидание. И сейчас она сидела на постели в своей комнате и ждала. Она решила пойти и прогуляться, немного очистив мысли. Сегодня Мими ее чуть не убила расспросами о том, что же все-таки случилось на крыши. Она самый близкий для меня человек на небесах и поэтому я рассказала все, как было. На что она начала громко смеяться, и сказала, что если бы она не знала Люцифера то, подумала бы, что он влюбился. Что? О таком даже подумать страшно, не то, что увидеть такое. Его глаза, которые холоднее любого айсберга во всей вселенной разве могут, излучать теплоту и заботу, смотря на кого-то с любовью? Нет, это бред! Глупая. Дура. Идиотка. Как случилось так, что Люцифер начинал занимать все больше мыслей в ее голове, вытесняя остальные? Вроде учебы, приключений на жопу, и даже, о Шепфа, мыслей о посиделках с Мими. Сколько же ненужных вопросов роится в голове. Как так получилось?! И — самое главное — как это остановить? Взгляд упал на часы. Без десяти минут двенадцать. Прогулка обещала быть очень долгой. Очень неприятной. Ведь все мысли заняты именно этими глазами. Т/И вздохнула, ощущая, как сердце начинало колоть. Она не боялась его, еще чего. И совершенно не нервничала, из-за того, что полностью пропиталась этим демоном. Его клубничный вкус до сих пор хранился на ее макушке, от его поцелуя, что хотелось полностью пропахнуть им, и задохнуться. Задержала дыхание и расправила крылья, поднимая ноги над землей, и взлетела. Небо всегда давало ей чувство свободы и после очередной ссоры с ним, она улетала и это всегда действовало. Но не сейчас… Сука! Совершенно никакой нервозности. Мы взрослые. Она медленно вдохнула и почувствовала, как расслабляется пружина, сжатая в горле. Страх отступал. Вот так. Хорошо. Она поправила на себе легкое платье и приземлилась, в любимом месте, возле плачущего фонтана, не спеша пошла вниз по лестнице. На нижней ступеньке, уже по привычке остановилась. Сжала губы и шагнула прямо к фонтану. Люцифер стоял к ней спиной, но бежать уже было поздно. Он наверняка услышал звук крыльев. Она сильная, она справится. Люцифер был в легком черном свитере, обтягивающем напряженные плечи. Джинсы идеально выглажены, до четких борозд. Т/И смотрела, как на его скуле двигаются желваки. Он злится? На кого? Снова на «долбанную непризнанную»? Это снова был тот самый Люцифер, но в то же время — кто-то совершенно чужой. Никому неизвестный. Настолько, что она ощутила, как внутри все сжимается от прохладного, непривычного ощущения. Черт. Т/И не решалась пошевелиться, понимая, что наблюдает за чем-то очень… личным? Взгляд ее приковался к его рукам, которыми он зарылся в волосы. Тонкие, красивые, со слегка выпирающими костяшками и узелками вен у самых запястий. Она зачарованно наблюдала, как они сжимаются в кулаки, пропуская волосы сквозь пальцы. Словно самый горький и в тоже время, самый необыкновенный шоколад, который только можно было попробовать, при свете луны, они выглядели еще более сказочно. Таких нет больше ни у кого. И теперь она почему то совершенно точно была уверенна — прикоснутся к ним, напоминает прикосновение к бархату. Было видно, как поднимаются его плечи от тяжелого дыхания. Свитер облегал тело Люцифера, так словно это было его второй кожей. Глубоко черной, полностью описывающей его проявление ко всем людям. Т/И поджала губы. Никак не могла заставить себя шаркнуть ногой или же пошевелиться, чтобы выдать свое присутствие. Какая-то дикая, безумная ее часть, хотела просто смотреть. Пока другая Т/И, настоящая Т/И, колотила кулаками по прутьям клетки и кричала: «Не позволяй! Не позволяй себя обмануть, идиотка!» — Ты летаешь, как гребаный дракон. Я услышал тебя еще на ступеньках, непризнанная, — приглушенный голос проколол ее будто воздушный шарик, который с хлопком выпустил весь свой воздух. Стало даже немного легче. — Все нормально? — спросила как ни в чем не бывало, подходя ближе. Он повернул голову. Каменное лицо не выражало ничего. Он был похож на прекрасную статую, к которой так и хочется притронутся. — Поиздеваться решила? Действительно. С какой радости ты вдруг решила поинтересоваться у Люцифера, все ли у него нормально? — Т/И мысленно выругалась. Если она и старалась вести себя «как обычно», то у нее это получалось крайне плохо. — Нет, — прохладно ответила она. — Показалось, что ты… растерян. Пожалуйста, заткнись, Уокер. Она молча наблюдала, как он поворачивается к ней. Встретила прямой взгляд. Не моргнула, только приподняла одну бровь, когда он начал демонстративно ее рассматривать. Взгляд почти физически ощущался на легком платье, слегка растрепанных крыльях и туфлях. Захотелось прикрыться, но она только с вызовом подняла подбородок. Он скривил губы и промолчал. — Что, сын Сатаны, не твой уровень? — протянула она, с сарказмом приподнимая брови. — Заткнись, Непризнанная. Я не в настроении терпеть тебя слишком долго. — О, поверь, это взаимно. Он фыркнул и отвернулся от нее. Она несколько секунд смотрела ему в затылок. Ну, конечно, лишь Люцифер может, не сказав ни слова, послать тебя куда подальше. Просто развернувшись и подставив яростно-бессильному взгляду свою спину. Ничего, урод. В это можно играть вдвоем. Т/И подошла и рядом с ним. Стала смотреть на воду, которая так спокойно разбивалась о края фонтана. Минута, еще минута. Десять, пятнадцать. Они молчали. Он стоял немного, левее, а она за ним. Находится рядом с ним, в тишине оказалось не так уж плохо. Т/И совсем расслабилась, посвятив себя осмотру стен и портретов, поглядывая время от времени на фигуру Люцифера, почти сливающуюся с атмосферой. Лишь глаза выделялись ярким пятном. Она переводила на него взгляд каждый раз, когда ей надоедало всматриваться в темноту, замечая, что плечи его хоть и были прямыми, но с каждым разом сутулились все сильнее. Он засунул руки в карманы, уставившись прямо перед собой, весь в собственных мыслях. Желваки вновь ожили на челюсти. О чем он думал? Странно видеть Люцифера подавленным. Настолько, что даже такая возможность, как нахождение в одном месте наедине, не была использована, чтобы попытаться снова морально задавить ее своими подколами и идиотскими шуточками. Как было бы еще вчера. Сейчас же он просто… стоял. Молча. Она отвела глаза и заставила себя не смотреть на него вовсе. Разве не радоваться она должна? Ему не до нее. Такой самодур всегда будет заботиться лишь о собственной шкуре. Пусть даже дело будет касаться родной крови. Кровь Люцифера. Кристально чиста и до тошноты благородна. Т/И скривилась. Ей стало противно и оттого — спокойнее. Вот. Вот то, что она ощущала к нему всегда. И будет ощущать. Отвращение. Ненависть. Она так обрадовалась, что даже почти улыбнулась своим мыслям. — Ты, мать твою, можешь не дергать так ногами? — неожиданно прорычал он, резко оборачиваясь. Приглушенный сжатыми челюстями и низкой яростью голос заставил ее застыть на месте. Ладно. Она правда этого не ожидала. Ощущение, что все идет не так, взвинтило раздражение Т/И на тот уровень, где обычно тоненькая ниточка рвется. Человек теряет терпение. Видимо, поэтому ее ноги резко топнули по каменному полу. Намеренно. Она услышала его сдавленный выдох. — Что не так? — выпалила Т/И прежде, чем он успел обернуться. — Непризнанная. Не выводи меня. — Ответь мне! — она сделала шаг к нему и остановилась. — Я знаю теб, Люцифер. Что происходит? Он смотрел на Т/И, сжимая губы. — Отвали, ясно? Да нет же, черт возьми! Это не ответ! Т/И сама не своя с тех пор, как оказалась на крыше. С тех пор, как первый раз увидела его чертовы глаза! И если то, что творится с Люцифером, так влияет на нее, нужно выяснить, что происходит, прямо сейчас! — Ты другой! — выпалила она. Люцифер изогнул бровь. — Не понял? — Ты знаешь, о чем я! Если это одна из твоих дурацких попыток вывести меня, или Мими с Ади, то… — Тупая идиотка! Прежде чем она успела остановить себя — схватила его за локоть. — Люцифер! Он замер. И она тоже. — Убери. Нахер. Руки, — прошипел, вырывая локоть из ее пальцев. Сердце на секунду остановилось. Подняла глаза. — Отец, да? — Не лезь в мою жизнь, чертова сука! Она отшатнулась, как если бы ее ударили по лицу. Но он не ударил. Он бы не посмел. Злость вперемешку с раздражением, сочувствием, чертовым сочувствием, заставили ее глаза загореться. Никогда она не будет сочувствовать сыну Сатаны. Он никогда не будет этого достоин. — Да ты посмотри на себя! Ты жалок! — выпалила она, совсем не думая о последствиях.- Что ты есть? Что? Кроме твоих вечных подколов, этих… идиотских шуточек. Раздутого самомнения. Мнимой власти, которую подарил тебе отец. Что. Ты. Есть?! Он зарычал, обнажая зубы. — — Ты нихера не знаешь, Непризнанная. Не смей открывать свой поганый рот. Мы с ним совершенно разные. Совершенно. Ты не знаешь меня. Не смей даже в мыслях произносить что-то в его адрес. Я не позволю тебе. — И что ты сделаешь? Ты больше не прикоснешься ко мне. После того, как обнял меня на крыше. Но даже тогда ты побоялся сжать пальцы, как трус! Шепфа, Люцифер! Это так нелепо! Он резко сократил шаги между ними и схватил ее за плечи. Его безумие накрыло ее с головой. Его запах. Его руки. Его близость. Он прекратил трясти ее, почти касаясь носом ее носа. Он продолжал убивать ее взглядом. Боль от сжатых на плечах пальцах была практически ничем по сравнению с тем, что Т/И видела в красных глазах, что заглядывали в нее. — Какого хера ты смотришь на меня вот так? — голос Люцифера был тихим и низким, слегка задушенным, будто он произнес эту фразу мысленно. — Когда ты уже научишься затыкаться вовремя, твою мать? — Я… — она смотрела на его губы. — Ты сдохнешь, Непризнанная. А я посмотрю на это, — тихо. Почти не разжимая губ. Слова бились о стенки ее мозга и разлетались. Теряли свой смысл. Был лишь его запах. Запретный, черт возьми. Господи. Это же Люцифер. И от этого сознания по спине промчал неровный строй мурашек. И прежде чем Т/И осознала, что делает, она приподняла голову, приближаясь к его губам. Заставив его замереть. Это была не она. Его запах делал это с ней. Настоящая Т/И, закрытая у нее в груди, кричала, вцепившись в прутья своей клетки. — Не смей, — еще тише, чем предыдущее. А взгляд потерян, как и ее собственный. «Не смей!» кричал внутренний голос. Не смей. — Ладно. Она едва тронула губы Люцифера своими. Когда — и это было самое страшное — он не пошевелился. Только окаменел еще сильнее. А его губы, кажется, в одно мгновение стали ледяными и обжигающими одновременно. ¬ Это конец, наверное. Потому что от ощущения тёплого дыхания на щеке и чужого неподвижного рта на своём собственном у неё едва не подогнулись ноги. Тихий млеющий выдох, граничащий со стоном, вырвался из груди, она просто не успела его сдержать.¬ Хватило одной секунды. Одного удара сердца, чтобы руки его тут же сжались ещё сильнее, будто он собирался оттолкнуть её. Конечно, он оттолкнёт её. Он даже не закрыл глаз. Смотрел на неё в немом недоумении.¬ А она смотрела на него, чувствуя, как ледяной взгляд считывает из её глаз этот сумасшедший вызов — ну же, оттолкни меня, давай, пожалуйста, оттолкни, — и не двигается. Словно… провоцируя? ¬ Т/И пообещала себе умереть после этого. Сразу же. И, опуская ресницы, медленно приоткрыла рот. Осторожно потерлась им о его плотно сжатые губы. Не соображая, слыша лишь, как грохочет в ушах собственное сердце.¬ Это ничего не значило. Ничего.¬ Это было прекрасно.¬ Легкое и самое горячее прикосновение в её жизни, которое послало ток по всему телу, переворачивая внутренности. Она целовалась и прежде, конечно. Зепар дважды целовал её, глубоко и мокро. А сейчас… Мысли не было ни одной.¬ Она замерла, когда он осторожно выдохнул. Когда вдруг его рот приоткрылся, и горячий язык Люцифера скользнул по её нижней губе, в голове будто разорвалось целое море петард.¬ К собственному ужасу из груди снова вырвался этот стон. И внезапно Т/И так сильно ощутила, что он касается её только губами и руками. Непроизвольно прогнулась в спине, словно пытаясь почувствовать его грудную клетку. Его живот. Она так хотела ощутить ближе. Поцеловать так, как она видела, целовала Люцифера Стелла. Глубоко, зарывшись пальцами в его мягкие волосы, прикосновение которых она ощущала на своём лбу. ¬ Жёсткие руки спустились по её плечам и замерли чуть выше локтя, сжимаясь сильнее, не позволяя придвинуться.¬ Это длилось всего пару секунд. А затем он остановился. Будто обмер. Отстраняя лицо и вперив в неё свой красный дикий взгляд. Т/И открыла глаза, всматриваясь в него. Чувствуя, ощущая всем своим существом грань, на которой он балансировал. Он сейчас оттолкнёт её.¬ Сейчас.¬ И это будет правильно. ¬ Вот оно. Сопротивление. Сжимающиеся челюсти. ¬ — Сука, — прорычал он в её губы. Громкий хриплый голос. Она ощутила, как в рот толкнулся его выдох. — Твои дружки даже не научили тебя целоваться. ¬ Он оттолкнул её, отпуская плечи, отчего она ударилась спиной о стену, глядя на него своими огромными глазами. ¬ Что он только что…¬ — В постели ты такая же? Скучная и деревянная, — он оскалился, делая шаг назад.¬ Т/И не двигалась, ощущая, как наливаются огнём губы. Нижняя — всё ещё влажная от невесомого касания его языка. ¬ Люцифер смотрел так, будто она упала в его глазах ещё ниже. Ниже, чем то дно, на которое она уже опустилась. Поднёс руку и вытер рот рукавом, брезгливо морщась.¬ Отвернулся и сплюнул.¬ — Я не знаю, кто из них тебя трахает, Асмодей или Зепар, — произнес он, делая шаг в темноту коридора, — но я даже сочувствую этому неудачнику. Я бы на их месте… выбрал кого-то попривлекательнее. В ком сексуальности хоть немного больше, чем у полки для книг. ¬ Она приоткрыла рот, глядя, как он уходит. Ощущая его вкус. ¬ Впервые в жизни не находя слов. Ни одного словечка, чтобы бросить ему вдогонку. А он летел по коридору, считая удары своего сердца.¬ Поворот. Поворот. Ещё поворот. Гребаная бесконечная школа. Только на тридцать четвёртом ударе он позволил себе остановиться, сжимая кулаки. Она не шла за ним. Наверное, так и стояла у стены. ¬ Вкус её губ заставил закрыть глаза. Он поднёс руку ко рту, проводя по нему пальцами. ¬ Он поцеловал её. ¬ — Сука, — прохрипел и, не сдержавшись, ударил кулаком о каменную стену. ¬ Это ощущение невесомого скольжения… Она потянулась к нему. Она.¬ Напряжённый член натягивал брюки так, что было больно. Чёрт. У него стоит от недопоцелуя. От вида её огромных, влажных, карих глаз. От её густых, растрепанных волос. ¬ Херова Непризнанная. Как она допустила это? ¬ Как она могла допустить ЭТО? ¬ — Сука… — он снова начал судорожно вытирать губы рукой, зная, что на них всё равно останется её вкус. ¬ Вкус коньяка и шоколад. Он никогда не понимал, почему же она наделена таким сильным запахом. ¬ Он ненавидел шоколад. ¬ Он ненавидел её.¬ Ненавидел всем тем, что жило в его душе. Всем, чем он был. Всем своим существом.¬ И клял Шепфа за то, что сердце грохочет в глотке, а губы ощущают её рот. И он снова принялся их яростно тереть. ¬ Никогда больше. ¬ Никогда. Больше.